Наследники

Глава 1

Мы неприемлем измены и мортов в наших рядах. Сильнейшие представители кланов имеют большее влияние для нашего мира, нежели лицемерный человек, ищущий по всюду выгоду.

(Кифания Кой «Обращение к суду над сознающими»))

— Двадцать пять процентов — это даже не половина, — Гин передразнивал Кифанию Кой. Статную, чуть исхудавшую женщину средних лет, в костюме и блузкой застегнутой на все пуговицы; ее волосы уже тронула седина; директриса Академии зачесывала волосы в тугой хвост на затылке, придавая своему виду, как она считала, большую солидность. А черная мантия с вышитыми узорами из золота, служившая в качестве статуса профессора, оттеняла и придавала ее коже более бледный и уставший вид. — Мы не можем вас принять, — парень снова в зеркале скорчил гримасу, поднимая уголок рта; он четко изобразил ее надменность и открытое пренебрежение к нему. Гину совсем это не понравилось; сначала его план состоял в том, чтобы использовать свою фамилию в качестве давления, думал, что за мгновения получит все необходимое и больше никогда не будет связан с этим местом.

«Тогда бы она точно выдала мне все, что я пожелал бы… — парень на секунду прервал свои мысли, хмыкнул, смотря прямо в глаза, — или отослала, в другую Вселенную, где нет никого; ни одной живой души», — такие выводы, возникшие в мыслях Гина, не на шутку опечалили и в тоже время разозлили его. Парень подумал, что вопросы волнующие его не первый день он задаст позже.

Рассмотрев повнимательнее свои темные, почти фиолетового цвета, круги под глазами и впалые щеки, перевел взгляд с отражения в окно; утреннее солнце во всю силу расправляло лучи, прогревая общую, небольшую комнату для троих мальчиков. По углам три узкие аккуратно заправленные темным покрывалом кровати, письменный стол для каждого ученика и небольшой комод для вещей, у окна стеллаж с литературой на весь учебный год по всем базовым предметам и узкое зеркало перед которым Гин пытался совладать с галстуком тоскливого серого цвета.

Все, о чем он думал: какое счастье, что его взяли в академию, да с вопросами, даже с большим количеством вопросов, чем могло быть, что не могло не раздражать на собеседовании на первом этапе. Собеседование дополнялось вторым этапом: обязательной проверкой на способности, внутренние — животные, как произнесла директриса Кой при встрече, снова открыто показывая свое отвращение к Гину.

По правилам академии обычная проверка на что способен Гин со своим природным началом, и получил от нее укоризненный, даже в меру радостный ответ: «Двадцать пять процентов из ста!». Директриса Кой покачала озадаченно головой и продолжила:

— Маловато для обучения. Да еще и на последний курс, — директриса поправила свои и без того прилизанные волосы, чувствуя будто непослушная прядь мешала ей сконцентрироваться, — вам бы базовые знания подтянуть.

Большую часть времени директриса озадаченно смотрела в листок с таблицами, вероятно результатами тестов, не поднимая на парня взгляд, стоящего по струнке смирно перед ней.

— Что вы будете делать и какими знаниями апеллировать, когда речь зайдет о дипломатии и экономике что так тесно связаны с миром морт… людей? — быстро поправила себя директриса на последнем слове, давая последний шанс для того, чтобы Гин сам отказался от безумной, по ее мнению, затеи — учиться со всеми наравне в свои без малого девятнадцать лет.

— Я быстро схватываю, мадам, — не отступал, держал руки за спиной, молясь о том, чтобы этот бессмысленный диалог наконец закончился. Гину нужно было остаться в академии; это был вопрос жизни и смерти.

Тогда директриса нехотя растянула улыбку на своем перекошенном от недовольства лице и протянула руку для приветствия.

— Добро пожаловать, Гин! — при этом ухмыляясь, предполагая, делая ставки, как на рулетке о том, сколько дней он продержится в академии даже с минимальной нагрузкой для выпускных курсов.

Вспоминая недавние события, Гин после утомительной борьбы с галстуком попытался уложить стоя перед зеркалом свои непослушные каштановые кудри, несколько раз расправляя пальцами волосы затем прикладывая к голове. Не вышло. Локоны торчали во все стороны.

— Только могущественная ведьма поможет мне, — обратился он к своему отражению, и в знак согласия кивнул как бы подтверждая, что тут он точно бессилен. Его темно-серые глаза в секунду потеряли свой блеск. Гин пристально смотрел на себя в зеркало внимательно изучая, будто видел впервые в жизни того, кто в отражении. — Двадцать пять процентов, — повторил он себе.

Сейчас, стоя перед зеркалом он выглядел в меру интересным, чуточку загадочным студентом. Одним словом — новенький. Без способностей, что не могло его не расстраивать.

В очередной раз Гин медленно поправил галстук серого цвета, что в стенах академии служил символом его неполноценности. Белая рубашка и темно-синие брюки. Если бы не цвет галстука, никто бы не узнал, что он не такой, как остальные, что он слабый.

«Может только маги?», — тут же предположил он.

— Гин! — дверь открылась, внутрь комнаты скользнул сосед — Ноа. — Нам пора.

Появление соседа заставило Гина вспомнить, момент их первой встречи: Ноа появился перед Гином запыхавшийся и явно потрепанный определенными поступательными движениями на что Гин не сдержал вырвавшийся смешок, ведь за Ноа шла белокурая девушка, с явно игривым и удовлетворенным взглядом. Парень развел руки в стороны и что-то нечленораздельное пояснил, о том, что они в горах, где до города и цивилизации слишком далеко и свободное время лучше потратить с пользой.

— Но нужно быть благородным и осторожным одновременно, — пояснил Ноа, подмигивая одним глазом.

Он вел Гина по бесконечным извилистым коридорам с высокими потолками и резьбой, к комнатам для мальчиков старших курсов, легко указывая на важные повороты, чтобы ненароком не зайти в крыло девушек.

— Еще визг поднимут, все сбегутся, — Ноа охнул и потупил взгляд, будто вспомнил похожий случай, где главным героем точно был он сам, — нам этого не нужно…правда? — нервно хохотнул сосед.

Идя по очередному коридору, Гин поднял взгляд на потолок, рассматривая, как ему показалось объемные фрески, ветвистые узоры под сводами, практически не слыша болтовни своего проводника.

Увлеченный изучением фигур в белых одеяниях и с крыльями, они держали мечи и жезлы в руках, направляли на своих соперников по другую сторону.

Гин остановился всматриваясь.

На другой стороне волк с раскрытой пастью, обнажая свои острые клыки явно в ожидании схватки, рядом горгулья с расправленными крыльями, навострив заостренные уши покорно ждала, показывая своему сопернику когти. Огибая серые тучи по небу заходил на вираж одинокий зеленоватого оттенка дракон, раскрывая пасть в новом смертельном огненном дыхании. Фавн пятился, оставаясь вне этого конфликта, внимательно наблюдая, не имея никакого оружия, считая себя мирным существом. Поодаль в лохмотьях стояли маги всех видов и полов, как войны выстроились в шеренгу со своими скрюченными тростями, делая пассы руками, посылая молнии, что рассекли между соперниками землю.

— Наша боль и гордость одновременно, — пояснил Ноа подходя ближе.

— Легенды, — шепотом добавил Гин, знающий о сражении только по страшилкам, что бабушка, как он думал, сочиняла перед тем, как уложить его спать.

— Гин! — повторил Ноа, возвращая его из ярких воспоминаний, смотря на своего соседа через зеркало.

Он уже был в форме, и в своем оранжевом галстуке, готовый покорять профессоров и противоположный пол своей харизмой и улыбкой, что не сходила с его лица, — время вышло, дружище, нам пора.

— Иду, — быстро ответил Гин, продолжая смотреть на свое отражение. Он никак не мог решиться сделать хотя бы один шаг в сторону, понимая, что с этого момента все, абсолютно все в его жизни изменится. И мир внутри академии изменит его. — Иду! — уверенно повторил, делая глубокий вдох — решаясь. Гин подумал, что можно последовать мортовским привычкам: закрыть глаза и просто сделать шаг навстречу своей новой и неизвестной жизни.

Медленными шагами вслед за Ноа, он вышел из комнаты, опуская голову, ныряя в общий узкий коридор, переполненный учениками.

Подростки спешили, обгоняли или наоборот прятались от посторонних глаз; встречали знакомого, посылали воздушные поцелуи или бросались на шею радуясь встрече и новому учебному году. Студенты, которым было уготовано светлое будущее в этом совсем не простом мире, где великие народы сознающих существ и люди смешались, как единое целое, и в этот самый мир сейчас стремился Гин.

«Самое важное и главное помнить про двадцать пять процентов и этот дурацкий серый цвет на шее, — твердил внутри себя Гин. Успокаивался, повторял как мантру, — Или наоборот, лучше забыть?» — начал сомневаться, делая первые шаги по академии в качестве студента, но чем больше он метался среди своих неопределенных мыслей, тем больше становился объектом всеобщего внимания и посторонних любопытных взглядов.

«Так и до паранойи недалеко», — продолжая избегать посторонних глаз, держал голову опущенной. Старался не поддаваться примеру общительного Ноа и не рассматривать других студентов.

Идя вслед за соседом, Гин подумал, что подозрительно на него смотрели и шептались девушки с красными галстуками — могущественные представители своего клана. А парни у лестницы с оранжевым цветом откровенно ухмылялись. Своим острым слухом он точно слышал этот «хм!».

Гин понимал, что присутствующим студентам он совершенно не ровня. Для студентов серый — цвет неудачи, то с чем не следует связываться. Даже прикасаться.

— Туда, — указал рукой Ноа. Он спокойно отнесся к своему, с виду, непутевому соседу с серым бездушным цветом. Сосед по комнате носил оранжевый, символ сильнейшей ступени. Для него Гин не излучал опасности и не заставлял окружающих волноваться. Для всех он был простой заблудившийся парень. «Морт», — как назвали бы его студенты. Ничто. Серый цвет. Блеклый и совершенно незаметный, как и сам парень.

— Это лучше, чем делить комнату с нестабильным суккубом, — обрадовался Ноа при встрече, когда узнал, что Гин в некотором смысле обычный. — А как ты уговорил Кой? Она неприступная, как скала, — показывая ее; точнее то, как она поправляет прическу и мантию.

— Кажется я умолял, — кончики губ Гина выдали намек на улыбку, — суккубы действительно такие опасные? — полюбопытствовал, отвлекаясь на другую тему. Он никогда с ними не сталкивался и знал только из очередных сказочных историй бабушки, которые она выдавала исключительно за правду.

«Такие сознающие в книжные магазины не заходят!», — подумал Гин, в точности до шага идя за Ноа.

— Ну, целоваться с ними не стоит, — коротко засмеялся от своего же пояснения; Ноа на мгновение замялся в порыве задать новый вопрос, но подавил желание.

— Спрашивай, — Гин все видел и позволил соседу наброситься с расспросами о нем, его семье и прочим. Лучше сейчас, где он сможет ответить так как захочет, жонглируя неопределенными словосочетаниями.

— Как ты понял, что у тебя…что ты обычный, но не обычный. То есть, — Ноа все подбирал слова, — как ты живешь в том мире, где морты рулят, а ты являешься частью совсем другого… уровня что ли, — Ноа снова хохотнул, но уже нервно. — Знаешь, мой отец держит меня здесь всю мою жизнь, с самого рождения. Говорит, что я совершенно не готов выйти в свет и вести дела с мортами. Он часто повторяет, что морты — зло, даже хуже, чем все мы вместе взятые, — последнюю фразу Ноа говорил тихо, почти шепча, что странно, потому что такого мнения придерживались девяносто восемь процентов из всех сознающих академии, включая профессоров, обслуживающего персонала и конечно же студентов и бояться точно было нечего. Скорее, ты напорешься на осуждения, если о мортах то есть о простых смертных людях, будешь говорить хорошо.

— Все не так плохо, — заверил Гин; зная, что он не дотягивает до своего природного мира — сознающих существ, но и совершенно не подходит для мира мортов, — есть и хорошие, — уклонялся от прямого ответа парень.

«Еще рано всем знать кто я и зачем пришел», — мысленно продолжил Гин.

Ноа кивнул, как бы подтверждая слова соседа. Он точно не был уверен в том, чего никогда не видел. Парень вдруг встрепенулся и растянул обаятельную улыбку, снова указывая направление.

До начала учебного года Ноа и Гин жили вдвоем в комнате, одно место стабильно пустовало, покорно дожидаясь своего хозяина. Временами, рядом с пустующей кроватью появлялись чемоданы и коробки; их приносили сознающие с крыльями и острыми ушами в форме, ставили; а после они молча уходили.

— В пути еще один сосед, — пояснил Ноа, — лучший ученик своего курса.

— Кто он? — Гин хотел заранее знать о том, с кем ему предстоит делить комнату. Из того, что уже сказал Ноа, можно с легкостью выдохнуть и убрать суккуба из списка.

«Осталось примерно девяносто девять сознающих, — Гин не на шутку напрягся. — Нет, — осекся он внутри. — Это я новенький. Для них я сосед, а они тут как у себя дома».

— Увидишь, — загадочно ответил сосед.

Всех в одинаковой форме учеников собрали во внутреннем дворике. Вокруг возвышались каменные стены замка из серого кирпича, по углам острые пики башен с винтовыми лестницами и красной черепицей на крышах. А внутри двора раскинулись ветвистые деревья и кустарники, напоминая настоящий райский сад из бабушкиных легенд.

Студентов отличали только галстуки — индикаторы силы. Гин наблюдал за всеми вокруг. Изучал, пока все ждали появления директрисы. Группки учеников перешептывались, кивали в сторону, ёжились от осеннего холодного ветра, травили друг другу байки и мечтали наконец попасть в реальный мир.

Неподалеку Ноа шептался с девушкой, ложа ей руку на точеную талию. Её раскосые глаза, в прямом смысле, вспыхнули огнем. Гин опасаясь за свою жизнь — отшатнулся, а Ноа продолжал настойчиво поглаживать ее, так будто ничего не произошло. Бесстрашный Ноа подмигнул, и девушка с красным галстуком игриво качая бедрами ушла.

— Кицунэ[1]? — поинтересовался Гин, собирая брови у переносицы.

— Да, — в очередной раз подмигивая, ответил Ноа, — горячая штучка.

Рядом раздались хлопки. К трибуне у стен замка «Марита Пьятра» шла сдержанной походкой директриса академии — Кифания Кой, быстро поднявшись по ступенькам, выпрямила спину, стараясь не издать при этом мученического стона, так, чтобы ее увидели все собравшиеся. Традиционно поправила волосы и обратилась к студентам:

— Прошу тишины, — низким, непривычным для женщины, голосом, начала она. — Хочу поздравить всех с новым учебным годом!

Ученики с ноткой безразличия и надменности выстроились в ряды и смотрели на трибуну, зная, что так положено, терпеливо засекая потраченное время на ненужную церемонию приветствия от главы академии.

Гин снова обвел взглядом всех присутствующих. Стоп! Парень попытался щуриться, чтобы лучше разглядеть одну особу: худенькая, высокие скулы и рыжие, как пламя, волосы, и весьма знакомый профиль.

Всю напутствующую речь от директрисы для студентов Гин пропустил, неотрывно смотря на девушку в десяти шагах от него усердно вспоминая где он мог ее видеть.

Все ученики захлопали в ладоши, не давая договорить последнее слово директрисе. Спустя длительное время, нудная речь была окончена. Обрадовавшись, все начали расходиться.

Гин пользуясь случаем не упустил время, в несколько быстрых шагов догнал интересующую его девушку в черной мантии с золотой оторочкой в виде ветвистых узоров. Схватил за запястье. Она быстро обернулась и широко раскрыла глаза.

— Ты! — девушка быстро огляделась по сторонам, убедившись, что на них никто не смотрит, перевела взгляд на галстук Гина. Нахмурилась, обдумывая варианты, но по-прежнему ничего не говорила.

Гин отпустил ее руку. Ему всего лишь нужно было привлечь ее внимание. Лишний раз трогать собеседницу не стоит. Он вспомнил.

— Привет, — нерешительно начал парень, неловко поправляя рукой кудряшки.

— Ты студент? — возмущаясь этому событию, спросила девушка.

У нее были волнистые длинные рыжие волосы, что всегда завораживали Гина. Он с трудом отводил от них взгляд, если только на яркие зеленые в коричневую крапинку глаза. Девушка, заметив приближение Ноа за спиной Гина — пятясь пошла прочь. Он ничего не сказал и не попытался ее остановить. Только смотрел. Смотрел, как она уходит, наблюдая за ее развевающимися волосами, как завороженный, растягивая рот в широкой улыбке.

— Ты знаешь ее? — удивленно спросил, стоявший за спиной Гина Ноа.

— Обознался, — быстро ответил, убирая до ужаса странную и перекошенную улыбку.

__________________

[1] Лиса-оборотень, обладающая магическими способностями.

Лори каждое утро повязывала свой красный галстук, покрывала белую рубашку темно-синей почти черной мантией, по краям вышита серебряными нитями, что носили выпускники академии. Неудобная, широкая, связывающая движения ткань все время мешала быстро шагать, лавируя среди студентов и профессоров; девушка поправила мантию в плечах, чувствуя ее тяжесть, разочарованно вздохнула.

Протискиваясь среди учеников, Лори обращала внимание на красное раздражающее пятно на своей груди. Она невольно скривилась, вспоминая, как достается символ высшей ступени. Испытания, в котором измеряются внутренняя и внешняя сила. Энергия, струящаяся по венам. Лори снова скривилась, огибая очередное скопление детей помладше. Хотела сбежать от всех, как можно дальше, туда где будет тихо и спокойно.

«В комнату? Там соседки эмоциональные и раздражающие. Теперь несколько дней будут восторженно верещать о том, как они рады возвращению», — сразу же отмела вариант о том, как забаррикадироваться в комнате и следующий год не выходить из нее.

В академии «Марита Пьятра» у горы Элкок Гроув катастрофически не хватало места и отдельных комнат для студентов, и выпускников, что оставались, подрабатывать преподаванием или помощниками, лаборантами и ассистентами, и в качестве обслуживающего персонала. Кто-то, например, был совсем не прочь остаться и приносить каждое утро чай директрисе Кой. Другие любили готовить и печь сладости на праздники — оставались. На кухне всегда найдется работа. При этом чувствуя себя особенным, будто готовишь для своей большой и такой родной семьи.

«Куда бежать? А главное зачем? Я наставник, — поправляла себя Лори, останавливаясь, — я не должна себя так вести. Я должна контролировать свои эмоции и всплески энергии. Равномерно дышать, приручая свои эмоции. Студенты должны видеть во мне опору, заботу и как минимум уравновешенную личность… они не должны бояться меня!», — Лори подумала об этом с горечью, смотря на толпы новеньких студентов, неуверенных в своих силах и до ужаса напуганных своим происхождением.

— Лоли! Лоли! Лоли! — звала ее девочка лет шести, крошка, первого года обучения. Девочка с такими же рыжими кудрявыми волосами, как у Лори, в форме, бежала к ней навстречу, — Лоли! Лоли! Лоли!

Лори присела, позволяя девочке обнять ее, сжимая со всей силы своими крошечными детскими ручками.

— Ты меня задушишь, Саша, — с хрипотцой выдала Лори, чувствуя, что сил у крошки достаточно, чтобы воздух не поступал в легкие. Ее недовольство происходящим и возмущение студентами сменилось на лучезарную улыбку, видя свою сестру в форме, с повязанным зеленым галстуком. — Сколько в тебе силы! — Кашляя, добавила Лори.

«Все еще может измениться!».

Под пристальным наблюдением профессоров и при регулярных занятиях в Академии, силы могут развиться, и тогда Саша обязана будет сменить зеленый на более высший, желтый, оранжевый или красный цвет галстука.

Сейчас вся малышня со всего света радуется и в то же самое время опасается новообретенным друзьям, таким же как они сами, разглядывая друг друга, изучая особенности других. Вот темноволосый мальчик в желтом галстуке, щелкая кончиками пальцев показывает, как его пальцы могут загореться настоящим огнем, он озорно подмигнул и огонь сменился на синий цвет.

«Маги — выскочки, — подумала Лори. — Вот кто точно никого и ничего не боится».

А вот девочка, светло-русые волосы и оранжевый галстук, худенькими ручонками плавными движениями над землей заставляет прорастать низкий кустарник. А вокруг нее хлопают в ладоши сверстники. Лори удивленно подняла брови.

«Такая редкость», — подтвердила внутренним голосом девушка. Она впервые видела потомков лесных нимф, еще и не потерявших свои силы, судя по цвету на галстуке и возрасту.

«В свое время, она может стать главой своего клана, если пожелает, — Лори внимательно рассматривала девочку, — а уже к концу третьего года, стать самой сильной на курсе».

Лори искренне улыбнулась, вспоминая свой первый день в Академии. Ей пришлось держаться в тени плотно посаженных деревьев, ведь солнечные лучи губили ее, подавляли силы из-за чего она казалось слабой, с трудом использовала голос, и сестра, на которую не действовало яркое солнце, не до конца понимала почему Лори достался именно желтый цвет, если она ничего не может, а ей только зеленый.

Тогда, Лори нравился желтый галстук, но на следующий год его пришлось сдать, и получить оранжевый, а позже и красный, что остался с ней до сегодняшнего дня. Она росла, а с ней и ее силы.

Во время учебы Лори всегда носила поверх формы кофту с капюшоном, чтобы избегать прямого попадание ярких солнечных лучей, в весенние и особенно в летние периоды становилось невыносимо, и Лори приобрела милые круглые черные очки.

Такой вид раздражал, на тот момент только преподавателя Кой, пристально следящей за исполнением написанных в уставе академии правил. На защиту, совсем крошки встали профессора, которые видели в ней большой потенциал и Кой сдалась, но продолжала внимательно наблюдать, как и за всеми остальными.

Лори машинально в ответ на воспоминания посмотрела в сторону директрисы мило беседовавшую со старшими учениками и профессорами.

«Наверно, строит очередные грандиозные планы по расширению своих полномочий, — предположила Лори. — Не видать тебе их. Совет не позволит!».

— Лоли! — отвлекая от мыслей девушку, Саша держала свою сестру за руку, — помоги мне. Я забыла, куда идти… тут столько коридоров, — Саша пожала плечами и потупила взгляд. Лори легко кивнула.

— Ты уже знаешь, кто твои соседки? — спросила, ведя за руку девочку в южный коридор.

— Тли девочки, у нас одинаковый цвет, — Саша указала на галстук, — а еще у одной такие глаза, — девочка жестикулируя попыталась показать, не зная, как описать словами то, что она видела. Вдруг остановилась и указала в сторону. — Вот она!

Лори проследила за рукой сестры, ища ту, на кого указывала Саша.

«Суккуб[1]?», — подтвердила мысленно Лори, смотря на высокую и худую девочку, с черными глазами и ехидным оскалом. В груди при виде демона что-то екнуло под ребрами и Лори направила Сашу дальше по коридору.

__________________________

[1] Демон похоти и разврата

Гин облегченно выдохнул, располагаясь за круглым столом у стены в стороне от остальных студентов. День прошел быстрее, чем он мог себе представить. На ужине в общей светлой столовой, с рядами столов и стульев, Гин взглядом искал рыжую бестию все непокидающую его мысли с самого утра.

— Горгульи, ведьмы, колдуны по мне все мы одинаковые, — Ноа спорил со своим знакомым, сидевшим по правую руку. Светловолосым аристократического типажа парнем с жёлтым галстуком.

«Чеканный профиль, светлые волосы, не спадающая улыбка, слишком приятный для злодея», — быстро оценил Гин.

Отовсюду слова эхом, будто жужжание проносились будто рядом с ушами, отражались от стен и возвращались; Гин не оглядываясь по сторонам четко улавливал колебания, изменения настроения присутствующих, приближение и взгляды.

«Слишком много сознающих в одном помещении», — быстро сделал вывод; закрывая глаза, концентрируясь на чём-то одном, стараясь приглушить бесконечный поток голосов со всех сторон — не вышло. Совсем рядом с ухом заговорил Ноа:

— Но у всех нас в один прекрасный момент может поехать черепица, прямо тут, — он постучал себя по виску, продолжая взявшийся из неоткуда диалог о сознающих и их сущности. — Необходимо поддерживать баланс, внутренний и внешний, — продолжал свою затянувшуюся лекцию, не забывая указывать на себя, как на идеальный пример подражания. — Даже таких как он, — указывая в сторону Гина, — совсем скоро перестанут опасаться на улицах прохожие морты.

«В нашем мире такие слова считались оскорбительными, — мысленно встрял в диалог Гин, помешивая блюдо стараясь слиться с тарелкой, — Сознающие хотят, чтобы их боялись морты. И спасибо, теперь чеканный профиль меня заметил», — напоследок фыркнул недовольно Гин.

— Кто ты? — чуть писклявым голосом спросил сосед, напротив. Гин непонимающе посмотрел на парня по другую сторону стола. — Твою ауру не видно, — пояснил тот.

«Маги! — быстро определил группу Гин, — Личности с приобретённой силой. Ну конечно, колдуны, ведьмы, ведьмаки, шаманы — все они видят ауру, силу личности, силу клана. А мою не видит никто, слишком ничтожна для остальных. Я теперь морт для всех вокруг, остается только смириться», — уговаривал себя внутренним голосом Гин внимательно смотря на мага.

— Тише, Мадс. С нами за одним столом сидит представитель вымирающего клана волков-оборотней, — Ноа поднял подбородок, будто победил в тяжелейшей шахматной партии, бросил короткий взгляд на Гина, прося поддержки или хотя бы одно сказанное слово. Гин был непоколебим и держался от чрезмерного проявления эмоций на лице, продолжал непонимающе смотреть на Мадса и Ноа.

Двадцать пять процентов!

«Да, Мадс, помолчи, а то еще не все увидели мой серый поводок», — возмутился Гин, становясь недовольным обстоятельствами. Продолжал молчать.

— Ух ты! — воскликнул Мадс, растягивая на лице улыбку.

— Большая редкость, — Ноа вставил поясняющую реплику.

«Двадцать пять процентов, — повторил внутренним голосом Гин, потирая пальцами глаза дабы скрыть и отогнать раздражение. — И вам лучше замолчать, иначе двадцать пять процентов покажутся слишком большими цифрами на первый взгляд безобидной натуры волка. Я вам не домашняя и ласковая псинка! Я кусаюсь».

Гин начинал ощущать нарастающую волну злости.

Будто повелению небес, почувствовав настроение Гина, Ноа и Мадс прекратили восхищаться компанией — замерли, смотря в другую сторону. Гин со спины почувствовал легкий аромат морской соленой воды. Прослеживая завороженные взгляды соседей за столом, увидел ту самую девушку, которую упустил утром. Она села за свободный столик чуть поодаль. Ждала. Гин резкими движениями поднялся с места и направился в ее сторону. Не раздумывая сел, напротив.

— Тебе жить надоело, человек? — фыркнула та, не смотря на парня.

— Вероятно, — он бросил короткий взгляд в сторону Ноа и Мадса. Парни растянулись в улыбках показывая большие пальцы, поднятые вверх.

«Боже, я же не закадрить ее пытаюсь. Что за…», — тут же осекся, прерывая свои размышления.

Слово «люди», — они же морты — это спорно. В этом здании не было ни одного человека в прямом смысле этого слова. Все они — сознающие. Не люди. Таких не принимали. Это было первым правилом, которое установили в тот момент, когда главы кланов решили занять замок и основать академию, для детей всех сознающих существ. Гин единственный на сегодняшний день нарушитель, являясь по своей натуре и рождению на большую часть именно человеком.

— Чего тебе? — не смотря в сторону Гина, спросила девушка, возвращая его внимание на себя.

— Мне нужна информация, — не медлил, боялся, что она снова ускользнет от него, его слова были решительными. Положив перед ней руки на стол, смотрел точно в глаза. Со своего места он мог точно посчитать сколько коричневых крапинок у нее на каждой радужке глаза. Улыбнулся.

— Ты же знаешь, что я могу приказать тебе выйти из окна самой высокой башни академии? — тон с любопытства сменился на угрозу. Гин даже обрадовался, что девушка проявляет эмоции. Она говорит с ним — это уже достижение.

«Вдруг проколется! Главное не отступать!»

— Да. Но ты же догадалась зачем я здесь, рискую выйти из окна по велению твоего голоса, — парировал Гин, чувствуя, как вырастают невидимые крылья смелости за его спиной. Он поднял подбородок ожидая ответа от девушки.

— Как тебя только взяли, человечишка? — пренебрежительно обратилась девушка, меняя тему.

— Помоги мне, Лори, — уже умолял Гин, протягиваю руку. Девушка быстро отстранилась.

«Нет, друг, так дело совсем не пойдет. Вот сейчас она точно уйдет, раз и навсегда. Откуда эти нотки отчаяния в твоем голосе? Соберись!», — приказывал себе парень, начиная лихорадочно поправлять волосы, что окружающими считывалось, как флирт в первый же день.

Ну и нахал!

— Я ничего не знаю, — быстро ответила Лори, догадываясь и возвращаясь к прежней теме разговора.

— Но ты можешь узнать, — снова парировал парень, намекая на происхождение Лори.

— Я стараюсь не использовать свои силы на таких как я.

«С каких пор?», — возмутился неожиданным поворотом разговора Гин.

— Но с радостью использую на тебе!

«Кто бы сомневался!»

— Моя совесть позволит это, тем более ты — человек. Ты нам не ровня! — угрозы Лори шептала, чуть оглядываясь по сторонам.

«Спасибо за экскурс в ваш особый мирок и систему сознающих. Вот теперь эта та Лори, что я знаю… или знал? — внутри парень ликовал, — Продолжим, пока ты в очередной раз не убежала от меня?»

— Понимаю, — Гин не понимал, но сделал соответствующий вид. — Но кажется моя сестра пропала. Она между прочим, твоя подруга, — он уже говорил чуть, повышая голос.

— Говори тише! Не хватало, чтобы все знали, что я на короткой ноге с людишками.

«Ай! Сестра не была даже на долю процента человеком…Она говорит только обо мне?», — быстро проанализировал упрек от Лори, он только подтянул подбородок, напрягая лицевые мышцы, сдерживаясь от эмоций.

Аромат моря сменился на цветочный, яркий и душистый. Гин и Лори переглянулись, посмотрели в сторону входных массивных узорчатых дверей.

Высокая, с сильной худобой, длинными ногами и иссиня-черными волосами, девушка проплывала между рядами столиков, бросая на остальных пренебрежительный взгляд. Она села с похожими на нее другими девушками за один стол и в упор посмотрела на Гина, а затем на Лори.

«Вот это встреча!»

— Яэль? — коротко уточнил Гин; Лори незаметно кивнула, отворачиваясь от всеобщего объекта обожания в виде Яэль за соседним столом, продолжая тему разговора:

— Мы не станем говорить о твоей сестре. Не время и не место…

— И о твоей подруге, — уверенно добавил, ожидая встречного предложения.

— С кем тебя поселили? — вдруг спросила Лори.

«Это не то, что я хотел от тебя услышать», — возмутился Гин, сохраняя равнодушное лицо.

— Парень по имени Ноа, — спокойно пояснил, надеясь, что она вернется к прошлой теме, — и еще один, но я его не видел.

Лори выругалась, закатила глаза, все же решила продолжить:

— Ты знаешь кто они?

— Нет, — уверенно заявил парень.

— Я конечно знала, что людишки туповаты, но не думала, что настолько, — огрызаясь, заявила Лори.

«Вот же мелкая рыжая…», — возмущение Гина было на пределе.

— Может уже скажешь?

Лори перегнулась через стол и еле заметно зашептала, была уверена, что он точно ее услышит:

— Ходят слухи, что он потомок Левиафанов[1]. Но это только слухи…

— Что, прям тех самых? — не поверил. Гин переспросил с усмешкой на лице.

— Да! — громко подтвердила девушка, поправляя волосы.

Гин увидел, как Лори быстро и оценивающе посмотрела на Ноа; поджала подбородок вытягивая губы.

«Не нравился он ей!»

— А второго знаешь? — не отступал парень.

— Даррен, — быстро, не думая ответила Лори, в ответ собеседник непонимающе покачал головой.

«А я — Гин. И что с того?»

— Как ты собираешься выжить здесь, не обладая базовой информацией?

— Говори уже…

— Даррен — сильнейший колдун моего поколения… один из.

— Кто другой?

— Что?

— Ты сказала: «один из». А кто другой сильнейший колдун?

— Не твое дело, — огрызнулась Лори, — тебе надо знать только про Даррена. И о том, что его отец глава академии.

— С каждой минутой становится все интересней.

— Тебе, как человеку, смертельно опасно находиться здесь. Так что собирай свои шмотки, пока можешь и беги отсюда, чтобы лапы сверкали.

«Смешно. Просто обхохочешься! Нет, правда. Лори шутит? Необычно для нее»

— Мне нужно найти сестру, — не отступал парень.

— Это место, — Лори помолчала, осматривая всех, — настоящий экзотический зверинец. Видишь, как много красных галстуков и как мало синих? А серых и вовсе нет, — указала пальцем на Гина, — ты самый слабый из нас. Почти человек. Хочешь стать следующим пропавшим, человечишка?

«А вот и момент!», — ликовал Гин.

— У тебя есть мысли, что могло случиться с моей сестрой? Почему она исчезла? Никто не знает где она.

Лори на мгновение замолчал и посмотрела перед собой, раздумывала над вариантами, откинувшись на спинку стула продолжила:

— Что угодно могло произойти и виновный может быть любой из них.

__________________________________________

[1] Огнедышащий и многоголовый морской змей.

Измотанный насыщенным днем, Гин поднялся со своей кровати, потирая глаза, вспоминая, сколько раз в день пришлось говорить: «Привет. Я-Гин».

«Наверное, очень много раз», — тут же сделал выводы, всматриваясь в плотную темноту комнаты.

Он надел легкую светлую футболку и на цыпочках пошел к двери. Замер, услышав, как Ноа что-то пробубнил себе под нос, одним поворотом оказываясь на другом боку. Гин остановил взгляд на горе из сумок и коробок, стоявшей у все еще пустующей кровати Даррена, который так и не приехал.

— У меня не такой хороший слух, как у волков, друг, но ты все равно громкий, — Ноа сквозь сон, обратился к соседу, тяжело, будто напоказ вздыхая.

— Извини, — бросил в ответ, резким движением открыл дверь и скользнул в коридор.

Юркими при этом мягкими шагами парень в белой майке и легких штанах, босиком, спускался вниз по лестнице к одной из общих комнат для студентов, где уже догорал камин; повсюду были разбросаны открытые на определенных страницах книги. Гин увидел фигуру в кресле.

Темноволосый мальчик лет девяти прикладывая усилия, направляя руки в сторону камина пытался с новой силой заставить угли загореться. Услышав приближающиеся шаги постороннего для него — дернулся, поворачиваясь лицом к неизвестному.

— Попробуй подкинуть поленьев, — посоветовал Гин, равнодушно проходя мимо, оставляя наедине мальчика со своей внутренней силой, что явно доставляет тому переживаний, так как сила, видимо — магия, не подчинялась его приказам. — Облегчишь себе жизнь, — напоследок прокомментировал Гин скрываясь в проходе.

Гину необходимо было выйти в главный широкий коридор, связывающий спальни и учебную часть. Шел медленно, иногда оглядываясь по сторонам.

В одной из ниш сидела девушка и что-то читала, щелкая пальцами пыталась освещать все пространство рядом с ней, парень только удостоил ее коротким взглядом и пошел дальше. Вот поворот на столовую, внутри был свет и тихое перешёптывание; Гин закрыл глаза и прислушался, не подходя к дверям, чтобы ненароком не спугнуть таинство происходящее внутри.

— А так можешь? — задала вопрос девушка. На секунду повисла тишина; она явно что-то показывала. Вдруг все заохали, они видели нечто чарующее. Гин принюхался. Ничего.

«Маги!»

С той стороны двери послышался всплеск воды, студенты старались сдержать смех, силой зажимая рты.

— Нет, но я могу так, — отозвался мальчишеский голос. Свет в столовой стал намного ярче.

— Эй, ты чего, — возмутился другой парень, замахиваясь, чтобы дать приличный подзатыльник. Свет совсем погас.

— Ненормальный. Верни! — возмутилась другая девушка.

Гин мягко улыбнулся, поворачивая в сторону учебного крыла, где увидел еще одну открытую дверь большой лекционной.

— Тут совсем никто не спит? — заглядывая в двери, обратился он к девушке, что внимательно читала, при этом сильно хмурилась, скрючившись над книгой, ее вид выдавал озадаченность. Она подняла взгляд.

Яэль!

— Не говори со мной, человек! — пренебрежительно фыркнула в ответ, возвращаясь к книге. Гин плотнее прикрыл дверь, поворачивая в примыкающий коридор.

«Начало положено», — рассуждал он, медленно поднимаясь на башню восточного крыла академии.

Окруженная острыми скалами и крутыми берегами, зелеными лугами, академия расположена в замке «Марита Пьятра» у подножия горы Элкок Гроув для особенных детей со всего мира, — гласил заголовок на потрепанном буклете, вложенный в книгу сестры Гина; слова, что никак не покидали его мысли. Он вспоминал о ней; о той, что была частью его души, половиной, спутником и соратником.

Гема родилась за четыре года до рождения Гина от слияния сильнейшего в свои времена представителя клана волков-оборотней и третьесортного мага, так говорили. Его никто никогда не видел. Поднимая подбородок мать говорила: «Вы получили изумруд, остальное вас не должно волновать».

— Сейчас ей двадцать три… совсем взрослая, — улыбка тронула лицо Гина.

Получив силы от обоих родителей, что было большой редкостью, — представители разных кланов и даже видов, где обычно одна сторона доминировала над другой, Гема стала исключением, тем самым купаясь в любви и с каждым годом утверждаясь, что она теперь гордость и наследница рода.

Получив мортовское имя имеющее значение «драгоценный камень», Гема существовала в мире для привилегированных детей, в раннем возрасте отправилась в академию для самых сильных себе подобных сознающих.

А потом родился Гин, ставший полной противоположностью сестры. Гин получил большую часть человеческого начала от отца, никому неизвестного морта, что каким-то образом стала доминирующей над сильной волчьей натурой. Для вожака — деда по имени Танай такой наследник стал большим ударом и разочарованием.

— Мы потеряли право на продолжение мужского начала волков! — возмущался седой, с тяжёлой походкой — вожак. Для Таная, Гин стал посмешищем рода, чего он никогда не скрывал при встрече с ним.

С ранних лет бабушка Вара, спутница жизни Таная, прятала его на чердаке в своем книжном магазине в центре города, воспитывала, оберегала от гнева и тяжелого взгляда деда.

Все, даже мать Нифа, называли его «мальчик»; мальчик, что приносит почту, мальчик, что варит кофе и мальчик, что работает на полставки в книжном магазине, живя на его же чердаке.

Гема забирала все лавры, она старше и намного могущественнее, чем Гин, что позволило ему быть невидимкой там, где он хотел присутствовать, но категорически запрещали: собрание мужчин клана или же семейный совет в полном составе. Он был там, и одновременно с этим никто его не видел. Он нашел в этом преимущество, научился читать в глазах мотивы других, наблюдая за реакцией, чувствуя себя более зрячим, чем остальные.

Однажды Гема привела в книжный магазин девушку по имени Лори, что помогала тетушке Ведьме в кондитерской через улицу. Так они и познакомились. Рыжая бестия, как про себя любил называть ее Гин, стала частым гостем и повсюду сопровождала Гему, словно охраняла ее от лишнего дуновения ветерка.

Странная старушка Ведьма, та что через улицу, управляла шоколадной лавкой, в который сама варила молочный шоколад, пекла кексы и выдавливала из сырого теста мортовские профитроли, и все свободное время говорила со своей черепахой. На входе предлагала странный чай и приносила сладости всем соседям. Пока Лори использовала свои чары для ее бизнеса и заставляла почти добровольно скупать все с прилавка тетушки Ведьмы.

В одиночестве, наблюдая, долгими тоскливыми вечерами за весьма успешным и прибыльным бизнесом соседей через улицу, Гину стало любопытно, что происходит внутри на самом деле.

Колокольчик на двери кондитерской тоскливо брякнул. Никто не вышел. Внутри повисла тишина. Пройдя в крошечное помещение, пропитанное сладковатым ароматом шоколада, запахом пряностей и чая, Гин двинулся вперед. Вдоль стен стояли резные столики и стулья. На противоположной стороне застекленные холодильники с полками усеянными узорчатыми пирожными, плитками шоколада всех видов и конечно же мороженым. Гин отправился напрямую к тетушке туда, где происходило главное таинство. Аккуратно расправляя плотные шторы, парень заглянул в комнату.

Вот оно: в шестиметровой комнате, заставленной склянками, скрюченная бабулька лет семидесяти в фартуке металась из стороны в сторону. Она хаотично перебирала шуршащие фантики из фольги и бумагу, осторожно помешивая лопаткой тягучую тёмную жижу.

— Чтобы не было комочков, — приговаривала она, ехидно улыбаясь. — Все не то! — через секунду возмущалась она, — не может быть тем. Не должно быть тем. — Противоречила она себе. Мысли так и скакали из крайности в крайность. — Осторожно, — опять приговаривала она, помешивая лопаткой шоколад, — не должно быть комочков.

Гин учуял легкое предчувствие, будто на него сейчас выплеснут ушат воды, мерзкой болотной воды, и вернулся к прилавку. Притворился покупателем, разглядывая шоколад, спокойно ждал появление тетушки. Колокольчик на входной двери звякнул.

— Тетя! — входя, Лори смерила парня взглядом. Сейчас на ней обтягивающие штаны и легкая кофта, все темных оттенков, что непривычно было видеть и Гин это отметил про себя, искоса смотря на девушку.

«Наступили холода?»

Делая вид, что незнакома и столкнулась с ним впервые, Лори прошла мимо Гина.

— Прóклятая земля, девочка, как ты сюда попала? — тетушка Лори вышла из своей «колдовской» каморки.

— Через дверь… там открыто, — указывая рукой.

— Чего тебе? — фыркнула бабулька. Она была явно недовольна, что кто-то посмел ее отвлечь от приготовления чего-то важного и возможно особенного. А может таинственного с особым ингредиентом.

«Какова вероятность, что тетушка Лори — ведьма? Нет, настоящая ведьма! Не показушные маги и их фокусы с огнем или водой. Может ли она быть настоящей, той самой, что владеют древней магией?», — засыпал сам себя вопросами Гин, смотря сквозь витрину на разворачивающуюся перед ним сцену.

— Мне нужны сладости.

— Полный прилавок. Покупай, чего душе угодно.

— Нет! Особенные сладости, — Лори интонацией попыталась намекнуть тетушке, чего она хотела так, чтобы не пришлось долго объяснять…при свидетелях.

«А тетя явно не дура, раз поняла Лори с полуслова, — подчеркнул Гин, — Читает мысли или настолько выучила поведение девчонки?»

— Цель?

«Нет!», — опроверг теорию Гин.

— Разговорить человека, — перешла на шепот. Лори знала, что слух Гина совсем не человеческий, а волчий, острый, как бритва. Он бы услышал, даже если бы вышел за дверь.

— Почему сама не попробуешь?

— Пробовала, — возмущенно вскинула руки девушка, — не получается.

«Отлично. Продолжайте говорить так, будто меня тут и в помине нет, — ликовал внутренним голосом Гин, — Так я быстрее узнаю вашу тайну и тайну успеха этого странного места. Хорошо бы применить это к книжному, никто не против успеха и тем более денег».

— Может он сознающий? — предположила тетушка, — редко на кого не действует твой голос. — Тетя помолчала, оглядывая прилавок, — думаю, «Три сварливые ведьмы» подойдут.

«Это что название незаконного коктейля для не самых общительных сознающих?», — продолжал комментировать внутренним голосом все события Гин.

Тетушка поправила испачканный фартук. Встряхнула. Подошла к зеркалу, убирая кудрявую седую шевелюру за уши.

— Хотите попробовать мой фирменный чай? — неожиданно обратилась она к Гину.

«Все-таки она меня заметила? Может она видела меня все это время», — растягивая доброжелательную улыбку подметил Гин.

— Только не этот! — приказала Лори, указывая на глиняный чайник, — он наш сосед… из книжного.

— Обычный, — уточнила тетушка, — не фирменный чай, хотите? — будто с коварной улыбкой, спросила осматривая с ног до головы Гина.

Тетушка Ведьма быстрыми движениями указала на стулья позади парня и скрылась за занавесками. Лори села напротив, протягивая ему руку. Она улыбалась, так ярко, казалось, что лучики-морщинки у кончиков глаз — светились, Гин невольно сам улыбнулся, не отрывая взгляд от Лори. Издалека послышалась мелодия, такая спокойная и приятная. Обволакивающая со всех сторон, мелодия с каждой секундой будто становилась громче.

— Сейчас ты забудешь все, что только что видел, — глаза Лори блеснули, а голос задрожал.

Гин моргнул, и девушка, сидевшая перед ним — исчезла.

«Показалось? Почему я в шоколадной лавке?»

Стоило Гину еще раз моргнуть и через секунду тетушка Ведьма вышла с глиняным чайником и чашками для чая напоминающие мортовские пиалы для саке.

— Нужно немного подождать, понимаете тут я бессильна, — пожала тетушка плечами, — вы же наши соседи. Как у вас идут дела?

Гин неотрывно смотрел на место перед собой, где только что сидела девушка, он будто все еще помнил Лори, но образ покидал его с каждым разом, как он моргал. Он старался сосредоточиться. Старался задержать ее в своем сознании. Худая. Рыжая. Красивая.

— Все любят шоколад! — воскликнула старушка, Гин моргнул и потерял образ Лори, теперь надолго, — …но по мне так лучше бы пиццерию открыли, — тетушка продолжала без остановки говорить, — Чай!

Тетушка Ведьма разлила прозрачную жидкость по маленьким чашкам, протянула одну Гину; тот подставил к носу; ударил едкий запах.

Посмотрев в чашку, Гин попытался по внешнему виду определить, что за волшебный чай ему подсовывает доброжелательная, почти карикатурная тетушка из мортовских сказок, в тех, где ведьма прикидывается милой старушкой, а потом садит любого прохожего на вертел, и сует в печь.

В чае плавал лавровый лист. Гин нахмурил лоб и отставил чашку подальше от себя. Тетушка Ведьма медленно наклонилась к полу, но быстро вынырнула обратно. На столешницу она посадила черепаху размером с крупную мужскую ладонь.

«Вот и ее собеседник!», — подумал Гин, стараясь моргать на много реже, думая, что забыл о чем-то очень-очень важном, усердно пытаясь вспомнить. Худая. Рыжая. Красивая.

«Кто же это?»

Позже, когда Лори заходила в поисках Гемы в книжный, то его память сразу же показывала ему забытые воспоминания. Но как только колокольчик на двери оповещал, что Лори с другой стороны, воспоминания исчезали, как заходящее солнце.

Он часто ассоциировал ее с солнцем. Теплым, ярким, иногда безжалостным, как летние солнечные лучи в самый жаркий день лета. Худая. Рыжая. Красивая. Стараясь удерживать образ Лори в своей памяти.

— Я нашел записку в комнате, — Гин протянул свернутый листок бумаги девушке; Лори уже ждала его в легкой маечке и шортах на самом верху башни. — Разве можно заходить, девушкам заходить на сторону мальчиков? Это не запрещено правилами академии?

— Меня никто не видел, — парировала Лори, явно наслаждаясь холодными потоками ветра.

— Ты позвала — я пришел. — Гин поежился. Ледяной ночной воздух с гор пробирал до костей. — Почему именно здесь? И как тебе не холодно? — возмутился парень, бросая оценивающий взгляд на одежду Лори.

«Почему для разговоров выбирают такие странные места? — возмутился Гин, думая о том, что в этом огромном и весьма настоящем замке с сотнями, а может и тысячами дверей и помещений, где каждому найдется укромное местечко для своих тайных переговоров, наверняка существует комната намного теплее, чем башня со всех сторон окруженная окнами без ставней или стекол, — Ну серьезно, Лори, мне же холодно!».

— Нужно было позвать тебя поплавать в ледяном озере, — шутливо огрызнулась девушка. Сейчас она выглядела по-другому. Улыбалась, игриво смотря вдаль. — Забыл? Ах, да. Я так и не сняла с тебя чары, — напоминая себе о вечере в кондитерской тетушки.

— Может сейчас самое время? — намекая на то, что было бы хорошо снять с него чары.

— Размечтался, человек!

— Может спустимся туда, где хотя бы камин еще греет?

— Я — морская, Гин. Суша для меня пытка, а тепло — смерть.

«Приплыли, — комментируя внутренним голосом услышанное, — Хотя, если бы мы приплыли, Лори было бы сейчас лучше всех».

— А как же твоя волчья натура? Тебе не должно быть холодно… — Лори вдруг замолчала, вспоминая его серый галстук, что она увидела утром во дворе.

— Я не могу обращаться, — тихо пояснил парень, — только зрение, нюх и слух.

— Ты все-таки человек.

Гин переминался из стороны в сторону и не знал с чего начать. Его интересовал только один вопрос: «Где его сестра — Гема?». И если Лори, хоть как-то приблизит его к ответу на этот вопрос, то он готов терпеть ее взгляды, слова и возможно даже чары.

«Но только не холод!».

— Ты не поймешь, человечишка, — вдруг начала девушка, — когда с самого рождения ты не такой как все…

«О, я точно понимаю!», — подумал Гин.

— Это место создано специально для нас, — Лори посмотрела на Гина, подтянула подбородок выдавая сомнение, — для таких как я, — поправила себя, — и таких, как твоя сестра. Место для того, чтобы сложный период взросления мы переживали бок о бок. Все вместе. Справлялись с трудностями. Адаптируясь, ища свое место в мире взаимодействия сознающих и мортов. Сумели приручить свои силы…

«Проблемы чистокровных сознающих!».

— А теперь такие как ты пропадают, — огрызнулся Гин, выделяя интонацией слово «ты». — Я даже не знаю где она. Что с ней? А если она…

— Хватит, — ее голос завибрировал, отшатываясь будто от испуга, Лори потупила взгляд. — Ты не поймешь, человечишка.

— Хватит меня так называть! — повышая голос, наполняя его щепоткой приказа.

— Вас много!

— А вы сильные!

«Я больше не считаю себя частью их мира, мира сознающих, я уже давно вычеркнул себя из своего же клана. Когда это произошло?».

— Нет баланса. Сознающие косо смотрят друг на друга, а кто-то шарахается… до сих пор, Гин. Мы в ответе за своих прародителей? Тех. что из легенд…Никто и никогда не забудет тот страшный период в нашей общей истории. Мы никогда не простим мортов за наши страдания, а морты никогда не примут нас, как себе равных. Мы не равны, — тут поправила себя, — мы сильнее, могущественнее. И никакой договор не сдержит гнев сознающих… Ты чувствуешь его? — Лори подняла испуганный взгляд, — Он будто копится… собирается, где-то рядом, концентрируется… вот-вот взорвется. — Лори перевела взгляд с парня на горы вдалеке, будто убеждала кого-то там в своих словах и правоте, раскрывая руки, показывая, что она точно ощущает это внутри себя. Выравнивая свое сбившееся дыхание, она продолжила. — Твоя сестра была полноценным оборотнем. Самая сильная из вашего вымирающего вида.

«А я то не знал!», — фыркая, Гин закатил глаза.

Лори кладя правую руку на сердце продолжила:

— И я не знаю, что с ней случилось, — наконец выдала нужную, но разочаровывающую, забирающую надежду у Гина, информацию, — она просто исчезла.

— Ее искали?

— Она не была студенткой! Она могла приходить и уходить, когда вздумается, не отчитываясь перед Кой и другими, — Лори помолчала, — официальных заявлений для студентов не было. Все подумали, что жизнь в академии ей просто надоела… она занималась охраной, даже не преподаванием, как многие. — Девушка хмыкнула, — такой талант, дар, сила и всего лишь охрана замка.

Лори выставила руку вперед растопырив пальцы. Через мгновение на ладонь приземлилась серо-коричневого цвета белка-летяга. Девушка погладила ее, та быстро перебирая лапками села ей на плечо.

— Я посылала Убивца на разведку, — показывая на белку.

«Убивец? Лори, это же не аллигатор. Всего лишь белка, — самое милое и безобидные животные. Убивец? Только не говори, что это был лучший вариант».

— Какое-то время студентов держали внутри академии, даже те, кто работали и имели право выходить были заперты в этих стенах, — пояснила девушка, — профессора тогда не на шутку перепугались. Представь, что возможно пропал сознающий, да еще не абы кто…а из самого рода Хайит, — Лори погладила бельчонка, крошечного, и такого уязвимого, уставшего от полета.

— Это твой фамильяр? — новое предположение выдал Гин. Лори пренебрежительно шикнула.

— Фамильяры могут быть только у магов, они скрепляют связь хозяина и слуги печатью, накладывая обязательства друг на друга.

— Тетушка Ведьма научила тебя колдовским практикам?

— Его Гема подарила, — склоняя голову ответила девушка, — на последнем курсе. Сказала, что питомец принесет мне удачу, — закончила она нервным смешком.

— Что было потом?

— А потом всех студентов отправили домой…всех, кроме Гемы. Закончился учебный год.

— Скверно!

Гин ждал большего от разговора с Лори, на данный момент единственный кто остался — Ноа. Возможно он тоже может что-то знать о том, что случилось в Академии несколько месяцев назад.

«Возможно, Ноа уже доверяет мне, и сможет рассказать больше, чем плутовка Лори», — предположил парень.

На самом деле кто угодно мог обладать информацией. Гин не знал с кого начать. Кто может знать о сестре больше чем Лори? Кто может раскрыть секрет? Раскрыть рот! Яэль? И что вообще произошло? А главное произошло ли?

«Как деликатно и незаметно привести Ноа к разговору о Геме и ее пропаже? Знает ли он ее? Как найти точки соприкосновения, не вдаваясь в подробности кем он сам приходится ей. И как заставить Лори помогать мне и делиться информацией?», — вопросы в его голове не прекращались.

Окоченевший от пронзительного горного ветра, озадаченный, опустошённый так ничего и не узнав, Гин спускался по крутой лестнице.

«Подальше от башни! Подальше от холода!».

Гин вернулся в общую гостиную для студентов; мальчугана, издевающегося над углями, больше не было. Замерев и принюхиваясь, он ожидал нападения. Поменяв свое расслабленное положение на боевую стойку — ждал.

Из-за угла выскочил черного цвета пес — доберман. Несколько раз доберман гавкнул — Гин расслабился, проигнорировал и пошел дальше; его интересовал камин и возможно оставшееся в тлеющих углях тепло. Доберман продолжил преследовать парня. Встал рядом, поднимая глазки-пуговки на Гина, явно чего-то ожидая.

— Чего тебе? — обратился он к доберману. — Разве можно в общих комнатах держать животных? — удивился Гин, расставляя руки у камина.

— Некоторым даже нужно, — ответил мужской мелодичный голос, с нотками холодности. Гин не сразу понял откуда, и уж тем более кто говорил. Он посмотрел по сторонам. Никого. — А еще в правилах написано, что нельзя покидать комнаты после десяти вечера, — продолжал глубокий мужской голос.

«Я чувствую подвох», — подумалось Гину.

Пес завилял хвостом, покрутился у ног Гина. Обнюхал его. Возможно искал сладости. Несколько раз гавкнул, не дождавшись действий от Гина. Парень только протянул перед собой руку, доберман ответил, вытягивая шею, не чувствуя в Гине соперника, и соответственно животного начала, для добермана он обычный человек — морт.

Доберман был высокий, статный, с острыми торчащими в разные стороны ушами, без остановки пес искал внимания от Гина и вился вокруг. Как только он присел, оказавшись на одном уровне, позволил псу навалиться всем мускулистым телом на него — засмеялся.

— Шэдоу! — приказал голос. Видимо Шедоу, как кличка, сменил веселье на безразличие. Опустил вытянутую морду и медленно поковылял, перебирая лапами в тень.

Гин продолжал стоять на месте, дожидаясь пока его собеседник не выйдет к нему сам, внимательно всматриваясь в темноту. Гин не чуял его.

«Снова магия? — сразу предположил он, — Лори было легко почувствовать, она голос моря, дитя природы. Так же, как и Яэль, как тогда, в первый учебный день в столовой».

Двадцать пять процентов!

«Почувствовать приближение сильнейшей сирены земного происхождения можно и с одним процентом от волчьей натуры, — сам себе пояснил внутренним голосом Гин, — а еще лучше держаться от них подальше. Если сирена запоет, морская или земная, не раздумывая начинайте копать яму!»

А вот маги, колдуны, ведьмы, — почувствовать их намного сложнее. Их силы не природные, скорее приобретенные с помощью особых ингредиентов; или же проклятья — человеческой силы воли, особого обмена отрицательной энергией, чего у настоящих мортов меньше процента», — подытожил свои мысленные рассуждения, продолжал молчать Гин. — Какова вероятность, что сейчас со мной говорит именно ведьмак или колдун?»

— Угадал.

Из темного угла появился высокий, темноволосый парень, на первый взгляд примерно одного возраста с Гином, в деловом костюме темно-коричневого цвета.

«Ну здравствуйте, — нараспев реагировал внутренний голос Гина. — Кто-то очень высокомерный и явно высокородный!».

— Так маги еще и мысли читают? — ухмыльнулся Гин.

— Я — да, — самоуверенно, поднимая бровь, обратился к нему незнакомец. — Слышал в наших рядах человечишка, — Гин напрягся. Его начинало раздражать, что каждый говорит в его адрес это слово, при этом умудряясь повторять его за короткий диалог несколько раз. Он сдержался, опустив глаза. — Мне стало любопытно, захотел поздороваться с первым мортом в наших рядах. — Гину стало не по себе от взгляда собеседника; ощущение, что он будто физически щупает его мысли. — Я опоздал на встречу с директрисой Кой. Дела. Дела. И еще раз дела, — мягко говорил парень, расправляя руки в стороны.

«Много дел, а манжетики выбеленные, рубашка отутюжена… костюм стоит как бабушкин книжный магазин».

— Ты Даррен! — догадался Гин. — Ну конечно, ты мой знаменитый сосед по комнате.

— Тебе уже что-то напели девчонки-банши? — неожиданно спросил Даррен, — В первый день? Знаешь, с ними довольно тяжело расстаться, когда при каждой ссоре они чувствуют чью-то смерть.

«В какой момент мы перешли к обсуждению предпочтений среди девушек?» — нахмурился Гин.

Даррен прошел вглубь комнаты, продолжая свою речь:

— Никогда не связывайся с банши. Они так кричат, — насмешливо выдал парень, чуть вскидывая бровь.

«Нет, замолчи!», — Гин пожалел о полученной информации; жалел, что задержался с Лори в башне, увлекаясь игрой с Убивцем. Детально узнавая у Лори, как далеко Убивец, та самая белка-летяга, может улететь; насколько достоверную информацию она может передать. На мгновение пожалел, что попал сюда, но осекся, зная, что не просто находится именно здесь, не для знакомств и развлечений. Дала. Дела. И еще раз дела.

Гема — единственная, кто его интересовал.

— Я слышал, что ты сильнейший колдун. Это правда? — Гин бросился в наступление. Терять уже было нечего.

— А я слышал, что ты носишь фамилию почитаемых сознающих волков, не связанных с их родом.

«Так вот, что обо мне говорят. Всех смутила моя фамилия, такая же как у Гемы. Отсюда и косые взгляды? Искали сходство с сестрой? Я остался человеком для всех. В головах у сознающих даже предположения нет, что моя мать могла связаться с мортом. Какой был бы позор для семьи… для клана. Скорее студенты предположили, что я мог быть усыновлен или подобран в старом городе… так великодушно со стороны Таная, — Гин растянулся в улыбке. Его вполне удовлетворяет такой странный расклад событий. — Идеально».

— Так ты маг? — не отступал Гин.

— Хм, демонстрации не будет, — отмахнулся Даррен. — Спроси тех, кто видел, они тебе во всех красках расскажут.

— Я ищу девушку, — ва-банк!

— Удачи приятель, — одобрительно кивнул Даррен, направляясь на выход к лестнице.

— Она пропала несколько месяцев назад. Помоги мне ее найти, — отчаянно просил Гин.

— Обратись в службы, дружище, — Даррен обернулся, он задержал взгляд на глазах Гина. Вспоминал, видел ли он когда-либо его… а может Гин на кого-то похож? — Я не занимаюсь благотворительностью.

— Чего ты хочешь?

— Как и всем магам мне нужна энергия. Сила. Колдовство не может существовать без обмена энергии. Если что-то хочешь получить, необходимо что-то отдать взамен.

— Назови цену!

Даррен подходил к двери аудитории настороженно. Протянув руку к двери, он сделал несколько глубоких вдохов собираясь с силами. На мгновение замер прислушиваясь. Подумал слышно ли его с другой стороны? Тишина. Решился, одним рывком открыл дверь и вошел:

— Тук-тук!

Яэль подняла взгляд отрываясь от исписанных размашистым почерком директрисы Кой листков в руках. Девушка сидела с приглушенным светом на одной из ступеней лестницы многоуровневой лекционной в позе лотоса, внимательно изучая страницы. При виде парня в строгом костюме девушка нахмурила брови, и вернулась к чтению. Даррен закрыл дверь. Прошел к ней. Сел рядом, внимательно наблюдая за ее бегающими по странице зрачками.

— Ушу! — произнося заклинание, чуть взмахнул рукой, указывая двумя пальцами на потолок, приказывая лампам светить ярче.

Даррен вздернул бровью, явно удовлетворенный своим колдовством, перевел взгляд на Яэль, не решаясь вымолвить ни звука. Ее темные почти черные волосы упали на листки, не поправляя она продолжила сидеть сгорбившись. Парень протянул руку, чтобы поправить локоны ее волос, Яэль чуть отвернула голову, не позволяя ему дотронуться.

«Знает, как бороться против моего дара», — ухмыльнулся Даррен. Он понял все без слов. Выпрямился и уставился на трибуну перед собой, ожидая эмоционального взрыва. Яэль чуть всхлипнула.

«Это для того, чтобы я понял, что она ужасно себя чувствует. И хочет показать, что виноват в этом именно я, — мысленно прочеканил вывод; Даррен старался равномерно дышать и не поддаваться в ответ на эмоции. — Так или иначе все закончится, просто подожди… А если она запоет, мало мне не покажется. В любом случае, я стану сопротивляться и прикладывать усилия… — Даррен сжал руки в кулаки, ожидая первой волны песни от Яэль, — от встречи двух сильных сознающих, и тогда, когда им приходиться сталкиваться друг с другом, вокруг происходят одни разрушения. Мы же не станем ссориться, правда?» — в надежде мысленно взмолился парень, меняя положение и скрепляя руки перед собой.

Яэль продолжала молчать. Только хлюпала носом, закрывшись длинными волосами.

«Как настоящий морт! Девушка-морт!»

— Не плачь, — опасаясь, тихо начал Даррен, — можешь использовать на мне свой голос.

«Что я говорю?» — тут же осекся, но не стал исправлять сказанного.

— Кричи. Бей меня, но пожалуйста не плачь.

— Где ты был? — сквозь слезы вымолвила девушка, собирая всю волю в кулак, она убирала слезы со своего лица.

Даррен понимая, что он напоролся на нее, как на острые мортовские вилы, о чем будет жалеть еще очень долгое время, старался придумать любой повод, почему он не явился в нужное время в академию, как обещал.

— Отец! — единственное, что пришло в голову.

— Ты всегда прикрываешься отцом, когда не знаешь, что сказать, — хмыкнула Яэль, поднимая взгляд от книги, она смотрела перед собой, закрываясь черными густыми волосами. Яэль знала, что, если посмотрит ему в глаза он прочитает все ее мысли.

Даррен закатил глаза, понимая насколько он стал предсказуемым.

«Не хорошо, — упрекнул себя, — пора исправлять!».

— Мы тринадцать лет учились, жили и взрослели бок о бок. Ты думал, я не пойму?

— Я не хотел приезжать.

«На этот раз правда».

— Из-за меня?

«Да!»

— Нет! — Даррен снова замялся, теряя свою уверенность с каждой секундой. — Мы потеряли близких, и…нам было плохо…

— Можешь не продолжать, — фыркнула Яэль, набирая глубокий вдох в легкие, парень чуть попятился, опасаясь, что именно сейчас она запоет.

«Мне крышка, да?»

— Яэль, — прерывая ее, обратился он, протягивая руку, — мы можем продолжать поддерживать друг друга.

Он нежно дотронулся до ее щеки, где остался след от слез, мягко провел большим пальцем, улыбнулся.

— Как в ту ночь? — суровым, безразличным тоном спросила девушка.

— Как ты захочешь, — сдался без боя.

— Ты не станешь моим успокоением, Даррен. Думаешь, я не знаю о твоих мыслях и о том, что ты думаешь обо мне? Истеричная бывшая одноклассница.

— Ты мой друг, Яэль, — выпалил он в порыве эмоций.

«Это же правда!»

— Что бы подумал Тай на такую дружбу? — с усмешкой выдавила Яэль; Даррен опустил взгляд в котором читался стыд. — Он был и твоим другом…

— Его не стало! — теперь он готов был применить колдовство лишь бы прекратить тысячу и один способ корить себя за связь с Яэль, после смерти Тая. После смерти друга. Чувство вины выжигало его изнутри, и каждая клеточка отзывалась на слова Яэль.

Он знал, что они поступили отвратительно, и никогда бы не вымолили прощения у Тая даже стоя на коленях у виселицы. Он вычеркнул бы всех, считая предателями. — Нам придется жить дальше, хочешь ты этого или нет. Никто не виноват в том, что произошло.

— Она виновата! — выкрикнула Яэль, резко поворачивая голову к Даррену. Их взгляды встретились, полные боли и сожаления, — она призналась мне, что была с ним в ту ночь, когда он умер. Она виновата! — с большим напором повторила девушка, отворачиваясь от него.

— Мы не знаем, что произошло тогда.

— Ты пытался прочитать ее? — уже спокойным тоном спросила Яэль.

Даррен покачал головой.

— Почему?

— Если убрать то, что она избегает меня, то… я будто не могу.

— Думаешь она умеет скрывать свои мысли от тебя?

— Я не знаю… — Даррен помолчал, обдумывая стоит ли говорить следующие слова или нет. — В ту ночь каждый из нас потерял любимого. Мы должны пройти через эту потерю…вместе.

— Твоя любимая все еще жива, — надрывно, но шепча выдала Яэль, сквозь новый всплеск эмоций и слез. — Ты можешь просто уйти?

Даррен покорно встал, направляясь к двери, не оборачиваясь. Каждому не хватало времени свободного от друг друга, свободного пространства для принятия всего, что с ними произошло за последние месяцы. Принять обстоятельства и новые правила игры. Смириться с тем, что они больше не дети, и даже не студенты.

Как будто стоит сказать, что игры закончились. Настала взрослая и такая болезненная жизнь.