Настоящий Спасатель 2. Назад в СССР

Глава 20

В это же время в правую почку уперлось что-то твердое. Похоже, что нож.

— Не дергайся, гадён…

Водила мебельного фургона не успел договорить.

Тело сделало всё само. Я перехватил левой ремешок камеры.

Мгновенный отшаг вперед и влево.

Сайдстеп с заносом правого плеча назад.

Удар фотоаппаратом в область головы с глухим звуком.

Моя атака пришлась на череп чуть выше уха в область за виском. Противник совершенно не ожидал моей молниеносной реакции и принял удар молча.

Не зря я тренировался. Я не стал испытывать судьбу и отскочил назад на два шага. Надо было выбить нож, который всё ещё находился в руке нападавшего.

Я посмотрел на водилу, который стоял на одном колене, опустив взгляд в землю и прижимая ладонью кровоточащую рану.

Я рассек уркагану кожу до кости кромкой объектива. Удивительно, что он не сломался и не отлетел, и фотоаппарат не раскрылся, а этого я боялся больше всего, потому что не хотел терять ценные кадры разгрузки ящиков с «нашим товаром».

Водила не испытывал никакого желания догонять меня. Он был из тех, кто получив ответку по тыкве, остывал и быстро признавал бесперспективность дальнейшего столкновения.

Он оторвал массивные пальцы от раны и посмотрел на кровь испачкавшую его ладонь.

— Сука, — произнес он совершенно не злобно, а скорее разочарованно.

Прекрасно. Но надо сваливать. Я развернулся и быстрым шагом вышел из подворотни.

Не понятно, когда водила успел меня срисовать. Может даже он раскрыл нас с Тёмкой вдвоем, пока мы вели слежку. Но он мог оказаться у меня за спиной случайно.

— Чего этот грубиян Федька хотел от тебя?

Вот так встреча. Что не день, то сюрприз. Я поднял взгдяд на вредную тётку мороженщицу, дежурившую как обычно на площади около своего прилавка с мороженым на колесиках.

Та самая, которая хотела прикарманить сдачу перед выпускным. Она узнала меня, но ещё интереснее было то, что она узнала его — водилу мебельного фургона.

— Вы его знаете? Кто он?

— Конечно знаю, вон его машина стоит. Это Федька, он живет в одном доме с моей кумой. Скажу тебе очень неприятный тип. Я стою тут, смена к концу идет и я ему как-то ласково так — «Федечка, купи мороженого, выручи, у меня план горит», а он мне знаешь, как ответил?

Я отрицательно покачал головой.

— Как?

— Засунь себе свое мороженное в жопу, говорит. Разве взрослой женщине так отвечают? — она укоризненно смотрела в сторону подворотни.

— Да, это перебор.

— А я ему — что же ты Федечка такой грубый? Мы с тобой почти соседи, ты одном доме с моей Кумой живешь. Разве так можно? А он мне в ответ пуще прежнего — иди ты на хер вместе со своей кумой, бабка, говорит. Вот так.

— И правда урод, какой-то. Федька-то в Универмаге работает? Часто он сюда приезжает?

— А он тут и не работает вовсе. Не видишь разве — у него на машине «Мебель» написано?

Она зыркнула по сторонам, наклонилась в мою сторону, чтобы нас никто не услышал, и напрягая голосовые связки, заговорщицки мне прошептала.

— Они с директрисой Универмага товар налево мутят.

— Что правда? — я делано продемонстрировал удивление.

— Вот тебе и правда. Только не болтай никому. Ещё свернут нам с тобой шею за такие разговоры. Федька-то пять лет отмотал по зонам.

Так, теперь она считала, что мы с ней команда. Меня осенила идея. А что, если мне заиметь собственного осведомителя в её лице? Я уже успел убрать камеру в футляр и повернулся к ней.

— Сколько там эскимо стоило?

Тем временем водила Федор вышел из подворотни направился в сторону своего фургона, не глядя по сторонам.

Через пять минут я знал всё о графике его приездов. О грузе в деревянных ящиках который всегда выглядит одинаково. О том, что Федор отдает кладовщику документы, но никогда не поучает обратно подписанные.

«Да-а-а, зря ты Федюшка, эту мороженщицу на хер послал. Ещё и с кумой вместе. Ой зря! С женщинами надо деликатно, обходительно. Особенно, если ходишь у них на глазах на дело»: думал я про себя, провожая взглядом разгруженный мебельный фургон.

Мы встретились с Тёмой у большого платана спустя десять минут.

— Вообщем он меня засёк, но я успел пофотографировать разгрузку. Правда фотику — конец. Разбил я аппарат. Покосился весь.

Я достал Зенит и разглядывая повреждения на объективе и подробно рассказал Тёме про стычку в подворотне.

— Дай-ка, сюда, — Тёма протянул руку к поврежденной фотокамере, — да нет, тебе повезло. У тебя тут фильтр стоит только ободок погнулся и треснула линза самого фильтра. Это же наша советская техника, лучшая в мире, надежная как танк Т-тридцать четыре!

— Самое интересное, что я сдружился с мороженщицей. Она его знает и многое про него рассказала. У них завоз дважды в неделю в одно и то же время. Видимо по накатанной идет, он после поезда приезжает.

— Макс, я тебе не перестаю удивляться. Как тебе это всё время удается. Охмурил мороженщицу. Ты из камня воду выжмешь.

— Нам надо в Универмаг попасть и сфоткать товар на складе. Ты сможешь напросится, как в прошлый раз? Как за костюмом?

— Да, можно подключить к этому делу Элен. Будем ей платье выбирать.

— Думаю, теперь после того, как Федечка получил по башке, они засуетятся, перевезут товар и залягут на дно.

— Ну не факт, что залягут и всё такое. Он может и не рассказать начальству.

— Почему ты так думаешь?

— Ну поставь себя на его место. Предположим ты заметил, ты что тебя пасут. Он же останавливался по дороге — проверялся? Но всё равно приехал на выгрузку — уже ошибка. Нужно было сначала позвонить, доложить, получить указания. Это раз. Потом видит, что кто-то фоткает. Идет на него с пером. А вдруг это менты? Это два. Получив по кочану дальше ничего не предпринимает, даже не заходит на склад и не рассказывает об этом жене Солдатенко уезжает, как ни в чем не бывало. Это три. Он просто идиот. Он уже подвел всех под монастырь. Но скорее всего, чем дальше, тем меньше он захочет в этом признаваться. Его в любом варианте ожидает наказание.

В словах Тёмы была логика. Фёдор, действительно, уехал не сообщив никому о нашей стычке. Но пока собранных доказательств явно недостаточно.

— В одном ты прав. На склад нам всё равно нужно попасть сегодня, пока они всё не распродали. Нужно идти к Ларисе-директрисе. К вечеру может быть поздно. А подворотня удобная?

— Хочешь поснимать клиентов?

— Ага, надо идти за вторым фотоаппаратом. И позвонить Элен.

Через час мы втроем собрались и обсудили план в подробностях. Элен бросилась нам обоим на шею, как к старым друзьям, которых давно не видела. Она больше не стеснялась меня, как в первую встречу.

Её глаза пылали адским интересом, азартным огнем, когда она услышала о предстоящем посещении «святая святых» Универмага.

Не знаю, что ее заводило больше: возможность поквитаться, набрав шикарный материал для журналистского очерка о спекуляции, или наше мужское доверие.

Которое она ощутила когда поняла, что при довольно широком выборе — любая девушка согласилась бы играть роль покупательницы импортного дефицита, мы выбрали именно её.

Было решено, что я не пойду на склад, потому что меня могли бы узнать в лицо, как недоброжелателя или даже врага семьи Солдатенко, и отказать в покупке «из-под полы».

К тому же водитель мебельного фургона все таки мог бы позвонить и описать меня. Мой внешний вид непременно вызвал бы подозрение в этом случае.

Элен должна была выбирать и примерять себе импортное платье на «свадьбу подруги и остальные торжественные случаи жизни», а Тёма в это время проникнет на склад и попытается разыскать ящики, пришедшие по железной дороге.

Идеальным результатом нашей вылазки были бы снимки на складе коробок с названиями техники.

Я должен был смотреть в оба и фотографировать из подворотни всех, кто выходил с покупками с черного входа на заднем погрузочном дворе Универмага.

Жена Солдатенко выслушала Тёму по телефону, и ничего не заподозрив пригласила его к себе к пяти часам вечера. Входить нужно было так же, через центральный вход и держать связь через продавца отдела мужского костюма.

К назначенному времени у нас все было готово и мы находились на своих «постах». Элен и Тема в отделе Универмага, я в подворотне.

Моя информатор мороженица уже укатила свою тележку, видимо, сделав план по выручке, отправилась домой пораньше.

Идея с фото клиентов оказалась очень удачной. Буквально через пятнадцать минут к безлюдному пандусу подкатила легковая жигули «шестерка» и из нее вышел молодой мужчина в темно-синей модной болоньевой куртке.

Я на всякий случай заглянул себе за спину после нападения водилы, но не обнаружив там опасности принялся фотографировать.

Сначала он воровато огляделся, крутя головой по сторонам, потом взбежал по железным приставным ступенькам, сваренным из арматуры и постучал в дверь склада.

Сотрудники не заставили себя ждать. Женская головка вынырнула из приоткрытой двери. Теперь ее очередь оглядеться по сторонам. Все же какие-то меры предосторожности они соблюдали. Они явно были знакомы. Она поулыбалась и впустила мужика внутрь помещения склада Универмага.

Через пять минут, та же голова осмотрела окрестности и не заметив ничего и никого подозрительного выпустила мужика.

Он вынес в руках две коробки небольших размеров с надписями Panasonic RQ 2734. Покупатель был счастлив. Он просто сиял от радости. Он поблагодарил провожающую женщину, протянул ей руку двадцати пяти рублевую купюру.

Воистину день сюрпризов.

Сразу после того, как «шестерка» отъехала подъехала черная «Волга». Та самая, которая пыталась меня сбить. Вот и связь с Солдатенко. Я и раньше в этом не сомневался, но теперь точнее некуда.

Я сделал много снимков водителя. Вот же сукин сын! Интересно что он чувствовал, когда пытался наехать? Азарт, безразличие, страх, ощущение что он просто выполняет приказ?

Иногда у людей бывают такие рожи, по которым видно кто они есть на самом деле. Я никогда не считал физиогномистику серьезной наукой, но в случае с водителем «Волги» ощутил ее силу.

Я мог с уверенностью сказать, что он ощущал безразличие когда выполнял приказ задавить меня. Я понял это по его сегодняшнему выражению лица.

Он жевал сушки пока ожидал, когда ему откроют дверь и его физиономия ничего не выражала. Абсолютно. В то время, когда он сидел за рулем и гнал на меня машину лицо и глаза были точно такими же ничего не выражающими.

Наконец дверь снова отворилась. Он принял одну коробку, не поздоровавшись и не попрощавшись.

Увеличив приблизив изображение в объективе я не сумел опознать упакованный в коробку предмет. Водитель загораживал надпись своим телом и быстро убрал его в багажник.

Скорее всего это был редкий для того времени, только-только появившийся видеомагнитофон.

Он сел за руль совершенно не обращая внимания на провожающую его взглядом женщину-кладовщицу.

Может быть глухонемой? Если так, то он идеальный солдат — исполнитель. Никому и никогда ничего не разболтает.

Женат ли он? По возрасту ему было лет сорок пять — пятьдесят.

Одежда чистая опрятная. Это ни о чем не говорило. Он мог сам себя обглаживать и обстирывать. Его бледная кожа с голубоватым оттенком напоминала холодную куриную тушку.

Мало кому понравиться прожить жизнь с таким человеком.

Да уж. Хорошую компанию подобрал себе Солдатенко. Я не испытывал гнева или враждебных чувств по отношению к нему. Хотя очень хорошо понимал, чем могла закончиться наша последняя встреча.

Водитель черной «Волги» скорее представлял интерес, как связующее звено в цепочке ведущей к Солдатенко. Хотя этого субъекта тоже нужно было остановить. Он мог так же не задумываясь, убрать с дороги кого-нибудь другого по приказу своего нанимателя.

Уж не он ли заставил исчезнуть Ветрова? Пока я отложил это предположение, как бесперспективное с точки зрения улик и доказательств.

К складу подошла женщина. Ей вынесли небольшой мягкий сверток. Скорее всего это была одежда или белье. И скорее всего не одна пара.

Оптовичка, догадался я. Она тоже была сфотографирована.

Да, красивое женское нижнее белье, нейлоновые колготки и чулки были все ещё в дефиците. Спекулятивная торговля процветала. Все советские женщины хотели выглядеть привлекательно.

Раздался знакомый условный свист. Тёма и Элен завершили свою миссию.

Я был вынужден покинуть свой наблюдательный пункт и направиться в их сторону. Хотя дальше наверняка могло произойти много интересного.

Элен подбежала с широко раскрытыми от восторга глазами.

— Мы всё сняли, мы всё сняли! Это просто уму непостижимо! А-а-а-а, мамочки!

Тёма тоже довольно улыбался. Мы шли по набережной.

— Что вы такое там засняли? Расскажите-ка мне скорее.

— Действительно всё, что хотели. Техника лежит на специальном складе. Там же дефицитные колготки, парфюмерия, импортная одежда и спортивные костюмы, солнечные очки, польта, чего там только нет. Я даже представить такое разнообразие и объем всего этого барахла не могу.

— Да-да-да! Только не польта, а пальто. Обувь, какая хочешь, шубы, — поддакивала Элен, быстро кивая головой.

— Туда, короче, так просто не попадешь. Я так понял, что лифт на тот этаж не ходит, и туда ведет только одна отдельная лестница.

— Я собрала материала на целое расследование века!

— Макс, вообщем, если коротко, то нас оставили там вдвоем минут на двадцать. Элен стояла у двери, а я все это время фоткал. Три кассеты ушло, хорошо, что я взял с собой запасные на всякий случай. Твой Солдатенко у нас вот здесь.

Он похлопал себя по карману брюк. Элен держала его под ручку и не скрывала своей радости.

— А у тебя что?

— А я сфоткал сегодня у склада Универмага отморозка, который пытался меня убить.

— Что значит отморозка, и что значит пытался убить?

Так. Я опять переборщил с лексиконом.

Как объяснить слово пришедшее из 90-х? Ну не рассказывать же им всё прям как есть.

— Я в одной фантастической книге читал. Мне на день почитать дали. Там на планете произошла катастрофа, и климат изменился в худшую сторону.

— Как ядерная зима? — спросила Элен.

— Типа того или хуже. Старые законы перестали действовать, вчерашние авторитеты были повержены. Везде хаос и депрессия. Всем стал заправлять криминал. Несовершеннолетние стали почти неуправляемыми. Жестокими и бездушными. В нелюдей превратились, одним словом.

— Прям «Повелитель мух», — не унималась девушка, — продолжай очень интересно.

— За проявление действий в состоянии озлобленности неподконтрольных подростков стали называть «отморозками». В само понятие «отморозок» вкладывался смысл, что высшие черты человечности оказались отмороженными из-за изменения окружающего климата. Человек выходил в холодный мир и возвращался в первородное звериное состояние. Они становились тупыми и безграмотными. Их манил только запах денег. Больше ничего. А криминал и новые власти, где у руля стоял президент-алкоголик, всем этим активно пользовались.

— А что потом? Чем закончилось?

— Там открытый финал. Написано так, что вроде люди стали побеждать нелюдей-отморозков.

— Что за книга? Кто автор?

— Вот уже точно не помню толи «Девяносто первый год», то ли «Девяносто третий год». Автора тоже не помню.

— Не, точно не «Девяносто третий» — это Виктор Гюго.

— Ух ты, как интересно. Вот бы пожить пару лет в таком обществе, как в книге. Посмотреть на людей и нелюдей, понять, как нелюдей истребить можно.

«Не торопись Тём, еще успеешь. Поживешь, и не один год. А насчет нелюдей — ты прямо сейчас этим занимаешься», — подумал я, но ничего не сказал вслух.

— Хорошо, про отморозков понятно, что с «убить»? — спросила меня будущая журналистка.