Настоящий Спасатель 2. Назад в СССР

Глава 22

Она сдвинула брови. Ее красивое лицо с плотно сжатыми губками, серьезными взглядом несли в себе десяток мыслей, промелькнувших в её голове.

— Ты не просто так про него спрашиваешь. Ты рассказываешь мне зачем ты ищешь этого простого мужика, я попробую помочь тебе его найти.

Я держал в уме возможность обратиться к отцу Маши в самом крайнем случае, но теперь судьба, как бы сама предлагала воспользоваться этим вариантом. Быстро взвесив за и против. я решил частично приоткрыть завесу.

— Ты можешь мне железно пообещать, что то что я тебе сейчас расскажу, останется строго между нами?

— Обещаю.

— Ни маме, ни сестре, ни подругам и друзьям по секрету, ни папе. Вообщем, никому.

— Ну я же сказала — обещаю.

— Помнишь историю с моим исключением?

— Да, кончено. Как это связано с мужиком?

— Оказалось, что история не простая. Там был замешан Корольков.

— В каком смысле замешан?

— Ну да, я не правильно выразился. Именно он бил меня битой для лапты по затылку. А выставили все так, будто я напал и избил беззащитных остолопов.

— Ты не помнишь, кто тебя бил?

— Нет, на тот момент я не знал. Но не в этом суть. Короче, Королькова прикрывал его дядька. Он начальник в горисполкоме.

— Да, Солдатенко, я знаю. Я часто его видела на всяких мероприятиях куда нас с мамой отец таскал. Его дергали в прокуратуру, но сейчас отстали.

Я помолчал и подумал, тому ли человеку я собираюсь рассказать историю. Словно прочитав сомнения на моем лице Маша спросила:

— Что? Почему замолчал. Мой отец его терпеть не может, так же как и Королькова. Он считает, его взяточником и вором. И презирает. Еще его бесит, что весь город к его жене за шмотками ходит.

Я невольно посмотрел на ее кроссовки и джинсы обтягивающие стройные ноги.

— Не смотри так, мы там в Универмаге не одеваемся. Отец маме запретил на километр к ним подходить. Это у мамы двоюродный брат моряком ходит в торговом флоте на танкере.

— Значит я по адресу обратился. Вообщем вышло так, что я обоим мешаю: и Королькову и Солдатенко.

— Чем?

— После драки меня на поруки взяли в милиции, в дружинники записали.

— Ты же спасателем, или я что-то путаю?

— Да. Сейчас в спасателях, до этого был дружинников. Вообщем застукал я Королькова, сигающего с забора Интуриста с товаром и задержал.

— Он что, фарцует в Интуристе? — ее глаза округлились от удивления.

— Это летом было. Сейчас он в Москве. Его отпустили. Дядька за пять минут отмазал.

— Макс, а дядьке его Солдатенко, чем не угодил?

— Там старая история. Вообщем, он за мамой ухаживал, а она ему отказала и за отца замуж вышла. С тех пор, он всё, что связано с моим отцом ненавидит. Я у него, как ком в горле понимаешь?

— Неужели столько лет прошло он никак не успокоиться?

— Мне тоже было не понятно, но тут он узнал, что я в курсе, что замешан кое в чем. Пригласил меня к себе, хотел откупиться деньгами. Обещал восстановить в комсомоле, помочь поступить и в бизнес взять.

— Сам, можно сказать, исключил из комсомола сам и восстановить обещал? зачем ему вся эта дурацкая игра?

— Я сам не понимал сначала. Но выходит, что он так с моим отцом продолжает соревноваться в том, у кого яйца крепче. Знаешь, он думает, что, если я — продолжение нашего рода, — обращусь к нему за помощью, а тем более буду служить ему, то он как бы победил в споре с отцом. Взял верх. Стал доминировать, ведь, в этом случае, я должен был бы подчиняться его приказам и приказам Королькова.

— Как у вас у мужчин все сложною… — Маша вздохнула.

— Поверь, у женщин сложнее с бабскими иерархиями. Вообщем, я не даю покоя Солдатенко, потому что много знаю. Он пытается на меня всячески надавить.

— Не верю своим ушам. Солдатенко? Тебе? Как надавить?

— Ну испугать или что-то вроде того.

— И этот просто «мужик» тебя брал на испуг.

— Он следил за мной, ездил, ездил. Потом я его у склада случайно узнал и сфоткал. Пошел к Клаве спросить не видела ли она его.

— А когда это было?

— Ну дней семь-восемь назад, а увидел его я вчера.

— Давай, сходим к папе и ты ему все это расскажешь?

— Маш, мы же договорились в самом начале…

— А ну да, точно. Сейчас такие дела творяться, ты про Ветрова слышал?

— Не только слышал, но я в порту Малой Поляны участвовал в поисках его тела. Водолазов собирали.

— Ты водолаз⁈ — его глаза выражали абсолютный восторг.

— Да, получил корочку подводного пловца. Теперь ты. Я тебе все рассказал. Откуда этого мужика знаешь?

— Ну короче. Только ты тоже никому. Тсс, — она приложила восхитительный длинный указательный палец к губам.

— Заметано-зашито, — улыбнулся я. Я непроизвольно выпрямил спину, расправил плечи.

— Папа иногда приносит домой дела с работы. Хотя так делать категорически запрещено, и если кто-то узнает, то это будет катастрофа.

— Я понял, не переживай, никому не расскажу.

— Когда я была маленькая, он считая, что я ничего не понимаю, часто обсуждал со мной дела вслух.

— Прокурорский тандем.

— Ага, он тогда следователем был. Мои ответы были для него чем-то фона, который помогает думать. Я очень хорошо помню, как он рассуждал в такие моменты.

Мы продолжали медленно брести по набережной.

— Потом, когда я подросла и пошла в школу, он эту практику прекратил. Видно, боялся, что я сболтну лишнего про обстоятельса дел где-нибудь. Но часто он все ещё приносит дела домой.

— Ты без его ведома лазишь в них, ай как не хорошо — заключил я.

— Ой. Не умничай, Пинкертон, — она передразнил меня и легонько щелкнула по носу.

— Ветрова ищут чуть ли не всем Союзом, он по нескольким делам проходит. Там еще какие-то старые дела поднимались, я не вникала. Так вот фото твоего водилы, я в каком-то деле видела. Сидел он.

Это была интересная инфа.

— А это дело ещё дома? Ты помнишь, как его зовут?

— Нет, папа дел не оставляет, когда его нет дома. Он их с собой носит.

— Ну если не имя, то хотя бы адрес или любую другую зацепку.

— Бодров, ты мне чего-то не договариваешь.

— По-моему, я все рассказал.

— Я знаю ты в Москву ездил, рассказывай, что там по дороге стряслось? — Он запустила мне руки в волосы и нащупала места со свежезарубцевавшимися шрамами.

— Ты и это знаешь?

— Да, прокуратура изучала все происшествия на железной, которые случились до и после исчезновению Ветрова. Мне папа про тебя сказал.

— Это совсем другая история. Хотя… Как знать…

Я пересказал ей историю противостояния с Шельмой про то, что мы с Темой сцепились с его бандой.

— Я вспомнила, это была банда карманников.

— Точно.

— Так вот же связь — налицо. Старший брат Гончаренко, он же тоже в «Интуристе» промышлял, как и Корольков. Они точно были знакомы.

— Могли быть знакомы. Но и это ничего не доказывает. Знакомство это не преступление. У нас в городе все со всеми так или иначе знакомы, если не лично, то через одно рукопожатие.

— Но ты же понимаешь, о чем я говорю.

— Понимаю. Лучше скажи, можем ли мы узнать, как зовут вот этого товарища. Если ещё узнаешь, где он живет и за что сидел, то с меня… — я подумал, как можно отблагодарить девушку в моем положении.

— Маш, ты когда-нибудь ныряла с аквалангом?

— Нет.

— Тогда с меня погружение с аквалангом.

— Ты из меня веревки вьешь, Бодров. Я даже не знаю, как тебе отказать, — она жеманно пожала плечиком и улыбнулась, — ладно, так уж и быть. Я постараюсь для тебя. Но учти — ты одним аквалангом не отделаешься.

Я проводил Машу до дома, мы расстались с ней уже ближе к обеду.

Пора действовать. Я чувствовал, что набрал силу и готов нанести свой удар.

Я позвонил Теме и договорился встретиться с ним и Элен. В пустующей лаборатории у отца. Проявляли снимки там по вечерам, после восьми два раза в неделю: в понедельник и в пятницу.

Это место стало нашим негласным офисом. По дороге в лабораторию я погрузился в размышления.

Я сам давно думал о связи Солдатенко и Шельмы. И если раньше я эту мысль откидывал, как маловероятной то теперь она не не казалась такой уж абсурдной.

Солдатенко не брезговал привлекать в своему бизнесу людей с криминальным прошлым. Водитель мебельного фургона Федор, отсидевший молчаливый субъект на черной «Волге».

— Мальчики, как вы едите эту гадость?

Элен смотрела на мои и Тёмины пальцы лоснящиеся от масла с чебурека. Они с Темой принесли чебуреков из Чебуречной на Советской улице.

— Прости, Элен. Я понимаю, что наша еда выглядит не так эстетично, как, например, жульен, — советские женщины обожали готовить эту горячую закуску, чтобы удивить своих гостей, — или, например, пудинг. Но это вкусно. Иногда тянет, такую гадость съесть.

— Ши да каша — пища наша! — поддержал меня Тёма.

— Знаешь, иногда идешь и вот прям хочется этого беляша поесть. Масляного, жирного, — посмеялся я.

— Смотрите, чтобы ваши чебуреки и беляши не пищали и не мяукали.

— Чушь это все, у меня тетка на пищевом комбинате работает. У них два года новый директор. Дерет всех как сидоровых коз. За качеством следит, сам ходит и смотрит какое мясо на фарш заправляют. Без него ни один помол не начинают.

— Вот-вот, — я откусил большой кус от очередного чебурка.

— А еще одна говорит, что поймать, освежевать, разделать кого-то из бродячих на улице, настолько хлопотно, что никто этой дурью заниматься не будет. Комбинат десять тонн мяса в сутки принимает. Так что не бойся, кушай на здоровье.

— Нет уж спасибо. Я за фигурой слежу, — она погладила себя двумя руками за талию, — вы сами.

— Получается, что Солдатенко нанял уголовников. Там, где нужно молчать, лучше вариантов не сыщешь.

Рассуждал Тема, прихлебывая чай из зеленой эмалированной кружки.

— Имеет смысл проверить продавщиц. Есть ли среди них судимые женщины. Они тоже знают цену молчанию и словам. Нас все время встречала и провожала одна и таже девушка. Да. Уголовники это лучшие кадры для них.

— Или привлечь глухонемых. Ты же говоришь, этот водила ни с кем не разговаривал? — спросила Элен.

— Да, мне тоже так показалось. Но у меня другая мысль закралась. Про Шельму. — я присел на край стола.

— Раз Солдатенко спокойно работает с уголовниками, то значит, что он мог и с Шельмой работать. Ты это хочешь сказать? — предположил Тёма.

— Да. И по-моему, его брат был перевозчиком денег. Не знаю делился ли он деньгами с Шельмой, но начальника поезда никто не станет шмонать просто так.

— Точно, — подхватила Элен, — это надежный канал передачи денег. Проводников или пассажиров могут и обыскать в случае подозрения, а брата Шельмы нет. Без особого распоряжения его никто пальцем не тронет. Он всегда будет вне подозрений.

— Ты прав. Деньги передавались, через начальника поезда. А роль Шельмы?

Я не знал, как объяснить слово «крышует». Я уже вляпался с «отморозками». И, возможно, я ошибался на этот счет. Брат мог просто пытаться его вывезти, после летнего ареста дружков. Хотя, как говорил теперь уже младший лейтенант Осин: «То, что мы называем случайным, на самом деле таковым не является. И если провести логическую цепочку в обратном порядке — от свершившегося события к его причине, то любое событие становится очевидным и закономерным».

— Я пока не знаю. Возможно, выясним в ближайшее время, — ответил я.

— Ребята, я всё включу это в материал. Все логично. Статья будет разгромная. Я уже чувствую! У него два вида денежных потоков, — продолжила размышлять Элен.

— Рубли и валюта? — спросил Тёма.

— Да. Валютой снабжает моряков, для закупки товаров за границей. Типа очков «Адидас» и того, чего не бывает в продаже в Союзе даже в «Березках», которые мы вчера с тобой зафоткали.

— А рубли?

— С ними большая проблема.

Я слушал разговор моих друзей.

— Да, ладно? — усмехнулся Тёма и посмотрел на меня, — какая может быть проблема с деньгами? Трать не хочу.

— Ты послушай внимательно, — я кивнул в сторону Элен, — она все верно говорит. Продолжай.

— Проблема Солдатенко в том, что ему надо куда-то девать деньги. Когда их много, ну зарыл он банки с деньгами в огород, замуровал в подвал. А что делать со следующей партией? На книжку не положишь.

— Ну вот тут я не соглашусь, просто не положишь слишком много, — пытался возражать Тема.

— В том, что и дело что денег безобразно много. Поэтому малую часть он где-то прячет. Другую часть он вкладывает в закупку товара.

— Охренеть, поэтому такой огромный склад забит этим барахлом?

— Умница, Тёма. Можешь, когда хочешь. Но суммы настолько велики, что начальник поезда уже боиться возить их один. И боиться не милицию, а самих фарцовщиков на той, стороне.

— И ему нужна охрана?

— Да. Он кроме брата никому не доверял. Картина сложилась, мальчики.

— Почему тогда они заодно и карманными кражами промышляли? Что Солдатенко платил мало?

— Ну, я слышала, что у щипачей, считается, что если не воруешь постоянно, то теряешь квалификацию. Говорят — пальцы дубеют или что-то типа того.

— Ладно я это у ребят в отделении попробую выяснить.

Элен села писать черновик статьи, а мы с Темой подбирать фотографии и составлять подробный план предстоящих действий.

Продавщица в Универмаге проболталась, что завтра, в воскресенье, у жены Солдатенко был день рождения, они собирались праздновать его в одном из ресторанов, облюбованных партийной верхушкой города.

Это обстоятельство пришлось как нельзя кстати.

Подготовка к празднику послужила причиной по которой, Элен и Тема, оказались в одиночестве на складе и имели возможность сфотографировать товар.

Мы приготовили Солдатенко свой сюрприз. Наш план имел несколько этапов. Психологический, ударный и добивающий. Когда Элен закончила с черновиком, мы отредактировали статью, внесли правки, еще раз проговорили детали и разошлись пожелав друг другу удачи.

Я расположился в тени дерева у паратпета набережной, напротив большой панорамной витрины.

День рождения супруги Солдатенко отмечали с размахом. Высокие гости съехались в дорогой ресторан «не для простых смертных» со всей округи.

И работники торговли, и горкомовские, и разного рода начальники и их приехлебаи.

Столы богато украшенные, ломились от яств и деликатесов. Дорогое спиртное лилось рекой. Настроение у публики было превосходное.

Гости толпами носили подарки, поднимали тосты за здоровье именинницы и ее дражайшего супруга. Иногда читали самописные стихи посвященные памятному дню рождения.

Тёма с Элен, два Сереги занимали в углу скромный неприметный столик в углу и пили кофе с мороженным.

Фоном играл местный ресторанный вокально-инструментальный ансамбль.

В момент, когда гости были уже подогреты. Боёк, от имени благодарных поклонников, закал песню для «любимого» зампреда про зайцев и трын-траву на поляне.

Публика была в восторге. Но по лицу Солдатенок было понятно, что его напрягало слово сочетание «благодарные поклонники».

Люди стали заказывать песни, танцевать веселиться. Только они подуспокились, «благодарные поклонники» в лице двух Серег заказали «Паровоз и кондуктора жмущего на тормоза». Теперь тень беспокойства легла и на лицо супруги моего врага.

Они редко недоуменно и недовольно переглядывались. Но когда подходили гости, улыбались, стараясь скрыть эмоции от тех, кто веселился за их счет и в их честь.

За вечер поклонники заказали зампреду «Таганку», «Черного Ворона», «Дочь прокурора».

Рано утром я взял, пачку заранее отсортированных фотографий и направился к Горисполкому, для того чтобы обклеить ими доску почета, стены, проходы и многочисленные двери в здании.

Страна должна была узнать своего «героя»