Настойчивый характер

3

Однажды вечером, когда все ребята уже улеглись спать и дежурный комендант выключил свет, оставив у входа в спальню одну синюю лампочку, Саша Бойцов обратился с таким вопросом к своему другу Мите Расцветаеву.

- Я слышал, будто наше училище когда-то самостоятельно делало станки. Что ты на это скажешь?

- Да, какой-то один маленький станочек, - отмахнулся Митя. - Это и я слыхал.

- Не маленький станочек и не какой-то, - возразил Саша, - а даже серию запускали. Евгений Матвеевич сам мне говорил.

- Ни за что не поверю, - не унимался Митя. - «Делали станки!» Куда же в таком случае они девались? Мы даже для своей учебной мастерской не имеем достаточно станков.

За разрешением спора пришлось на другой день обратиться к мастеру Евгению Матвеевичу Хрусталеву.

Этот молодой мастер, окончив училище и проработав затем в нем мастером около года, уходил в партизаны, когда немцы подступали к родному городу. В конце войны, вернувшись на старое место, он помогал восстанавливать разрушенную производственную базу училища.

Евгений Хрусталев прошел вместе со своим училищем трудный и большой путь. Расспросы ребят о станках, изготовлявшихся в те грозные годы силами ремесленников, разворошили в Хрусталеве целый рой воспоминаний.

…Великая Отечественная война… Почти год ремесленное училище работало в ста с небольшим километрах от фронта. Усадьба училища находилась по соседству с аэродромом. Ребята делали в своих мастерских мины, замки для «ястребков».

Однажды в степи за городом упал наш самолет, подбитый врагом. Надо было отремонтировать его срочно на месте. Потребовался токарный станок, его не оказалось в походной мастерской аэродрома.

В училище приехал начальник авиационной части.

- Дайте нам легкий токарный станочек.

- Нет у нас. Мы бы с удовольствием, - ответил директор.

- Эх, как бы вы нас одолжили, если бы соорудили такой станочек, - просяще сказал капитан. - В будущем он нам тоже понадобится.

Директор собрал мастеров и ребят. Заказ авиачасти был принят училищем. Токарный станок Т-4 мастера с ребятами соорудили за 32 дня. В нормальных условиях для такого сложного станка нужно девять месяцев. Ночи напролет кипела работа. Никто не думал об усталости, - для них это был путь к победе.

Станок подарили капитану для ремонта самолетов. По готовым уже чертежам и моделям сделали себе второй. Но и его пришлось сорвать с фундамента и подарить интенданту танкового корпуса для ремонта танков на поле боя.

И только третий удалось оставить для своей мастерской. Начали запускать серию. Но поступил приказ об эвакуации училища.

Директор предложил выгрузить все станки, чтобы эвакуировать их вместе с училищем.

Быстро летела ночь, погромыхивая орудийными залпами. Когда Хрусталев, работавший вместе со всеми, утром взглянул на цеха своей мастерской, его глазам предстала картина страшного опустошения: на месте станков грудились кучи разломанного цемента; там, где была стена, зиял громадный пролом, через который выкатывали станки прямо на погрузочную площадку. Свежий предутренний ветер свободно гулял в опустевшей мастерской, принося запах гари далеких пожарищ.

Ученики вынесли на руках Т-4, не доверив выкатить его на катках, и бережно опустили на мокрую от росы траву.

Двор весь был уставлен станками. Только вчера - живые, деятельные, горячие, они были похожи на покосившиеся памятники старого кладбища.

Между тем директор в учебной части принимал по телефону новый приказ.

Надтреснутый бас гудел в трубку:

- Товарищ Самотько?.. спали моторы… Вагонов не будет… Срочно подготовь вывозку живой силы

Директор! вышел на крыльцо и позвал завуча.

- Спалить моторы и вывезти людей. Приказ из управления трудрезервов. Сам Лопухов звонил.

Не умолкавшая всю ночь артиллерийская канонада к утру стихла и Хрусталеву, не отходившему, вместе с ребятами от своего Т-4, вдруг показалось неправдоподобным, немыслимым уничтожение станков, на которых с такой любовью неутомимо работал коллектив училища. Мирно синела гряда гор на горизонте. Сизая дымка ранней осени лежала в складках полей, на дальних предгорьях, видных со двора училища…

К ребятам подошел старый мастер и объявил последний приказ директора: немедленно отправиться на вокзал. Для взрывания станков остаются пять мастеров и пять учеников. Среди мастеров оставляли также Хрусталева.

Над усадьбой училища низко повис золотой серпок месяцу. Училище эвакуировалось на восток. Пятеро оставшихся ребят вместе с мастерами собрали станки в одном месте, подвели взрывчатку и стали ждать команды.

- Не спите, ребята? - послышался голос мастера, и темная фигура заслонила ссунувшийся к горизонту обломок месяца. - Получен приказ…

Ребята все разом вскочили на ноги.

- Взрывать?

- Ступайте каждый к своему участку и ждите команду, - сказал старый мастер, удаляясь.

- Ребята! - растерянно позвал Хрусталев.

Но никого из ребят вблизи уже не было. Замелькали среди станков их темные фигуры.

- Все на местах? - громко спросил .завуч.

Глухо перекатывался сплошным валом грохот артиллерийской канонады.

Хрусталев отбежал к своей группе станков. Он успел заметить знакомое очертание Т-4 и сердце его наполнилось невыносимым страданием: знать каждую шестереночку, каждый болтик держать в руках, любовно его вытачивать - и сейчас всего этого не будет»…

Хрусталев в последний раз обернулся на то место, где среди станков чернел Т-4, и вместе с ребятами скользнул в пролом мастерской.

- Раз, два… огонь! - негромко скомандовал Сергей Данилович.

Хрусталев зажег шнур и через несколько мгновений раздались оглушительные взрывы, сопровождаемые грохотом взлетевших в воздух и рухнувших оземь стальных обломков…

После этого наступила такая тишина, какой еще не слыхал в своей жизни Хрусталев. Он стоял, прижавшись к кирпичной стене на развороченном грунте мастерской, где еще вчера были станки, и оцепенело слушал, как тихо вдруг стало вокруг. Станков больше не было и не было больше сооруженного коллективом училища славного токарного винторезного станочка Т-4.