Настойчивый характер

18

Бригада, занятая станком Т-4, вышла на последнюю свою вахту - общий монтаж станка.

Директор завода Николай Семенович Громов был хорошо осведомлен о героическом труде ребят над станком. Каждый день он справлялся у начальников цехов об успехах ремесленников. Он наказывал главному инженеру:

- Очень прошу вас, Степан Порфирьевич, следите, чтобы все условия для них были созданы. И с питанием, и во всех отношениях. Это будет на вашей ответственности.

Панасюк ухмыльнулся в бороду, - «меня просить»…

- Вы посмотрели бы, Николай Семенович, какие мы им обеды даем. Ребятки лосниться стали. Если бы не такие напряженные темпы работы, - типичный санаторий.

- Оказывается, в предыдущем квартале ремесленное училище № 2 выполнило 25 процентов программы завода, - сказал директор, - честное слово, я не ожидал… А вспоминали ли вы когда-нибудь, Степан Порфирьевич,- начал директор, и лицо у него сделалось мечтательным, совсем молодым, ибо двадцать девять лет-это самая цветущая пора человека, - вспоминали ли вы, какие были мы с вами в их годы? Такой квалификации у нас не было. Верно? А из этих выйдут рабочие нового типа. Высококвалифицированные рабочие эпохи коммунизма… Как по-вашему, надо нам премирование провести училища в целом и отдельных юношей?

- И праздник им устроить, - подхватил Панасюк. - Кончат они свой станок, и мы им устроим, я придумаю… Сегодня у них общий монтаж станка.

Громов вечером зашел в сборочный цех. Он остановился в тени у двери и, никем не замеченный, несколько минут наблюдал интересную картину.

У не оформленного еще станка хлопотали ребята. Был здесь и мастер, высокий, молодой, с русыми завитками над светлым лбом. Громов запомнил его, когда впервые увидел ребят в столовой. Был и завуч. Завуч ему нравился своей откровенностью и простотой в обращении.

Очевидно, собирали узлы, устанавливали коробку подач.

- Смотри, Нагребецкий, точность до двух сотых миллиметра. Будь внимателен, - говорил завуч.

- Знаю. Четыре болта я уже вымерил, - спокойно отозвался красивый рослый юноша, ловко управляясь с инструментами, поблескивающими в ярком электрическом свете.

Работало семь учеников - подсчитал Громов. Одни прикрепляли собранные узлы к станине, другие временами исчезали в соседнем токарном цехе, чтобы подогнать на станке какую-нибудь деталь.

Движения их были строго рассчитаны. Казалось, попробуй кого-нибудь из них остановить, - не удержишь, он прорвется к своей цели^

Громов смотрел, и ему не хотелось уходить.

- Давайте-ка разберемся, - сказал завуч, распрямившись и подкручивая на локтях рукава рубашки. -. Видите, вот коробка подач с ходовым валиком, ходовым винтом и фартуком встала на свое место. Молодец, Максим. Это самая трудная работа. Вот передняя и задняя бабки, коробка Нортона. Саша, ты доволен своей работой?

- Как будто бы ничего. Правильно стоит, - ответил мальчик.

- А ты, Митя, что думаешь?

- Я сильно волнуюсь за поперечный самоход. Сделал на/ глаз. Торопился, надо было освободить станок.

- Заранее не волнуйся, все проверим.

- Сбегай, Тихон, в девятнадцатый цех, - обратился завуч к пареньку со строгим лицом и сросшимися на переносье бровями. - Может быть, они дадут нам мотор. Скоро можно опробовать. Краюшкин и Руслан тоже ступайте. Одному тяжело будет нести.

Тройка ребят бросилась выполнять поручение. Они едва не застигли директора «на месте преступления». В эту минуту не сумел он найти простого предлога, чтобы смешаться с этой маленькой дружной семьей, и поэтому поспешил скрыться за дверью.

«Завтра они пускают станок. Надо обязательно быть, - напомнил он себе, - и показать им, что это хорошо, отлично-то, что они делают…»

Увидев этих ребят на работе, он особенно почувствовал, что это еще дети. И вот неожиданно протянулась ниточка от них- к его двум маленьким сыновьям. Теплое отцовское чувство поднялось в груди у Громова. Никто б не догадался по замкнуто строгому лицу директора, сколько нежности пробудили они в его душе.

Между тем Тихон Тимко, Коля Краюшкин и Руслан Громов притащили мощный мотор с удвоенным числом оборотов.

- Другого сейчас невозможно было найти, Сергей Данилович, - оправдывался Тихон.

- А мы приладим его, ничего, - успокоил Хрусталев. - Пробу ведь только сделать на холостом ходу.

- Ладно, уж, как-нибудь. Ну давай, Саша, будем приключать, - сказал Зарубин,

Саша начал сшивать ремень, чтобы надеть ело на шкив и запустить мотор.

Саша старался не поддаться волнению этой решающей минуты. Ведь сейчас должен ожить станок. А вдруг он не оживет? Останется неподвижным, мертвым?

За своей спиной Саша чувствовал горячее дыхание ребят. Они смотрели на сашины руки, нетерпеливо теснясь, терлись о его спину. А Саша хотел о них забыть и с головой уйти в свою работу.

Мотор зашумел… Станок пошел.

Но вдруг мерное жужжание мотора сменилось треском, скрежетом, и станок передернуло. У ребят вырвался стон.

- Останови мотор, - крикнул Зарубин.

- Ходовая гайка подымает винт, Сергей Данилович, - сказал Хрусталев, - Ню ничего, ничего, - поспешно добавил он, видя, как потускнели сразу лица ребят, близких к отчаянию.

- Как же теперь? - упавшим голосом спросил Митя.

- Я говорил! Я говорил!-закричал Гога Семячкин. - Надо было не ставить этот мотор!..

- Ничего ты не говорил. И успокойся, не кричи, без тебя разберутся, - запальчиво сказал Саша, понимая как опытный токарь, чего стоит заминка с ходовой гайкой.

Утром официальный пуск станка. Весь день не хватало инструментов и вот дотянули до вечера.

Зарубин и Хрусталев разобрали станок, проверили.

- Ходовая гайка неправильно работает, - стараясь быть спокойным, вымолвил Зарубин. - Сказалась ошибка, которая была в чертеже. Я же предупреждал.

- Что ж теперь делать, Сергей Данилович? - звенящим голосом воскликнул Митя Расцветаев.

Саша знал, какое для Мити это большое горе. Он точил ходовую гайку и ставил ее. Это он недосмотрел ошибку.

- Что делать? - переспросил завуч. - Подождите, я подумаю, как выйти из этого положения.

В цехе сразу стало тихо.

В сгустившейся тишине кажется можно услышать, как плывет тихий вечер над городом - свежий, синий, апрельский вечер, полный смутных весенних шорохов. А здесь под резким светом лампочки стоит завуч с беспокойными глазами, в ярко-белой рубахе, обнажающей по локоть загорелые руки, и цепко ощупывает длинными пальцами внутренности станка. Ребята замерли не дыша. Через плечо завуча смотрит мастер. Лоб его напряженно порозовел. Он думает вместе с завучем. Мысли их текут рядом. Тишина. Из дальних цехов доносится шум работающих станков.

Возвращаясь со своего обхода, директор завода вошел в цех в эту тихую минуту. Не заметив сначала ребят, он удивился. Приблизившись, различил тесно сбившуюся группу. Невольно заговорил шепотом:

- Здорово, товарищ Зарубин. Здорово, товарищ Хрусталев. Что, передышку делаете, ребята? - обратился он к ремесленникам.

- Нехорошая заминка получилась, товарищ Громов.

Предстоит лить новую деталь, - сказал Зарубин, не переставая думать о способе исправления допущенной ошибки.

- Ну, думайте, думайте. Я вам не буду мешать, - поспешно проговорил директор, заметив озабоченный взгляд завуча, обращенный на станок.

- Нашел выход! - воскликнул Зарубин. - Евгений Матвеевич, - обратился он к мастеру, - сделаем только небольшую переделку. Вставим пальцы новой конструкции. Рядом в цехе пустой станок ДИП-200, его рабочий выходной.

- Давайте, Сергей Данилович, я попробую выточить, - перехватил его мысль Хрусталев.

Он взял деталь и вышел из цеха.

Саша недовольно посмотрел на директора. «Зачем он здесь? Неудача, а он здесь»…

- Последние узлы уже закреплены к станине, - обратился к директору завуч.

Минут через двадцать, пока завуч показывал директору завода узлы станка, появился Хрусталев с мастерски выточенной деталью.

- Ну, ребята, теперь готово, - сказал Зарубин.

Группа сразу ожила.

- Значит, пускать? - нетерпеливо вскричал Саша.

- Вы хотите его сейчас опробовать?-спросил Громов.

Он чувствовал себя лишним, но не находил в себе силы уйти: чем-то невероятно притягивали его к себе эти ребята, все эти люди.

- Обязательно опробуем, - ответил завуч. - Взгляните, как сияет наш станок, - не удержавшись, сам сияя, обратился он к директору завода.

Станок действительно выглядел красавцем: все наружные детали были хромированы и светились, как солнце. На станине ярко выделялась марка: «Сделан учениками ремесленного училища № 2».

- Это все хорошо, прекрасно, - сказал директор завода. - А вот дрожать он все-таки будет, как чаще всего бывает со станками этой конструкции.

Ребята недовольно покосились на директора.

- Это если плохо отбалансированы вращающиеся части, - обиженно сказал Нагребецкий.

- Надеемся, что не будет дрожать. Шестеренки

у нас нарезаны великолепно. Вот сейчас, увидим. Давай, Саша, опять приключать к сети.

И ребята, и завуч возражали директору, но, по правде сказать, втайне опасались. Поэтому и хотели опробовать станок вечером, до официального пуска.

«И чего он тут стоит?» - с неприязнью опять подумал Саша о директоре, отыскивая куда-то завалившийся ремешок.

Саша постарался сосредоточить мысли на станке. Сейчас все решится - все мечты, надежды, сомнения… Он чувствовал опять, что все смотрят на его руки, соединяющие мотор с электропроводкой цеха, и с замираньем ждут…

Громов, ощущая как незаслуженную обиду неловкость и стесненность ребят при нем, так поддался их волнению, что тоже не дыша смотрел на сашины маленькие крепкие пальцы, ловко обкручивающие провод изоляционной лентой.

- Готово, Сергей Данилович, - обернулся Саша.- Пускать?

- Пускай, - глуховатым голосом бросил Зарубин.

Не успел Саша пустить ток, как дверь цеха распахнулась и в нее хлынула толпа зеленых спецовок. Мелькая между станков, ребята ринулись потоком к освещенному островку, где блестел и строго ждал готовый станок. Это были группы вечерней смены училища, работающие по разным цехам. Как они узнали, как угадали момент пуска, никто не мог понять. Вероятно, какой-нибудь подосланный разведчик все выведал и оповестил. Только вдруг они со всех концов завода стали стекаться в сборочный и невозможно было их остановить. В огромном цехе жарко сделалось от этой разгоряченной толпы. У Зарубина не хватило духу прогнать их, он решил просто их не заметить. Громов, увлеченный страстью, владевшей создателями станка, позабыл о своем директорстве и тоже не хотел замечать ребят, побросавших работу и явившихся сюда.

- Ну, что же ты, Саша? Пускай! - повторил Зарубин.

Саша опустил рубильник. Мотор сильно загудел, мощно заработал на высокой скорости. Станок ожил и наполнился движением. Толпа ребят ахнула.

- Пошел! Как живой! - раздались голоса.

Сергей Данилович! Поглядите! Нисколько не дрожит, - кричал красный от волнения Нагребецкий.

- Даже при таком моторе, с удвоенным числом оборотов, - негромко сказал Зарубин, покосившись на директора.

Станок гудел, ревел, но стоял спокойно. Это был нормальный гул, вызванный большим количеством оборотов шпинделя.

- Теперь ясно. Не вибрирует. Остановить, Сергей Данилович? - спросил мастер Хрусталев.

- Хватит, Саша. Останови, - сказал Зарубин. - И немедленно отправляйтесь отдыхать. А вы, - повернулся он к притаившейся толпе, - сейчас же к своим рабочим местам! До смены еще полчаса.

Ребята скользнули между станков и исчезли.

Осталась семерка станочников, завуч, мастер и директор завода.

- Громов, - позвал завуч ремесленника-слесаря,- оставшиеся наружные слесарные работы окончите завтра.

Услышав свою фамилию, директор завода вздрогнул, смутился, не сразу поняв, в чем дело. Все ребята тоже смутились и растерянно, робко оглянулись на него. В тени отсвечивал орден Ленина на коричневом пиджаке, на ребят смотрело суховатое молодое лицо, дружелюбно улыбавшееся такой простой и доброй улыбкой, что Саше вдруг стало ужасно жаль директора завода за то, что они так стеснялись его. И Саша со всей вежливостью, на какую был способен, вымолвил:

- Это Громов другой… совсем не вы, - и тихонько засмеялся.

- Краюшкин и Громов, - повторил завуч. - Завтра в десять часов утра будете здесь и докончите слесарные работы. Пуск станка в одиннадцать часов, придет комиссия.

Когда все выходили с территории завода, поеживаясь от вечернего холодка, Саша громко говорил:

- Теперь запустим серию. На всю страну будем станки делать! И первый наш станок будет подарком подшефной МТС! Сергей Данилович сам сказал.

Зарубин догнал их у входа в училище.

- Ну, как? - быстро спросил он, надвинувшись на них и пытаясь обхватить одним размахом рук всю семерку.