Научи меня дышать

25

Долгий перелет на самолете. Ночь в очередном чужом городе и тайная встреча Тобольского. Еще день перелета. Затем вертолет. И наконец, катер. Везде и всюду их сопровождала целая делегация незнакомых людей. Тобольский лишь наблюдал за Элиной. Как хозяин подопытной мышки. Проверял ее реакцию на все. Когда ей предлагали тот или иной наряд. Когда подавали блюда, которые выбрал именно он. Контролировалось каждое ее движение. В общей массе окружения появились массажист, визажист. Ей сделали новую прическу. Волосы слегка осветлили. И теперь они стали потрясающего ступенчатого оттенка, от светло-шоколадного до золотисто-карамельного. Элина уже не реагировала так, как в самом начале. Она соглашалась, но умудрялась молча сделать по своему. Сделать прическу, после того, как волосы уложили. Или подвязать на поясе узлом рубашку, которая должна быть под поясом. Она пыталась отстаивать свой собственный стиль. Но уже не так яростно, но упорно.

Тобольский увидел, как ее разминает массажист. Как его руки медленно ползают по ее телу. После чего массажист сменился на девушку. Было даже забавно видеть его ревность. А ревновал он ко всему. И все еще помнил ее побег, и тот самый звонок. Он не спрашивал ни о чем. Но Элина видела, как он пьет по ночам и смотрит в пустоту. Чего он ждет от нее? Чего он добивается?! Нельзя же просто взять ее душу и заставить любить!

Дорога в роскоши, пусть многодневная, но нисколько не причиняла дискомфорт. Элине даже понравилось молча наблюдать сменяющийся за окном пейзаж. Что это за страна? Все документы у Тобольского. Абсолютно все происходящее лишь в его власти. Элина вдруг ощутила себя чемоданом. Да. Чемоданчик. Только пустой.

— Зачем тебе пустой чемодан? — она сама первая заговорила. Не оборачиваясь. Стояла и наблюдала, как катер на приличной скорости приближается к очень красивому берегу. Тобольский приобнял ее за плечи и поцеловал в висок. Он удивлялся ее вопросам. Но не реагировал. Как снисходительный хозяин. Принимает все странности своего питомца.

— Это остров? Какая страна? Где мы? — снова вопрос и тишина. Чуть позже он заговорил:

— Остров. Это не сразу понимаешь. Но все же остров. Огромный. Потрясающий. Словно сказочный город посреди океана. Персонал клиники собран со всего света. Свои лаборатории. Новейшие технологии, не имеющие аналогов во всем мире. Здесь богачи не просто делают себе новое лицо и излечивают неизлечимые болезни. Они здесь живут. Проходят все стадии реабилитации под строгим наблюдением врачей. И ты, Элина, не чемодан. Ты мой свет. И здесь, в этом раю, все лишь для тебя. Все ради тебя.

Элина не сразу поняла, где находится. Когда во всей красе их взору открылась белоснежная вилла. Полностью прозрачное светлое здание. Больше похожее на космический корабль. Буйная растительность, присущая южным регионам. Белоснежный песок. И море. Элина задохнулась от восторга. Какого цвета это море. Таких красок ей видеть не доводилось.

Она стояла у прозрачной стены. Вид на лагуну острова кружил голову. Сейчас здесь словно не она вовсе. Другой человек.

— Ты хотела бы вернуться назад? — Сергей встал позади. И его дыхание щекотало ее макушку. Рукой он гладил хрупкие плечики. — Посмотри, Элина. Посмотри, какой мир лежит у твоих ног. Неужели ты не видишь этого?!

— А ты отпустишь? — она не повернула головы. Все еще звучали в голове слова Димы. Мы скоро встретимся.

Сергей развернул ее к себе. И медленно начал стягивать с Элины одежду. Как она могла поверить в его любовь. Или как она вообще могла решить, что этот человек знает, что такое любовь.

— Ты моя игрушка. Которую очень долго пришлось прикармливать, приманивать. Нет. Элина. Я тебя никогда не отпущу. Люби кого хочешь. Но трахаться будешь лишь со мной. Всегда. Везде. По первому моему зову. Сломанная игрушка, требует ремонта. И лишь я могу эту поломку починить. А раз уж ты у нас сильно гордая, будь добра плати по счетам.

Он все еще зол. И как бы не говорил, что ему все равно. Цель его вовсе не ее тело. Цель его горячее, бьющееся сердца. И членом до него не достать!

Он прижал Элину грудью к гладкому стеклу. Вжикнула молния его брюк.

— Ты моя шлюха. И будешь делать то, что я скажу.

Подтянул ее бедра и медленно начал входить. Нет. Он вовсе не желал причинять боль.

Или желал. Резкий толчок. Снова и снова. Элина закрыла глаза. Не получается расслабиться. И от этого немного больно. Пальцы больно впиваются в бедра. Он усилил напор и скорость. Сжал острые соски. И трахал теперь яростно, беспощадно.

— Ты только моя! И это вобью в твою красивую голову! — он рычал ей в ухо. Шлепки, стоны, рычание. Пейзаж перед глазами тускнел. И слезы выступили на глазах.

Он кончил бурно. Зубами впился ей в плечо. Не сильно. Густая жидкость потекла по ее ногам. Оба тяжело дышали.

— А потом, ты выкинешь меня?

Он подхватил ее на руки и уложил на кровать. Развел широко ноги и начал ласкать.

— Хочу чтобы ты кончила. Давай, милая.

— Я хочу в душ. Ты получил, что хотел.

Она вскочила, но тут же свалилась назад. Он прижал ее немного грубее, чем хотелось.

— Ты так же получаешь то, что хотела. О том, что ты больна и готова была умереть, не знает никто. Даже твой ненаглядный Дима.

— С чего ты взял, что есть хоть что-то чего он не знает?

Он ударил кулаком по матрацу, рядом с ее лицом.

— Хватит меня провоцировать! Элина! Ты не хочешь жить с врагом! Живи с человеком, который способен на многое ради тебя.

— Ты требуешь от меня больше, чем я могу дать!

Он стянул ее волосы в кулак. И притянул близко к своему лицу. И по телу Элину проползла липкая мерзкая дрожь. Потому что синие глаза покрылись коркой льда. Он прав. Жить с врагом гораздо сложнее, чем с мужем, желающим любви. Но она никогда не искала легких путей. И никогда не умела играть роль.

Он ничего не сказал. Встал с кровати. Поправил свою одежду. И вышел.

В тот же день Элина познакомилась со своим лечащим врачом. Женщина. Чем-то напоминающая Саульскую. Вот только не ругалась матом и грубость скрывала за улыбкой. Раиса. Она не желала называть отчество. Сказала, что на острове так принято. Она знала Рогова. И очень хорошо отзывалась о его работе, после осмотра Элины.

Боже. Она внимательно осмотрела свою палату. Выслушала все рекомендации по подготовке к операции. И ее начало нещадно трясти. По острову все передвигались на специальных электромобилях. Не совсем как на поле для гольфа, на много круче и удобнее.

Элина пыталась найти сигареты. Перевернула весь свой багаж. На что ее новая помощница даже возмутилась. Элина давно перестала запоминать имена людей, окружающих ее. Потому что один их неверный шаг. И Через час этого человека уже нет рядом.

Элина перевернула все вверх дном. Включила громко музыку. И решила напиться. Нет никого, с кем можно было это сделать.

В крошечном бикини, не скрывая своего шрама, она бродила по краю бассейна. Сделала глоток шампанского прямо из горлышка бутылки. Сигарет нигде не нашлось. Как выяснилось курить ей запретил Тобольский.

Элина грациозно нырнула в бассейн. И не хотела выныривать. Но сквозь прозрачный слой бирюзовой воды увидела чьи-то ноги. Любопытство взяло верх. Босая девушка стояла на краю бассейна. И увидев ее, Элина сильно удивилась.

— Аня. Это не глюк? Реально ты? — она выбралась из воды и встала напротив странной гостьи. Та самая милая девочка, с русыми косичками. Девушка, которую Элина пыталась свести с Андреем. Боже! Это все было в прошлой жизни. Как они могли оказаться здесь?

— Да. Ты меня помнишь? Так давно не виделись. Занесло нас на край света.

— Точно. — Элина поняла, что это конец. Алкоголь. Усталость. Нервное напряжение. Переживания. И теперь эта встреча. Встреча, которая сильно потрясла ее. Аня, как скальпель вскрыла загноившуюся рану в душе. Всколыхнула еще не стихшие воспоминания. Андрей. Дима. Дом. Родители. Как она жила там. И в кого превратилась здесь. Она подошла к шезлонгу и взяла пушистое полотенце.

— Ты здесь отдыхаешь? — Аня выглядела немного странно. Волосы длиннее, чем были когда то. Она пополнела и даже немного подурнела. Хотя и раньше казалась слишком простой и обычной. Сейчас ее хрупкую фигуру скрывает воздушная длинная туника. На запястьях браслетики плетенные из бисера. Хотелось ее прогнать. Она тут совсем не к месту. Эта вилла лишь для нее, для одной Элины.

— Ань, я только сегодня приехала. Очень устала. Ты здесь работаешь?

— Можно и так сказать. — ее щеки покрылись румянцем. И сердце Элины пропустило удар. Она поняла, что есть подвох. Аня здесь не просто так. Вдруг, ее маленькая ладошка, самопроизвольно легла на живот. И стало понятно, что под туникой явно проглядывает округлый животик. Почти не заметный. Но ее движение привлекло внимание. Элина нахмурилась.

— Что ты здесь делаешь, Аня? Это не курорт для всех.

— Я ношу ребенка. Я суррогатная мать. — опустила голову и всхлипнула, — Элина, ты всегда осуждала меня. Тогда с Андреем сначала помогла, а потом…

— Хватит нести чушь. Какая суррогатная мать?!

— Тобольский Сергей Романович нанял меня. И я здесь живу уже три месяца.

— Да блять! — Элина ухватила бутылку и швырнула ее о бортик бассейна. А потом молча понеслась в дом.

Но далеко уйти не вышло.

Внутри не просто щелкнуло. Ноги подкосились. И, кажется, лекарства от боли уже не действовали. Ей показалось, что под кожей горит огонь. Или плавятся кости. Пошатнулась. Тобольский успел подхватить, прежде, чем она потеряла сознание.

Операцию пришлось отложить. Воспаление в мягких тканях, и инфекция в организме начали творить зло. Элина не просто потеряла сознание. Это был болевой шок. И ей очень повезло, что они находились в самой лучшей клинике мира.

Элина открыла глаза. И первым кого она увидела, был Тобольский. Он сидел в мягком кресле, похожим на шезлонг. Нет, он почти лежал, закрыв глаза. Ровное дыхание говорило о том, что он спит. На нем был не привычный костюм. А легкая, на половину расстегнутая гавайская рубашка. Свободные льняные брюки. Но выглядел он не расслабленным, а очень измученным и помятым. Волосы растрепаны. На лице многодневная неровная щетина. Сейчас он был совсем не Тобольским. Сейчас он выглядел, как самый обычный мужчина, переживший настоящее волнение за близкого человека. Вот как его можно нормально ненавидеть? Как вообще понимать этого человека. Творит дичь какую-то и ждет любви по мановению руки!

Он открыл глаза. И какие-то доли секунд их взгляды неотрывно проникали друг в друга. Радужка его синих глаз отливала золотом. С черными крапинами. У него очень необычные глаза. Издалека кажутся ярко-синими. Аквамарин. А вот сейчас, они почти прозрачные. И в них есть неповторимая глубина. Как и сам их обладатель. Что он скрывает за своими действиями.

— Девочка моя. — он говорил так тихо, словно сорвал голос, — Как хорошо, что ты снова со мной! Теперь все наладится. Все будет хорошо. — он присел на невысокую кушетку, рядом с ее больничной кроватью. Взял тонкие пальчики и поднес к губам. Элина тихонько высвободила руку. И отвернула лицо. Не видеть его. Не слышать. Не впадать в ступор и подчинение рядом с этим человеком.

— Не будет. Пока ты все делаешь только по-своему. — Слова давались с трудом. В горле настолько сильно пересохло, что язык не двигался, — Почему она? — посмотрела вокруг, в поисках воды. Сергей понял просто по движению ее взгляда. Встал, налили в бокал воды, и поднес к ее губам. Она попыталась сама взять бокал, но ей не позволили. Его забота именно сейчас сильно раздражала. Все, абсолютно все он делает со своими расчетами. Сделала пару глотков и отвернулась.

— Позвать медсестру.

— Нет.

— Был проведен консилиум. Завтра назначена твоя операция. Первая операция.

— Я не хочу, — сказать, что она панически боится, ничего не сказать. Она в ужасе. От того, что с ней происходит. Ни ноги, ни руки не подчиняются ей, как раньше. По венам кровь пульсирует медленнее, чем обычно.

Мужчина снова склонился к девушке. Провел ладонью по ее бледному лицу.

— Я взорву этот остров, если хоть что-то пойдет не так. Мы будем танцевать танго. И я куплю тебе самое потрясающее красное платье для этого огненного танца.

— Теперь я не хочу умирать, — ее глаза полностью превратились в янтарь. Прозрачный, в блеске слез. Она хотела верить в него. Верить, что все не так страшно. — Почему Аня?

Он поправил ее одеяло. Запустил пальцы в черные локоны волос.

— Не знал, что вы знакомы. И она понятия не имела, для кого будет вынашивать малыша. Ей просто нужны деньги. Жить здесь, на этом острове это привилегия. Пойми, это лишь для тебя! Откуда ты вообще знаешь эту девочку?

— Фонд… это довольно обширная сфера деятельности. — Элина побледнела еще сильнее. И Сергей склонился к ней ближе.

— Что с тобой? Тебе больно?

— Нет. — говорить ему о своих волнительных воспоминаниях. О том, как она сама посодействовала общению Ани и Андрея, а потом побежала к Диме. Это словно в другой жизни было. Удивительно тесен мир. А Теперь эта девочка стала такой важной. Именно Аня принесла уверенность в реальности происходящего.

— Сколько недель нашему малышу? — ее губы задрожали. И все тело словно завибрировало. Она может остаться прикованной к инвалидному креслу. Лишиться ног. И думать о ребенке, сейчас как спасательный круг.

— 12. — он коснулся носом ее носа. — Скоро мы узнаем пол ребенка. И ты сможешь придумать имя.

Элина закрыла глаза и по щеке скатилась слеза. Сердце заволновалось. Стать матерью. Для кого-то это наказание, для кого-то обыденность. Для кого-то счастье. Для Элины новый смысловой виток всей ее жизни. Это то, о чем она не смела даже мечтать. Скалодром, безумие прошлого теперь казались далеким сном.

— Я как беременная слишком чувствительна. Знаю, потому что общалась с беременными девочками. После детского дома молодые девчонки сложно адаптируются в обществе. И многие, кому помогал наш фонд, обретая счастье приходили в гости. — потом волнение сменилось новым страхом: — Что со мной? — как она смотрела. Тобольский даже встал со своего места. Прошелся, чтобы выпить воды. Он не собирался открывать ей всю правду. А правда такова, что операция нужна была уже давно!

— Ты в том состоянии, в котором не должна быть. И мы все исправим. У тебя гениальная команда врачей!

— Я здесь надолго, да? — она спросила прямо. Взяла его за руку. И пришлось посмотреть ей в глаза.

— Да.

— И ты будешь рядом?

— Даже не сомневайся.

— И ты не оставишь меня, если я стану инвалидом?

— Нет.

— Теперь я твоя жена. Можешь сказать, как умерла мать Алины?

— Она утонула.

— Ты ей в этом помог?

— Элина, сейчас ты пытаешься манипулировать с помощью своего положения? Что за игры. К чему вообще такие вопросы. Я не ангел. Но и не убийца.

— Алина твоя дочь. Но ее нет в твоей жизни. А Диана? И тот пес…Дорн? Кто еще? Ты ради меня избавляешься от тех, кто тебя окружает? Или просто так надо было тебе? Сейчас я на пороге перелома своей жизни. И хочу знать правду. Сергей.

— Скажи, тебя успокоит то, что все они пострадали из-за тебя?

— Нет. Не успокоит. Знаешь, я не хочу, чтобы ты был рядом. Мне лучше одной.

— У тебя нет в этом права выбора. Я вызвал медсестру. Вижу, что тебе больно.

Он подошел к двери. Обернулся.

— Я тебя люблю.

И он был рядом. Все время. Даже если и уезжал с острова, Элина не знала об этом. Все ее дни превратились в бесконечное лечение. Врачи. Аппараты. Процедуры. Операции. Она избавилась от шрама и татуировки. Улыбалась всем и полностью выполняла предписания врачей. Она подружилась со своими врачами. И ей нравилось жить на острове. Солнце, море творили чудеса. Связываться с родителями ей запрещали. Вообще, на этом острове не было нормальной мобильной связи. Весь остров это целый отдельный мир. Не просто государство. А именно мир. По острову передвигались лишь электромобили. Пациенты не общались и не встречались между собой.

С Аней Элина переживала все стадии беременности. Все процедуры УЗИ. Она пела своему малышу. И готовилась к тому, о чем не смела мечтать. Материнство. С Аней они говорили только о ребенке. Витамины. Питание. Одежда.

Позвонить родителям удалось лишь спустя полгода, после отъезда из города. Сухие слова приветствия. И все. Элина плакала после звонка. Она шла на поправку. И скучала. Дико скучала по своей семье. Ее ломало при малейших воспоминаниях. И она очень хотела поправиться полностью, и встретиться с родителями. Попросить прощение. И возможно что-то объяснить.

Кто знает, как повернулась бы жизнь, узнай она о возможности стать матерью. Она сама могла выбрать отца для своего малыша. Могла. Но этого ей не позволили. Слишком много она хотела.

Девочка. В жаркий солнечный день родилась дочь Элины и Сергея. Злата. И это была настоящая золотая девочка. Пухленькая, круглолицая. С синими, как небо глазенками. И рыжими, как солнце волосиками. Злата стала новой эрой для Элины. Теперь у нее есть центр вселенной. Теперь у нее есть точка опоры. Ее счастье. Ее радость и свет. Через год пребывания на острове, Тобольский перевез свою семью. Остров-больница больше не требовался.