Научи меня дышать

28

Еще восемь месяцев спустя.

Элина оглянулась и плотнее надвинула на голову бейсболку. Ее до сих пор пробивала нервная дрожь, после удачного побега. Хотелось не идти, а прыгать от радости. Но люди в незнакомой стране точно не поймут такое проявление эмоций. Она не потеряла свои навыки скалолазания. И очень удачно все устроила. В ее руках еще один из файлов, которые удалось вытащить из тайной комнаты. Ее не остановить.

Она ловко устроила занятия детей. Большая территория чуть поодаль от огромного бассейна превратилась в веревочный городок. И у нее в руках оказались очень полезные инструменты. Веревка. Крючки. Она долго просчитывала план. Сбежать и вернуться так, чтобы никто этого не увидел. Легкий поворот камеры видеонаблюдения. Правильно выбранное время. И все. Высокий забор остался позади.

Теперь она знает, где находится. Теперь она может позволить себе подобные вылазки. Тобольский уехал на несколько дней. И это уже не первая ее вылазка. Элина прощупывала почву. Узнавала. Сбегала пару раз просто погулять, осмотреться. И понять, следят за ней или нет? Кто знает, может это попытка Тобольского сгладить острые углы. Чуть ослабить поводок, выпустить ее. Поэтому она просто гуляла. Веселый шумный базар. Проспект с художниками и музыкантами. Жарко. Это далеко не Париж, и даже не Европа. Много отдыхающих и счастливых людей. Дружелюбие местных и близость моря. Так похоже на тот остров-клинику. Вот только здесь нет покоя и уединения. Элина словно оказалась в сказке. Да. Просто пройтись среди толпы стало для нее подобием ярчайшего аттракциона! Колоритная и душевная обстановка. Вот только говорить с кем-то Элина не решалась. Местный язык она не знала. А нарваться на своего соотечественника было бы слишком опасно.

В этот раз счастью Элины не было предела. Она нашла способ обменять свои драгоценности на деньги. Купить телефон. Хотелось реветь от радости. Ведь она уже два года не держала в руках подобный аппарат. Вот же бред!

В этот раз она не могла использовать свою возможность на слабость и глупость. И еще больше она боялась позвонить Диме и не услышать его голос. Тобольский закинул в ее душу сомнения. Нет, она не собиралась прятать голову в песок от реальности. Но сейчас ей необходима достоверная и действенная информация. А так же отправить информацию самой в нужные руки.

В одном из компьютерных кафе, она все же набрала номер Саульской. Удобно устроившись в уголочке, напротив мелькающего экрана. Она открыла новости родного города.

— Да! — рявкнул далекий грубоватый голос, — я, твою мать, слушаю!

— Привет. — она сглотнула и сделала глоток вкусного морса, — вы же помните, кому оставили этот номер.

— Я уж и не надеялась услышать твой голос, Элина, мать твою, Тобольская! Пригрела свою мелкую задницу на южном берегу?

— Вы знаете где я?

— Где твой ебучий мужинек, где ж еще ты можешь быть.

— Не собираюсь вести оправдательные переговоры. Вам нужны компроматы или уже нет?

— Новости видела?

— Ничего особенного, кроме грандиозного фестиваля и открытия скачек в нашем городе.

— О кей, королевна пропащщая! Диктую почту отправляй.

— Марина Вячеславовна, сначала хочу знать, что все живы и здоровы.

— Да, живехонек твой Демон! Что с ним будет! А вот твоя живучесть поражает.

— Не дождетесь! — ей нравилось чувствовать ритм грубого разговора. А главное слышать те самые слова. Саульская груба настолько, что не станет таить правду от Элины. — У меня есть условие прежде чем я сдам своего мужа.

— Ты просрала свою возможность ставить условия, детка. Твой муженек в розыске давно. Нам в принципе не особо нужны следы его махинаций. Он обвиняется в убийстве. И похищении людей. Так что в твоих интересах поскорее сдать все его возможные координаты нахождения. Найти способ выманить его в нашу страну. И спасти свою грешную душу.

— Уж точно не вам меня судить, Марина Вячеславовна.

— И в мыслях не было. Сама себя ненавидеть будешь. Не спросишь, кого он убил? Или ты в курсе?

— Я нашла кое-какие его записи. Фотографии. Целые папки на людей. В общем догадываюсь. Он убил не одного человека. Но вы сейчас подразумеваете Диану Соболеву.

— Бинго! Но это не все. Дети из детского дома. Несколько девчонок. Никто не знает что он с ними сделал.

— Аня?

— Какая Аня? А точно. Есть Аня. Ливанова. Кажется, дружок твой Андрюшка с ней мутил. — Элина побледнела. Аня. Вспомнились дни и вечера на острове. Как тяжело ей дались роды Златы. Аня. Андрей. Как все это было давно.

— Да. Аня. Она не в городе.

— Ты что-то знаешь? Говори раз позвонила.

— Она была какое-то время со мной. Несколько месяцев.

— Так вот теперь эта девочка похоронена на кладбище. При чем нашли ее совершенно случайно лесники! Элин, послушай. Рада, что ты все еще жива. Но придумай способ свалить. Потому что Тобольский никого живым не отпустит. И сам легко не сдастся. А я намерена взять его любой ценой.

— Значит, я не стану для вас помехой.

— Ты сейчас его что ли защитить пытаешься?

— Тобольский должен остаться в живых!

— Он убил свою дочь и внука.

— Что?! Боже! Нет! Этого просто не может быть! Вы сейчас добиваетесь какой-то цели! С чего вы взяли что он способен на такое?!

— Дом. Тот самый. Помнишь? О котором ты говорила, в нашем городе? Он сгорел до тла. А в доме нашли трупы всех тех, кто больше не нужен Тобольскому. И среди них Алина. И ее трехмесячный сын.

— Дима тоже так думает?

— Дима и нашел их.

— Боже. Я больше не могу говорить. Мне пора.

Она отправила все файлы с флэшки и отключилась от компьютера. Не хотелось возвращаться. Дикий шок сковал внутренности. Согнувшись пополам, она опустилась по стене какого-то дома. Закрыла лицо руками и тихо всхлипнула. Нельзя привлекать внимание. Но ноги не держали ее уставшее тело. Аня. Алина. Даже Диана. Они люди! И нельзя так поступать! Просто взять и убить! Как мог человек, нежно ее целующий, такое сотворить? Как мог отец, радующийся очередной выходке малыша, так поступить?! Его синие глаза, его голос, руки… Тобольский не просто преступник. Он убийца. Жестокий.

Дима уверен, что его сын умер.

Элина спрятала телефон в камере хранения. Там же остались некоторые безделушки немного денег, одежда для следующей вылазки.

Она не успела вернуться, как сразу же вошла в детскую. Богдан уснул на полу, играя с машинкой. Злата так же тихо посапывала рядом. Их головки почти соприкасались. Они подружились. Спорили иногда. Могли нашкодить, или побеситься. Спрятаться во дворе, чтобы вся прислуга их искала. Эти двое стали, как близнецы. Угадывали действия друг друга. Они болтали на своем собственном языке. Элина нежно любила своих детей. И теперь по-настоящему боялась, что же их ждет. Убийце воспитывать малышей она не позволит.

Она не смогла уснуть в эту ночь. Перекручивала в голове разговор с Саульской. И думала о том, что узнала. О том, где Дима сейчас и что делает? Как он жил эти, почти два года. Два года. Целая вечность. Два года в полной изоляции. Из новостного сайта в интернет-кафе Элина узнала, что Соболевы теперь развели очень бурную деятельность. Их фирма поднялась на новый уровень. Строительство Кондоминиумов, недалеко от клуба Буцефал. Буцефал теперь сменил владельца. И о тете Маше ничего не известно. Почему теперь Дима управляет клубом? Соболевы так же занимаются строительством нового детского дома, и жилых комплексов для малоимущих семей. Там же Элина увидела выступление своей сестры, как представительницы благотворительного фонда. София. Она изменилась. Теперь похожа на строгую учительницу. А рядом Соболев старший. Печальный и постаревший.

Дима в новостях особо не светился. Лишь его фото показали. О страшных находках и смертях не было ни какой информации. Лишь мельком о поиске нескольких ребят.

Она вскрикнула, когда поняла, что не одна в комнате. И она понимала, что это может быть только один человек.

Он не позволили включить ночной светильник. Элина начала брыкаться.

— Нет! Нет! Я не хочу. Не прикасайся ко мне!

Навис над ней. Темный. Опасный. Перед глазами мелькали лица тех людей, которых уже нет по его милости. Но выдавать себя нельзя. И позволить ем прикасаться нет сил!

— Ты все еще пытаешься взять верх? Не понимаешь, что твое мнение не спрашивается. — кулаком ударил подушку рядом с ее лицом. И носом уткнулся ей в шею. — завтра ты уедешь из этого дома.

Словно кипятком ошпарило легкие. Элина застыла, как ледяное изваяние. Это совсем не нужно.

— Насовсем?

— Всего один вопрос? Слишком мало для тебя, милая. Ты уедешь вместе с детьми. Поняла? Этот дом был не правильной гаванью для вас.

— Отправишь на северный полюс? Чтоб вокруг только льды и медведи?

— Почти. Только пальмы и море. Даже папуасов не будет рядом. — он встал. Сейчас он выглядел как никогда угрожающе. Морщины на лбу углубились. И скулы заострились делая его похожим на страшного колдуна.

— Это ради нас? Или очередной способ спрятать подальше?

— А ты изменилась, Элина. Повзрослела? Вижу, как твоя губа дрожит от разочарования. Не хочешь покидать мой дворец? Так вот сама заслужила.

— Хорошо. Что мне нужно сделать, чтобы остаться?

— Умолять. На коленях. И не только умолять. Вижу, что ты этого делать не станешь. Давай, все равно не спишь. Так и быть, трахать тебя не стану. Сама потом будешь течь как сучка, когда соскучишься. Собирайся. Детские вещи уже пакуют.

Он ушел. Оставив ауру полного отчаяния. Рухнула такая хрупкая надежда.

Но утром, на рассвете, Тобольский снова вошел в ее комнату. Провел ладонью по волосам. Погладил плечи.

— Мне будет тебя не хватать.

— Ты прощаешься?

— Нет. Но надо уехать. Останешься пока здесь. Еще на пару дней. Надо кое-что проверить. — он не поцеловал ее. Хотя делал это при каждом прощании. Или всю ночь проводил с ней. В этот раз Тобольский выглядел иначе. Она понимала, что есть подвох. Но не могла отказать себе в рискованном шаге.