Навальный. Человек, который украл лес. История блогера и политика

ЛИМОНКА В «БУРЖУАЗНОГО ЛИДЕРА»

Луна упала на Землю? Власть демократизировалась и извинилась перед заслуженным писателем за незаслуженные «нашистские» экскременты? Нет, всё проще и банальнее. Лимонов впервые, наверное, в своей политической публицистике стал писать ровно то, что выгодно власти, и критиковать ровно тех, кого пытается очернить в глазах общества вся неповоротливая, неэффективная, но дорогостоящая госпропаган-да. Почему писатель так поступил? Здесь нет никакой политической подоплёки, одна сплошная психология. «Психопатология обыденной жизни», написал бы Зигмунд Фрейд.

Пожилой и одинокий неудавшийся революционер, у которого за спиной много красивого и героического, много трагического, смерти молодых национал-большевиков, которым Лимонов показал свет в конце тоннеля серой, обыденной, бедной жизни. Но этот свет, как оказалось, шёл от фар репрессивного бронепоезда системы, которая калечит, давит, убивает… Лимонов — признанный писатель, но непризнанный политик. Человек, поставивший себя в центр своего литературного мира, к 70-летнему возрасту осознал, что мир реальный устроен совсем иначе, чем книжный. В центре реального мира стоит вовсе не Эдуард Вениаминович Савенко, а массы, к которым обращается национал-большевик, вовсе не его видят своим кумиром.

«Почему вы называете меня просто писателем? Ведь ваш Навальный — вообще блогер!» — вопиёт Лимонов. Но за блогером идут десятки и сотни тысяч молодых и не очень людей из wannabe-среднего класса, а за писателем — всё более и более сужающаяся группа людей особого типа, с портретом Егора Летова на майке и томиком Лимонова за душой. Постмодерн, Эдуард Вениаминович, выглядит именно так. Вы же сами знаете, право слово.

Сразу после «первой Болотной» — митинга за честные выборы, состоявшегося 10 декабря 2011 года в ответ на массовые фальсификации на выборах депутатов Госдумы VI созыва[89], - Лимонов стал беспощадно клеймить его организаторов, прежде всего сопредседателя движения «Солидарность» и партии ПАРНАС Бориса Немцова, за то, что они, сговорившись с действующей властью, направили десятки тысяч человек (по разным данным, в акции приняли участие от 25 до 100 тысяч протестующих) от площади Революции в «загон» на Болотной площади. По мнению Лимонова, при концентрации значительного числа рассерженных горожан в самом центре Москвы, в непосредственной близости от Кремля, Думы и ЦИКа могла случиться реальная, а не символическая революция или, во всяком случае, был бы объявлен пересчёт голосов и перевыборы [90].

Тему с реальным или мнимым предательством Немцова и других «буржуазных лидеров» Эдуард Вениаминович в разных ракурсах и под разными предлогами муссировал, как минимум, в течение года. Причём со своей критикой национал-большевик стал то здесь, то там появляться на ранее для него закрытых медиаплощадках. Но когда его критика стала всё более и более концентрироваться непосредственно на Алексее Навальном, для неудавшегося революционера внезапно открылись все двери в мире контролируемых российских СМИ. Задетое самолюбие большого писателя сыграло на руку властям. Ведь писать Лимонов умеет не только книги, но и статьи. Жёсткие, хлёсткие, афористичные, просто злые. Всего этого лишены штатные «политологи» и «эксперты» из пула Старой площади, которые, когда речь заходит о протестах русской городской общественности, резко глупеют и несут откровенную духовность, разнузданное государственничество и махровый патриотизм в духе того, что печатается на сайте партии «Единая Россия» или её анекдотической «Молодой гвардии».

Лимонов пишет о том, что власть по отношению к «Болотной оппозиции» проявляет «щадящий режим», хотя с лимоновскими «другороссами» она расправляется не в пример суровее. «Власть, дождавшись стадии их упадка (а упадок не видит только лично заинтересованный слепой), перевела их протест в другой формат. Снизила его. Из привилегированных любимчиков власти они спустились на землю. И новый формат несанкционированных митингов им ничего хорошего не обещает. В этом искусстве они не лучшие и никогда лучшими не станут. Вот так они сг*внили протест», — хоронит Эдуард Вениаминович протест на страницах «Известий» в статье, посвящённой акции оппозиции у Соловецкого камня 15 декабря 2012 года[91].

В конце года, подводя итог политическому сезону, Лимонов заявляет о «самоубийстве либеральной оппозиции»[92]. «Благодаря тому, что вовремя подсуетились и украли протест у всех остальных политических сил, либералы, назвавшие себя «креативным классом», чтобы скрыть свою буржуазную суть, на некоторое время стали ведущим классом оппозиции. Благодаря набору многих факторов. Благодаря своей финансовой мощи, мощи информационной, благодаря обилию в их рядах журналистов и деятелей культуры, благодаря их главенствующему преобладанию в интернете, — пишет Лимонов. Но «бунты не превратились в революцию», а «революционного класса из либералов не получилось». Лимонку писатель метает в Бориса Немцова и экс-чемпиона мира по шахматам и лидера Объединённого гражданского фронта Гарри Каспарова. Навальный пока не занимает мыслей отца русского национал-большевизма. Но ждать осталось совсем немного.

В статье «Мусорщики» от 22 февраля 2013 года Лимонов пишет[93], что «либеральные лидеры», прежде всего Алексей Навальный, после удачного «пехтинга» переквалифицировались «в чистильщиков, в мусорщиков режима». «Пехтингом», напомним, назвали организованную Навальным кампанию в блогах по привлечению внимания общества к незадекларированной зарубежной недвижимости депутатов-единороссов. Название пошло от фамилии Владимира Пехтина, «забывшего» указать в декларации о недвижимости домик в Майами. Комичность ситуации заключалась в том, что депутат Пехтин известен своим показным патриотизмом. По итогам кампании Навального Пехтину пришлось сложить с себя депутатские полномочия с обещанием, однако, вернуться обратно подобно Карлсону, когда он сможет представить на суд общественности доказательства своей невиновности. За доказательствами Пехтин направился… в Майами и с тех пор о нём известно мало. Оппозиция радовалась такой локальной победе, но Эдуарду Вениаминовичу этот скромный успех Навального явно де давал покоя.

«Алексей Навальный! Место Пехтина займёт следующий баллотировавшийся на выборах единоросс, который шёл за Пехтиным по списку. Его также нужно будет расдербанить на предмет квартирного наличия. Вы непременно этим займётесь, я в Вас верю, Алексей! Вы такой, — пишет Лимонов. — Год кричали на болотных и Сахарова о том, что требуют переговоров о сдаче властью власти, и вот заканчивают мусорщиками, идущими по обочинам этого режима, накалывая на палки обнаруженный мусор. И радостно вопя при этом каждый раз».

По мнению Лимонова, антикоррупционная деятельность Навального не имеет никакого смысла: «Господи, для российского гражданина, тотально не доверяющего чиновникам, и депутатам, и министрам, обнаружение квартиры депутата Пехтина в жарком Майами шоком не является. Российский гражданин готов услышать о российских депутатах и чиновниках куда худшее. Российского гражданина шокировать может разве что депутат-людоед. Людоед в Госдуме — это было бы круто. Это бы шокировало. А Навальный находит всего лишь квартирки».

Более того, Эдуард Вениаминович заявил, что «лидеры буржуазной оппозиции… докатились до банального стукачества». Таким образом, лидер национал-большевиков по сути обвинил Навального в том, что тот не считает депутатов-единороссов «своими» и даже, в своём праве как человек и гражданин, имеет наглость требовать от них отчёта перед обществом. «Как же всё это жалко и глупо! Как же несостоятельны оказались болотные лидеры. Каким же мелким бизнесом они занялись, — причитает Лимонов. — Мусор накалывают».

17 апреля вышла статья Лимонова, посвящённая «идиллическому», по мнению писателя-революционера, заседанию по делу «Кировлеса»[94]. Статья в основном посвящена не собственно процессу, а исключительно ёрническим комментариям по поводу главного фигуранта и его окружения.

«Как бывают богатые свадьбы, так вот и суд у Навального получился богатый, — пишет бывалый арестант Лимонов. — Могли бы к розам и шампанского по-разливать, но, по-видимому, решили, что неуместно». Литератор неоднократно подчёркивает, что суд идёт над «казнокрадом».

«Жених, он же именинник, он же подсудимый» — именно так Эдуард Вениаминович величает главного фигуранта дела «Кировлеса». Далее он называет Навального не иначе, как «барином», а его окружение характеризует словами «все выглядят как иностранцы», «как заезжие американцы». Лимонову, много лет прожившему то во Франции, то в США, конечно, виднее.

«Я Навального не люблю, это, наверное, понятно», — признаётся лидер национал-большевизма в конце статьи. Да понятно, Эдуард Вениаминович, конечно, понятно.

В статье от 24 апреля[95] Лимонов задаётся вопросом: кому интересен суд над Навальным? Отвечая на него, он обращает внимание на наличие в зале Кировского сюда, где проходит очередное заседание по «Кировлесу», представителей посольств США, Швеции и ещё кого-то официального из Евросоюза.

«Суд над Навальным интересен только сторонникам Навального, ошибочно принимающим его за великого политика, в то время как он никакой политик, интересен журналистам, хотя на второй день процесса уже куда меньше, чем в первый, интересен иностранным дипломатам», — считает Лимонов.

«Поскольку Навальный позиционирует себя как политик, то конечно уголовное преследование Навального хочешь не хочешь выглядит, как политическое преследование. Но по сути-то оно таковым не является», — заключает Эдуард Вениаминович, на полшага не доходя до той линии, где начинается «нашизм». Тот самый, который не так давно попытался накормить писателя Лимонова экскрементами.

6 мая в центре Москвы прошла очередная массовая акция оппозиции, а в «Известиях» традиционно вышла ругательная статья Лимонова по этому поводу[96].

«Кульминационным моментом митинга явилось выступление кандидата в президенты Алексея Навального. Он вышел на сцену с женой Юлией, беря пример с президента Обамы, который также везде таскает за собой жену Мишель. Навальный вдохновеннослезливым тоном произнёс речь, похожую на речь воспитательницы в детском саду», — сообщает своё видение политического процесса Эдуард Вениаминович. И выносит неутешительный вердикт: «Сеанс надувания репутаций болотных вождей состоялся. Дотянут как-нибудь до следующего митинга».

14 мая Лимонов решил ответить на открытые письма журналиста Олега Кашина и скандальной политической активистки Марии Бароновой, написав в «Известиях» (сюрприз!) о причинах своих разногласий «с оппозицией болотной»[97].

«Я люблю вас, только вы отбились от рук и ушли за Крысоловами, — наставническим тоном говорит Лимонов. — Я изругиваю и желаю морально уничтожить не вас. Речь идет о 13 или 15 типчиках из числа «болотных вождей». Вы-то «неболотные вожди», заметные молодые люди, но не из числа Крысоловов.

В декабре (2011 года — ред.) честно и яростно поднялась московская интеллигенция. Извините, может быть, это плохо видно, но нацболы своим героическим поведением в года 2000-е были чуть ли не единственной оппозиционной группой. И в том, что московская интеллигенция перестала бояться оппонировать власти, огромная заслуга нацболов. Нас судили на глазах у всех, мы шли в тюрьмы и выходили из тюрем, мы организовывали марши несогласных и нас винтили на акциях «Стратегии-31». Насмотревшись на нас, вы, ребята, перестали бояться, разве не так? Мы разрушили ваш страх».

Предрекая в очередной раз смерть протеста, Эдуард Вениаминович переходит на столь характерную для него нарциссическую самоапологетику. «Я остался и остаюсь самым последовательным и принципиальным оппозиционером моей страны, — заявляет он. — В данном случае у вас не остаётся выбора. Вы неминуемо станете верить в меня».

17 июня у Эдуарда Вениаминовича случился острый приступ того, что принято называть Стокгольмским синдромом. Этот термин популярной психологии описывает защитно-подсознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счете отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели.

В статье «Генерал»[98] Лимонов вступился за… руководителя управления Следственного комитета по взаимодействию со СМИ Владимира Маркина. Последний до этого дал (сюрприз! сюрприз!) «Известиям» показавшееся многим весьма циничным интервью, посвящённое уголовному преследованию Алексея Навального[99].

Приведём некоторые фрагменты интервью, в котором Маркин, сознательно или нет, оговаривается, называя Навального «Банальным».

«Если бы не навязчивая политизированность Навального, то в деле не было бы никакой политики. Наоборот, все, в том числе и оппозиция, были бы довольны, что очередного жулика вывели на чистую воду».

«Есть подозрение, что в Йельском университете[100], или где там готовят кадры политиков для развивающихся стран, просто не разобрались, перепутали Россию с Грузией или какой-то еще страной третьего мира. Вряд ли его (Навального — ред.) кураторы не знали, что вероятно уголовное преследование. То есть рассчитывали на такой резонанс, мол, обижают правдоискателя, рубящего правду-матку».

«Ресурсы имени Навального паразитируют на реально действующих механизмах государства».

«Никто ему (Навальному — ред.) не мешает заниматься общественной деятельностью. Даже на зоне многие осужденные пишут письма и заявления, борются с недостатками системы. Так что и там такой опыт может пригодиться».

Именно после этого интервью, вызвавшего негативный резонанс в обществе, Эдуард Лимонов решил заступиться за Владимира Маркина. Правда, не в связи с циничными заявлениями в отношении Навального (конечно!), исключительно по той причине, что в интервью Маркин «неправильно» упомянул самого Эдуарда Вениаминовича. Фраза звучала так: «У нас в России уже были политики, отсидевшие за экстремизм, а не за хищения, тот же Лимонов. Но и он не смог стать знаменем для всей оппозиции, только для небольшой секты».

Лимонов пишет в статье, что «пришёл тогда к пониманию, что генерал мне даже польстил, выгодно подчеркнул мое отличие от Навального, на котором я сам настаиваю».

«Меня ведь судили за преступления против общественной безопасности и за государственные преступления по статьям 205, 208, 222 и 280 (изначально меня обвиняли и по статье 279-й — «Вооружённый мятеж»), а Навального судят за хищения, то есть за казнокрадство. Так назывались хищения, совершённые государственными чиновниками в царское время. Моё преступление — благородное, меня обвиняли в том, что я собирался отторгнуть от Республики Казахстан Восточно-Казахстанскую область, чтобы затем присоединить её к России, а преступление Навального — жалкое», — подчёркивает своё превосходство Лимонов.

«Цинично? Ещё как, — комментирует лидер национал-большевиков предложение Маркина Навальному заниматься правозащитной деятельностью за решёткой. — Генерал явно не ханжа, он не прячется за обтекаемыми формами бюрократического языка, а по-простому нахально измывается над Навальным Лёшей».

«Поскольку «Лёшу» я не перевариваю, считаю его общественным недоразумением, — признаётся Лимонов, — то я мысленно поаплодировал тогда генералу. Требовать от меня, чтобы я солидаризировался с «Лёшей» против генерала, — это слишком многого от меня требовать. Я по-другому изготовлен и воспитан».

«В его лучших проявлениях, у генерала Маркина агрессивный нападающий стиль, к которому не привыкли в нашей стране России, — прямо апологизирует Лимонов. — У нас привыкли византийски поджимать губы и скупо ронять тусклые слова. А генерал издевается, насмешничает, припугивает и опять издевается. Посоветовал Навальному бороться с недостатками системы, будучи на зоне».

19 июля, по факту обвинительного 5-летнего вердикта Кировского районного суда Лимонов пишет[101]: «Верю, что по делу «Кировлеса» он (Навальный — ред.) виновен, но нужно было дать условный. Всем было бы лучше».

И далее расшифровка:

«Почему я считаю, что он виновен?

А глядя на всю его жизнь небольшого бизнесмена на подхвате, с неразборчиво широким кругозором, джентльмена постоянно в поисках удачи-наживы, тугриков, глядя на его родителей с фабрикой лозопле-тения, на его брата с компанией, аффилированной с «Почтой России», с офшорной компанией на Кипре, я легко вижу ту среду, в которой он жил до того, как решил стать политиком: это довольно мутная среда, где охотно забывали границу между законом и незаконом, ходили, что называется, туда-сюда через ту границу…

«Кировлес» случился в 2009 году, когда Навальный получил лукративное, доходное место советника губернатора. Там даже зарплаты не было, но в чинопочитающей России советник губернатора — командир огромного размера, чуть меньше губернатора. Все блатные разговоры Навального с Офицеровым показывают скрытую ныне личность другого Навального.

Короче, я верю, что он виновен».

Короче, понятно.

«Авантюрист… Граф Калиостро, блин… — комментирует Лимонов внезапное временное освобождение Навального. — Вся эта история Навального всё более и более погано пахнет».

29 июля в статье «Ну вы и психи, ребята!»[102] Эдуард Лимонов продолжает бить по Навальному из всех орудий. Приводим текст полностью, удаляя лишь не относящиеся к объекту обсуждения и осуждения детали.

«Я уделяю довольно много внимания Навальному. Да.

Поскольку феномен Навального является доселе неизвестной болезнью нашего времени.

Истеричная приязнь московской интеллигенции к этому человеку загадочна и не имеет рациональных корней, все причины приязни — иррациональные.

Ну да, у меня есть и личные причины относиться к Навальному отрицательно.

Как я могу к нему относиться, если я получил в свое время срок и отсидел его?

Навального же волшебным образом выпустили на следующее после единственной ночи за решёткой утро…

…Чтобы зарегистрировать Навального в мэры Москвы, муниципальные депутаты от партии «Единая Россия», на которую Навальный не жалел все эти годы бранных слов, скинулись и снабдили его 55 голосами из 110 необходимых.

Его зарегистрировали, и сейчас он как ни в чём не бывало ведёт свою избирательную кампанию.

Человек замазан в пяти уголовных делах по мошенничеству и присвоению чужого имущества. В пяти! И вы имеете нервы говорить, что все пять Следственный комитет придумал? Чтобы высосать из пальца, нужно как минимум иметь палец.

Но самым бессовестным образом этот человек занимается уже несколько лет частным сыском — расследованием коррупции. И предлагает себя москвичам в качестве мэра.

Истосковавшись по герою, московская буржуазия не хочет замечать толщины корки из грязи, налипшей на персонажа.

Уж очень хочется все эти годы им заиметь героя…

…Им так хотелось своего героя, буржуазии! Они так страстно ждали, что вот, берут первого попавшегося, совсем неподходящего, в каком-то смысле прямо противоположного герою, который им нужен.

Такого энергичного мошенника берут, афериста. Но так же нельзя!

Кто бы его ни продвигал и для каких бы целей это ни делалось, ведь персонаж настолько не подходит для роли, которую играет уже с удовольствием.

Взяли фактически мелкого жулика-бизнесмена и возвели в ранг чуть ли не спасителя Отечества.

Его история понятна. Он разбитной выходец из такой поворотливой, рукастой новорусской семьи, где каждый — и швец, и жнец, и на дуде игрец. Отставной папа со стажем в 25 лет армии (наверное, был крепким хозяйственником в армии?). Семья из самого богатого района Подмосковья, Одинцовского.

Семья подторговывала, бралась за любые аферы, плела и плетёт лозы (контору «Рога и копыта» у Ильфа-Петрова вспомните!), сшибала тугрики на чём угодно, от субконтракта с «Почтой России» на доставку для фирмы «Ив Роше», до кипрских офшоров. Такие семьи есть, они собой ещё и гордятся, такие семьи.

Закон их терпит, поскольку всех не пересажаешь.

Однако оппозиционный политик не имеет морального права иметь в своей биографии столько нечистых афёр. Не должен иметь.

Все общественные ценности попраны этой истерией вокруг Навального.

И ценности демократии в первую очередь. Демократия — это равенство возможностей. А какое тут равенство? Никакого. 32 кандидата не получили помощи депутатов от «Единой России», а Навальный и Митрохин получили. А Гудков в Подмосковье получил.

Когда ему улыбнулся случай, новоизбранный губернатор Белых взял его в свою команду, он радостно прильнул к источнику благ. От этого периода его жизни мы имеем по меньшей мере три уголовных дела: по «Кировлесу», по спиртзаводу, по исчезнувшим миллионам партии «Союз правых сил».

И вы его поддерживаете?

Ну вы и психи, ребята!»

4 августа, выступая в Москве на акции в поддержку политзаключённых, Эдуард Вениаминович не ругал Навального. Он просто призвал байкотировать выборы. Вряд ли это было честно по отношению к лидеру партии «Яблоко» и кандидату на мэрский пост Сергею Митрохину, также выступавшему на митинге[103]. Но это уже совсем другая история.

А история интереса, переросшего в ревность, а потом и в почти открытую ненависть, которую демонстрирует лидер национал-большевиков к «буржуазному лидеру» Навальному — как на ладони. И ведь власти не нужно было делать ровным счётом ничего, кроме того, чтобы в нужное время дать одиозному в прошлом революционеру тиражную трибуну «Известий». А дальше он и сам справится. Таланта Эдуарду Вениаминовичу не занимать, хватит ещё не на один десяток разоблачительных статей. Коль скоро Навальный с политической сцены сходить не собирается, даже если ближайшие 5 лет Живой журнал придётся вести на обычной бумаге шариковой ручкой или даже карандашом, передавая затем в онлайн через адвокатов. Зависть — чувство, которое изматывает далеко не всех. Писателю зависть может дать вдохновение. И чем больше зависти, тем его больше.