(не)Бальмануг.Дочь

Глава 2

Глава 2

Хелен ругнулась про себя, стиснув зубы. Покосилась на мужиков у стола, никто там еще, случайно, щипцы для ногтей не берет в руки? Как ей торговаться с этими... Точно! Торговаться!

– Тогда, эйр старший дознаватель Управления безопасности... не знаю вашего имени, почему вы сразу грозитесь кнутом, но не предлагаете пряника? – начала гнуть свою линию Хелен, поерзав под тощим одеялом.

– Какой еще пряник? – нахмурился мужик, качнувшись с пятки на носок и обратно.

– Вы предлагали мне признаваться по-хорошему, но ничего хорошего... более конкретно взамен не предложили, – продолжала девушка. В этом неправовом, практически феодальном обществе приходится быть адвокатом самой себе. – Как говорится, вначале накорми, напои... э-эм, камеру получше нагрей или хотя бы одеяла дополнительные узнику дай. А потом уже допрашивай. Ведь я всего лишь человек, а нам, людям, нужно есть, пить и желательно не мерзнуть. Особенно не положено мерзнуть хрупким девушкам, которые и так недавно очень сильно болели...

Глянула на охранника из дома Аршадан, но у того мужчины в плотной темной одежде физиономия как-то уж... кирпичом. Сам-то небось не мерзнет. Но ноль сочувствия в темных чужих глазах.

– Разве тебе нужно есть и пить, ракасово создание? – усомнился безымянный дознаватель.

– Я человек! И да, мне нужно есть, пить, тепло, еще одежду – всё-таки не пристало эйре в таком виде принимать визитеров, – спокойно перечисляла Хелен, с подогнутыми к груди коленями кутаясь в колючее одеяло поверх нижней рубахи, что считается в этом мире бельем. – Еще желательно гребень, шпильки, также воду для омовения...

– И что ты желаешь на обед? – ехидно уточнил дознаватель. – Сырое мясо? Кровь младенцев?

Обед, значит, сейчас во внешнем мире день, мимоходом отметила Хелен. Здесь окон не было.

– Нет, предпочту омлет, с зеленью, тушеные овощи. А если бюджет вашего Управления позволяет узникам подавать мясо, то средней прожарки, без крови. Но лучше паровые котлеты из индейки. Нежирное мясо птицы больше подходит для женской фигуры, – ответила девушка, а сама чуть слюной не захлебнулась.

Оказывается, она очень голодна, о чем ей сразу сообщил желудок, бурно заныв при перечислении блюд.

– Эйра Аршадан никогда не любила омлет, тем более с зеленью, – опять не смолчал охранник.

А не слишком ли много он говорит, когда не надо?

– Знаешь ли, вкусы могут измениться. После болезни, например, или... при беременности. – чего только не ляпнешь в свое оправдание. Особенно если ничего умного в голову не приходит.

– Она беременна? – дернулся дознаватель, поворачиваясь к охраннику.

У того самого физиономия вытянулась.

– Поэтому я и советовала вам пригласить целителя. Он бы вам сразу сказал, что я человек! – добавила вдогонку Хелен.

Ведь тогда бы она могла потихоньку попросить целителя связаться с Лернаваем.

Дознаватель замялся, отошел обсудить ситуацию к столу к другим мужчинам. Но они явно использовали артефакт тишины, с их стороны ни единого звука не было слышно. Зато спустя какое-то время в камеру принесли кружку воды и кусок хлеба для узницы. "Прям объедайся, не лопни", – сглотнула густую слюну Хелен, но и этому была рада – первой уступке со стороны безопасников.

Кружку и большой кусок серого хлеба просунули прямо через прутья и положили на столешницу грубого стола сомнительной чистоты, который стоял с ее стороны впритык к решетке. Мужчина, что принес хлеб, тоже вряд ли специально мыл руки, но отказываться не стоит. Вроде бы Хелен должна показывать готовность идти на контакт, прежде чем продавливать других на то, что ей нужно.

Пришлось вставать и, накинув одеяло на плечи, босыми ногами идти по холодному каменному полу к столу. Мужчины по ту сторону решетки напряглись. Поэтому Хелен быстро забрала подношение и вернулась на свою кровать у боковой стены, вновь забираясь на постель с успевшими замерзнуть ногами.

Полкружки холодной, но чистой воды и кусок серого, пористого, немного подсохшего хлеба. Негусто, но такой уж ее первый обед в новом статусе. В статусе пленницы.

И в новом теле.

Сухой хлеб и так жевался с трудом, а под пронзительными взглядами нескольких мужчин еще труднее было не подавиться. Но девушка упорно жевала.

– Поела? Теперь признавайся! Что вы задумали? – выдал дознаватель, не сводящий с нее глаз всё это время.

– Какова еда, таково и признание будет, – ответила Хелен, стряхивая редкие крошки с одеяла. – Я человек. Ничего не помню. То есть почти ничего, не помню, как оказалась в доме эйра Аршадана и что случилось. С ракасами не дружу. Что они задумали, не знаю. А добавка будет? Нет? А ужин тогда во сколько подают? Надеюсь, сервировка в следующей раз получше будет?

Дознаватель то ли шеей дернул, то ли так неловко повернулся к своим коллегам, но засопел громко. Задавал еще какие-то вопросы, которые Хелен большей частью игнорировала или талдычила в ответ свое: "Не помню. Не знаю".

Как ей выбираться из подземелий Управления, не представляла. Вот это ее ракасы подставили по полной! И надо же, как выкрутили: теперь ее, можно сказать, первого охотника на ракасов, сумевшего хоть как-то, но поджарить их своими нанами, сами люди готовы чуть ли не убить, считая тем самым демоническим отродьем.

Какая ирония!

Еще бы понять, как Аршадан распознал так сразу в дочери чужую душу... Но голова не хотела работать, тяжелела всё быстрее, глаза всё настойчивее смыкались.

– Вы что мне в еду подмешали? – тихо возмутилась Хелен, догадываясь о причине. – То есть в воду?

И не дождавшись ответа, отключилась.

***

Когда Хелен очнулась в следующий раз, было всё так же: в камере прохладно, вокруг сплошная унылая серость, лишь немногочисленные магические светильники разгоняли сумрак, а при ней только тонкое колючее одеяло.

Никаких изменений. И кто знает, это к добру или худу.

Повернув голову, девушка увидела за решеткой две мужские фигуры. Опять тот же насупленный охранник и еще один мужчина в черном, видимо, стражник от Управления.

Но хуже всего то, что телу захотелось... справить свои физиологические потребности. Приподнявшись на руке, Хелен заозиралась и увидела в полутемном углу своей части камеры деревянную перегородку, с одной стороны прикрытую тканевым занавесом. Очень надеясь, что это именно то, что ей нужно, девушка встала и, опять натянув на плечи одеяло, босиком по холодному полу под пристальными взглядами напрягшихся мужчин проследовала в угол.

Так и есть. За перегородкой и занавесом небольшой угол с дыркой в полу. Вроде бы чистый. Борясь с диким смущением, брезгливостью и холодом, Хелен уединилась за столь ненадежным укрытием, а затем поспешила вернуться в кровать, чтобы сесть и растереть озябшие ступни.

Мужчины в другой части просторного помещения, которое всё равно слишком напоминало серый каменный мешок, молчали. Хелен тоже. Молчала, растирала руки, по-прежнему с тяжелыми магическими ограничителями, и ноги и оглядывалась.

На ее столе у решетки стояла кружка и вроде бы опять хлеб, на этот раз на тарелке. Но она местную еду больше не отважится есть. Кто знает, зачем ее усыпляли, что с ней делали, пока она была в отключке, и что захотят опять провернуть.

Конечно, вряд ли ей... например, вживляли следящий чип, не тот уровень развития медицины, но что-то же делали. Зачем-то же усыпляли? Приходили целители и проверяли, не беременная ли она? Жаль, она так и не смогла обмолвиться с лекарем хоть словом. И оставалось надеяться, что не беременна. Иначе был бы "сюрприз" еще тот. С прошлым телом ей достался Зуб Дракона, магия с нанами и несколько семейных врагов. А с этим, интересно, что? Если она вдова, то что у нее "в наследстве"? Дети, интересно, есть?

Девушка повернулась и глянула на охранника из дома Аршадан. Она его не помнила. Вернее, сколько ни напрягалась, но память доставшегося тела была пуста. Никакого проблеска информации. Совсем ничего. И это странно.

– Эй! – девушка сама обратилась к охраннику. – Как тебя зовут?

Теперь у нее было время рассмотреть его детальнее. Мужчина был плотным, с широкими плечами, бычьей шеей. Лоб казался еще более выпуклым, чем, возможно, есть на самом деле, из-за неудачного освещения или собранных назад темных волос до плеч. Из-под неопрятных густых бровей в ответ пронзал настороженный взгляд черных глаз. Типичный осебрутажец-боевик.

Кто знает, маг он или лишь обычный воин, но он явно хорошо знал бывшую хозяйку этого тела, если даже про питомцев из ее детства в курсе. И зачем-то продолжает караулить ее здесь, хотя дознаватели и так уже догадываются, что она – это не совсем она. Вернее, не Маккин. Вопрос еще, как поняли? Чтобы знать, как отнекиваться.

Мужчина молчал. Но когда это останавливало Хелен? Тем более, заняться в тюрьме больше нечем.

– Когда-нибудь я, возможно, вспомню твое имя. Но пока соглашусь на подсказку, – произнесла она погромче.

В ответ тишина.

– Тогда... тогда я буду называть тебя Брут! – безысходная серость помещения давила на нервы, поэтому Хелен заполняла пространство звуками своего... своего нового голоса. – Знаешь, жил когда-то такой мужчина по имени Брут, тоже воин, который однажды предал своего близкого друга и командира... Буквально напал на него с ножом.

– Ты же ничего не помнишь, – не сдержавшись, напомнил ей охранник.

Стражник от дознавателей, который стоял в другой стороне, смотрел на них, но не вмешивался.

– Что-то помню, какие-то куски, но больше, конечно, не помню, – пожала плечами девушка. Поправила сползшее одеяло. – Вот скажи, а чем я вообще болела?

Наверное, это был неудачный вопрос, потому что мужик сразу же насупился и замкнулся еще больше. Ладно, раз не хочет общаться, то не надо. Хелен занялась ревизией своих мыслей.

То, чего она боялась изначально при своем попадании – попасться местным безопасникам – именно это и случилось. Но теперь ее "провал" случился после нападения ракасов, о которых местные жители стали уже забывать. Неудивительно, что поэтому ее, попаданку, стали считать ракасовым отродьем, в ее мире когда-то и при меньших странностях верили, что в человека бес вселился.

"И сжигали. Предварительно помучив в застенках инквизиции", – любезно подсказала непрошеная мысль, заставив девушку поежиться.

И как теперь доказывать, что она не ракас? О которых местные ничего толком не знают? Что она на стороне людей и сама успела повоевать с их ракасами? Получится ли удержаться за версию потери памяти? Или придется признаваться, что она еще недавно была Бальмануг?

Но только не этим дознавателям! Лернавай говорил, что в Управлении искали тех, кто был на стороне врагов ее семьи, но всех ли продажных сотрудников успели выловить? С учетом, как неторопливо работают люди в этом мире, вряд ли. Нельзя ей сейчас говорить, что она Бальмануг, а то в следующий раз в воде для нее может оказаться вовсе не снотворное.

Сглотнув вязкую слюну, Хелен с трудом отвела взгляд от стола, где стояли кружка с хлебом. Доверия к этим безопасникам у нее совсем нет. Как ей связаться с Лернаваем? Да, он тоже ей не поверит, да она сама себе до сих пор не верит, хотя вот же, прямо сейчас действительно находится в чужом теле и им же ощущает холод и голод. Но Раймонд хоть сколько-то уже привык к ее, то есть Бальмануг чудачествам и к тому, что она постоянно вляпывается в неприятности. Может, поверит еще разочек?

"По крайней мере других вариантов вообще не вижу", – уговаривала себя Хелен, что она вспоминает жениха вовсе не потому, что надеется опять получить от него защиту. Просто он сам дознаватель, и кому, как не Лернаваю появиться в здании Управления? Не Вакроку же, хотя девушка предпочла бы именно его увидеть в роли своего спасителя. Опять. И была согласна уже даже на Артама, но вряд ли бы дознаватели пустили бы постороннего в свои подвалы, даже если он королевский бастард.

Громыхнув замками, открылась дальняя дверь, вновь впуская пару дознавателей. Одним из которых был тот остроносый.

– Готова признаваться в своих злодеяниях и замыслах? – сразу без приветствий поинтересовался мужчина, подходя к решетке ближе. Но останавливаясь в паре метров от прутьев.

– А вы готовы обращаться с эйрой согласно ее статусу? – встречно спросила Хелен, сильнее стиснув на груди одеяло.

– Ты не эйра!

– Докажите! Или у вас есть письменное заключение целителей? Кстати, о чем? Вы называете меня ракасовым отродьем, но как целители, которые сами ракасов в глаза не видели, могли бы определить мою принадлежность к той расе? Уверена, целители считают или посчитают меня человеком. Значит, вы, эйр старший дознаватель... не знаю, как вас зовут, намеренно оскорбляете меня. И клевещете. А за такие деяния приличные эйры должны отвечать!

Мужик сцепил руки за спиной и ухмыльнулся.

– Вот ты и показала свою суть, ракасово отродье. Эйра Маккин никогда бы не позволила себе таких речей.

– А вы так близко были с ней... со мной знакомы? Чтобы столь категорично заявлять подобное? – деланно удивилась в ответ Хелен. Пока будет придерживаться версии, что она та самая Маккин с потерей памяти. – Неважно какие речи я позволяла себе, но теперь, в непонятной ситуации... Раз уж мне теперь самой приходится защищать себя...

Девушка демонстративно глянула на охранника, но тот опять изображал невозмутимого Будду.

– То как говорил эйр Итох, а он лучший целитель по магическим потокам в Осебрутаже, в опасных ситуациях любой человек активизирует все свои способности. Так что если эйра Маккин себе раньше не позволяла подобных речей в обществе, означает лишь то, что общество ее не оскорбляло! – закончила свою речь девушка в полной тишине. – Или вы и с уважаемым целителем спорить будете, эйр старший дознаватель... как вас зовут?

Мужики там, вообще, дышат или нет?

– А ты и эйра Итоха, как оказывается, знаешь? – кашлянув, отмер остроносый безопасник. – И где же он тебе подобные слова якобы говорил?

– Видимо, знаю, надо попытаться вспомнить, – пожала плечами Хелен, тут же поправляя сползающее с плеч одеяло. Ей лишняя отсылка на уважаемого эйра не помешает, пусть теневик остережется наглеть. – А слова эти он говорил в королевской академии всем студентам недавно... Наверное, недавно. Не помню, когда он там лекцию провел. Когда, говорите, было нападение ракасов на столицу?

Дознаватель обернулся к охраннику, игнорируя последний вопрос девушки. Тот замешкался, но качнул головой в ответ:

– Эйра Маккин никогда не была в королевской академии.

"Вот же гад! То есть самый настоящий Брут!".

Мужики повернулись и глянули на нее.

– Не помню, откуда я это знаю. Может, мне кто-то его слова позже передал? – ответила девушка.

На нее смотрели с явным неверием. И Хелен решилась добавить – или уже "добить"? – дознавателя.

– И не помню откуда, но в моей памяти всплывают сейчас также имена других целителей. Например, эйра Рагтада. Слышали о таком? Думаю, слышали. Наверное, имя графа Рагтад достаточно известно в столице, раз уж даже в моей остаточной памяти как-то задержалось. Еще помню почему-то имя эйра Озегитта, еще... – Назвала еще пару имен тех лекарей, что крутились вокруг нее в последние дни в доме герцога. – Может, они знают, что со мной?

Вроде они были достаточно прославлены, а заодно работали у Кагматта. Если их позовут на странный случай с эйрой Маккин, то дойдут ли слухи о ней до Тобиаса Кагматта? А там она как-нибудь выкрутится.

– Или хотя бы попросите совета у эйра Даргида, целителя из королевской академии, если ваш штатный целитель из Управления совершенно ничего толкового вам не сказал, – подвела итог Хелен.

– Надо же, какая странная у тебя забывчивость, – недобро прищурившись, протянул дознаватель, чуть покачиваясь на пятках. – Столько именитых целителей знаешь, но о себе... якобы о себе ничего?

– Действительно, странный случай, целителям будет интересно, – согласно покивала девушка. – Это что ж такое случилось, что эйра Маккин, то есть я абсолютно всё забыла о своей семье и прошлом?

И демонстративно перевела взгляд на охранника. Но там опять непроницаемое выражение лица.

– Хватит дурить нам головы! Ты не эйра Маккин! – рявкнул дознаватель, качнувшись вперед. – Это скажет любой видящий маг. Ты совершенно не соответствуешь личной грамоте эйры Маккин!

"О! То есть всё-таки магический слепок знатной личности, как здесь принято, – сообразила Хелен. – Но почему тогда в мое прошлое попаданство личная грамота Бальмануг не выдала меня? Или опять ракасы что-то намутили? Сбили какие-то настройки? Потому что теперь мне и память нового тела тоже не досталась".

– Значит, я просто похожа на нее? – спросила Хелен, подкидывая безопаснику новую идею, а у самой душа в пятки уходила.

– Настолько идеально похожа, вплоть до последнего детского шрамика? Так, что даже ваш семейный лекарь тебя признал?! – ярился дознаватель, непроизвольно шагая вперед, к решетке. – Кто ты такая? И как ты это провернула?!

– А почему сразу я?! – девушка возмутилась в ответ. – Может, меня саму подвели... кто-то?! Я ничего не помню! Вдруг меня выкрали из моей семьи, лишили памяти, сделали точной копией эйры Маккин и подсунули в дом эйра Аршадан?!

И ведь практически правду сказала.

– Зачем?! – рявкнул дознаватель, дойдя почти вплотную к металлическим прутьям.

– Да мне откуда знать?! Я всего лишь девушка! Вы здесь королевский дознаватель, вам и расследовать столь запутанное дело!

Мужик, тяжело дыша, покосился на решетку, оказавшуюся у него прямо перед носом, круто развернулся и отошел. В стороне развернулся и грубо обронил:

– Я всё равно выясню, что ты... вы затеяли!

– Буду ждать с нетерпением! Это и в моих интересах тоже, – мигом добавила Хелен, стараясь сдержать язвительный тон.

Мужик на прощание полоснул по ней взглядом и ушел. Второй дознаватель черной тенью безмолвно поспешил следом. В сером, неприветливом и таком прохладном помещении опять остались они втроем: Хелен, охранник из дома Аршадан и стражник в черном.

И Хелен, нарушая повисшую неприятную тишину, давящую по ушам, спросила:

– А тебе, Брут, есть что добавить? Как ты думаешь, что случилось?