Не говори «прощай»!

18

Между ними опять стеной встало отчуждение. Макс наклонился вперед и обхватил руками колени. Яростный огонек в его глазах погас, теперь они спокойно, даже с безразличием смотрели в предрассветное небо.

— Я не могу об этом говорить. Во всяком случае, не сейчас, — устало сказал он и положил голову на колени.

— Ладно, поговорим потом, — миролюбиво согласилась Китти.

— Сейчас ты должна знать главное — я обещал рубин Нагару. Завтра к вечеру он будет здесь, и я передам ему камень. Я поклялся это сделать.

Китти обескураженно молчала.

— Ты понимаешь, что я сказал?

— А что будет с моим отцом? — тихо спросила она, и ее голос дрогнул.

Он посмотрел на нее, и его глаза погрустнели.

— Баджи… — пробормотал он.

— Мой отец невиновен!

— Он виновен, хоть ты и не хочешь этого признать.

— Почему ты так уверен?

— Нагар…

Она быстро накрыла своей рукой его рот:

— Не надо, ничего не говори! Просто обними меня, родной…

Лежа рядом с Максом, Китти глядела на своего возлюбленного. Во сне в нем появилось что-то мальчишеское — волосы всклокочены, черты лица, обычно такого волевого, жесткого, разгладились, смягчились. Никогда еще она не видела его таким умиротворенным. Как будто, освободившись от бремени своей тайны, он впервые за многие годы заснул со спокойным сердцем.

Китти огляделась — на первый взгляд все было таким же, как раньше: небо, храмы, лес… Но она смотрела на них уже другими глазами.

Раньше для нее не было бы большего счастья, чем стеречь сон возлюбленного, радуясь тому, что он обрел наконец покой, что его одиночеству пришел конец. Теперь же она смотрела на него с болью и сожалением, потому что ей открылось то, чего она не понимала прежде.

Макс никогда не был ее противником. Ее настоящий враг — Нагар, негодяй, участвовавший в похищении детей ради своих честолюбивых целей, сделавший своим слепым орудием несчастного, едва не лишившегося жизни мальчика. Именно Нагар убедил Макса в виновности ее отца, чтобы Макс помог ему завладеть рубином. Китти содрогнулась от отвращения — бездушный мерзавец!

Надо во что бы то ни стало помешать ему осуществить свой гнусный план — ради отца, ради Макса.

Теперь Китти знала, что делать. Конечно, поначалу ее любимый сочтет ее предательницей, но потом он обязательно поймет, что она пошла на это ради его спасения из липкой паутины Нагара.

Скоро рассвет, надо торопиться. Тихонько поднявшись на ноги, Китти осторожно, чтобы не разбудить Макса, взяла из лежавшего рядом мешка рубин и половину денег, сунула себе в карман, потом пробралась к храму, за которым паслись привязанные лошади, вскочила на одну из них, и, держа другую за повод, устремилась прочь. Не успела она проехать и пятидесяти ярдов, как позади раздался крик Макса. В его голосе слышалось отчаяние, он звал ее, умоляя вернуться. Она заткнула уши — ничего, скоро он поймет, что она поступила правильно, и скажет спасибо!

Гоня прочь сомнения и жалость к любимому, который наверняка сразу бросился за ней в погоню, Китти пустила лошадь в галоп и во весь опор поскакала через лес на равнину, туда, где, по ее расчетам, проходила железнодорожная ветка Чатапур-Аллахабад.

Скакать пришлось долго. Наконец Китти увидела тянувшиеся по иссушенной земле рельсы. Она помчалась вдоль них, ища, где бы железная дорога шла под уклон, — поезд наверняка должен был сбавить там ход. Найдя такое место, Китти остановилась, хлестнула по крупу вторую лошадь и стала ждать.

Время тянулось мучительно медленно. Она представила себе, как в эти минуты Макс в отчаянии бежит по ее следам, и у нее заныло сердце от жалости. «Господи, скорее бы пришел этот проклятый поезд», — подумала она.

Наконец послышался гудок, и на горизонте показался направлявшийся в Аллахабад экспресс. Когда он сбросил ход, Китти под удивленными взглядами пассажиров пустила лошадь вскачь. Улучив момент, она схватилась за ручку одной из дверей и соскочила на ступеньку вагона. Изумленный проводник открыл ей дверь и помог войти внутрь.

Купив у него билет, беглянка прошла в купе, села и стала смотреть в окно — над бескрайними просторами Индии вставало солнце. Мысль об этой стране снова отозвалась в сердце Китти болью. Индия — это опасность, это страх за жизнь отца, это Нагар, чуть не сгубивший Макса. Страна предков больше не казалась молодой женщине землей обетованной. Надо отдать рубин, вызволить отца, спасти Макса и втроем уехать домой как можно скорее! Тюрьма, где держали отца, внезапно представилась Китти долгожданным убежищем, где осуществится все то, о чем она так долго мечтала.

Макс, несомненно, попытается ее остановить. Он знает Индию как свои пять пальцев, у него везде свои люди и, судя по всему, громадные возможности. Но если его удастся заманить в Порт-Блэр, то она спасет его от Нагара и от самого себя. Его будут охранять, и ни его индийский наставник, ни сообщники не смогут до него добраться. Ее отца освободят, и они отвезут Макса в Англию, к его настоящей семье, к любящим брату и отцу.

Погруженная в размышления, Китти и не заметила, как пролетели четыре часа до Аллахабада, оказавшегося на удивление красивым городом. Он находился на Великом индийском пути — древней торговой дороге, пересекавшей всю страну от Пешавара на западе до Калькутты на востоке. От аллах-абадской станции магистральная железная дорога шла параллельно Великому пути к Бенаресу, а потом в Калькутту. Китти сообразила, что в Аллахабаде наверняка должен быть расквартирован большой гарнизон колониальной армии.

Любуясь городом, молодая женщина вспомнила, что здесь много лет жил, работал репортером и писал свои знаменитые произведения Киплинг, автор романа «Ким». При мысли о родине у нее потеплело на душе. Может быть, отнести рубин командиру гарнизона? Нет, это опасно, ведь у тех, кто манипулирует Максом, повсюду шпионы. Даже если ей удастся добраться живой и невредимой до военного городка, как узнать, кому можно довериться? Ведь среди сипаев, местных жителей, служивших в колониальной армии, как пить дать, есть предатели. Нет, оставаться в Аллахабаде опасно, да и в Калькутте будет не лучше. Спасение — только в Порт-Блэре.

В билетной кассе сказали, что следующий поезд из Чатапура прибывает через час. Китти решила, что Макс, возможно, едет в этом поезде, если, конечно, он не сбился со следа или сумел поймать лошадь. Она поспешила купить билет и села в калькуттский экспресс. После более чем сорокаминутной задержки, причину которой никто так и не удосужился объяснить, поезд отъехал от перрона как раз в тот самый момент, когда поезд из Чатапура подходил к станции.

Поскольку следующий экспресс на Калькутту ожидался только через два часа, Китти немного успокоилась. Она села у окна и стала смотреть на бесконечную ленту Великого индийского пути, чувствуя, физически ощущая, что каждая секунда приближает ее к спасению. Скоро мерный перестук колес убаюкал беглянку, и она заснула.

Проснулась Китти, когда поезд дернулся и остановился. Она выглянула в окно — Бенарес, священный город индусов на Ганге. У Макса здесь наверняка есть единомышленники, и он, вероятно, телеграфировал им из Аллахабада. Значит, они могут попытаться ее здесь перехватить.

Однако, когда после пятиминутной остановки поезд тронулся, Китти не заметила на перроне ничего подозрительного. Может быть, Макс не стал телеграфировать сообщникам, чтобы не подвергать ее жизнь опасности? Кому, как не ему, знать, что ради рубина они убьют ее без малейшего колебания.

С этой мыслью Китти опять погрузилась в сон и проспала до утра, до конечной остановки у перрона огромного Центрального вокзала Калькутты. Проснувшись, она сразу взглянула на часы: поезд прибыл на час позже расписания. Носильщик на перроне объяснил, что ночью пришлось расчищать пути из-за небольшого оползня, потому-то экспресс и запоздал. Китти встревожилась — следующий поезд из Аллахабада должен был прибыть всего через несколько минут.

Наняв двуколку-тонгу, она велела вознице как можно быстрее ехать на берег реки Хугли, в порт. Там ей опять улыбнулась удача — паром до Порт-Блэра, столицы Андаманских островов, должен был вот-вот отойти. Едва Китти поднялась на борт, как раздался сигнал к отплытию. Облегченно вздохнув, она встала у поручней и бросила прощальный взгляд на берег с гигантским памятником королеве Виктории и старинной крепостью Форт-Уильям. И вздрогнула — со всех ног к пристани бежал Макс.

На мгновение их взгляды встретились — в его глазах не было ни гнева, ни боли, только печаль, и еще, пожалуй, страх. «Чего он боится?» — подумала Китти.

Макс отвернулся, оглядывая тянувшийся вдоль берега причал. Заметив поодаль парусную шхуну, он бросился к ней, прыгнул на борт и заговорил с владельцем, показывая рукой на повернувший к устью реки паром, потом вытащил из кармана пачку банкнот и сунул тому в руку: сделка состоялась. Как раз в этот момент паром взял курс в открытое море.

Китти занервничала — дул сильный ветер, поэтому шхуна вполне могла догнать оснащенный паровой машиной паром. План спасения оказался под угрозой срыва. Китти должна была обязательно оказаться в Порт-Блэре задолго до появления там своего возлюбленного, чтобы успеть добраться до тюрьмы и подготовить его арест. Он, конечно, возненавидит ее за это, но потом поймет, что она поступила правильно.

Когда паром причалил к берегу, в глаза беглянке сразу бросилась знаменитая Андаманская тюрьма, возвышавшаяся над Порт-Блэром, сонным провинциальным городком, с какой стороны ни взгляни. Огромное сооружение — шесть корпусов, лучами расходившиеся от центральной башни, — строили целых десять лет и закончили буквально год назад. Глядя на эту британскую цитадель, мощную, надежную, безопасную, Китти почувствовала такое облегчение, что чуть не разрыдалась.

У входа в тюрьму молоденький капрал в форме уэльского полка с изумлением окинул взглядом наряд молодой женщины, но, когда она назвала свое имя, тотчас взял под козырек:

— Да, мэм, вас ожидают!

Он пригласил ее войти. Железная тюремная дверь захлопнулась за Китти тяжело и неотвратимо, как дверь склепа. Капрал повел странную гостью по коридору, в конце которого находилась еще одна такая же дверь; уэльсец отпер ее, и Китти попала в следующий коридор, а из него, миновав очередную дверь, в тюремный двор. Беспокойство беглянки улеглось окончательно — разве сможет враг одолеть столь мощные преграды? Во дворе она с удовлетворением оглядела высоченный забор, защищенный сверху колючей проволокой, и сторожевые башни с вооруженными часовыми. Нет, Нагару и его подручным ни за что не удастся добраться здесь до Макса!

Во дворе капрал подвел Китти к главному сержанту, представительному мужчине с густыми бакенбардами.

— Вы одна? — удивленно посмотрел он на нее. — Разве с вами не было молодого человека?

— Вероятно, вы найдете его на шхуне, которая скоро подойдет или только что подошла к берегу, — объяснила молодая женщина. — Пожалуйста, приведите его сюда, я хочу с ним поговорить. Он может оказать сопротивление, но, прошу вас, не причиняйте ему вреда, он ни в коем случае не должен пострадать. Просто задержите его и приведите сюда, и все.

— Понимаю, мэм, — кивнул главный сержант. — Пойдемте, я провожу вас к начальнику тюрьмы.

Они поднялись на второй этаж центральной башни и вошли в огромный кабинет, из окон которого открывался великолепный вид на гавань. Из-за стола поднялся и пошел навстречу Китти высокий, тощий, мертвенно-бледный человек. Представившись начальником тюрьмы Холкомбом, он с преувеличенной любезностью поздоровался и сказал:

— Дорогая мисс Фонтэйн, вы совершили невозможное! Мы очень, очень о вас беспокоились. Вы прошли такой трудный путь! Могу я предложить вам чашечку чаю?

— Благодарю вас, мистер Холкомб, но я бы хотела сначала увидеться с отцом.

— Рубин при вас?

Она похлопала себя по карману.

— В таком случае я на минутку вас покину, мисс Фонтэйн. Пожалуйста, присаживайтесь!

Он вышел, а Китти, сама не своя от нетерпения, уселась в глубокое кресло и стала разглядывать кабинет, чтобы убить время. От висевших на стене картин — портрета короля Эдуарда и пейзажа, изображавшего берег Темзы со зданием парламента, — веяло спокойствием и уверенностью. Сердце Китти гулко билось: подумать только, еще минута-другая, и сюда войдет ее отец, свободный и счастливый! Уж он-то знает, как спасти Макса, как защитить их обоих.

Она взглянула в окно — со стороны Калькутты в гавань вошла шхуна. Если Макс приплыл на ней, то он скоро будет здесь.

В коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и Китти радостно вскочила на ноги, готовая броситься на шею отцу…

Но порог переступил человек, которого она совсем не ожидала здесь встретить.

— Сэр Гарольд… — растерялась Китти. — Что вы здесь делаете?

— Приехал проследить, чтобы все было как следует. Не волнуйся, дорогая, я позабочусь, чтобы обмен прошел без сучка и задоринки.

Она кинулась ему на грудь:

— У нас получилось! Наши усилия наконец увенчались успехом!

К ее удивлению, сэр Гарольд отстранился и сухо сказал:

— Дай мне рубин!

Она вытащила из кармана драгоценный камень.

— Ого! — не удержался от изумленного возгласа ее старший друг. — Не зря столько народу охотится за этой проклятой штуковиной!

Он взял рубин и поднес его к свету, любуясь багряными переливами в его таинственной глубине.

— Приготовьтесь, сэр Гарольд, у меня есть для вас еще одна потрясающая новость! — проговорила Китти и, решив сказать все без обиняков, выпалила: — Кэмерон жив!

— Кэмерон? — бесстрастно переспросил он, не отрывая взгляда от камня.

— Кэмерон и Макс Авели — одно и то же лицо!

Сэр Гарольд медленно опустил руку с рубином и повернулся к ней:

— Этого не может быть, дитя мое.

— Нет, ваш сын уцелел, его спас Нагар, и Кэмерон долгие годы провел здесь, в Индии, рядом со своим спасителем. Но Нагар бессовестно использовал его, чтобы завладеть рубином, он даже убедил Кэмерона в виновности моего отца. Мы поможем ему освободиться от влияния этого страшного человека, правда? Но на это потребуется время.

Сэр Гарольд задумчиво посмотрел на Китти.

— Значит, твоя догадка оказалась верной, — проговорил он. — Где он сейчас?

— Он пустился за мной в погоню и скоро будет здесь; не исключено, что он уже сошел на берег. Я попросила охрану поместить его в камеру, чтобы защитить от Нагара.

— Не беспокойся, я сам о нем позабочусь, но для начала мне надо поговорить с мистером Холкомбом.

— Предупредите, чтобы солдаты были с Максом повежливее, он ни в коем случае не должен пострадать.

— Разумеется, дорогая.

— А почему до сих пор не выпустили моего отца?

— Я сейчас все улажу, подожди немного.

Нетерпеливо меряя шагами кабинет, Китти думала о том, как удачно все складывается: в один день она после долгой разлуки вновь встретится с отцом, а сэр Гарольд — с сыном. Как знать, может быть, они все вместе отправятся морем домой…

Ожидание тянулось мучительно долго, Китти уже начала терять терпение, когда сэр Гарольд наконец вернулся и сообщил:

— Твой отец находится в корпусе Д, предназначенном для особо опасных преступников. Теперь мы можем туда отправиться.

Вслед за ним Китти вышла в коридор. Там к ним присоединились еще трое мужчин, в которых она узнала бывших чиновников из колониальной администрации Раджастана. Очевидно, они приехали вместе с сэром Гарольдом. «Что им здесь надо?» — удивилась молодая женщина.

Когда их маленькая процессия, прошествовав через двор, вошла в один из шести корпусов, Китти чуть не задохнулась от отвратительного запаха давно немытых человеческих тел. Все камеры, отгороженные от коридора решетками, как клетки в зоопарке, были битком набиты индийскими политзаключенными — удручающее зрелище, но сейчас Китти могла думать только о том, что через несколько минут увидит отца.

Тюремщик провел их к массивной двери в конце коридора и, звякнув связкой ключей, отпер камеру. Сэр Гарольд сделал приглашающий жест, Китти вбежала внутрь и остолбенела — у стены напротив стоял прикованный за руки и за ноги Макс. Судя по всему, его сильно избили: из разбитого рта и раны на лбу сочилась кровь. Глаза молодого человека пылали ненавистью.

Китти в ужасе бросилась к нему:

— Господи, что они с тобой сделали? И почему? Ведь они обещали не причинять тебе вреда!

Сэр Гарольд и остальные трое молчали.

— Прости, мой родной, — Китти погладила возлюбленного по лицу, стараясь не касаться его ран, — этого не должно было случиться, это какая-то ужасная ошибка.

— Уходи отсюда, — он стиснул зубы, — сейчас же!

— Пожалуйста, прости меня, я не могла позволить тебе взять рубин. Поверь, теперь все будет хорошо, ведь с тобой твой отец!

— Ах, Китти, что ты наделала… — пробормотал Макс. — Ты спрашивала, почему я не вернулся к отцу? — Он перевел на сэра Гарольда яростный взгляд. — Расскажи ей, отец, пусть знает, что ты ненавидел меня, своего Кэмерона, лютой ненавистью и что именно ты пытался убить меня четырнадцать лет назад!

В камере повисла жуткая тишина. Потрясенная, Китти уставилась на Макса полными слез глазами. Что он говорит? Это просто безумие!

— Что ты, Макс! — воскликнула она. — Ты ошибаешься, твой отец тебя любит. Скажите же ему, сэр Гарольд!

— О, ты его совсем не знаешь, — скрипнул зубами Макс. — Он настоящее чудовище! Все эти четырнадцать лет на людях он притворялся добрым, любящим отцом, лил крокодиловы слезы, но на самом деле его сердце всегда переполняла ненависть ко мне. Расскажи ей, отец!

Сэр Гарольд спокойно посмотрел на сына и покачал головой:

— Нет уж, рассказывай сам.

— Опомнись, Макс, за что же ему тебя ненавидеть?

— Эта давняя история. Тебе не довелось познакомиться с моей матерью — она была удивительно красивой, обаятельной и доброй женщиной, перед очарованием которой не мог устоять ни один мужчина. Отец ревновал ее с первого дня, и с годами ревность превратилось в манию, в стремление во что бы то ни стало спрятать, отгородить маму от других мужчин, чтобы она была целиком в его власти.

— Не забудь сказать, что все мои опасения оправдались, — проворчал сэр Гарольд, и в его голосе послышалась злость.

— В этом виноват только ты сам! — сердито воскликнул Макс и снова повернулся к Китти: — Джонатан Брэйс относился к ней с уважением и нежностью, как она того заслуживала. Неудивительно, что мама его полюбила. Когда отцу стало об этом известно, он добился того, что Брэйса с позором уволили со службы. Маму он посадил под домашний арест.

— Я только защищал то, что принадлежало мне по праву, — прошипел сэр Гарольд.

Кровь из раны на лбу залила Максу один глаз, он вытер ее плечом и продолжал:

— Когда мне было тринадцать, Брэйс вернулся в Индию уже как частное лицо — он стал преуспевающим торговцем чаем. Не зная, как сообщить о своем возвращении маме, он нашел меня и передал ей записку. Когда мама читала ее, ее глаза светились от счастья, впервые за долгие годы! Я решил ей помогать. Я стал носить записки Брэйсу и от Брэйса, выдумывал разные отговорки, чтобы мама могла выходить по ночам из своей комнаты, и всячески ее покрывал. Дни, когда она встречалась с Брэйсом, были самыми счастливыми в ее жизни.

Китти посмотрела на старшего Флеминга — лицо его медленно багровело.

— Примерно за месяц до того, как нас с тобой, Китти, похитили, — продолжал Макс, — отец пронюхал об их встречах, и начался настоящий кошмар… Он ворвался в мамину комнату, стал ее избивать. Я попытался ее защитить, но он схватил кочергу и свалил меня с ног, а потом вновь обрушил град ударов на маму…

Голос Макса дрогнул, и он замолчал.

— А что мне было делать? — взвизгнул сэр Гарольд. — Спокойно смотреть, как она наставляет мне рога с этим мерзавцем?

— Той же ночью мама умерла от побоев, — не обращая на него внимания, продолжал Макс. — Но перед смертью она заставила меня дать клятву не мстить отцу.

Из глаз Китти хлынули слезы, в голове крутилась только одна мысль: почему сэр Гарольд даже не пытается ничего отрицать?

— Когда ее не стало, отец сосредоточил свою ненависть на мне, «предателе», как он говорил. Ты даже не представляешь, какое облегчение я испытал, оказавшись в руках Хагана и его людей, вдали от родного дома. Но отец организовал нападение на похитителей. Приключение кончилось, потому что у сэра Гарольда была одна цель — убить меня. Воспользовавшись суматохой боя, он выстрелил мне в грудь.

— Жаль только, что недостаточно метко! — рявкнул старший Флеминг, который, похоже, окончательно вышел из себя.

— Что вы говорите? — повернулась к нему Китти. — Он же ваш сын!

— Нет! Он безродный ублюдок, прижитый моей блудницей-женой!

В камере вновь повисла гнетущая тишина. Макс уставился на сэра Гарольда широко открытыми глазами.

— Так вот почему ты меня возненавидел… — проговорил он медленно.

— Ты чертовски прав, — злобно ухмыльнулся сэр Гарольд. — Меня давно мучили сомнения насчет своего отцовства, а потом я обнаружил, что моя шлюха-жена путается с кем-то на стороне. Она, конечно, все отрицала, но несколько ударов кожаным ремнем с большой пряжкой развязали ее лживый язык. Не беспокойся, я позаботился и о твоем развратном папаше, тебе уже никогда с ним не свидеться!

— Теперь понятно, почему ты решился меня убить, — ты знал, что в моих жилах течет чужая кровь… — воскликнул Макс, и его лицо просветлело: — Какое счастье, ты мне не отец!

— Я бы никогда не поднял руку на своего сына, никогда! — нахмурился Флеминг. — Но отродье шлюхи, которая нарушила обет, данный у алтаря, достойно пули. Если бы ты знал, как я жалею, что не убил тебя тогда!

— А я благодарю бога за то, что я не твоя плоть и кровь!

Внезапно в голове Китти молнией сверкнула страшная догадка, и стены камеры поплыли у нее перед глазами.

— Где мой отец, сэр Гарольд? — дрожащим голосом спросила она.

Слабая улыбка тронула губы Флеминга:

— Глупец, он попытался сбежать прошлой ночью и был убит.

— Как же так? — простонала Китти. — Ведь он ни в чем не виноват. Власти обещали сохранить ему жизнь и свободу в обмен на рубин! Я отдала рубин вам…

— Не заблуждайся на его счет, дорогуша, — ухмыльнулся Флеминг. — Не таким уж невинным агнцем был наш доблестный полковник Фонтэйн! По правде говоря, он был вор, каких поискать. Но кто из колониальных чиновников не ворует? Обкрадывать туземцев — о, мы, англичане, большие мастера по этой части.

— Ты тоже был замешан в афере, за которую арестовали Фонтэйна, — заметил Макс.

— Разумеется! Мы крали вместе, и оба вышли бы сухими из воды, если бы твой друг Нагар не поймал нас за руку.

Ошеломленная открывшейся истиной, Китти пошатнулась. Макс был прав, ее отец преступник…

— Боже милостивый, — пробормотала она, — значит, это правда…

— А ты когда-нибудь задумывалась, что такое правда? — хихикнул сэр Гарольд. — Она у каждого своя!

— Зачем вам… все это? — с трудом подбирая слова, пробормотала Китти. — Вы… рассчитываете что-то получить от правительства?

— Конечно, — ответил за Флеминга Макс. — Он наверняка сторговался с властями: он им — рубин, они ему — что-то в обмен. Интересно, что? Он наверняка не продешевил.

— Я стану вице-королем Индии. — На губах сэра Гарольда заиграла самодовольная улыбка. — Ну что, хороший куш?

— Да уж, ведь, став вице-королем, ты сможешь ограбить всю Индию, как ограбил Раджастан.

— Этот пост сулит предприимчивому человеку невероятные возможности! — продолжал откровенничать Флеминг. — Кто знает, сколько времени Индия будет оставаться нашей колонией? Вряд ли долго, так что надо успеть побольше прибрать к рукам.

— Значит, не было никакого пирата, который потребовал за освобождение моего отца рубин? — догадалась ошеломленная Китти.

— Ну наконец-то до тебя дошло!

— Да, теперь мне все ясно! — воскликнула она. — Вы просто придумали эту сказочку, чтобы заставить меня добыть рубин. Ловушка в Скотленд-Ярде тоже ваших рук дело, ведь это вы мне рассказали, как пробраться туда через туннель, и оказалось, полицейские прекрасно знали мой маршрут! — Она перевела взгляд на возлюбленного — избитый, окровавленный, он смотрел на Флеминга с ненавистью. — Как вы намерены поступить с Максом?

— Ну, это совсем просто. Твой любовник либо сгниет в этих стенах, либо… тоже попытается совершить побег. Кстати, неплохая мысль!

Китти словно обожгло.

— Вот как? Значит, мой отец вовсе не пытался бежать, вы просто его убили! — крикнула она. — Вы не могли допустить, чтобы он, выйдя на свободу, рассказал о ваших преступлениях! Сколько денег вы заплатили здешнему начальнику за кровь моего отца?

— Вы не поверите — нисколько! — сказал сэр Гарольд и, усмехнувшись, оглянулся на своих подручных. — Холкомб — один из моих преданных помощников и знает, что я позабочусь о нем, когда стану вице-королем.

Макс скрипнул зубами и прорычал:

— Дай бог мне только выбраться отсюда, и я тебя убью, клянусь могилой матери!

— Ну это вряд ли, — спокойно ответил сэр Гарольд, но угроза, похоже, заставила его задуматься.

Китти посмотрела на возлюбленного, и ее сердце сжалось от тоски: как могло случиться, что, любя его безгранично, именно она завлекла его в западню?

— Ты пришел, чтобы меня защитить, а я… Если б я только знала! — Китти обняла Макса и поцеловала в окровавленную щеку. — Обещаю, я вызволю тебя отсюда, любимый!

— Не стоит раздавать поспешные обещания, красавица, — с язвительной улыбкой посоветовал сэр Гарольд. — Ты возвращаешься со мной в Англию, потому что Чарльз все еще хочет на тебе жениться. Боюсь, бедный мальчик без памяти влюблен. Я обязан дать ему то, чего он хочет, потому что он действительно моя плоть и кровь. Надеюсь, это хоть как-то компенсирует ему трудное детство с матерью-шлюхой! — добавил он, злорадно глядя на пленника.

Трое подручных выволокли брыкавшуюся и звавшую на помощь Китти из тюрьмы и затащили на паровое судно, стоявшее на якоре у причала. Там ее втолкнули в кабину на корме, где для нее уже были приготовлены женская одежда и туалетные принадлежности. Когда негодяи ушли, Китти бросилась к двери, но та оказалась запертой снаружи. В отчаянии она начала стучать в дверь кулаками и требовать, чтобы ее выпустили, но все было бесполезно.

Вскоре она увидела в иллюминатор, как на борт поднялся сэр Гарольд вместе с капитаном и двумя помощниками. Загремела якорная цепь, взревели двигатели, и судно медленно отвалило от причала. В дверь кабины постучали, и ненавистный голос сэра Гарольда весело произнес:

— Когда мы выйдем из гавани и будем разворачиваться, откроется замечательный вид на Чэтемский мыс, очень рекомендую не пропустить!

— Вы напрасно теряете со мной время, — ответила Китти. — Я никогда, слышите, никогда не выйду за Чарльза! И вообще, я сразу пойду в Скотленд-Ярд и расскажу о ваших преступлениях.

— Ах, дорогая, путь предстоит неблизкий, надеюсь, ты еще передумаешь.

Китти стиснула зубы.

«Дай мне только оказаться в Англии, подлый мерзавец, я сделаю все, чтобы тебя уничтожить, и спасу Макса, чего бы мне это ни стоило, даже ценой своей жизни».

Если бы не эта мысль, она бы сошла с ума или вырвала бы себе сердце от горя. Подумать только, хоть и не по злому умыслу, но она предала своего любимого! И надежды на спасение отца, и все ее усилия последних месяцев пошли прахом… Она решила, что старая добрая Англия — ее настоящий дом, и получила предательский удар в спину. Отец мертв, любимый брошен в застенок…

Китти сжала виски руками. Нет, так больше нельзя, хватит себя терзать, надо искать способ все исправить!

Почувствовав, как накренилось, поворачивая, судно, она вспомнила слова сэра Гарольда. Чэтемский мыс, что-то знакомое… Ну конечно, на Чэтемском мысу находится виселица, где казнят преступников, ее там специально построили, чтобы с проходящих мимо кораблей можно было наблюдать за казнями. Китти ахнула и бросилась к иллюминатору.

На высоком постаменте под виселицей, окруженной взводом солдат, стояли двое мужчин. Она с ужасом узнала в одном из них Макса. Палач надел ему на голову черный мешок, накинул на шею петлю и дернул за рычаг. Макс провалился в открывшийся люк и отчаянно забился, безуспешно пытаясь достать ногами до земли. Китти истошно закричала. Он дернулся еще два раза и безжизненно повис, неестественно вывернув шею вбок.