Не оборачивайся

Глава 12

— Еще один? — переспросила Ноа.

— Наверняка я знать не могу, — сказал Коди. — Есть только один способ проверить — сделать рентгеновский снимок. Но в этих документах, — он поднял бумаги, лежавшие справа от него, — есть намеки на то, что они сделали крупное открытие, связанное с добавлением тимуса. На самом деле тут нет ничего удивительного. Некоторые мыши рождаются с двумя тимусами. Вот почему человек, который собирался опубликовать свои исследования, считал, что данные получены в результате работы с лабораторными животными.

— А где они взяли еще один тимус? — спросила Ноа.

Ее голос стал холодным и лишенным любых интонаций. Казалось, они обсуждают погоду.

— Я не могу сказать ничего определенного, — попытался уклониться от ответа Коди.

— Ну а если ты попробуешь угадать?

Понизив голос, он неохотно ответил:

— В файлах некоторых детей… на них не хватает информации.

— И что это значит? — недоуменно спросила Ноа.

Питер похолодел.

— Они взяли его у одного из них.

— Ты хочешь сказать… — Рука Ноа метнулась к губам, глаза широко раскрылись. — О господи!

— Я не уверен, — торопливо добавил Коди. — Но такая возможность представляется наиболее вероятной.

Ноа позеленела, как в тот момент, когда перестала есть в кафе.

— Значит, во мне тимус одного из погибших ребят?

— Я не знаю, — признался Коди. — Но такое возможно.

Девушка встала и вышла из комнаты. Питер поднялся на ноги, чтобы последовать за ней, но Коди покачал головой.

— Дай ей немного времени.

После коротких колебаний Питер опустился на диван.

— Я до сих пор не знаю, как вы познакомились, — через минуту сказал Коди.

— Ноа — член /АЛЬЯНСА/. Она превосходный хакер, поэтому я обратился к ней за помощью, чтобы взломать сайт АФРМ. Однако я понятия не имел…

— Безумное совпадение, — Коди покачал головой. — А Аманда?

Питер принялся изучать ногти.

— Оказалось, что ее больше интересуют парни из колледжа.

— Ах вот оно как… извини, дружище.

Питер пожал плечами. Он оценил, что Коди больше ничего не сказал. Другие его приятели тут же заявили бы, что она сука, что все к лучшему и теперь он свободен. Да, Питер ужасно злился на Аманду, но не собирался позволять ее оскорблять.

— Мне нравится эта девушка, — заметил Коди. — У нее сильный характер.

— Да, тут нет сомнений. — Питеру удалось рассмеяться.

Коди посмотрел на него, но промолчал. Сквозь закрытую дверь ванной комнаты до них доносился звук льющейся воды. Может быть, Ноа плачет?

Коди встал, потянулся и потер спину.

— Я чувствую себя как старик. Поможешь мне разложить диван?

Они с Коди превратил диван в кровать. Коди сходил в другую комнату и вернулся с простынями и полотенцами. Через мгновение вернулась Ноа. Ее лицо снова превратилось в маску. Она посмотрела на диван.

— Кто здесь будет спать?

— Ты, — сказал Коди. — Если только вы…

— Я лягу на полу, — быстро сказал Питер.

— Тогда я достану спальный мешок. К сожалению, у меня больше нет подушек.

— Все в порядке, — сказала Ноа. — Спасибо, что разрешил нам остаться.

— Какие вопросы, Педро мне как брат. — Коди сжал ее плечо и направился к двери. — Если тебе что-нибудь понадобится, я в комнате дальше по коридору.

Ноа легла на диван и стала смотреть в потолок. Ее рука сама потянулась к груди, пальцы беспрестанно ощупывали кожу под рубашкой, и неровный шрам казался более холодным. Когда Коди рассказал о своих подозрениях, она бросилась в ванную комнату, в ушах отчаянно зашумело. Перед глазами танцевали разноцветные пятнышки, словно все чувства объединились против нее. Она склонилась над унитазом, ожидая, что ее сейчас вырвет. Во рту появился вкус желчи, но рвота так и не началась.

Ноа плеснула воды в лицо, и ей стало немного лучше. Но, взглянув в зеркало, она увидела в своих глазах страх. На нее смотрели испуганные глаза ребенка, и ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не пойти на кухню, не взять нож и не располосовать себе грудь.

Возможно, все не так, возможно, Коди сделал неверное предположение. К тому же он еще не настоящий врач.

И все же, когда он произнес эти слова, что-то щелкнуло. Ноа почти ощущала внутри у себя чуждое присутствие. Словно дополнительный тимус пульсировал в груди в ритме ее сердца. Интересно, кому он принадлежал прежде и знала ли она этого ребенка? Может быть, они спали на соседних койках в Центре.

Ноа повернулась на бок, лицом к стене. Ей вновь стало холодно. Дыхание срывалось с губ легким облачком — отопление было поставлено на минимум. Коди извинился, сказав, что пытается минимизировать счет. И, хотя Ноа лежала в одежде под толстым стеганым ватным одеялом, она замерзала. Впрочем, даже в теплой квартире, которую она на одну ночь сняла в Кембридже, ей не удалось полностью согреться. Быть может, это побочное действие второго тимуса. Если так, то ее могут ждать и другие сюрпризы.

Ноа напомнила себе, что ей следует тревожиться не только об этом. Возможно, ее заразили ЧУИМ. Почему-то это пугало ее гораздо меньше, чем мысль о втором тимусе. Со смертью она сможет справиться — она близко познакомилась с ней в юном возрасте и, честно говоря, не рассчитывала дожить даже до шестнадцати лет. Когда социальный работник в больнице протянул ей чашку какао и объяснил, что ее родители «отправились в рай», ей сразу пришло в голову, что плохие вещи случаются тройками. Всю свою жизнь Ноа ждала, когда упадет вторая туфля.

Но чужой тимус… мысль о нем казалась непереносимой.

— Ты спишь? — прошептал Питер.

Сначала Ноа решила ему не отвечать. Ей не хотелось разговаривать. Однако Питер обеспечил ее крышей над головой. И поступил очень мило, когда сказал, что будет спать на полу. Она знала совсем немного парней, которые повели бы себя так же.

— Нет, не сплю, — наконец ответила она.

После долгой паузы Питер сказал:

— Мне вправду очень жаль.

— Ты не сделал ничего плохого.

— Да, я понимаю. Я не принимаю вину на себя — лишь выражаю сочувствие. А это большая разница.

— Я знаю, — раздраженно сказала она.

Он немного помолчал, а потом прошептал:

— Теперь мне уже не так жаль.

Ноа не выдержала и рассмеялась.

— В любом случае, это мерзко, — продолжал Питер. — Я думаю, что тебе, наверное, очень страшно.

— Мне не страшно, — сказала Ноа.

— Правда? А я в полнейшем шоке. — Он затрещал суставами пальцев — Ноа несколько раз замечала, что он так делает, когда о чем-то задумывается. — Проснуться на операционном столе… наверное, я бы совсем растерялся.

— Это не помогло бы, — сухо заметила она.

— Извини.

— Ты много извиняешься, — заметила она.

— Это из-за того, что ты заставляешь меня нервничать.

— В самом деле? — Ноа повернулась к нему лицом и подперла голову рукой. На окнах не было занавесок, и падающий с улицы свет слабо освещал Питера. Спальный мешок был застегнут до середины, так что она видела его выцветшую футболку. Он смотрел в потолок. — Почему?

Он повернулся к ней и застенчиво улыбнулся.

— Я и сам не знаю. Может быть, дело в том, как ты говоришь.

— А как я говорю? — резко спросила Ноа.

— Словно собираешься начать ссору. Или будто мы уже поссорились. Моя мать сказала бы, что ты склонна к противостоянию.

Ноа обдумала его слова.

— Я не хочу ссориться, — наконец ответила она.

— Да, я уже понял. Но сегодня, изучая файлы, ты вела себя по-другому.

— Да?

Питер снова рассмеялся и сказал:

— Вот видишь…

— Что?

— Мне всегда было легко разговаривать с другими людьми.

— Тебе повезло, — фыркнула она.

— Ноа, я ничего для этого не делал. Оно получалось само. Но с тобой я не знаю, что сказать, а все, что говорю, звучит ужасно глупо. И я никак не могу понять почему.

Казалось, он искренне удивлен.

— А твои родители выкинули тебя вон по-настоящему? — через минуту спросила Ноа.

— Да. — Было довольно темно, но ей показалось, что Питер помрачнел. — К тому же от меня ушла моя подружка.

— Значит, последние дни получились у тебя паршивыми.

— Но ты легко побеждаешь. — Его зубы сверкнули в темноте.

— Без вопросов.

Они с минуту помолчали, а потом он сказал:

— Я поверить не могу, что ты сумела сбежать от этих типов. Круто.

— Ну да. У меня просто не было выбора.

— Наверное. И все же я бы и до половины твоих трюков не додумался.

Его голос был полон восхищения. Ноа не знала, что ему ответить. Однако по непонятной для нее самой причине почувствовала себя лучше. Пока он не заговорил снова:

— И что теперь?

— Что ты имеешь в виду?

— Полагаю, мы можем провести здесь несколько дней, пока не разберемся со всеми вопросами, но нам нужно обязательно выяснить, что они с тобой сделали, ты согласна? — тихо спросил Питер.

Ноа кивнула, но тут же сообразила, что он ее почти наверняка не видит.

— Да, — сказала она.

— Мы с Коди подумали, как можно сделать тебе анализы…

— Анализы? — В ее голосе появились визгливые нотки.

— Нет, не такие, как делали они, — попытался успокоить ее Питер. — Рентген грудной клетки, может быть, анализ на ЧУИМ. Ты ведь хочешь знать, заразили они тебя или нет?

Это был вполне разумный вопрос. Какая-то часть ее сознания не хотела знать правду, но Ноа ответила:

— Думаю, да.

— Отлично. Анализ на ЧУИМ довольно прост. Коди может взять у тебя кровь и пронести ее с собой в больницу, где он завтра дежурит. С рентгеном немного сложнее. Но у него есть идея.

— Да? — Ноа это нравилось все меньше и меньше. Ей делали рентген только один раз, когда приемная мать сломала ей руку за то, что падчерица неправильно мыла тарелки. — Что за идея?

— Один наш приятель работает сейчас ветеринаром. Коди говорит, что мы можем ему доверять, и в таком случае результаты снимка не останутся в компьютере, как это происходит в обычной больнице. Потому что существует шанс…

— Что они отслеживают такую возможность, — закончила за него Ноа. Коди был прав, ей не следовало привлекать к себе внимание. Но тот факт, что они оба готовы на многое ради нее пойти, насторожил Ноа. — Почему вы это делаете?

— Что делаем?

— Помогаете мне? — спросила Ноа.

— А почему я не должен? — удивленно спросил Питер.

— Понятия не имею. Ты меня совсем не знаешь и… Я к такому не привыкла.

— Очень жаль, — сказал Питер. — Если честно, дело не только в тебе. Именно для такого случая я и создал /АЛЬЯНС/. Когда мы узнаем, что какие-то подонки совершают ужасные поступки, мы их наказываем.

— Да, но ты уже это сделал, взломав систему АФРМ.

— Они могут ее восстановить. И наша атака ни в коей мере не компенсирует то, что они сделали с тобой. — Его голос обрел силу. — К тому же они на этом не остановятся. Может быть, прямо сейчас они продолжают эксперименты над другими детьми.

— Я об этом думала, — призналась Ноа. — В том комплексе много разных складов.

— Ну, теперь они знают, что тебе известно, где проводятся опыты. И если они не полные идиоты, там уже ничего нет, — задумчиво сказал Питер. — И все же…

Однако он не стал продолжать, и Ноа спросила:

— И все же?

— Просто я подумал, что файлы уже загрузились. Я не смогу разобраться с научной частью, но теперь можно попытаться найти, кто за всем этим стоит.

— Я думала, что это Мейсон.

— Сомневаюсь, — сказал Питер. — То, как он разговаривал с моими родителями… У меня сложилось впечатление, что Мейсон кому-то подчиняется. Мне не показалось, что он сам принимает окончательные решения. Настоящий босс не станет бегать и заниматься подобными вещами.

— Пожалуй, нет, — согласилась Ноа. — Предположим, ты сумеешь выяснить, кто главный. И что потом?

— Потом мы придем за ними, — мрачно ответил Питер. — По сравнению с этой историей все остальное, что мы делали с /АЛЬЯНСОМ/, выглядит детскими шалостями. Мы всем о них расскажем.

Ноа не была уверена, что ей понравились идеи Питера. Разоблачение АФРМ приведет к тому, что она окажется в центре внимания, а Ноа потратила немало сил и времени, чтобы спрятаться от мира.

— Что ж, похоже, у нас есть план, — тем не менее, сказала она.

— Точно. А теперь нам нужно немного поспать. — Питер зевнул и добавил: — Спокойной ночи.

Ноа продолжала размышлять.

— Питер?

— Да?

— Спасибо, — сказала она после небольшой паузы.

— О чем речь!

Постепенно дыхание Питера стало ровным. Изредка мимо проезжала машина, но в остальном ночь оставалась тихой. Однако сон не шел к Ноа. Тело устало — прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как она сумела поспать. Тем не менее ее мозг продолжал прокручивать события последних дней, и перед ней проходил нескончаемый поток лиц и мест. И что-то продолжало пульсировать в груди.

Наконец Ноа не выдержала, встала с дивана, взяла лэптоп и подошла к окну. Дрожа, она уселась на подоконник окна, выходящего на улицу. От голого дерева шел холод, проникавший сквозь тонкие спортивные штаны слишком большого размера, которые ей одолжил Коди.

У нее не было сил на изучение файлов, и от одной только мысли об этом начала болеть голова. Поэтому она решила проверить электронную почту.

Новое послание от А6М0. Оно состояло только из темы: «Ты в порядке?»

Ноа послала приглашение к диалогу, и через секунду на мониторе возникло новое окно.

«Я уже начал о тебе беспокоиться», — написал он.

«Я в порядке».

«Хорошо».

Пальцы Ноа застыли над клавиатурой. У нее возникло странное чувство — интуиция подсказывала, что этот человек, он или она, знает ответы, которые ее интересовали. Однако у Ноа накопилось столько вопросов, что она не знала, с чего начать.

«Кто ты?» — в конце концов напечатала она.

«Не имеет значения. Сайт АФРМ заблокирован. Твоя работа?»

«Это сделал друг», — написала Ноа.

Нет, он ошибается, ей очень важно знать, кто он такой. Этому человеку слишком много о ней известно. Ноа понимала, если она будет настаивать, он просто прервет разговор, а ей требовалось получить ответы на другие важные вопросы.

«Ты сумела получить файлы?»

И вновь Ноа задумалась. Не исключено, что она беседует с кем-то из АФРМ. Она даже не могла быть уверена, что разговаривает с одним и тем же человеком. И все же она написала:

«Да».

Прошло довольно много времени, потом на мониторе появились слова:

«Тогда у тебя находится единственный экземпляр файлов „Проекта“. Они постараются их вернуть. Если тебе удалось найти безопасное место, оставайся там».

«Мне нужны ответы, — напечатала Ноа, чувствуя, как ее охватывает гнев. — Я хочу знать, что со мной сделали».

«Ты не должна позволить им снова тебя поймать, — написал он. — Это очень важно».

«Значит, если я верну им файлы, они оставят меня в покое?» — спросила Ноа.

Может быть, если они организуют нечто вроде обмена, им с Питером больше не будет грозить опасность. Если информация так важна, а доступ к ней есть только у нее и Питера, у них появляется шанс. Она может создать надежную систему, которая сработает, если с ней или Питером что-нибудь случится. Потом останется позаботиться о том, чтобы АФРМ об этом узнала, и тогда все закончится…

Ноа уже начала планировать, как это можно сделать, когда пришел ответ.

«Они никогда не оставят тебя в покое, — написал он. — Ты — ключ. И ты не должна возвращать им информацию. Они воспользуются ею, чтобы причинить нам еще больший вред».

«Что это значит?» — напечатала она, раздражаясь все сильнее.

С тем же успехом можно разговаривать с Йодой:[43] никакого терпения не хватит.

Когда в течение следующей минуты никакого продолжения не последовало, она напечатала:

«Кто это — мы?»

Молчание. Глядя на то, что она написала, Ноа подумала: замечательно, теперь я стала общаться с ним на его языке.

Но тут А6М0 вышел из окна, и Ноа стоило больших усилий, чтобы не швырнуть лэптоп в стену.

Она захлопнула крышку и вытащила провод из сети.

— Что тут происходит? — спросил сонный голос.

— Ничего, — прошептала Ноа; ей стало стыдно, что она разбудила Питера. — Спи.

— Ладно, я люблю тебя, Аманда, — сонно пробормотал Питер.

Ноа напряглась. Было странно снова слышать эти слова, хотя они и не предназначались ей. Прошло почти десять лет с тех пор, как кто-то говорил, что любит ее. Ее мать сажала Ноа на сиденье в автомобиле, целовала в лоб и шептала в волосы, когда она засыпала.

Ноа уткнулась подбородком в колени, посмотрела в окно и потерла запястье. И, хотя браслет исчез, это движение ее успокоило.

Аманда накинула капюшон свитера на голову и поплотнее завязала шарф. Конец октября выдался на удивление холодным. «Спасибо тебе, глобальное потепление», — подумала она. Ее невероятно злило, когда средства массовой информации использовали похолодание как повод для более уверенных заявлений относительно воображаемых изменений климата, выдуманных учеными. Как люди не понимают, что глобальное потепление вовсе не означает, что на планете станет более жарко? Просто времена года будут ярче выражены. Аманду это ужасно возмущало.

Они с Дрю только что обсуждали глобальное потепление за кофе в студенческом центре. Аманду поражало, насколько совпадают их взгляды. Никогда прежде она не чувствовала такой интеллектуальной близости с другим человеком. Питер… ну, Питер — это Питер, и за это он ей нравился. Он был остроумным и очаровательным, помогал легко смотреть на вещи. Но иногда Аманда на него сердилась за то, что он был готов высмеять все что угодно. Жизнь для него представлялась одной большой шуткой. Здесь нет ничего плохого, напомнила она себе, — однажды ее преподаватель психологии сказал, что каждый человек вырабатывает свой взгляд на окружающий мир.

Но в их с Питером взглядах оказалось слишком много расхождений. Аманда быстро теряла интерес, когда он пускался в бесконечные рассуждения о свободе Интернета и деятельности хакеров. Для нее это было слишком… виртуальным. Аманда предпочитала видеть проблемы перед собой и решать их лично. Анонимность компьютерных сетей ее не устраивала.

Тут Дрю ее полностью поддерживал. Он понимал, что она говорит о парнях вроде ее брата, которые оказались вне социальных сетей. Как только ее брат остался один, никто не попытался его спасти. Организаций вроде «Союза беглецов» было мало, и единственное, что им удавалось сделать, — чуть улучшить положение сбежавших из дому подростков.

Дрю нравилась идея создания новых центров для решения подобных проблем, специальных домов для подростков, дающих больше, чем просто возможность подкрепить силы. Места, где они смогут сдать тесты по программе средней школы, получить безопасный ночлег и помощь в каждодневной жизни, которая так сурово с ними обходится. После окончания юридического колледжа Дрю собирался начать работать с самых низов в партии народной инициативы, чтобы понять, как все устроено. И тогда — кто знает, намекнул он — они смогут взяться за решение подростковых проблем вместе.

От этой мысли Аманда покраснела. Она не сомневалась, что Дрю — именно тот, кого она ищет. Однако мысль о Питере причиняла ей боль. Она поступила неправильно, ей следовало поговорить с ним несколько недель назад. Аманда звонила ему целый день, чтобы извиниться, но включалась голосовая почта, а он так ей и не позвонил. «Очень похоже на него», — подумала она, закатывая глаза. Питер всегда старался избегать трудных разговоров. Тот факт, что он и его родители никогда не упоминали имя умершего брата, казался ей удивительным. Создавалось впечатление, что Джереми не существовало, так старательно они стирали следы его существования из своей жизни.

Они поступали неправильно, но теперь это не ее проблема, напомнила себе Аманда.

Она ускорила шаг. Во дворе было пусто, в большинстве окон свет уже не горел. Аманда и не заметила, что уже поздно. Несмотря на то что она ужасно устала после работы, Дрю уговорил ее встретиться, чтобы выпить кофе, и они потеряли счет времени. Ей не следовало так увлекаться разговором.

Перед глазами у нее вновь возникло обиженное лицо Питера, когда он посмотрел на нее перед тем, как выбежать из комнаты, и ей снова стало больно. Она постаралась прогнать неприятные мысли. Все к лучшему. Питер быстро оправится. Он всегда нравился девушкам; не пройдет и недели, как он начнет с кем-нибудь встречаться.

И все же ей хотелось, чтобы он ответил на ее звонок. Их отношения нужно было как-то завершить.

Аманда уже подходила к своему общежитию, когда увидела, что какой-то парень на костылях пытается вставить карточку-ключ, чтобы открыть дверь. Его рюкзак соскользнул с плеч, и он выругался.

— Послушай, давай я тебе помогу, — предложила Аманда, быстро подходя к нему.

Она вытащила свою карточку из кармана и провела вдоль полосы. Дверь щелкнула и распахнулась. Аманда наклонилась, подняла рюкзак и с улыбкой протянула его парню.

Однако улыбка мгновенно исчезла, когда она взглянула ему в лицо. Парню было не меньше тридцати, и он не мог жить в общежитии первокурсников. Он бросил костыли и стоял на двух ногах.

Его жесткий взгляд был устремлен на Аманду сверху вниз.

Девушка повернулась, чтобы бежать. Однако слева, от кустов, отделилась одна тень, справа — другая. Они начали приближаться.

Аманда открыла рот, чтобы закричать, но почувствовала, как протянутая сзади рука накрывает ее губы, приглушив звук, а в следующее мгновение — укол в шею. Еще несколько секунд Аманда сопротивлялась, потом тело перестало ей подчиняться, она обмякла и упала на руки незнакомца.