Не оборачивайся

Глава 05

Ноа не сводила глаз с монитора и курсора мышки, который замер на папке с ее именем. Она понимала, что, несмотря на воскресенье, шансы на то, что кто-то еще зайдет на сервер, были высоки, и опасность, что ее обнаружат, увеличивалась. Она вспомнила слова Валласа о том, что какие-то громилы ворвались в его дом, и подумала, что, возможно, все гораздо серьезнее, чем ей показалось, когда она его слушала.

Она открыла файл и пробежала глазами несколько документов, в которых содержались слайды, диаграммы и бесконечные страницы медицинских заметок. Ноа не смогла понять большинство из них, поскольку они представляли собой мешанину из научного жаргона. Единственное, в чем она убедилась наверняка, — что речь шла о каком-то эксперименте.

Ноа снова рассеянно коснулась рукой груди. Значит, вот что они сделали. Превратили ее в подопытного кролика, может быть, даже вырезали какой-то орган или что-нибудь в таком же духе. Впрочем, если это и так, похоже, она вполне могла обходиться без того, что у нее забрали, — несмотря на все, что с ней произошло, она чувствовала себя совсем неплохо. И, тем не менее, когда Ноа подумала, что какие-то чужие люди ее раздели, потом разрезали и копались у нее внутри, ей стало не по себе. Она заставила себя прогнать эти мысли, с усилием, будто бы отошла в сторонку, постаравшись отнестись к новой информации как к задаче, которую требуется решить и которая не имеет к ней прямого отношения.

Ноа провела рукой по волосам и сделала глубокий вдох. Не вызывало сомнений, что тот, кто имеет доступ к данным файлам, знает всю предысторию, поскольку это всего лишь результаты эксперимента. Девушка замерла, глядя на одну из фотографий, на которой она лежала на металлическом столе. Камера находилась сверху и немного справа, так что Ноа видела капельницу и стоящие вокруг операционного стола всякие медицинские штуки, невероятно похожие на сторонних наблюдателей. Никаких людей в кадре не было. Она отметила, что выглядит на снимке еще бледнее, чем обычно, и ее кожа кажется голубой, совсем как у трупов из полицейских сериалов.

Ее передернуло, и она закрыла файл, потом еще раз проверила, не попал ли он на флешку с данными, которые она собиралась переслать Валласу. Поколебавшись несколько мгновений, отправила копию на свою электронную почту вместе с остальным содержанием папки. Затем отключилась от сервера и легла в кровать. С одной стороны, она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой измученной, а с другой — не сомневалась, что уснуть не удастся. Часы показывали почти девять утра, и ей в любом случае нужно было освободить номер к одиннадцати. Ноа подумала, что, может, стоит остаться тут еще на две ночи, но потом решила, что умнее будет не задерживаться на одном месте. Может быть, удастся найти что-нибудь получше или, по крайней мере, почище.

А еще ей нужно было обзавестись телефоном. Несколько секунд она раздумывала, не позвонить ли Валласу. Узнав, что проект имеет к ней прямое отношение, Ноа не особенно рвалась прямо сейчас отдавать ему флешку. Кто знает, что он намерен сделать с информацией? Может быть, они собираются с помощью /АЛЬЯНСА/ вывести на чистую воду тех, кто придумал проект? Или планируют наказать людей, которые располосовали ей грудь? Для нее, по крайней мере, этого мало. Ноа решила на день отложить его заказ, а ему сказать, что еще не успела как следует во всем разобраться.

Она включила почту и обнаружила там сообщение, что файлы пришли, а еще письмо от Валласа. Он явно нервничал и спрашивал, удалось ли ей что-нибудь найти.

Ноа уже собралась написать ему ответ, когда появилось сообщение о новом письме. Отправителя А6М0 она не знала, но спаму редко удавалось преодолеть ее фильтры. В строке «Тема» значилось: ПОЖАР НА СКЛАДЕ.

Ноа колебалась пару мгновений, но все-таки открыла письмо и обнаружила внутри фотографию, судя по углу съемки, сделанную камерой у ворот в тот момент, когда она проезжала мимо на крыше пожарной машины. Значит, все-таки одна из камер находилась достаточно высоко.

На фоне громадного грузовика Ноа казалась крошечной, ее тело с раскинутыми руками и ногами напоминало букву «X», в глазах застыл ужас. Когда она увидела снимок, панический страх, которому она изо всех сил противилась с того момента, как пришла в себя на операционном столе, взял над ней верх. Сердце отчаянно колотилось, напоминая о разрезе на груди. Ноа попыталась делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться, и вдруг поняла, что во рту у нее пересохло. Сражаясь со слезами, она без сил опустилась на стул. «Почему они продолжают меня преследовать?» — задавала она себе один и тот же вопрос. И как, черт бы их побрал, они узнали ее электронный адрес? То, что ее захватили прямо на улице, было ужасно, но в виртуальном мире она обычно чувствовала себя в безопасности. Ноа потратила немало сил, чтобы создать систему, включая и этот электронный адрес, проникнуть в которую практически невозможно. Она знала, на что способна, если ей очень захочется. Большинство других хакеров находились в другой весовой категории, но были и такие, кто вполне мог ее выследить.

Фотография настолько приковала к себе ее внимание, что она не сразу заметила под ней ссылку. Отчаянно сражаясь с нарастающим ужасом, Ноа открыла ее… и нахмурилась.

Это был сайт, который рекламировал шампунь.

Она снова проверила ссылку, потом еще раз.

С тем же результатом.

Ноа откинулась на спинку стула, пытаясь понять, что происходит.

Впрочем, она не собиралась сидеть на месте и дожидаться, когда ее враги выяснят, где в данный момент она находится. Она быстро убрала лэптоп в коробку, накинула на голову капюшон и вышла из номера.

— Бессмыслица какая-то, — заявила Аманда.

— Я и сам знаю.

Питер ушел из дома очень рано — он все равно не смог уснуть, а настроения на еще одну «беседу» с Бобом и Присциллой у него не было. Поэтому он встретился с Амандой в кафе рядом с университетским кампусом — там же, где они встречались на прошлой неделе.

Питер наблюдал за Амандой, которая размазывала ложкой по тарелке овсянку. Он к своей тоже не притронулся, но совсем по другой причине. Питер в очередной раз заказал овсянку, чтобы доставить ей удовольствие, хотя на самом деле мечтал о большой тарелке яичницы-глазуньи. Встречаться с вегетарианкой оказалось совсем непросто. Аманда никогда на него не давила; впрочем, в этом не было необходимости. Питеру хватало выражения ее лица, когда он сидел напротив и ел стейк.

— И что ты собираешься делать? — спросила Аманда.

— Я попросил друга помочь мне побольше узнать про эту компанию, — ответил Питер. — Кое-кого из /АЛЬЯНСА/.

— Ну да, твой /АЛЬЯНС/, — Аманда закатила глаза.

— А что? Они тебе очень даже нравились, когда помогли в деле с опытами на животных.

— Конечно, — не стала спорить она. — Но это вовсе не значит, что мне должно нравиться название.

Питер пожал плечами. Он терпеть не мог, когда Аманда вдруг становилась высокомерной. Они уже были вместе, когда Питеру пришла в голову идея создать группу, и он придумал для нее название. Тогда оно не казалось Аманде дурацким. Разумеется, все это происходило до того, как она стала «искушенной студенткой колледжа».

— Когда организуешь группу активистов-хакеров, будешь иметь полное право назвать ее, как тебе заблагорассудится.

— Прекрати, — заявила она, наставив на него ложку.

— Что прекратить?

— Сам знаешь, перестань злиться. Извини, я была не права. Хорошее название. Просто я устала и нервничаю, я почти всю ночь писала свою работу.

Значит, она не ответила на его звонок, хотя не спала в это время.

— И о чем она?

— «Феминизм, теория и литература», — ответила Аманда. — Курс просто потрясающий. Я даже подумываю, не выбрать ли в качестве профилирующего предмета «Женские исследования».

— Вместо социологии? Мне казалось, ты хотела стать социальным работником.

— Я могу взять ее в качестве второй специальности. Кроме того, основным предметом разрешено выбрать все, что угодно, — небрежно сказала Аманда. — Например, получить степень по живописи и работать на Уолл-стрит. Безумие, верно?

— Безумие, — согласился с ней Питер, подумав о том, как они незаметно снова переключились на обсуждение ее дел. — Ладно, надеюсь, она что-нибудь нароет.

— Она? — Аманда приподняла бровь. — В /АЛЬЯНСЕ/ есть девушки?

— Конечно, есть.

— Но мне казалось, что главная фишка заключается в анонимности, — сказала Аманда. — Откуда ты знаешь, что это девушка?

— Вчера вечером я с ней встречался.

— Что?

Питер обрадовался, услышав нотку ревности в ее голосе.

— Я заплатил ей за помощь.

— Господи, Питер, о чем ты только думал? Сколько ты заплатил?

— Не слишком много, — попытался оправдаться Питер. — Кроме того, у хакеров свой кодекс чести. Она меня не подведет.

— Ясное дело. — Аманда покачала головой. — Честное слово, Питер, ты меня поражаешь. Я работаю с людьми, которые каждый день обманывают других людей.

— Ты сравниваешь бездомных наркоманов с хакерами? — возмутился Питер.

Аманда мгновенно напряглась, в глазах вспыхнул гнев, и Питер тут же пожалел о своих словах. Этого не следовало говорить: ее брат Маркус убежал из дома, когда ему исполнилось пятнадцать, а через год его нашли мертвым от передозировки наркотиков под обледеневшей скамейкой в парке. Как только Аманда стала достаточно взрослой, она начала работать волонтером в центре города в приюте для сбежавших из дома подростков. Из всего, чем Аманда занималась, это дело она считала самым главным. А он только что его высмеял.

Аманда начала надевать перчатки с обрезанными пальцами и подтянула рукава длинного шерстяного пальто.

— Послушай, я не хотел…

— Все в порядке, Питер. Мы оба устали. — Аманда открыла сумочку, достала двадцать долларов и положила на стол. — Думаю, нам лучше разойтись по домам и хорошенько выспаться.

«Значит, мы не пойдем в общежитие», — подумал Питер. Холодное выражение на лице Аманды подтвердило его опасения.

— Я заплачу.

— Моя очередь. Ты платил на прошлых выходных, — заспорила она.

— Да, но…

Аманда подняла руку, заставив его замолчать.

— Я знаю, у тебя больше денег, чем у меня. Но мы с тобой равны, поэтому платим по очереди.

— Ладно. — Питер запустил руку в волосы. — Тогда следующий раз мой?

— Да, следующий, — крикнула Аманда, которая уже почти дошла до двери.

Питер смотрел в окно, как она повернула направо; ветер растрепал ее светлые волосы, которые, точно плащ, струились по спине. Аманда поплотнее укуталась в шарф и спрятала в нем лицо, а потом исчезла в толпе студентов прежде, чем дошла до угла. «Еще совсем недавно она обернулась бы или послала воздушный поцелуй», — подумал Питер, снова опускаясь на стул.

К нему подошла официантка, чтобы забрать деньги, Питер поднял руку и сказал:

— Знаете что, вы не принесете мне яичницу с колбасой? Не слишком сильно зажаренную.

— Вы уверены, что не хотите ничего примерить? — с сомнением спросила продавщица.

— Зачем? Я знаю свой размер, — ответила Ноа.

— Ого! — Девушка покачала головой, и ее длинные сережки мелодично зазвенели. — Просто потрясающе. Вы вошли… около двух минут назад. Я никогда ничего не покупаю, сначала не примерив.

Ноа не ответила. Ей не хватало терпения на пустые разговоры, да и получалось не слишком хорошо. Кроме того, она уже выбрала все, что ей требовалось, в черном цвете: носки, лифчик и трусы; три футболки, шерстяной свитер, две пары джинсов, сумку через плечо, куртку с капюшоном «пилот» из искусственной кожи, потому что настоящая кожа стоила дорого, и пару высоких ботинок из черной кожи, продававшихся со скидкой.

— Я заплачу наличными.

— Хорошо.

Продавщица со слегка озадаченным видом пробила в кассе стопку вещей, которые Ноа выложила на прилавок. Войдя в магазин, девушка методично прошла по нему, собирая все необходимое для того, чтобы продержаться по крайней мере три дня. Впрочем, у нее никогда не было много тряпок. Общественная прачечная находилась на противоположной стороне от ее дома, и ей вполне хватало того, что имелось. Срабатывала привычка, поскольку большую часть жизни Ноа все ее имущество помещалось в одном ящике — один из законов Центра.

Центр представлял собой нечто вроде накопителя, где дети жили в промежутках между приемными семьями. Ноа провела половину своей жизни либо там, либо с самыми разными приемными родителями, или в колонии для малолетних преступников. На ящиках не предполагались замки, и, когда твои вещи постоянно воровали, ты достаточно быстро учился к ним не привязываться.

Единственное исключение Ноа сделала для нефритового браслета. И не то чтобы он был очень красивым или дорогим — всего лишь узкая нефритовая полоска, простая, без украшений, детский браслет, который уже едва застегивался у нее на запястье. Но он был единственным, что осталось от прежней жизни, последней ниточкой, которая связывала ее с родителями.

Ноа вдруг поняла, что трет запястье в том месте, где остался едва различимый след, и опустила руку. «Это всего лишь вещь», — напомнила она себе. В конце концов, нет никакого смысла о нем переживать. И не стоило так сильно к нему привязываться.

— С вас двести восемьдесят долларов и пятьдесят шесть центов, — сообщила продавщица.

Ноа с сожалением протянула три хрустящих сотенных бумажки. Наверное, следовало пойти в секонд-хенд, но она почти всю жизнь носила чью-то старую одежду. Девушка понимала, что это глупо, но ей отчаянно не хотелось снова надевать чужие вещи, даже в данных обстоятельствах.

Кроме того, у нее имелось небольшое состояние на сберегательном вкладе, только нужно было каким-то образом до него добраться. По дороге в магазин Ноа зашла в филиал своего банка, но ей сказали, что самое раннее, когда они смогут оформить новую дебетовую карту, это завтра или послезавтра, а срочная замена требовала удостоверения личности. Она сказала, что оставила документы дома, и сбежала, прежде чем ей начали задавать вопросы. На самом деле Ноа видела, что служащего банка озадачило появление подростка с солидным банковским счетом, дорогим лэптопом под мышкой, в одежде, воняющей рыбой.

Ноа немного нервничала по поводу получения заменной карты. У нее не было с собой ключа от абонентского почтового ящика, а в зависимости от того, кто будет в этот день работать, у нее могли попросить удостоверение личности, прежде чем отдать то, что там лежит. Однако она понимала, что денег Валласа надолго не хватит; значит, придется рискнуть с почтовым ящиком. И, возможно, заняться созданием для себя другой личности. Человека, которого она использовала, чтобы запустить информацию о социальном статусе Лэтема, посадили на три года в тюрьму Конкорд, и Ноа решила прозондировать почву в «Кводе» на предмет новых контактов.

Получалось, что она должна продержаться еще пару дней меньше чем на двести долларов. При других обстоятельствах ничего сложного, но ей требовалось место, где она могла бы спрятаться и где не брали почасовую плату.

— Все в порядке, — сказала продавщица.

— Спасибо. Я хочу кое-что из этого надеть, можно?

Девушка пожала плечами и показала, куда нужно идти.

— Примерочные у нас в задней части.

Ноа выбрала кабинку в самом дальнем углу, задернула занавеску и быстро сбросила одежду. Надев все новое, она принялась рассматривать себя в зеркале: черные свитер, джинсы, ботинки, куртка и шарф в черно-белую клетку. Ноа испытала некоторое удивление, наконец узнав себя. В тот день, когда начался этот кошмар, она была одета примерно так же. Кожа стала бледнее оттого, что она много времени провела в помещении, но в остальном Ноа совершенно не изменилась.

Лэптоп и остальную одежду она убрала в сумку на ремне, а коробку от компьютера и старые вещи оставила на полу в примерочной, но в последний момент прихватила вязаную шапочку. От нее не слишком приятно пахло, но она ей нравилась. К тому же в Бостоне шапка никогда не бывает лишней.

Не оглядываясь, Ноа вышла из магазина и через квартал увидела кафе, в витрине которого прочитала: «Бесплатный выход в Интернет». Она заказала большую кружку черного кофе и принялась изучать меню. Она не ела с… да, с тех пор, как пришла в себя на операционном столе. И кто знает, сколько времени до этого? Ноа всегда была худой, но сейчас одежда висела на ней гораздо свободнее, чем она помнила.

Ноа заказала сэндвич с индейкой и чипсы к кофе. Дожидаясь, когда будет готов ее заказ, она рассеянно потирала место на руке, где некогда торчала иголка от капельницы. Следа не осталось, даже корочки от укола. И тут она сообразила, что грудь и нога тоже больше не болят. Впрочем, на ней всегда все быстро заживало.

Когда еда была готова, Ноа отнесла ее на стол в углу, рядом с выходом. Потом подключила компьютер к сети и стала обдумывать следующий шаг. Ей требовалось найти место, где она могла бы пожить, такое, где не спрашивают кредитную карточку и документы, и желательно чтобы можно было забронировать номер через Интернет.

Примерно через минуту она нашла сайт, предлагавший комнаты от хозяев на короткое время. Более того, оплату и гарантийный депозит можно было перевести прямо с банковского счета.

С другой стороны, в этом случае останется бумажный след, что представляло собой определенный риск. Ноа откинулась на спинку стула и задумалась. На сайте имелась фотография, и девушка решила, что место просто идеальное: квартира-студия в Кембридже всего за пятьсот долларов в неделю. Она могла бы там спрятаться и заняться выяснением, кто за ней охотится и почему.

Но то, насколько она будет там в безопасности, зависело от того, что им про нее известно. Стала ли она случайным выбором, когда ее захватили на улице, или же за ней некоторое время следили? Они знают ее имя, а как насчет фальшивой приемной семьи, которую она выдумала? В курсе ли они, где она живет, и могут ли проникнуть в ее квартиру? И еще ящик на почте. Вполне возможно, они там торчат, понимая, что рано или поздно она туда придет.

Ноа очень не хотела снова открывать файл, в котором описывалось то, что с ней сделали, но она понимала, что вся нужная ей информация, скорее всего, находится именно там. Сражаясь со страхом обнаружить что-нибудь ужасное, Ноа сжала зубы и открыла файл.

И снова увидела совершенно непонятную смесь медицинских и научных терминов. Она даже пожалела, что не слишком внимательно слушала учителя на уроках биологии, которые бросила через три месяца. Просмотрев больше двадцати документов, она наткнулась на тот, где содержалась информация о ней, и сердце у нее упало, когда она обнаружила свой домашний адрес. Значит, правильно сделала, что не пошла домой. Кроме того, там были сведения о ее росте, весе, возрасте и прочие данные, вроде тех, что записывают в Центре во время медосмотра.

Ноа не нашла упоминаний о своем банковском счете и почтовом ящике, но они могли находиться на другой странице. В файле было более трехсот документов, и она просмотрела только малую их часть.

Взвешивая за и против решения снять квартиру на короткое время, Ноа откусила кусок индейки, поморщилась и чудом не подавилась. Сэндвич был вполне приличным, индейка, конечно, слегка суховата, а салат немного завял, но ее затошнило вовсе не от них. Ноа открыла пакет с чипсами, чтобы избавиться от мерзкого вкуса во рту, и все повторилось, как будто ее тело испытало мгновенное отвращение. И это при том, что она купила свои самые любимые чипсы, с солью и перцем.

Очень странная история.

Тогда Ноа с опаской сделала глоток кофе. Никакой реакции. Она отхлебнула еще и стала ждать. Снова ничего.

«Ладно, — подумала она, — ты столько всего пережила, может, это запоздалая реакция на стресс».

И она вернулась к проблеме жилья. Интуиция подсказывала, что стоит рискнуть. Даже если они и отслеживают ее банковский счет, любой перевод денег занимает день или два. В конце концов, Ноа решила снять квартиру в Кембридже на один день и попросила, чтобы ключи оставили у швейцара.

Дожидаясь подтверждения заказа, она решила проверить почту и обнаружила там новое письмо от Валласа, тон которого становился все более раздраженным. Ноа ответила ему одним предложением: «Я работаю».

Никаких посланий от ее загадочного друга по имени А6М0 больше не было. Ноа закрыла почту и вернулась к ссылке. Там рекламировался шампунь, не тот, которым она пользовалась, но она его знала. Звезда, популярная среди подростков, исполнявшая бессмысленные песенки, столь ненавистные Ноа, улыбалась ей с фотографии и демонстрировала длинные черные блестящие волосы. Ноа фыркнула и прошла по нескольким ссылкам, но обнаружила, что это самая обычная реклама.

Она быстро все просмотрела в поисках необычного исходного кода; иногда хакеры отправляли друг другу сообщения, спрятанные внутри текстового формата. Однако ничего не нашла. Зачем, черт подери, кто-то ей это прислал? Если они видели, как она сбежала из складского комплекса, почему не попытались ей помешать? И кто автор письма — те же люди, что охотились за ней, или кто-то другой?

Ноа задумчиво сделала еще глоток кофе, грея руки о горячую кружку. Она по-прежнему жутко мерзла, что было очень необычно, как будто с каждым выдохом вокруг ее губ образовывалось маленькое облачко пара. «Может быть, дело в шоке, который еще не прошел?» — подумала она.

Ноа посмотрела в венецианское окно и увидела на противоположной стороне улицы какого-то парня, стоявшего возле стены дома. Примерно ее возраста, в джинсах и фуфайке с капюшоном, который скрывал лицо, но Ноа показалось, что он смотрит прямо на нее.

Они минуту не сводили глаз друг с друга, потом перед парнем остановился автобус. Ноа вытянула шею, но не смогла понять, сел ли он в него. Автобус отъехал, и Ноа увидела, что парень исчез.

Неожиданно ей стало страшно и отчаянно захотелось где-нибудь спрятаться. Она завернула остатки сэндвича и чипсы и убрала в сумку на случай, если проголодается позже. Затем положила туда же лэптоп, надела сумку на плечо и вышла на улицу, где царил холод.