Не оглядываясь назад

Глава 10

Постриганов очнулся, но глаза открывать не спешил. Сквозь веки пробивался яркий свет, заставив мучительно скривиться. Вдобавок голова раскалывалась, а во рту чувствовался металлический привкус. Капитан не сразу сообразил, что это привкус крови. Он провел пересохшим языком по незнамо когда прокушенной губе и попытался сплюнуть. Не получилось, как хотелось — вязкая слюна лишь заляпала подбородок, вызвав приступ сильного раздражения. Дернулся в попытке оттереться рукой, но тут же получил удар током. Странные наручники по-прежнему крепко сковывали руки за спиной. Разлепив неестественно тяжелые веки, осмотрелся сквозь постепенно исчезающую муть. Он находился в той же комнате и на него все так же глядели те же самые ишхиды.

— Хватит притворяться, — с ленцой в голосе произнес пленивший капитана маг.

До Постриганова постепенно дошло, что он не просто слышит ишхида, а понимает чужую речь.

— Удивлен, варвар? — губы ишхида скривились в усмешке.

Капитан не успел как-то отреагировать на услышанное, как в голове стрельнуло, вынуждая застонать от резкого болевого ощущения. Острая боль схлынула, превратившись в пульсирующую, уже терпимую.

— Поднимайся. Тебе необходимо выпить этот эликсир, — в руке мага появилась небольшая фляга. — Ну же! Долго тебя ждать?! Не выпьешь, мучиться головой дурной дольше будешь!

— Как такое возможно? — прохрипел Постриганов и сам удивился вырвавшейся фразе на чуждом языке.

— Это было интересно и… непросто, — маг хмыкнул. — Попробовали на тебе действие Камня Познания. Решили испытать, сможет ли отсталый мозг чужаков усвоить хотя бы элементарный пакет знаний. Занимательно, но тебе удалось выжить и сохранить разум. Мало кто верил в мою теорию. Некоторые, — маг бросил краткий взгляд на сидящего рядом с ним ишхида, — полагали, что ваш куцый умишко неспособен принять даже крохи информации при передаче из Камня.

— Не стоит при дикаре распространяться, любезный Ардонил, — подал голос второй ишхид.

— Будет вам, уважаемый слай[12] Ильгур, — отмахнулся Ардонил. — Он полностью в нашей власти и причинить вред не в состоянии.

Капитан, когда услышал, что над ним ставили опасный эксперимент, вспыхнул от злости. Буря из негодования и ненависти заклокотала в груди, нарастая с каждым мгновением. Однако ситуация не располагала к проявлению столь ярких негативных чувств и Постриганову пришлось пересилить себя, постараться остаться внешне спокойным, хотя все его естество желало расправиться с гаденышем, сжать руками череп, большие пальцы упереть в глазные яблоки и давить-давить-давить, пока наглые зенки не выпадут на пол. Затем наступить на них рифленой подошвой и услышать, как под ногой чавкнет, и чтобы ишхид тоже услышал этот противный звук, оповещающий о начале его личной беспросветной тьме. Звучание, которое останется в его памяти до конца жизни.

— Поднимайся! Не серди меня, дикарь! — более нетерпеливо, с раздражением потребовал ишхид.

Постриганов, продолжая молчать, с коротким кряхтением встал сначала на колени, и спустя несколько секунд утвердился на ногах. Его пошатывало, голова все так же продолжала болеть, в висках стрельнуло снова, после чего захотелось просто лечь и не двигаться какое-то время. Только никто так сделать не позволит. Капитан хмуро уставился на ишхидов, и, выталкивая непривычные слова, поражаясь открывшейся возможности, поинтересовался:

— Как мне со связанными руками пить?

Ишхид порывисто встал, сделал пару коротких шагов к человеку и ткнул горлышком фляги в губы Постриганову, заставив отшатнуться немного от неожиданности. Капитан хотел было спросить — не отравится ли, но и тут вовремя смолчал. Незачем задавать глупые вопросы, выставляя себя глупцом. Хотели бы убить, то просто зарезали, а не переводили на него гипотетический яд.

Постриганов присосался к горлышку и успел сделать два больших глотка, прежде чем маг убрал флягу. На удивление жидкость оказалась не горькой, как капитан подспудно ожидал, а терпкой, со странным сладковатым привкусом. Еще больше он удивился, когда буквально сразу болевые ощущения стали утихать, в голове прояснилось, казалось, что даже мыслить стало четче.

«Забористая штука», — с удовлетворением подумал капитан. — «Рецептик надо бы раздобыть».

— Дальше что? — Постриганов шагнул назад и внимательнее оглядел своих врагов. Если на знакомого мага насмотрелся по пути в старый город и даже знал имя, вычленив его из разговоров разведчиков и при обращении к магу, то второй ишхид представлял интерес. Каждая деталь была важна для выживания.

Уже немолод — сетка мелких морщин на лице и шее, прям как у людей; немного отвислые губы и щеки; видно, что кожа на руках ухоженная, но давно не такая упругая, как в молодости — тонкая и бледная, с начавшими выпирать венами. Тем не менее, глаза живые, из глубины которых то и дело сверкают искры неподдельного интереса ко всему окружающему. Одет ишхид в добротный костюм неизвестного покроя. Материя настолько темно-зеленого цвета, что казалось почти черной, рукава обильно покрыты абстрактными орнаментами из серебряных нитей.

— Дальше? Хороший вопрос. Мы подумаем о твоей дальнейшей судьбе, — подал голос незнакомый ишхид. — Стража! Уведите!

В помещение вошли уже знакомые конвоиры и буквально вытащили капитана прочь, особо не церемонясь. Спустя короткое время Постриганов стоял на краю ямы, превращенной во временную тюрьму для двух человек. Ему одним движением расковали руки, капитан обернулся, пытаясь рассмотреть, чем его связывали, но получил удар в челюсть и, не удержавшись, рухнул вниз. Он попытался сгруппироваться, чтобы избежать травм. Однако обволакивающая темень скрадывала расстояние до дна, поэтому приземлиться, как хотел, не вышло. Стопа подвернулась, и он невольно грохнулся на бок. Удар об пол выбил дух, зубы клацнули, едва не прикусив язык, а в запястье при падении отчетливо хрустнуло, болью прострелив аж до самого затылка.

— Твою дивизию налево! Как же, сука, неудачно. Гребанные ублюдки! Чтоб вы сдохли, козлины! — разорялся Постриганов.

В ответ на ругательства сверху послышался каркающий смех и, не слушая дальше брань человека, ишхиды закрыли единственный выход из колодца.

— Капитан, это вы? — раздался голос Коромыслова, когда последний лучик света исчез.

— Закрой свою пасть! — рыкнул капитан.

Во тьме импровизированной тюрьмы установилась тишина, нарушаемая обиженным сопением бывшего верховного.

Постриганов с кряхтением поднялся и тут же заработал рукой. Запястье стремительно опухало, но кисть, хоть и неохотно все-таки послушно отозвалась, и капитан оскалился в улыбке, одновременно облегченно выдохнув. Не перелом, уже хорошо. Он по-быстрому ощупал себя, который раз за день, прислушиваясь к ощущениям. Больше нигде ничего не повредил, кости целы, а за ушибы и синяки переживать в его положении, даже смысла нет — они неизбежны. Главное сохранить свободу движения тела.

Отбросив переживания по поводу собственного состояния, задумался об увиденном и испытанном сегодня. Будучи далеко не дураком Постриганов осознавал, что возможности ишхидов передавать солидные объемы информации, да еще так, что эта информация не просто запоминалась, но и усваивалась практически сразу, многое меняет. Если раньше к уровню цивилизации ишхидов он относился, как к некоему аналогу земного средневековья с поправкой на магию, то после сегодняшнего резко поменял мнение. И это новое понимание пугало. Даже не будучи особо подкованным в различных науках, он как дитя технически развитого мира сходу мог придумать где, как и для кого можно с пользой применить испытанное на нем магическое устройство.

Предчувствие, что если задержится в плену, то в живых остаться не получится, поселилось в груди и это еще сильнее подстегивало мыслительные процессы, заставляя лихорадочно искать выход из положения. Постриганов понимал — вне зависимости проиграют ишхиды или победят, его, и скорее всего остальных пленных, убьют, стоит только надобности содержать дополнительные рты исчезнуть. Ну, может не всех. Таких вот, как Коромыслов заберут в свой лес… На какие-нибудь опыты.

«Надо сваливать», — решил после активных размышлений капитан.

— Великий маг, где ты там спрятался? Ни черта невидно.

В ответ тишина, но по сопению Постриганов определил направление и сделал осторожные первые шаги в сторону пыхтения.

— Да не ссы ты, Петр Васильевич. Хочу просто посмотреть на твой антимагический ошейник. Вдруг у меня получится его открыть… Одно дело самому пытаться — другое, если кто-то со стороны попробует.

— Тут я, — послышалось буквально в двух шагах. — Я уже говорил — перепробовал все и результат нулевой.

— Сбежать отсюда хочешь? Или морально сдался и готов поработать на врагов? Ты ведь общался с ними раньше меня? Обещали тебе райскую жизнь? Колись, давай.

— Ну, не то чтобы райскую, но жизнь сохранить обещали, — нехотя произнес Коромыслов.

— И ты согласился, — Постриганов даже не спрашивал, а констатировал факт и маг это понял.

— А что мне оставалось делать?! Предлагаешь сдохнуть, как те бедолаги, изрубленные на мелкие куски?! — ожидаемо взорвался возмущением Коромыслов.

Капитан ухмыльнулся. Он хорошо изучил мага, чтобы наперед знать, как тот отреагирует на те или иные обвинительные слова, тон или банальное давление.

— Тихо, тих, тихо, Петр Васильевич. Зачем столько экспрессии?

— Извините, — повинился бывший верховный маг. — Нервы. Сами понимаете.

— Конечно, понимаю. Сам дрожу и падаю.

— Вам бы все шутить и насмехаться, — устало произнес Коромыслов.

— Защитная реакция у меня такая на стрессы, — сам не ожидая от себя, признался Постриганов. — Ладно. Ближе ко мне сунься. Посмотрю, что там можно сделать с ошейником. Вдруг и правда получится вскрыть?

Спустя добрых пятнадцать минут мучения над ошейником капитан сдался:

— М-да… Действительно проблема. Кожаный, но, гадство, прочный, — выругался капитан. — Имелись бы под рукой инструменты, и никакой ошейник не устоит перед цивилизованным подходом, — Постриганов хохотнул.

— Я бы не был столь категоричен, — подал голос Коромыслов. Он все это время молча сносил подергивания, потуги и попытки капитана как-то одолеть нашейный блокиратор Дара. — Полагаю, ошейник зачарован и просто так его ни порвать, ни разрезать…

— Зачарован? Петр Васильевич, ты сказок детских слишком много на ночь читал. Ты же сам Одаренный, а мелишь чушь. Я готов мириться со сверхспособностями, как некими пока непознанными, но элементами эволюции или революции в развитии человека, как в случае с некоторыми горожанами, типа тебя. Не знаю, как толком объяснить… Но однозначно я ни от кого не слышал произносимых заклинаний и другой подобной хрени, когда творится долбанная магия. Так что дайте мне хотя бы мой нож и никакой ошейник не устоит перед качественной сталью, а ты говоришь «зачарован»…

— Вы не правы, капитан. Точно знаю, что клановые одаренные что-то такое придумали и успешно применяют вербальное воздействие на окружающую действительность.

— Да ладно?! — делано изумился Постриганов.

— Опять насмехаетесь?

— Немного, — ответил капитан и опять начал возиться с ошейником, в очередной раз, пытаясь пальцами нащупать хоть какой-то шов. Не может быть, чтобы ничего подобного не было.

— Можно вопрос? — чуть погодя спросил Коромыслов. — Он меня давно интересует.

— Попробуй.

— Как ваше имя и отчество? А то все вас только по званию, да по фамилии величают. Как-то это…

— Не твое дело, — прервал Коромыслова капитан.

— Вдруг погибнете, хоть на могиле написать надо…

— Петр Васильевич, ты до лоботомии в ишхидской лаборатории не дотянешь, я тебя раньше прикончу, — пригрозил Постриганов.

— Простите, не хотел обидеть. Но все же? — не унимался Коромыслов.

— Каллистрат мое имя, — нежданно признался капитан. — Родители удружили. И не дай тебе Бог, кому сказать или заржать…

Но было уже поздно — Коромыслов залился смехом… И моментально схлопотал могучий удар от Постриганова. В темноте капитан не видел, куда направил кулак. Бил примерно и попал прямо в висок. Коромыслов затих, успел только всхлипнуть и как подрубленный свалился на пол.

Звук от хлесткого удара вышел знатный, будто деревяшка переломилась. Постриганов выдал очередную длинную матерную тираду, нагнулся над магом и пощупал шею в поисках пульса. Глухо.

— Убил, что ли? — как-то растерянно пробормотал капитан. — Этого мне только не хватало.

Постриганов быстро расстегнул ворот мага, пару раз ударил по щекам, а потом спохватился и начал проводить экстренную реанимацию, в надежде, что это поможет. И помогло.

После нескольких надавливаний на грудную клетку и вентиляции легких Коромыслов кашлянул и с перебоями задышал.

— Капитан, — послышался сип Коромыслова.

— Что?

— Сука ты, капитан.

— Я знаю. Но ведь помогло.

— Что помогло?

— На, держи, — Постриганов вложил в ладонь Коромыслова антимагический ошейник.

— Но как?

— Мне почем знать? Сам отстегнулся, когда ты почти минуту, считай, мертвым валялся после моей оплеухи.

Торчать на самой вершине кургана под палящими лучами, полная жесть. Пот течет ручьями, оставляя белые соляные разводы на форме под мышками и на бандане. В такую жару хочется снять бронежилет, разгрузку и присесть где-нибудь под деревом в парке и выпить холодного пивка, да чтоб чипсиков там или тараночки под это дело пожевать. Жалко нет в округе ни одного дерева — степь, будь она неладна. С пивом и чипсами, отдельная беда.

— О чем задумался, солдат?! — бас сержанта заставил вздрогнуть молодого бойца. Мечты из головы моментально сдуло.

— Ни о чем, товарищ сержант. Врагов высматриваю, как приказано, — нашелся с ответом боец, про себя чертыхаясь. И как только подкрался?

— Высматриваешь и бздишь?

— Бздю, товарищ сержант, — согласился рядовой.

— Не бзди. Прорвемся, — сержант смачно сплюнул под ноги, после чего согнутым пальцем пригладил свои шикарные седоватые усы.

— На самом деле всем страшно, — продолжил сержант. — Без страха никуда. Он нас ведет по жизни, руководит нашими действиями. Он основа всего. Мы боимся потерять работу или наоборот устраиваться на новее место, боимся неправильно воспитать детей, боимся остаться одни, воевать, стать калекой или сдохнуть. Кто-то страшится темноты, а кто-то уссыкается при виде таракашки безобидной. От того, насколько человек способен контролировать свои страхи зависят результаты его поступков. Неспособные этого сделать с большей долей вероятности в критический момент совершают подлость по отношению к товарищам или даже к родным. А те, кто способен удержаться в рамках, не перешагнуть черту, идут по жизни ровно и добиваются многого. И если все сделано правильно, то под конец жизни ты помрешь легко, с чистой совестью. Так что в твоем страхе нет ничего нового. Просто не дай ему съесть тебя изнутри. Понял?

— Чего уж непонятного? — немного растерянно буркнул молодой солдат. Не ожидал он от сержанта философских рассуждений. Обычно от него кроме матов и требований ничего не услышишь.

— Ну, раз понял, то смотри по сторонам зенками, а не жопой, — сержант грозно зыркнул на солдата и тот старательно начал пялиться вдаль.

Сержант тяжело выдохнул, собираясь пойти проверить остальных наблюдателей, расставленных в ключевых точках вершины кургана, так чтобы не пропустить неприятности с любой стороны.

Происходящее сержанту не нравилось. Их роту спешно перебросили почти на два километра от города, где уже трудились ударно-припадочно бригады рабочих и техника, быстро превращая курган в оборонительный оплот, должный заставить армию ишхидов споткнуться и выбрать другое направление, а при удаче всем табором тут и помереть. Место удобное — высота контролирует округу километров на пятнадцать. С одной стороны сеть оврагов, которые под огнем замучаешься преодолевать. Противнику придется топать далеко в обход, на юг, где клан в срочном порядке тоже окапывается. Есть надежда, что вторую часть своей огромной армии ишхиды по землям хашш не поведут, учитывая, что в тех краях они уже орудуют.

Если ишхиды пойдут на север, то их поджидают куда более многочисленные отряды генерала Быстрицкого. Так что основная версия среди рядового состава, и самая очевидная, превратить высоту в подобие крепости, чтобы перевести линию фортов из передовых во второй эшелон обороны, что позволит защитникам города свободнее чувствовать себя на окраинах города. Оно-то правильно, только сержанту от этого знания ни горячо, ни холодно. Рота здесь, а не где-то там в тылу. Хоть лейтенант и говорит, что их постоянно будет прикрывать артиллерия и маневровые группы, готовые действовать наскоком и, отвлекая на себя врагов в тяжелые моменты, только это не успокаивало ничуть.

Только вот какая закавыка — как бы его роте тут не полечь скопом? Но это все догадки и размышления. Какие у командования точные планы неведомо. Не того сержант полета птица, чтобы в штабах штаны просиживать и знать что почем.

— А ну-ка дай-ка сюда свой телескоп? — потребовал сержант у рядового. Пока он раздумывал над происходящим, не забывал посматривать вдаль, и вроде как на пределе видимости приметил движение.

Рядовой протянул руку с биноклем. Сержант почти вдавил наглазники окуляров в лицо, пытаясь внимательнее разобрать, что творится на горизонте, где километрах в пяти-шести протянулась цепь невысоких холмов. В восьмикратный бинокль сложно понять, что точно творится на таком расстоянии. Одно ясно — ишхиды заявились. Маленькие фигурки, будто муравьи, рассыпались по холмам и что-то начали делать, сгибаясь и разгибаясь.

— Да ладно, — не поверил своим глазам сержант.

— Что там? — не удержался от вопроса рядовой.

— Окапываются.

— Чего?

— Не нравится мне это. Держи свои линзы, — сержант вручил бинокль обратно. — Я к командиру. А ты следи за происходящим постоянно, а не витай в облаках. Лафа закончилась.