(Не) только твоя (СИ)

9 глава

Вета

Утро началось рано. Демьян с нашими вещами приехал около восьми. Алина обычно уже не спала в это время, но сегодня исключение. Перевозбудилась вчера, проведя вечер с папочкой.

— Все в порядке? — посмотрела на парня, который вносил в номер сумку с нашими вещами.

— Да. Как договаривались. Грузовик с мебелью будет послезавтра, все в срок.

— Спасибо, — улыбаюсь и протягиваю ему чашку кофе.

Дем мой друг. Единственный друг, которого я завела на новом месте. Он несколько раз пытался перешагнуть порог дружбы, но я не позволяла. Не могла ответить ему тем, чего он хотел, а меньшего для него не хотела бы, потому что слишком сильно его уважаю. Мы, вроде, сошлись на том, что только друзья. Но я продолжаю ловить на себе его взгляды.

— Не сильно устал? Во сколько ты выехал, в четыре?

— В четыре, — кивает и заверяет, — нормально. Дорога была свободная и спокойная, мне и напрягаться особо не пришлось…

Больше он рассказать не успевает, потому что в комнату вбегает Алина с вопросом:

— Папочка?

Я едва не закатываю глаза, Демьян удивленно застывает, а Аля, видя свою ошибку, смущенно улыбается.

— Ой, простите. Я думала папочка пришел.

— Папочка? — переспрашивает у моей дочери Дем.

— Да, — радостно кивает головой. — Он ждал нас, дядя, представляешь?

Демьян переводит настороженный взгляд на меня.

— Иди умываться и чистить зубы, Алина, — обращаюсь к дочери и отставляю кофе.

Алина убегает, и Демьян сразу же начинает с козырей:

— Ты не говорила, что переезжаешь к бывшему.

— Я не переезжаю к бывшему. Мы просто встретили его на улице. Случайно.

— Как удобно, — хмыкает криво, сверля меня взглядом.

Я выдерживаю и его взгляд, и его недовольства.

— Если хочешь что-то мне предъявить — предъявляй. Я ни в чем себя виноватой не считаю.

Напряжение в его взгляде лопает. Потому что ему действительно ни предъявить, ни винить меня не в чем. Я не просила помогать себе, он настойчиво вызвался на добровольных началах. В тот момент, когда я, молодая, безработная и беременная скрылась по указке старшего Арского, я поняла одно — я справлюсь со всем. Сама. И помощь мне не нужна. Только теперь, когда Алина стала подрастать, я увидела опасность этого заблуждения, и снова стала учить себя принимать помощь. Женщина, которая тащит все на себе и делает сама мужскую работу, это грустно.

— Мне злит, что этот мужик объявился. На все готовое. Палец о палец не ударив, когда был вам нужен.

— Спасибо за честность, — киваю ему, принимая его точку зрения. — Мне тоже не все нравится. Но от Али он безума, как и она от него. Ты сам видел… Так что, будем учиться жить с тем, что имеем. И у меня есть еще одна просьба. Сейчас, когда позавтракаем, я хочу, чтоб ты подвез меня в одно место. Если ты не захочешь, я все пойму.

— Я подвезу, — отрезал, даже не спросив куда.

Может, и хорошо, что не спросил. Потому что пришлось бы объяснять и слушать еще больше недовольств.

К десяти мы приехали по назначенному адресу.

— Спасибо, — улыбнулась я Дему, который привез нас и доставал Алю из машины.

— За вами заехать потом?

— Нет, отдыхай. Тебе нужно выспаться. Если что, мы возьмем такси.

— Хорошо, — кивает и щелкает Алину по носу, — хорошо тебе провести время, птичка.

Аля довольно улыбается и крепче обнимает меня за шею.

Калитка открывается, и нам на встречу выходит мужчина средних лет.

— Елизавета Андреевна? — уточняет он у меня, и я молча киваю. — Проходите, вас уже ожидают.

Я прощаюсь с Демьяном и прохожу на территорию Арского. Дорожка ведет к двухэтажному дому с панорамными окнами. Ухоженная лужайка, над територрией явно работал ландшафтный дизайнер, деревья и кусты ухожены и подстрижены.

Арский вышел из дома, и Аля тут же довольно завопила:

— Папа! — и кинулась к нему навстречу.

Он присел, широко раскрыл объятия, готовый в любой момент ее подхватить и сжать своими сильными ручищами.

Я опускаю взгляд, чтоб не смотреть на их трогательный момент. А то сейчас опять слюни распущу и мысленно замуж за него выйду. Не нужно мне оно.

Когда подхожу ближе, слышу их разговор.

— Я сейчас познакомлю тебя с одной тетей, очень важной тетей. Она — моя правая рука и помощница, я без нее не справляюсь с домом один. Она возьмет тебя и покажет тебе папину пещеру, окей?

— Окей, — смеется Алина.

Да, меня тоже позабавило, что свои хоромы он обозвал пещерой.

Когда он упомянул про помощницу, я ожидала, что сейчас к нам выйдет симпатичная, молодая, длинноногая телка, но я ошиблась в предположениях. Из-за спины Арского показалась женщина за пятьдесят, которая скорее годилась бы ему в матери. С добрыми глазами, и морщинками вокруг них от частых улыбок. И Алине она сразу улыбнулась.

— Это она? — уточнила, счастливо улыбаясь и протягивая руки к Але. — Мы тебя так ждали, солнышко, так давно ждали.

— Анна Ивановна, — начинает Арский, но женщину не остановить.

— Все, не бухти, сынок, мы сами разберемся. У тебя вон еще гостья есть, — женщина улыбается и мне, и я улыбаюсь в ответ.

Она, кажется, умеет расположить к себе одной улыбкой.

— Я сейчас, — говорит мне Лев, — проходи в кухню пока, — указывает направление и отходит к охраннику, который меня впустил.

Я иду, куда сказано, и рассматриваю убраснство кухни, когда из-за спины вдруг резко звучит его голос.

— Что у тебя с этим мужиком?

— Тебя это не касается.

Я пожалела о сказанном ровно в ту же секунду, как закончила говорить. Почувствовала, как он напряженно замер среди кухни. Почувствовала, как в ответ на его напряжение у меня моментально встали дыбом волосы на руках.

Он всегда был одержимо ревнив. Всегда. Стоило кому-то лишь посмотреть на меня, как он начинал нервничать. И я не говорю о мужчинах, он не различал пол. Он ревновал меня ко всем живым существам. Однажды на прогулке мы встретили собаку, и я стала ее гладить. Гладила и ласкала, пока не услышала за спиной сопение.

И он был хорош в том, что происходило после. Поцелуи и секс после его вспышек были самыми порочными и сладкими. А я была молода, глупа и до беспамятства влюблена, и не понимала, насколько сильно все это было неправильно. Мне льстила его одержимость мной. Потому что когда такой роскошный мужчина готов есть с твоих рук, за твоей спиной расправляются крылья.

Теперь я чувствовала спиной его взгляд. Мне не нужно оборачиваться, чтоб понять что это за взгляд. Его глаза потемнели, став цвета темного шоколада. И в этой темноте кроется опасность. А еще искрит. Всегда искрило. Эту энергетику я тоже помню. И помню, сколько казусов она вызывала даже в быту. Я раньше не верила, когда слышала фразы, что напряжение можно пощупать, пока однажды в момент его приступа бешенства не сломался мой электрочайник. Я видела, как ток пустил искру из розетки, и ба-бах! Глухой хлопок, и чайник не подлежал ремонту.

Проблема в том, что раньше я знала, чем эти вспышки закончатся, и даже радовалась им. Теперь, когда секс для нас не вариант, я не знаю, чего от него ждать.

Но я же не сопливая влюбленная девчонка. Я взрослая женщина. И в состоянии справиться с таким же взрослым мужчиной.

Медленно поворачиваюсь к нему, и с моих губ слетает тихий выдох. Видимо, я льстила себе только что. Он стоит прямо за моей спиной.

Каким образом у этой махины получилось бесшумно подкрасться — никаких идей. С такими габаритами это вообще незаконно — так заставать врасплох.

— Я задал тебе вопрос, Вета, — голос звучит на удивление спокойно для того уровня бешенства, который отражается в его потемневших глазах. И это что-то новое. Я каждый раз поражаюсь. Раньше таких чудес сдержанности он не проявлял.

— Я на него ответила, — а вот мой голос предательски дрогнул. Я хотела вложить в него лед, а не благовейный страх перед этим чудовищем. Даю себе мысленного пинка и приказываю, — отойди.

Если бы это хоть когда-нибудь работало! Я не успела даже мысленно простонать, потому что сильная рука легла мне на спину, приподняла меня над полом, как пушинку, и в два его шага мы оказались у стены. Я вжата в нее его телом без шанса на побег. И теперь чувствую все его бешенство и напряжение своей кожей.

— Пожалуйста, отпусти.

— Что, уже не такая дерзкая? — его взгляд скользит по моему лицу, опускается к губам, и вновь поднимается, прожигает мои глаза взглядом.

— Нас могут увидеть.

— И что? — его рот дернулся в надменной усмешке, словно это вообще никак не аргумент для него.

— Ты женат. Неприлично зажиматься с чужими женщинами в полдень в кухне своего семейного гнездышка.

— Это ты-то чужая женщина?

Я вспыхнула. Отлично, теперь он надо мной насмехается!

— Не твоя, — бью словами, как хлыстом. Знаю, что ему будет больно. И вижу отголосок этой боли в его сузившимся взгляде.

Но он не теряется, и тут же парирует.

— Моя. Мать моей дочери. Выебывайся сколько хочешь, но это ничто не изменит.

— Я не… — я задохнулась, не в силах повторить его бранные слова. Поджала губы и покачала головой. — Господи, какое же ты все таки дикарье неотесанное.

Я фыркнула, толкнув его в грудь. Случайно на него посмотрела. И вдруг увидела, что его взгляд посветлел. В нем появилось какое-то странное любопытство и как будто ликование.

— Ну надо же, — выдал он вдруг, как будто открытие, которое он там себе надумал, его поразило.

— Что? — спросила раздраженно, скрестив руки под грудью.

— Я забыл. Забыл, как смешно ты отчитывала меня за каждый мат, пытаясь привить культуру речи.

— Дурой была. Очевидно, что это безнадежно, — буркнула, вновь толкнув его. — Мне трудно дышать, отойди.

— Я тебя не прижимаю.

Я вспыхнула от корней волос до кончиков пальцев. Точно дура. Я тоже забыла. Словесные поединки с ним я никогда не выигрывала.

— Ты нет. А твое эго да, — нахожусь, хотя понимаю, что аргумент уровня детского сада. — Пройти дай.

Он рассмеялся вслух. И напряжение комнаты в момент рухнуло, отогнав бурю. И я не поняла как это произошло.

Лев отступил на два шага, оперся о столешницу и окинул меня таким взглядом, что мне стало досадно. Я гордо вздернула подбородок и решила укусить его, чтоб сильно не ликовал:

— Что, сдался наконец? Не так уж и интересно было?

— Я все равно узнаю. Тебе же хуже, что не от тебя. Но это твой выбор, — он бросил это мне подчеркнуто спокойно, развернулся, взял свою чашку и поспешил на выход из кухни.

— Постой, — черт, кажется теперь моя очередь бежать за ним, — что ты имеешь ввиду?

— Не забивай этим свою хорошенькую головку, — прилетело издевательское в ответ.

Меня словно прострелило от злости. А затем я остановилась, заставила себя сделать глубокий вдох.

Не куплюсь на его манипуляции. И не доставлю ему удовольствия, показав свои эмоции. Я здесь по делу. Привезла дочь повидаться с отцом. Как только Аля к нему привыкнет, необходимости в моем присутствии здесь не будет. И я смогу выдохнуть спокойно. А пока главное держать себя в руках, ни больше ни меньше.

Я смотрю в сторону выхода из кухни и делаю глубокий вдох. Пожалуй, лучше выйду на воздух и подышу. Нужно остыть.

Делаю глубокий вдох и смотрю перед собой. Стараюсь прогнать Льва и то, что произошло на кухне, из своих мыслей, но никак не выходит. И вдруг что-то сильное толкает меня в спину так неожиданно, что я не успеваю прийти в себя и с размаха лечу на землю.