(Не) только твоя (СИ)

Эпилог

Лев

— Все готово? — посмотрел на друга.

Рома кивнул. И улыбнулся.

— Ты потрясающе выглядишь.

— Пфф, а что, бывает по-другому? — фыркнул дружелюбно.

Рома рассмеялся.

— И невероятно скромен к тому же, — подчеркнул друг.

Да, чего-чего, а скромности хоть отбавляй.

— Я женюсь. Чего ты хочешь от меня? Я счастлив.

Друг кивнул, хлопнул меня по плечу и кивнул на выход.

— Тогда не будем заставлять её ждать. Пошли, наш выход.

Я бросил последний взгляд в зеркало, убеждаясь, что все в порядке. Сегодня все должно быть не просто в порядке, а идеально. Я женюсь на любви всей своей жизни. Блядь, наконец-то!

Двор украшен великолепно. Маленький декоратор помогал команде специалистов. Аля, восседая на руках высокого Дема, командовала, куда вешать огоньки и ставить цветы, и ее слушались. Получилось очень красиво. Талантливая в меня, красивая в мать. Что буду делать, когда она подрастет, ума не приложу. Наверное, точно куплю ружье, и от недостойных буду отстреливаться. Хотя, им придется пройти Демьяна перед встречей с папой-боссом. А это тоже тот еще квест.

С Демом у нас был серьезный разговор. Он знает, что отвечает головой за дочь, и в случае чего я дважды думать не буду. Алина пошла в сад, и у меня паранойя включилась на полную. Я выдыхал спокойно только когда приезжал с работы и понимал, что она дома, вернулась из садика в целости и сохранности, и в безопасности. За каждый ее синяк тоже Дем отвечает. Это жестко, да. Но это он сам на себя взял, даже я со своей паранойей не стал бы вешать на него такую ответственность. Все же ребенок это ребенок. А Демьян, кажется, под садом скоро поселится, наблюдая за подопечной и проговаривая ей, как правильно бегать, группироваться, если падаешь, уворачиваться от летящего в глаза песочка. Один раз я даже слышал, как он учит ее давать в нос тому, кто отбирает ее игрушки. Ох Вета тогда его и вычитывала. А Але понравилось. Применять она вроде новые знания пока не применяла, но однозначно осталась довольна, что их получила.

Мы с Романом заняли свои места у украшенной арки. Я посмотрел на друга, который был моим свидетелем, и спросил со скептицизмом в голосе.

— Уверен, что оставлять их вместе была хорошая идея?

— Что, боишься, что опять ее у тебя украдет? — хмыкнул Рома.

Да, блядь. Боюсь.

То, как Вета и отец спелись, мне не нравилось. С их общения за моей спиной начался мой личный ад, который закончился в лесу, в ситуации, которую вспоминать не хочу. С катастрофическими последствиями. И теперь каждый раз, когда эти двое остаются наедине, я мысленно точу ножи.

Папу как подменили. Он теперь ищет ее общества с той же ослиной упертостью, с которой убрал ее из нашей жизни в свое время. Он сказал, что изменился. Осознал все свои ошибки. Просил прощения и был очень благодарен, что Вета простила его и разрешила остаться в своей жизни и жизни внучки. Я в волшебные исцеления не верю и пока присматриваюсь. Отец, правда, не косячит и искренне любит моих девочек. Наконец-то.

На выходе из дома пошло оживление. Первыми вышли Демьян с моей дочерью на руках, и с Анной Ивановной, которую Вета попросила быть ее свидетельницей. Подруг у нее по-прежнему не было. Ей было проще в мужском обществе. А мне было проще, когда я знал, что она спокойна, расслаблена и живет свою лучшую жизнь.

Следующими вышли отец и она. Когда увидел, аж дыхание перехватило. Красивая до неприличия. Волосы ниспадают на плечи, платье струится. Тонкое. Такое тонкое, что можно все изгибы взглядом облюбить. Блядь. Облюбил. Тело тут же откликнулось напряжением не там, где надо. Но она, видимо, такой реакции и ожидала, не просто так же выбрала это платье.

— Смерти моей хочешь? — простонал негромко, как только отец передал ее в мои руки.

— Нет, родной, совсем не этого, — улыбнулась лукаво. — Напротив. Торжества жизни.

Склонилась к моему уху.

— Во всей ее… мощи. И полноте.

Сучка. Я сцепил зубы, почувствовав, как мощь и полнота встает. Провести церемонию со стояком такая себе стратегия. Мы не одни. Зато фотографии зачетные будут.

— Я отомщу тебе ночью, — пообещал ей.

— А дотерпишь? — поддела.

Видит меня насквозь. И знала, к чему все это приведет. Это была ее идея, небольшое воздержание до свадьбы, чтобы первая брачная ночь была порочнее и слаще. А я повелся, как осел. И вот к чему привело. К тому, что говоря «да», я буду думать: о да, блядь, да!

— Я отомщу, — сказал с нажимом, — тебе ночью. Я потерплю. Посмотрю, правда, как будешь терпеть ты.

В молодости все было наоборот, но теперь мы поменялись местами. У меня стало больше выдержки, а у нее больше нетерпения. Так что пусть страшится того, что будет, когда роли поменяются.

— Буду ждать с нетерпением, — поддела меня в ответ, хотя с увидел тень, что промелькнула в ее взгляде. Явно не так самоуверенна, как пытается мне показать. Знает же, что я могу. И что я это так не оставлю. Хорошо, что из дома мы поедем в отель, в номер молодоженов, и ее крики никто не услышит.

Выездной регистратор читала заученный текст, а я стоял нетерпеливо. Так и хотелось подогнать ее, чтоб не тормозила, читала быстрее и наконец уже объявила нас мужем и женой. Я ждал достаточно, больше не хочу.

Момент настал.

— Я объявляю вас мужем и женой. Поздравляю с днем рождения вашей семьи, — улыбнулась лучезарной улыбкой. — Лев, вы можете поцеловать супругу.

Супруга. Звучит-то как! Правильно. Наконец она на своем месте. Подо мной. На мне. Со мной и за мной. Моя, короче.

Я нетерпеливо дернулся вперед, Вета тоже потянулась, и вместо красивого первого поцелуя мы эпично врезались друг в друга носами. Гости издали одобрительные смешки, Рома пошутил что-то о моем нетерпении, но я толком не расслышал. Был весь в моменте, и весь в ней.

Положил ладони на её лицо, сияющим взглядом заглянул в глаза.

— Готова прожить со мной всю жизнь?

— Готова, — улыбнулась Вета мягкой улыбкой.

Я склонился немного ниже, ближе к её губам.

— А стонать подо мной всю ночь? — это выдохнул так, чтоб кроме нее никто не услышал.

Впился в ее губы. Поймал своими губами ее исступленный стон, утонувший в нашем первом поцелуе в качестве мужа и жены. Пусть этот поцелуй станет началом прелюдии к тому, что её ждет.

При том, что я был полностью доволен свадьбой, мне показалось, что она длилась вечность. Застолье, танцы, фотосессия. Все это накаляло, заставляя предвкушать момент, когда мы останемся наедине.

И когда мы наконец остались, она попросила.

— Подожди меня здесь, ладно? Я быстро.

Нет, крошка. Так дело не пойдет. Одно дело на людях, но не за закрытыми дверями. За закрытыми дверями все будет происходить по моим правилам.

Я положил ладонь ей на затылок и рывком притянул к себе, впился жадным поцелуем в ее губы.

— Не отпущу, — хрипло выдохнул ей в рот. — Больше не отпущу.

Ладонь сжала гладкую ткань и потянула ее вверх, чтоб дотянуться к тому месту, о котором я зациклено думаю весь день.

Вета простонала, когда мой палец коснулся её сквозь тонкую ткань кружевного белья. Я понял, что она тоже на грани. Но помнил, что обещал. Сладкую месть. Пальцы уверенно касались каждого сантиметра её промежности. Гладили, нажимали и отпускали. Доводили до состояния, близкого к блаженству, но не давали перейти грань.

— Лев, пожалуйста, — взмолилась, вцепившись в мою руку, но я лишь покачал головой. Рано, малыш. Я только начал.

Я подхватил свой улов на руки и поднес к широкой, украшенной лепестками роз, кровати. Уложил ее, задрал подол платья и устроился между её ног. Поцеловал бедро, пошел по нему вверх дорожкой поцелуев, пока не дошел до своего места назначения. Поцеловал ее клитор сквозь трусики.

Вета задрожала. Вцепилась в мои волосы руками. По ее просьбе я дал своим кудрям подрасти, и теперь ей есть за что держаться. Проехал носом, задел клитор и украл у нее громкий, протяжный стон.

— Пожалуйста, — повторила мольбу.

— Хочешь, чтоб я вошел? — усмехнулся.

Она приподняла голову, встретилась с моим взглядом и молча кивнула. Губы растянулись еще шире в самодовольной ухмылке. Месть сладка. Очень сладка. И я планирую продолжать ей наслаждаться.

Стянул белые, кружевные трусики, и швырнул себе за спину. Языком стал дразнить ее клитор, ввел палец в теплоту ее тела, почувствовав, какая она горячая и мокрая.

Вета выгнула спину и пальцами сжала покрывало, разбрасывая лепестки. Я вобрал клитор в рот и пососал.

— Блядь, — слетело с её губ сдавленное ругательство.

— Что говоришь, любимая? — тут же приподнял голову и выглянул, ища взглядом её взгляд.

— Ты изверг, муж. Я умру сейчас. И поняла я, больше так не буду делать. Пожалуйста… Просто возьми меня уже, я не могу больше ждать.

Что ж, слова дамы — закон. Я стал на колени, под ее шальным взглядом расстегнул ремень и ширинку, освобождая наконец того, кто за день натерпелся. Он был готов, во всей своей мощи, и я положил ладони на бедра жены, подтягивая её лоно к краю кровати, чтобы выполнить ее просьбу и взять её наконец. Вошел с размаха, на всю длину. Она была настолько мокрой, что ей это не принесло никакого дискомфорта, лишь удовольствие. Простонала, подалась бедрами вперед.

— Нетерпеливая, — усмехнулся я, замедлившись и наслаждаясь тем, как хорошо в ней.

Вета усмехнулась, слегка порозовев. Коснулась своей груди. Я тут же поймал ее грудь ладонью. Коснулся затвердевшего соска сквозь тонкую ткань платья. Облизнул губы, предвкушая, как возьму его в рот и буду посасывать, наслаждаясь его вкусом. Но не в этот раз. Успею. Ночь долгая, и вся впереди. Я буду брать ее так много и часто, как захочу.

— Я близко, — хрипло подсказала Вета, стоило мне ускорить темп.

— Тогда кончи для меня, — мой голос тоже охрип от возбуждения.

Её не нужно было просить дважды. Она замерла, слегка напрягаясь всем телом и шире разведя ноги, и я толкнулся вперед, входя так глубоко, что яйца свело. И кончил, чувствуя ее оргазм, чувствуя, как хорошо быть в ней.

Доктор дала добро на планирование беременности, и меня безумно радовало, что можно не думать о контрацептивах. Вета сказала, что обещала деду внука. Пусть дед в очередь станет. Она должна младенца мне. Хочу подавать соску, не спать ночами, менять подгузники, вот это все. Все, чего был лишен, восполнить.

Вета смеялась с моей решимости. Угрожала, что все это мне быстро надоест, но я был категорически не согласен. Как может надоесть собственный ребенок? Продолжение тебя и твоей любимой женщины? Я смотрю на Алину и не могу поверить в то, что она реальна. До сих пор мне иногда думается, что этот ангел слишком хорош, чтоб быть правдой, чтоб быть моей дочерью. И я хотел бы еще несколько детей.

Вета мечтает о сыне, я — о большой семье. И я верю, что у нас все получится. Ведь теперь она официально только моя.