(Не) только твоя (СИ)

5 глава

Лев

Мы вышли из магазина и я опустил взгляд на идущую рядом со мной девочку.

— Ты уверена, что выбрала все, что хотела, Алина?

Она подняла сияющий взгляд на меня, затем сдвинула свои хорошенькие бровки и посмотрела на свою мать.

На лице Веты маска. Она устала закатывать глаза еще в магазине. Пыталась одергивать меня, быстро поняла бесполезность этого действия, и тогда стала одергивать дочь.

Малышка слушалась ее бесприкословно. Это не могло не восхищать. Мне захотелось сделать все, чтоб точно так же она слушалась меня.

Но пока ничего не оставалось, как внимательно следить за тем, при взгляде на какую игрушку загораются ее глазки, и молча сгребать все это с полок.

К груди Алина прижимала нового льва. Сказала мне, что очень любит львов. Особенно ей нравится их грива. Я улынулся и пообещал, что покажу ей живого льва. Она, как оказалось, не видела и никогда не была в зоопарке. Вообще толком ничего не видела в том маленьком городишке, где они обитали. Но я все исправлю, и ей будет что запомнить.

До сих пор в голове бьет набатом от того, что у меня есть дочь. Что я стал отцом и даже не подозревал об этом. Бросаю взгляд на Вету и в очередной раз едва подавляю внутри желание хорошенько ее встряхнуть и вытрясти из нее ответ на один вопрос. Зачем она так с нами поступила?

Встретив их я забыл, что меня ждет водитель. Что у меня, вообще-то, идет рабочий день. Мне хотелось только одного — продлить этот момент подольше. Но маленькая девочка стала тереть глазки и вдруг очаровательно зевнула.

— Дневной сон, — пояснила мне Вета. — Она все еще с удовольствием спит дневной сон.

— Умничка, — хвалю от души, и малышка застенчиво улыбается, заправив прядь светлых волос за ушко.

Каждое ее движение мне хочется запомнить наизусть. Кажется, стоит оторвать взгляд и я что-то пропущу. Как уже пропустил столько всего. Не по своей воле.

— Я провожу вас.

— В этом нет необходимости, на самом деле, — покачала головой Вета.

— Есть, — настоял, отрезав.

Взял все пакеты в одну руку, присел рядом с девочкой и улыбнулся:

— Поднести, принцесса?

— А мне можно? — искренне удивилась девочка.

— Тебе все можно.

Я не видел, скорее почувствовал, как ее мать в очередной раз закатила глаза.

— Мамочка говорит, что нужно ходить ножками.

— Мамочка девочка, ей, как и тебе, не положено носить тяжести. А мне не тяжело.

Папочка готов носить свою принцессу хоть до самой свадьбы.

О боже. Свадьба. Это же настанет день, когда мне придется делить это сокровище с другим мужиком? Я ему заранее не завидую.

— Тебе точно не тяжело, папочка?

Я даже перестал шагать. Посмотрел в ее маленькое личико. Убила без ружья. Все. Я повержен, и повержен навсегда.

Она назвала меня папочкой.

— Нет, доченька, мне не тяжело.

Что действительно тяжело, так это сдержать обуревающие эмоции, которые вызвали ее слова. Ком, непрошенно подкатившийся к горлу. Влагу, непрошенно подкатившую к глазам.

Вета идет рядом с нами и задумчиво молчит. Уже около входа в гостиницу, прежде, чем открыть перед нами дверь, она негромко заметила:

— Аля уснула.

— Пусть спит, — ответил так же негромко, опять не в тему просевшим голосом.

— Она никогда не спала на улице. Ни в коляске, ни в автобусах. Это… впервые с ней так. Ей комфортно в твоих руках.

— Тебе тоже всегда было. Наша дочь вся в мать.

После этого Вета перестала со мной разговаривать.

Мы дошли до их номера молча, внутри я аккуратно переложил Алину в кровать и подсунул ей ее нового льва. Любовался ей несколько минут.

Вета ждала у двери и сухо поблагодарила за то, что я донес дочь.

— Когда я увижу ее снова? — спрашиваю требовательно, прямо в лоб.

Пусть даже не пытается юлить и выкручиваться теперь.

Она отходит к сумочке, достает оттуда блокнот и ручку, записывает туда цифры.

— Мой номер. Звони, будем договариваться.

Голос звучит все так же сухо и официально. Я, прохладно усмехнувшись, киваю.

— Как скажешь.

Я уже собираюсь выйти, чтобы продышаться, покурить и собраться с мыслями, но в спину прилетают слова:

— Ты должен знать, что тебя ни к чему не принуждают, и…

Оглядываюсь и смотрю на нее в упор.

— Я позвоню сегодня вечером. Мне нужно вернуться на работу, это срочно. Но как только я завершу дела там, я наберу. Скажи, что она любит кушать, я привезу.

— Без самодеятельности с едой. Я слежу за ее питанием строго и не позволю вмешиваться в…

— Аллергия на шоколад? — перебиваю.

— Эммм… да.

— Это у нее от меня. В остальном?

— Только полезное сладкое. Фрукты, например.

— Понял, — кивнул, и усмехнулся, — вот уж не подумал бы, что из тебя выйдет такая строгая мать.

— Я же нисколько не удивлена. Было легко понять, что из тебя выйдет потакающий во всем отец.

— Увидим, какой из меня выйдет отец. Впрочем, делать выводы за пять минут всегда было твоей фишкой.

Обмениваться колкостями и завуалированными обвинениями — это так по-детски, я признаю. Но с ней не могу по-другому. С ней вообще все было по-другому… Я забыл, каким был, когда мы были вместе. С ее отъездом того меня как стерло. Остался чистый лист. Который заполнился вновь не лучшим образом.

— Ты видел себя в магазине? Тут судить не надо, все итак на поверхности.

— Я впервые вижу свою четырехлетнюю дочь. И задолжал ей любви и игрушек за четыре года, что ее ненормальная мамаша украла у меня!

Вот не хотел же. Хотел сбежать как можно быстрее на свежий воздух, чтоб не раздувать опять пламя, которое не потухло. Но нет же.

— Тебе пора, — Вета бросает ледяной взгляд на дверь, которой, не сомневаюсь, не прочь мне придать ускорения.

Я знаю ее характер и помню ее темперамент. Когда мы с ней ссорились, в доме не оставалось целой посуды. Бокалы, кружки и тарелки только в путь свистели у моих ушей, а я только и успевал, что вовремя угибаться.

— Мне пора, — соглашаюсь и напоминаю строго, — я позвоню.

— Удачи, — хмыкает тем же ледяным голосом.

Вот стерва.

— Не возьмешь трубку — приеду без предупреждения и вынесу эту чертову дверь, — гаркнув, разворачиваюсь и выметаюсь к чертовой матери подальше от нее. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Хочется уебать в стену, или себе по морде. Я уже и сам не знаю.

Егор ждет меня там, где договорились. Видит мое лицо и сочувственно интересуется:

— Сложные переговоры затянулись, шеф?

А я только теперь вспоминаю, что обедал с гарпией. Это словно было в прошлой жизни. Моя жизнь второй раз разделилась на до и после. Первый раз — когда эта женщина от меня сбежала, второй — когда она ко мне вернулась. Мое личное проклятие, черт бы ее подрал. Хотя о чем это я. Кому б и когда в своем уме я позволил бы ее драть.

— Поехали в офис, а потом к Роману.

Егор кивает и заводит мотор, больше не задавая лишних вопросов. А я сижу, смотрю в окно бездумно, и пытаюсь угомонить бурю внутри.

Вета вернулась. И у нас есть дочь.

Я все пытаюсь записать эти две простые мысли в подкорку, а мозг все сопротивляется. Не может осознать, поверить. Принять как данность.

На работе был как в тумане. Глебу, которому обещал башку снести, несказанно повезло — я забыл про него напрочь. Дал несколько указаний, передал заму свои полномочия и свалил к чертям, понимая, что вообще не хочу там сейчас находиться. Ведь и головой, и сердцем, я вообще не там.

Но мою горячую голову нужно остудить. И если кто на это способен, то это только мой братишка. Поэтому я срочно отправляюсь к нему, чтобы поговорить и понять, как мне действовать дальше, чтоб вновь не наломать дров.