Не верь никому

13

Целые созвездия белых китайских фонариков ярко сияли над садом и дорожкой, ведущей к главному входу в клуб. Сетки гирлянд сверкали на зеленой ограде, и все окна здания светились. Над крыльцом был растянут плакат с надписью: «Клубу Тенни-Харбор 100 лет», и Перл уже на парковке слышала звуки джазового оркестра, которые неслись над лужайкой.

Они с Бриджесом присоединились к парам, которые рука об руку шли ко входу. Девушка впервые ступала в клуб без униформы и не ожидала, что ее внезапно охватит такое сильное волнение. Перл и Бриджес подошли к дверям, и взгляд привратника задержался на ней — имени официантки он, скорее всего, не знал, а вот в лицо помнил отлично. Он сказал: «Добрый вечер, мистер Спенсер. Мисс» — и пропустил их.

В вестибюле кишела толпа, царило всеобщее оживление. Гости фотографировались на фоне стенда со словами «100 лет клубу», останавливались поприветствовать друзей и только потом переходили в банкетный зал. Когда Перл и Бриджес вошли туда, девушку ослепили огни. Постепенно сотни белых китайских фонариков слились в ее глазах и стали похожи на призрачные шары, плавающие среди тюлевого полога, натянутого под потолком.

В помещении преобладали черный, белый и серебряный цвета, обстановка напоминала монохромные фотографии со старинных балов, и только дамские платья разбавляли сдержанный колорит алыми, бирюзовыми, персиковыми пятнами. Официанты, и мужчины и женщины, были в галстуках; Перл заметила проходящую сквозь толпу с высоко поднятым подносом Индиго в облегающей рубашке с «бабочкой».

Бриджес взял Перл за руку, и они пошли по залу, среди людей, которые чокались бокалами и хохотали. Кое-кто ненадолго останавливал на паре заинтересованный взгляд, но потом, заметив знакомых, бросался с ними здороваться.

Бриджес приблизил губы к ее уху.

— Сумасшедший дом, да?

Перл кивнула, и Бриджес засмеялся, прокладывая дорогу к столику, где собралась группа молодых людей, которые жевали закуски и выглядели смертельно скучающими. Среди них были Куинн и Хэдли. Куинн, в тесном платье без бретелек, приклеилась к крупному парню спортивного вида, с коротко постриженными волосами, — Перл как-то видела его в клубе. Хэдли была в платье цвета морской волны и с розой за ухом; положив подбородок на кулак, она разглядывала толпу.

— Привет, дамы, — поздоровался Бриджес, постучав по столу костяшками пальцев.

Куинн накрыла рукой руку спортсмена и флегматично произнесла:

— Если ты ищешь своего дружка-идиота, то он вон там. — Она указала на соседний столик, занятый в основном взрослыми. Акил сидел в ленивой позе, отодвинув стул от стола, и люди, вынужденные протискиваться мимо, бросали на него злые взгляды.

— О боже, чувак, где тебя носит? — Акил был в спортивном пиджаке поверх футболки, вытянутых брюках от смокинга и белых кроссовках прямо из магазина.

Бриджес удивленно поднял брови:

— Тебя пустили в таком виде?

— Потрясающе, да? — сказал отец Акила ровным голосом с легким акцентом. Он медленно крутил на столе бокал с шампанским. — Вижу, твои друзья оделись подобающе.

— Я не ношу галстуков.

— Ты всегда так говоришь.

— Хватит спорить. — Мать Акила, облаченная в лиловое платье с золотыми вставками, остановила взгляд на Перл и стала рассматривать ее, пока Бриджес и его спутница усаживались. — Добрый вечер. Мы не знакомы. Меня зовут Адити.

— Перл. — Не обращая внимания на то, что Акил закатывает глаза, она пожала руку миссис Малхотра. — У вас очень красивое платье.

Акил нетерпеливо фыркнул и сказал родителям:

— Я думал, вы собирались танцевать или что там еще.

Отец Акила спокойно выдержал его взгляд, потом взял жену за руку.

— Прекрасная мысль. — И они вместе вышли из-за стола.

Акил тут же встал и потянул Бриджеса со стула.

— Серьезно — я не вынесу еще три часа этой тягомотины.

Бриджес засмеялся и убедился, что Перл идет за ними.

— Переживешь. Поешь чего-нибудь.

— А ты видел, чем тут кормят? Какие-то червяки и перепелиные яйца. Дрянь всякая.

— Ну, заехал бы по пути в «Макдоналдс».

— Не догадался. — Акил направился к пустым стульям у стола, где сидели их ровесники. Для Перл стула не хватало, Бриджес принес ей откуда-то дополнительный, и девушка втиснулась в тесное пространство, очень неудачно оказавшись впритык к какой-то незнакомой паре.

Пока Акил и Бриджес обменивались с приятелями приветствиями и новостями — при этом Акил и Куинн молча игнорировали друг друга, — Перл осматривала танцпол и сцену, где снова играл на рояле Стив Миллс, теперь в сопровождении квартета медных инструментов. Позади них на экране мелькали фотографии, сделанные во время различных клубных праздников за последние годы. Справа были расставлены три ряда столов для демонстрации предметов аукциона, антиквариата и корзин с подарками от местных бизнесменов.

Перл взяла с середины стола ветку гортензии и стала ощипывать с цветка лепестки, когда голос у нее за спиной произнес:

— Веселишься?

Риз с подносом закусок. Глаза полуприкрыты, взгляд устремлен куда-то вдаль, губы плотно сжаты.

При звуке его голоса у Перл отлегло от сердца. И неважно, что лицо Риза выражало презрение, — главное, что он наконец-то решил заговорить с ней.

— Я не знала, что ты сегодня работаешь.

Он ничего не ответил на это, оглядывая компанию за столом.

— Могу я вам что-нибудь предложить, мисс? Жаренные на гриле гребешки, завернутые в прошутто? Фаршированный перец с козьим сыром? — Он обращался с Перл как с членом клуба; она стиснула челюсти. — Ах, извините, о чем я только думаю? Для утонченного вкуса у нас есть икра на тостах за фуршетным столом…

— Бурбон, чистый, — бросил Акил, не утруждая себя тем, чтобы обернуться. Другие засмеялись, не замечая, что Перл и Риз не отрывают друг от друга взгляда.

Риз поднял утолок рта.

— Извините. За детский стол спиртное подавать не положено. Но если вы попросите у родителей, может, они и разрешат вам выпить содовой с прикольным таким зонтиком в стакане.

Акил обернулся и сощурился.

— Что?

— Как видно, гаврик малость туповат. — Риз изучал Акила. — Отдаю тебе должное, Хаскинс. Когда ты охотишься за деньгами, то умеешь выбрать лоха. Что-то среднее между жертвой моды и дубиной стоеросовой.

Куинн прыснула. Бриджес обернулся.

— Что тебе надо?

— Прекрати, — резко сказала Перл, однако Риз не обратил на нее внимания, преспокойно наблюдая, как Акил встает. Она знала приятеля: он получит в челюсть и даже руки не поднимет. Пусть другие выглядят неандертальцами, а он уже сказал свое слово.

Акил, Бриджес и два других парня бросились к нему; спортсмен тоже встал, но Куинн потянула его за край пиджака и усадила обратно.

Риз, улыбаясь, взял с подноса фаршированный перец и покрутил его в руках.

— Ой, не могу. Столько отморозков, и все против одного меня. Вам, ребята, наверно, требуется еще помощь. Не волнуйтесь, мамочки поблизости… — Акил схватил Риза за рубашку, тот не стал сопротивляться и только громче рассмеялся, указывая на футболку и спортивный пиджак противника. — Слушай, а это отличный ансамбль. Не хватает только одной детали. Позвольте… — И он провел перцем по лацкану пиджака, оставив белую полоску из козьего сыра. — Так гораздо лучше.

Парни как один кинулись вперед, Акил почти прижал Риза к полу, но тот встал на ноги и пихнул его в ответ. Они сцепились.

— Перестаньте! — Перл пыталась влезть между ними, слыша, как одновременно с ней кто-то еще выкрикивает имя Риза.

Индиго вклинилась и стала отталкивать Акила.

— Отцепитесь уже друг от друга. Ну! — Ни один из парней не опустил руки. — Хватит. Идиоты! — Она ткнула индийца локтем, и дерущиеся наконец разошлись в стороны, тяжело дыша и поедая один другого злобными взглядами.

Все смотрели на эту сцену, а в дальнем углу зала Меривезер уже вытянула шею и направилась к ним. Перл упала на колени и сгребла рассыпанные закуски на поднос Риза, стараясь, чтобы их не растоптали на ковре.

Риз, все еще ухмыляясь, отступил на несколько шагов. Одним движением он поправил рубашку и удалился, заставив Меривезер почти бежать за ним.

— Что случилось? — рявкнула начальница, проходя мимо Индиго, но та лишь пожала плечами и, плавно развернувшись, на ходу взяла из рук Перл поднос и пропала в толпе.

Акил выругался, вытирая пятно на пиджаке.

— Я убью его.

Хэдли обошла стол.

— Я могу вывести это пятно.

— Плевать на пиджак.

— Можно я все-таки попробую? В баре есть сельтерская вода. Это займет две минуты. — Она подергала Акила за руку. — Пойдем.

Акил позволил ей взять его за пальцы и увести прочь. Перл упала в кресло и вывернулась, ища глазами Риза или Меривезер. Наверняка они теперь в кабинете у нацистки, обсуждают перспективы дальнейшей работы Риза в клубе.

Когда она вновь повернулась к столу, напротив нее сидел Тристан в темном костюме и грязно-белой рубашке с расстегнутым воротом. Они посмотрели друг на друга, но в этот момент рядом с девушкой оказался Бриджес и спросил:

— Что нашло на этого парня? Я уже второй раз вижу, как он к тебе цепляется. — Тут он заметил Тристана. — Привет. — Его рука скользнула на спинку стула Перл. — Я думал, ты не придешь.

Тристан ничего не сказал, явно ожидая, что ответит Перл на вопрос Бриджеса.

— Это мой друг, — коротко объяснила она, пощипывая переносицу: сильно разболелась голова. — И он на меня злится.

— Думаешь? А с какой стати он прицепился к Акилу?

— Акил ни при чем. Он его даже не знает. — Перл произнесла это и осознала, что вообще-то и сама не понимает, в чем дело. Очевидно, не просто в том, что члены клуба и обслуга находятся по разные стороны баррикад. — Сейчас вернусь.

Девушка схватила сумочку и направилась в туалет, надеясь, что не столкнется с Акилом и Хэдли, но их нигде не было видно — они, видимо, пошли в уборную в вестибюле. Перл села на скамейку у дверей туалета и стала искать в клатче ибупрофен, который на всякий случай прихватила с собой. Она проглотила две таблетки не запивая и откинулась спиной на стену, пытаясь расслабить плечи.

Что будет, если Меривезер действительно уволит Риза? Как Перл будет вкалывать в ресторане без него? Правда, она уже работала в одиночестве до его прихода сюда, но это, казалось, было сто лет назад: бесцветные воспоминания по сравнению с последними полутора годами, когда она с нетерпением ждала каждой совместной смены, каждого случайного сообщения от него. Если Риза сейчас выгонят, у них, может, и не появится шанса помириться.

За углом, где находились кабинки и раковины, то возвышались, то стихали женские голоса. Перл видела ноги в чулках, слышала шепот, дверь закрывалась и открывалась. Девушка прислонилась затылком к стене, спрятавшись за дверью и наслаждаясь своей незаметностью.

Бегущая вода, стук высоких каблуков. Один разговор в конце концов стал слышен.

— …впечатляет. Совет директоров планировал это целый год. Хотели даже устроить маскарад. Слава богу, что передумали.

— Потеть под маской весь вечер? Нет уж, спасибо, так ведь макияж размажется. — Вторая женщина помолчала, видимо освежая помаду или пудря носик. — Мне нравится, что все выдержано в черно-белых тонах. Этакий стиль Нью-Йорка шестидесятых, времен Капоте. Как ты считаешь?

— А знаешь, кто предложил такое цветовое решение? — Пауза. — Слоан.

Перл медленно выпрямилась и открыла глаза.

— Да ты что?

— Ага. Она состояла в организационном комитете. — Кран открылся и закрылся. — Признай, что у нее был хороший вкус.

— Не признаю. — Обе захихикали. — Прости, это ужасно, но… Слышала, Сюзан и Билл развелись? Их дом в Тенни-Харбор этим летом пустует. Жаль.

— И не у них одних разлад в семье. — Намеренная пауза, потом шепот: — Два года назад Таня случайно наткнулась на Слоан и мужа Корали на каком-то вечере.

— Погоди, а почему я об этом не знаю?

— Таня засекла их прямо в гостевом туалете. Она так возмутилась, что не смогла заставить себя рассказать об этом Корали, но, подозреваю, та как-то узнала, потому что теперь они с Сетом поехали в отпуск по отдельности.

Тихое восклицание.

— Да, последнее время Слоан совсем с цепи сорвалась.

— Можно ли ее винить, при таком-то муже? Представляешь, говорят, он заставлял близких, включая жену, жить по расписанию. Все лето принуждал детей по три или четыре часа заниматься музыкой, спортом, еще чем-то. Тоже мне, каникулы. Вся семья боялась его как огня. Он был настоящий деспот.

— Ты же не хочешь сказать, что он… — Вошла группа женщин, и разговор на минуту умолк. Перл пришлось напрягать слух, чтобы сквозь щелчки запираемых кабинок и шуршание одежды разобрать продолжение реплики. — …распускал кулаки?

Неуверенное молчание.

— Если честно, то я ничему не удивлюсь. — Вжикнула молния косметички, и Перл вжалась в стену, разглядывая плитки пола, когда две женщины, обе из ближнего круга Гаррисонов, вернулись на вечеринку.

Когда через несколько минут Перл вышла из туалета, таблетки начали действовать. Стив Миллс пел «Smoke Gets in Your Eyes»[13] перед почти полным танцполом. Девушка стала пробираться к столику, но тут кто-то подошел сзади, тронул ее за локоть, и она остановилась.

— Вот ты где. — Выражение лица Бриджеса было неопределенным. — Я уж боялся, что ты вылезла в окно и сбежала.

— Я подумывала об этом.

— Мы придурки, да? — Он вгляделся в ее лицо. — Да. Извини. Мне показалось, тот парень обижает тебя.

Перл переваривала только что услышанное в туалете, и у нее не было никакого желания обсуждать выходку Риза.

— Все нормально. Забудь об этом.

— Хочешь потанцевать? Правда, танцор я хреновый. Обе ноги левые.

На сей раз она не пыталась отвертеться, хотя танцевала под медленную мелодию только в спортзале в средней школе.

Как оказалось, ничего сложного. Позволь парню вести. Прижмись к нему так близко, чтобы он двигался за обоих, переплел свои пальцы с твоими и направлял тебя в медленных поворотах. Взгляд Перл блуждал по залу, люди с нечеткими лицами сидели за столиками, заказывали напитки.

— Знаешь, после того как тут все закончится, — шепнул Бриджес, — давай поедем в коттедж. Ненадолго.

Перл задела пару, которая танцевала рядом, и прильнула к нему, ощущая, как грудь прижимается к его груди.

— Твой дед не возражает, что ты водишь туда девушек?

— У меня мировой дед. Он не лезет в мои дела. — Бриджес смахнул прядь с ее лба. — Ночью в коттедже так приятно. Выключаешь кондиционер, открываешь окно, и волны тебя убаюкивают.

Она поняла, что он предлагает, и отвернулась, прочищая горло.

— Дальше ты скажешь, что тебе одиноко в большой постели.

— Можешь остаться? — Бриджес коснулся ее подбородка и повернул к себе лицо девушки, чтобы взглянуть ей в глаза. — Твои родители не рассердятся?

По телу разлилось тепло.

— Обязательно рассердятся. — Она представления не имела, что сделает отец, если она явится домой только утром. Наверно, попросит, чтобы в следующий раз дочь оставляла записку, и поинтересуется, как приготовить яйца на завтрак.

— Тебе уже восемнадцать. Они ничего не могут с этим поделать.

Перл увидела Тристана раньше, чем Бриджес. Лавируя между танцующими, он подошел к Бриджесу со спины и похлопал его по плечу. Песня закончилась, и по залу прокатились аплодисменты.

— Позволь пригласить твою даму.

Бриджес нахмурился:

— Сейчас? — Он взглянул на Перл, которая не могла его поддержать, поскольку и сама опешила. Наконец Бриджес пожал плечами и отступил. — Ну ладно… давай… — Он развернулся и ушел с танцпола, временами оглядываясь на пару.

Оркестр заиграл «Misty».[14] Тристан взял руку Перл и крепко обхватил ее за талию, глядя поверх головы партнерши на других танцующих, словно каждое движение совершал механически, не задумываясь. Девушка двигалась вместе с ним, разглядывая его лицо. Наследный принц, член семьи, которую все считали самой лучшей, блестящей, элитной. Кто знает, правдивы ли сплетни, подслушанные ею в дамской комнате, но Перл не могла выбросить их из головы — «Ты же не хочешь сказать… распускал кулаки?», — и у чудовища, которое ломилось в дверь туалета на яхте, появилось новое лицо.

— Ты не возражаешь, что я занял место Бриджеса? — внезапно спросил Тристан. У Перл возникло впечатление, будто он заметил, как она изучает его, и намеренно дал ей время рассмотреть себя.

— Нет.

Тристан медленно кивнул, все так же глядя куда-то вдаль за ее спиной.

— Он уговаривал тебя переспать с ним сегодня? — Перл молчала. — Может, тебя и не надо уговаривать. Но это будет, когда он попросит.

Девушка не выдала своих чувств; внешне она была даже еще спокойнее, чем Тристан, но внутри невероятно мучилась от смущения.

— Похоже, ты хорошо знаешь его привычки.

— Для Бриджеса ждать три недели — все равно что ждать свадьбы. Должно быть, он видит в тебе что-то особенное.

— Представь себе.

— Ты обиделась.

— Ну ладно, а тебя с какого бока это касается?

— Просто интересно. Особенно то, зачем ты проводишь с ним столько времени, если секс не входит в твои планы.

Ее рука, лежащая в его руке, вспотела.

— А ты только с этой целью встречаешься с девушками?

Тристан по-настоящему улыбнулся. Это была мгновенная улыбка, но она объясняла, почему таких парней девушки считают красивыми, напоминала, что он был Тристаном Гаррисоном и что они танцуют в клубном банкетном зале в какой-то параллельной вселенной. Он крепче обхватил ее.

— Я прикидываю, что между вами произойдет. Возможно, это случится сегодня в коттедже его деда. Там гарантировано полное уединение. Бриджес понимает, что слишком торопит события, и потому будет убеждать тебя, что никто не узнает, что это будет ваш секрет. Но, конечно же, все станет известно. Он расскажет Акилу, а тот — всем на свете.

Перл боролась с собой, чтобы не перейти в нападение, но увидела небольшой просвет и шмыгнула в него:

— Похоже, ты много думаешь об этом. Вероятно, потому, что тебе очень одиноко. — Она помолчала, изучая выражение его лица. — Наверно, трудно было пережить прошлую зиму и весну. Мне бы не понравилось жить одной в доме.

— А ты была в моем доме, Перл?

В этом мягком тоне можно было прочитать что угодно, и она постаралась не отводить глаз и не напрягать тело.

— Городок маленький. Все знают, где живет Тристан Гаррисон.

Он тихо хмыкнул, что могло означать усмешку.

— Ты так значительно произносишь — «Гаррисон».

— А не стоит?

— Это просто фамилия.

Перл решила подступиться иначе:

— Наверно, ты ужасно скучаешь по родным.

Последовало непроницаемое молчание, словно между ними захлопнулась дверь склепа. Казалось, ее ладонь вот-вот выскользнет из его руки. Девушка подавила побуждение извиниться и помалкивала, ожидая, чтобы он заговорил первым.

Наконец Тристан сказал:

— Ты когда-нибудь застревала во времени?

— Что ты имеешь в виду?

— Бывает у тебя такое, что определенное время дня или ночи ты носишь в себе постоянно? И тебе никуда от этого не деться. — Теперь его взгляд был устремлен не просто мимо ее лица, но куда-то совсем далеко, за пределы зала и клуба. — Полночь, плюс-минус пятнадцать минут. Я просыпаюсь в полночь, и… — он тряхнул головой, — сон как рукой снимает. Лежу, смотрю на тени на потолке. Потом бегу.

— Куда?

— На улицу. Иногда на пляж. — В его безжизненных глазах Перл теперь могла рассмотреть легкую красноту в уголках — красноречивый признак бессонницы. Тристан не уточнил, какой пляж имеет в виду, и она похолодела при мысли о том, как он едет к сгоревшему семейному особняку и идет в темноте по дорожке в лесу к своему частному пляжу. — К двум часам я возвращаюсь и тогда засыпаю. Но в те два часа я горю. — Последнее слово прозвучало совсем тихо.

Немного за полночь. Щелчок дверного замка, напряженное вслушивание в тишину, две вспышки в стволе для каждого — и потом огонь, жадно бегущий по бензиновым дорожкам к спальням и поглощающий кровати, где лежат уже бездыханные тела. Перл бросило в жар, потом кожа покрылась мурашками.

— Это как будто… внутри меня… и всегда происходит в полночь. — Он заговорил быстрее, выталкивая чувства наружу, пока не сработал внутренний выключатель. — Для них, по крайней мере, все это закончилось. А для меня продолжается. Огонь всегда со мной. — Тристан затих. А когда заговорил снова, тон его был неуверенным, словно он совершенно не привык обращаться за поддержкой. — Ты понимаешь, о чем речь?

Перл подумала об отце, который пытается потушить пожар алкоголем и не понимает, что, снова и снова возвращаясь в подпитии в ту ночь, только раздувает пламя.

— Да. — Она проглотила ком в горле, внезапно почувствовав, что ей необходимо во что бы то ни стало утешить его, исправить положение вещей. — Ты не виноват в том, что случилось.

— Тогда почему меня наказывают?

— Потому что ты скучаешь по ним. — В его глазах промелькнуло искреннее смятение. Повинуясь порыву, Перл свободной рукой сжала ему плечо. — Все же они были твоей семьей.

Ее прикосновение, казалось, вспугнуло Тристана, он посмотрел на ее руку, потом снова перевел взгляд на людей вокруг. Похоже, они протанцевали как минимум еще под две песни, и сейчас гости аплодировали последней.

— Если бы все было так просто.

Следующие два часа Перл провела рядом с Бриджесом. Поначалу он вел себя скованно, видимо ожидая, что Тристан присоединится к ним, но тот не вернулся к столику. Никто не сказал об их танце ни слова. Постепенно Бриджес расслабился и приглашал Перл танцевать еще не меньше четырех раз, убеждал поесть, пытался вывести ее из задумчивости, в которой она пребывала после разговора с Тристаном.

Риз в зале больше не появлялся. Перл все время высматривала его, но только то и дело встречалась глазами с Индиго, разносившей закуски и шампанское; трудно было сказать, на кого она поглядывала, на Перл или на парней.

В десять оркестр отправился на перерыв, и главный управляющий клубом Джин Шарбонно вышел к микрофону. Он был в смокинге, лицо с тяжелой нижней челюстью раскраснелось, редеющие волосы расчесаны на косой пробор.

— Леди и джентльмены, прошу вас обратить внимание на аукционные столы. Мы начинаем торги…

Акил развалился, взгромоздив одну ногу на соседний свободный стул и положив руку на спинку стула Хэдли, и пялился в телефон.

Два помощника ставили по одному предметы для аукциона на стол у подиума. Джин коротко описывал лот, и люди поднимали свои номерные карточки. На продажу были выставлены картины маслом, билеты на поездку по заливу на закате для двоих, горка для посуды, карболитовая копилка в виде клоуна и механического тюленя, который смахивал монету в щель. Аукционеры предлагали за эти вещи тысячи долларов, что казалось Перл невероятным.

На торги выставили набор из четырех ваз выдувного стекла с выпуклым рисунком. Толпа оживилась. Джин поколебался, потом продолжил:

— Начальная цена — тысяча пятьсот долларов.

В итоге за вазы заплатили почти в два раза дороже. Появлялись и продавались новые товары. Когда вынесли швейцарские часы, за одним из столиков стали возбужденно шептаться, и какая-то женщина твердо произнесла:

— Да, это они. Я их узнала…

Часы ушли с молотка очень быстро. Перл ерзала, закладывала ногу на ногу, потом меняла ноги местами; в зале теперь царила странная атмосфера растущего напряжения. Уголком глаза девушка заметила, как кто-то, сложив руки на груди, прислонился к стене у выхода в вестибюль. Тристан. Когда она обернулась к нему, он медленно выпрямился и покинул зал.

Джин заметно потел в свете ламп, и было очевидно, что больше всего на свете ему хочется скинуть смокинг.

— Теперь мы выставляем любопытную вещицу. Искусная работа на тему, которая всем нам близка. — К столу поднесли островерхий ящик, накрытый материей. Джин сдернул покров, и аудитория дружно ахнула.

Это был кукольный домик, изображавший клуб в миниатюре. Два с половиной этажа, обитых белой вагонкой и покрытых темно-зеленым гонтом, с филигранным вычурным крыльцом и каменными плитами, выложенными в пластмассовой траве у основания.

— Работа неизвестного мастера. — Джин показал макет во все концы зала. — Подарена анонимным донатором, и, если честно, мы хотели оставить ее у себя. Открывается вот так… — Он потянул за невидимый шнурок, дом разъехался надвое на медных петлях, и показался интерьер в поперечном сечении. — Вы можете видеть, что каждая комната полностью повторяет подлинный декор вплоть до рисунка обоев. — Он нажал на скрытый рычажок, и присутствующие засмеялись и зааплодировали, поскольку во всех помещениях макета зажглись электрические огни.

Акил выпрямился и застыл, забыв про свой телефон.

— Что за черт!

— Начальная цена — тысяча семьсот долларов. Помните, что мы собираем деньги на благое дело.

В зале поднялась номерная карточка.

Акил отшвырнул стул и устремился к двери, а за ним, стараясь не отставать, побежала Хэдли.

Бриджес переглянулся с Перл, и они вместе вышли в пустой вестибюль, а затем на крыльцо, где стояли, опершись на перила, Акил и Хэдли. Рука девушки робко лежала на спине индийца.

— В чем дело? — спросил Бриджес.

— Это вещь Кэссиди, — Акил потер лицо. — И Джозефа.

— Домик?

Послышался рев мотора, вспыхнули галогеновые фары, с парковки выехала машина, приблизилась и остановилась у крыльца. «Бентли».

Никто не пошевелился. Оконное стекло чуть опустилось, и показалась часть лица Тристана.

— Я выхожу в залив, — сказал он. — Вы едете? — Такого тона Перл у него еще не слышала.

Бриджес переглянулся с Акилом.

— А девушки? Мы же не можем…

— Берите их с собой.