Не все НПС попадают 3

14. СТИМПАНКОВЫЙ ШИК

И ЧЕМ ЭТО МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ

Пятница, вечер.

Девки расфуфырились в этот раз ещё хлеще, чем в предыдущий. Шик, блеск, красота! Стимпанковая роскошь, одним словом.

Петька шёл по небольшому причалу частного туристического пароходства и думал, что смог бы узнать эту локацию, даже закрыв глаза — такая характерная смесь запахов и звуков — машинное масло, уголь, гарь (как от старых паровозов), шипение паровых двигателей, тонкоголосые сигнальные свистки…

В этот раз они отправлялись в небольшую морскую поездку на небольшом люксовом судне (паровом, естественно), нанятом вместе с командой (с шести вечера до девяти утра, услуги стюарда и экскурсовода включены). Погрузка на борт прошла без приключений, никто не бросался под ноги и артефактов подозрительного назначения не терял.

Маленькое путешествие вдоль побережья предполагало возможность сходить на берег в особенно живописных или заинтересовавших пассажиров местах.

Петька начал подозревать, почему в стимпанковой локации так популярны вечерне-ночные туры. В неверном свете закатных или рассветных сумерек дым от производств и механизмов не так сильно бросался в глаза, а уж ночь, подсвеченная тёплым светом местных ламп, и подавно выглядела романтичной.

Пароходик медленно продвигался по маршруту, составленному так, чтобы публика могла спокойно любоваться красо́тами. Деревушки, насыщенные немудрящей паровой инфраструктурой, сменялись обширными полями, по которым бегала паровая сельскохозяйственная техника, в лугах можно было рассмотреть стада, над которыми нависали медленные примитивные паровые шагоходы. Попалась пара маяков весьма колоритного вида.

Ближайшая остановка предполагалась в маленьком городишке с романтическим названием Синие Дымы́, славном множеством мастерских, большей частью специализировавшихся на сувенирных изделиях. Здесь можно было купить диковинные движущиеся кареты, паромобили и пароходы, на которых вполне могли бы разъезжать дрессированные мыши (а на некоторых, пожалуй, и кошки), движущихся кукол и прочие фигурки. Отдельные мастерские хвастались тем, что их машинки были самыми мелкими в мире — размером примерно с ладонь, а то и меньше. Были и их антиподы, создающие гигантские паровые шагоходы или пароботов совершенно фантазийного вида.

Прикупив с десяток забавных вещиц, путешественники вернулись на пароход и были приглашены стюардом на ужин.

— В это время суток мы накрываем обычно в столовой, — слегка поклонился тот. Плотный район мастерских, который тянется почти на два километра, не располагает к прогулкам на палубе…

Столовая была устроена в довольно просторном для такого маленького кораблика помещении. Картина, плавно проплывающая за окном каюты, и впрямь была не очень привлекательной. Копоть и гарь покрыли всю округу равномерным многолетним налётом. Чёрные угловатые строения тянулись, насколько хватало глаз. Взгляд непроизвольно старался отыскать в этой черноте какое-нибудь яркое пятно, но — всё безрезультатно.

— На стол смотреть куда приятнее, — резюмировал Петька, и все они принялись за ужин.

— Ой, смотрите — что это? — воскликнула Марина где-то во время десерта.

За очередной подкопчённой изгородью показался купол довольно большого механизма, выполненного, на взгляд путешественников, в несколько отличной от всех местных изделий манере. Было в украшающих его завитках нечто от фэнтези или даже от сказки.

Стюард, разливавший по бокалам вино, пояснил:

— Это довольно любопытная история. Для тех, кто верит в блуждающие огоньки и горшочки с золотом.

Медальон слегка вздрогнул, и Петька с внешним спокойствием попросил:

— И мы не прочь её послушать, а, быть может, и посмотреть своими глазами на этот артефакт.

— В таком случае, я предупрежу капитана о вашем желании, чтобы не пришлось возвращаться.

Спустя буквально пару минут стюард вернулся и продолжил:

— Итак, много лет ходили упорные слухи, что хозяин этой мастерской, мистер Лонгри, якшается с духами пустоши, которые якобы помогают ему в сложных делах. Кто поговаривал о лепреконах, а кто утверждал, что мастер Лонгри и сам имеет в родне дварфов — уж больно внешность у него на это намекает. Так или нет, но всяческие безделушки он продавал высшего класса, и на любой ярмарке у его лотка всегда стояла толпа. А к прошлой всемирной выставке технических достижений, в Лондоне — это месяца ещё не прошло — и вовсе изготовили они вот этот механизм. Самодвижущийся шагоход — и он действительно самостоятельно шагал и выполнял команды не только с матриц, но и подаваемые голосом, я сам это видел, господа! Три дня он приводил в восторг публику, а потом внезапно встал. Просто превратился в груду металла в одно мгновение. Мастер Лонгри рвал и метал, но сделать, представьте себе, ничего не смог! Тут же поползли невообразимые слухи. Говорили, что от мастера Лонгри сбежал помощник, которого он удерживал около себя насильно. Шептались, что бедняге приходилось сидеть на цепи и есть из миски, как собаке. Кто-то говорил, что в своей мастерской мастер Лонгри вообще держал его в подвале, а по приезде на выставку за неимением условий он запер бедолагу в большой ящик, а тот дождался подходящего момента, разобрал по запчастям все замки и сбежал. Дошли до того, что этот подмастерье был чуть ли не колдун, и украл он истинное сердце шагохода, — в этом месте рассказа кулон снова слегка дёрнулся, и Петька вдруг подумал, что, кажется, знает другую сторону этой истории.

— А вы как считаете? — слегка прищурясь, спросила стюарда Марина.

— Я, леди, полагаю, что всё это страшилки для барышень. Ну, кто в наше просвещённое время будет держать подмастерье, да ещё такого ценного, в коробке? Как же ему там работать? Если он вообще был. А если, допустим, у мастера был помощник, сведущий в алхимии, и они — предположим — не сошлись в цене за услуги, вполне возможно, что алхимик взял да и ушёл к другому нанимателю, предложившему лучшие условия контракта. На выставке таких историй происходят десятки, уж поверьте. А алхимический привод — штука тонкая. Да и мало ли как они разошлись, мы же не знаем. Спасибо, вся выставка не рванула. Хотя, тогда бы алхимика точно в розыск определили. А так — поохали да разошлись.

— А робот? — спросила Яга.

— Что, мадам?

— Ну, шагоход этот?

— А-а! Завести его так и не смогли. До вечера мастер Лонгри вокруг него метался, да так ничего и не наколдовал. А аренда павильона на выставке, сами понимаете, стоит недёшево. Вот, к вечеру и пришлось им сматывать, как говорится, удочки. Грузовым дирижаблем шагоход сюда транспортировали. Мастер Лонгри злой был, истинно как злобный дух. Он-то надеялся нажиться, а влетел в расходы, — стюард усмехнулся. — И не бросишь, сколько материалов дорогих в него вложено!

— Ну, ещё бы, — практически под нос пробормотал Петька.

Главное теперь — слишком сильно свою заинтересованность не демонстрировать.

Интересующий их рабочий двор мало чем отличался от прочих: сараи, мастерские, ангары, всё в угольном налёте. А вот мастер Лонгри действительно оказался чудовищно похож на дварфа. Нет — он был дварфом, об этом кричало всё Петькино существо — вся память Тури, сына Они, старшего мастера посёлка у круглого озера. Гнома, мать которого убили дварфы.

Все силы ушли на то, чтобы совладать с лицом.

— Откуда ты родом? — голос вышел настолько неродным, что девчонки дружно на него уставились, а мастер Лонгри невольно сделал шаг назад, к дверям своей мастерской.

— Я родился в предместьях Лондона, сэр. В рабочих казармах промышленного района.

— Ты лжёшь!

— Нет, Петь, он говорит правду, — Яга осторожно взяла его за руку.

— В чём дело, господа? — сопровождающий их гид растерялся.

— Спрошу по-другому, — прорычал Петька, — из какого ты рода⁈

— Я Лонгри по рождению, — дварф попятился к крыльцу, нашарил стоящий у входа молот, — прошу вас, уходите…

Петька развернулся на пятках и упёрся взглядом в замерший шагоход. В обводах конструкций, в тонких, почти невесомых линиях отделки чётко читалась рука мастера. Мастера из Города Гоблинов!

Все эти россказни про подмастерья, который сидел прикованный на цепи в подвале — правда!!! Только вот этот подмастерье и был истинным создателем шедевров.

Багровая пелена застелила глаза. Петька обернулся и произнёс формулу кровной вражды — теперь у него был двойной повод! — на древнем языке гномов Нории. Голос звучал хрипло.

Неизвестно, понял ли мастер Лонгри хоть одно слово, но сделался бледен даже сквозь кузнечный загар.

Перед лицом сверкнуло, остро запахло полынью, и вспышка ярости слегка утихла. Яга деловито отряхнула руки и ни секунды не сомневаясь обтёрла руки о шикарную юбку.

— Я думаю, нам лучше уйти!

Вся компания вымелась со двора, сопровождаемые растерянным гидом, бормочущим что-то типа: «Приносим извинения за доставленные неудобства…» Пароходик отвалил от маленькой пристани. Более всего недоумевал экипаж.

— Петь, в чём дело? — Марина была не на шутку взволнована.

Петька метался по гостиной их строенного номера как раненый зверь:

— Точно такие же чернобородые убили мою мать!

Девки тревожно переглянулись. Яга прикусила костяшки пальцев. Марина осторожно спросила:

— Ты имеешь в виду ту историю, из сна?

Петька остановился и глухо зарычал.

— Она была моей матерью. Она качала меня на руках и учила старинным легендам. Она была моим первым мастером! И она отдала свою жизнь за то, чтобы мои сёстры остались живы!!! — тут он понял, что говорит на гномьем и осёкся. Но девки каким-то образом поняли.

— Давайте почтим её память, — Марина подошла к столу и налила вина в три округлых бокала. — Не чокаясь.

Они выпили и немного посидели молча.

— Петь, ты только не ори, — негромко сказала Яга, — но этот парень и правда не врал. Лонгри он.

— Я не знаю такого клана, — Петька устало прикрыл глаза.

— Всё приходит и уходит. Сколько лет-то прошло с тои истории под горой? Лет пятьсот, поди.

Он устало потёр лицо.

— Простите меня, девочки. Я прекрасно понимаю абсурдность и сюрреалистичность истории. Умом. А сердце кричит…

Марина вздохнула с некоторым облегчением, но тут внезапно горько высказалась Яна:

— И не говори, Петька. Иногда я себя такой Ягой-Ягиней ощущаю, лет на тыщу. Идут эти игруны, а мне такие ломы их встречать, так бы всех и зажарила!

— Так, ну хватит! — всплеснула руками Марина. — Будут тут древностью меряться! Мамонты, тоже мне. Вы лучше подумайте: что за мастер на самом деле сделал этого робота?

— Да тут, как раз, всё понятно, — Петька немного встряхнулся. — Гоблинская работа, сразу видно.

— Мне тоже так показалось.

— Чего и удивляться, что в подвале мастера-то держали, — согласно кивнула Яга. — Свет-то, он этим мелким не пользителен. А как случай представился — он и утёк. Может, и пособил кто…

Петька подумал, что он, кажется, подозревает, кто же это сделал. И что этот кто-то в оплату за свои услуги получил.

— Так, девочки. Мне нужно в замок. Срочно. На часок, наверное. Если получится — постараюсь быстрее.

КОМИТЕТ ПО ПОДТВЕРЖДЕНИЮ…

Петька ввалился в свою будущую приёмную (или правильнее назвать её «секретарской», поскольку в реальности никто и никого принимать там не собирался?), и чуть не рухнул в огромную дыру прямо посередине. Несколько гоблинов обсуждали, в какую зону нижних уровней будет интереснее устроить выход, и будет ли он один. Увидев тёмного властелина, все страшно обрадовались и на два десятка голосов бросились хвастаться достижениями.

— Секунду! — Петька поднял ладонь. — Мне нужны старшие мастера. Прошу вас, следуйте за мной.

Пока рабочего кабинета не было, Петька решил работать в своей гостиной.

Он мельком заметил суету в кухонном блоке, множество корзин, коробок и ящичков (и порадовался, что наконец-то можно будет получать нормальную еду!), прошёл в гостиную уселся в кресло и предложил мастерам занять диваны.

— К сожалению, более подходящей мебели у меня для вас нет. Итак, господа… — Петька изложил историю стимпанкового робота и его нынешнего владельца.

Мастера скорбно покачали своими ушастыми головами:

— С приходом в упадок Нории многие из нас рискнули отправиться в другие земли в поисках лучшей доли. Так, как вы, господин, напрямую между мирами мы ходить не можем. Но если где-то присутствует тонкая грань, через которую можно проскользнуть — будьте уверены, гоблин её заметит. Поэтому нашего брата встречают подчас в самых неожиданных местах, да-да. Иногда они теряют осторожность и попадают в плен. Это тем более печально, если гоблин одинок. Некому прийти к нему на помощь…

— Меня интересует, можно ли достоверно определить: выполнено изделие гоблином или нет?

Гоблины дружно закивали, словно партия старинных собачек, которых пристраивали на панели автомобилей:

— Конечно! У каждого гоблина своё клеймо. Оно крошечное, и подчас владелец предмета даже не подозревает, что оно есть.

— Я хочу проверить. Быть может, все наши подозрения напрасны.

Внутри мастерской Лонгри Петька не был, и напрямую туда пройти не мог, но во двор — запросто! Однако, ощущения от места разительно изменились, и дело было вовсе не в прошедшем часе.

— Сбежал! — презрительно скривился Быстротукс.

Мастер Лонгри действительно сбежал — скрылся со всей поспешностью, выдающей то, что прорвавшиеся слова Тури он понял хотя бы частично. Распахнутая дверь мастерской поскрипывала, внутри всё свидетельствовало о торопливых сборах. Радовало, что самый главный предмет, ради которого они все сюда и явились, Лонгри утащить никак не мог.

— Вот это вещь! — потрясённо выдохнул один из мастеров. — Очень, очень похоже на наших. Старая школа! Тогда некоторые мастера ещё умели самостоятельно управляться с технической магией.

Гоблины облепили конструкцию. Спустя минуту, казалось, что они всюду.

— Ну, что? — Петьке не терпелось получить ответ на свой вопрос.

— Я нашёл! — закричал один из мастеров, забравшийся в центральную часть конструкции так, что видны были едва ли его пятки. — Это мастер Златорукс!

— Вот уж где воистину старая школа! — Быстротукс спрыгнул с опорной подножки. — Если мастер жив, ему, должно быть, уже лет четыреста. Я был совсем мальчишкой, когда он уже заслужил это переходящее имя в честном мастерском поединке! А вскоре он исчез. Вот, значит, куда его занесло…

Мастера потихоньку собирались вокруг тёмного властелина.

— Вы успели вовремя, наш господин… Да, видно, что модель начали разбирать… Но мы сможем всё восстановить!.. Жаль только, без сердца она будет просто механизмом…

— Без сердца? — Петька сунул руку во внутренний карман и извлёк из храна предмет, несколько недель спокойненько стоявший на полке в его спальне в учебной части и изображавший светильник по ночам. Сие действие вызвало всеобщее онемение в рядах. — Я думаю, Златорукс пытается выжить в недружелюбном Лондоне. Возможно, он слаб и истощён, — тёмный властелин вложил сердце робота в дрожащие руки Быстротукса. — Полагаю, наша локация многое приобретёт, имея в своих рядах такого мастера? Что скажете?