Не все НПС попадают…

15. ВОТ ТАК И ВВЯЗЫВАЮТЯ ЛЮДИ В НОВЫЕ СЮЖЕТЫ…

31 мая, воскресенье, день шестой из восьмидесяти четырёх.

В ДРЕВНЮЮ СКАНДИНАВИЮ

Воскресенье началось рано. Дрозд разбудил его в пять, велел принять и распаковать в хранилище посылку, что-то по-быстрому зажевать и быть готовым через сорок минут.

Не вопрос.

Воскресный вестибюль в это время был совершенно пустым. Шторки административного «аквариума» — задёрнуты, а на дверь рядом с кнопкой звонка вывешена табличка «ЭКСТРЕННЫЙ ВЫЗОВ».

— Нам куда?

— Условное средневековье. Север Европы.

— В Англию?

— К викингам. Край суровый, настраивающий на определённый лад. Если повезёт, встретим твоего приятеля, как его?

— Оддгейр.

— Вот. Но это не обязательно, — они вошли в лифтовую кабинку, — Слушай сюда. От Евгении Васильевны тебе подгон. Вещь редкая, практически уникальная. Набор артефактов, добавляет силы, ловкости, выносливости, — и главное — удваивает скорость прокачки всех этих характеристик, но об этом Дрозд по-читерски умолчал, — А поскольку викингские земли славятся склонностью к разбою и внезапным переменам удачи, сделаны они так, чтоб отобрать их у тебя было невозможно. Открывай хранилище, первый сундучок.

— Татуировки? — удивился Петька.

— Да. Даже если шкуру с тебя снимут, они проявятся заново. Так себе утешение в этом случае, конечно, но украсть, отобрать или даже выпросить их у тебя невозможно.

— Прикольно.

— Спасибо не забудь сказать, когда с отчётом придём.

— Ага.

— Применяй. Рубаху сними сразу, посмотрим, что получилось.

Обе руки чуть выше локтей обожгло, и проявились широкие рунные «браслеты», внутри которых можно было угадать силуэты воронов, выполненные скандинавской плетёнкой. На спине, выше лопаток — две волчьих головы. А на груди — две странных встречных галочки, как знаки «меньше» — «больше», входящие друг в друга, левый повыше, правый пониже.

— Руна йера, — прокомментировал Дрозд, — Хороший знак. Теперь лицо. Заходи, у тебя должна активироваться страница «внешние данные». Есть?

— Есть.

— Волосы хотя бы по плечи. И борода нужна, иначе никак.

Ну, нужна так нужна. Хотя ощущения с непривычки странные. Так. Глаза у него и так голубые, волосы русые, нормально.

— Росту не хочешь себе прибавить? — коварно поинтересовался Дрозд.

— Нет. Длина рук, длина шага — всё изменится. Привыкать надо. Не хочу.

— Правильно мыслишь! Теперь «личные данные». Имя выбирай. Остальное можешь пока пропустить.

— Харальд пойдёт?

— Вполне. Всё, переодеваемся.

Петька активировал из храна свой средневековый прикид: штаны, добротную длинную рубаху тёмно-кирпичного цвета, непромокаемые кожаные сапоги, широкий кожаный же ремень (с ножом в ножнах и кошелём, в котором чисто ради антуража болталось несколько медяков), простую войлочную шапку из четырёх клиньев, плащ. Плащ Дрозд забраковал. Сказал:

— Легковат. Там, говорят, ночи холодные — а вдруг задержимся опять? Женя Васильевна велела тебе из спецхрана выдать, во втором вложении он был.

Петька вынул плащ, и Дрозд несколько озадаченно присвистнул:

— Чёт по-моему она перестаралась…

Плащ был… богатый. Именно так. Из хорошего бордового сукна, покрытый серебряной вышивкой и подбитый светло-серым песцом. С тяжёлой серебряной фибулой. Вызывающе.

— Мда… Может, пронесёмся до спецхрана, на что-нибудь другое поменяем?

Но Петьке плащ неожиданно понравился. Уютный он был. Приятно-тяжёлый. И красивый, чего уж.

— А может, оставим?

Дрозд посмотрел на его отражение в зеркале и махнул рукой:

— А, хрен с ним! Давай оставим. Меч сразу доставай. А то в таком плаще без приключений и километра не пройдём.

Петька с воодушевлением прицепил к поясу меч и приготовился к выходу.

Сам Дрозд переоделся в тёмно-серые, не особо приметные одежды. Сверху — длинный синий плащ. В руках — старый, отполированный временем посох. Борода его вдруг отросла втрое и поседела, как и волосы, куратор подмигнул Петьке и накинул глубокий капюшон.

— Пошли. Зови меня Вигге.

ФЕЕРИЧЕСКИЙ ВЫХОД

Предположение о том, что они сумеют пройти спокойно целый километр, оказалось излишне оптимистическим.

Деревня, на отшибе которой, в одном из сараев, находился выход в локацию, подвергалась разграблению. Прямо сейчас.

Точнее, основное действие уже закончилось. Поэтому ни зверских криков, ни звона мечей или прочих звуков схватки, могущих предупредить об опасности, двое случайных путников не услышали. И спокойно вышли на улицу. На которой крупными мазками была нарисована картина произошедшего: валялись порубленные тела менее удачливых норманнов, а более удачливые вытаскивали из домов самое ценное. Далее, судя по подготовленным факелам и уже горящим отдельным сараям, планировалось масштабное файер-шоу. За рядом сараев блестела серая гладь воды. У причала виднелось два драккара с полосатыми красно-белыми парусами, под палубу которых загоняли взятых в плен жителей деревни.

Теперь, на воздухе, стали слышны и плач, и вой, и приглушённые крики.

— О! А как я этих не заметил-то⁈ — радостно заорал чей-то голос, и из соседних ворот выбежало двое рослых хирдманов в уляпанной кровищей одежде.

Нет, понятно, что это игра, но Петьку слегка замутило. Да и рожи у них были совершенно натуральные. Наверное, поэтому он замешкался и не сразу вспомнил о мече. А когда схватился за рукоять, сзади неслышно ударили по голове, и наступила темнота.

ТЕМНО

Пахло солью, рыбой и смолой. И по́том. Но ещё сильнее пахло… отчаянием?

Петька почувствовал, как кто-то приподнимает его голову, и словно сквозь вату услышал голос Дрозда:

— Пей, сынок. Других лекарств здесь нет.

Об зубы стукнул стеклянный пузырёк. Лекарство было травно-горьким, с привкусом мёда.

Сознание резко прояснилось. Вокруг было темно, поскрипывало дерево. И качало.

— Это драккар?

— Да. Ярл Йоран, удачливый в делах и в бою, купил нас вместе с бедолагами из этой деревушки оптом на рабском торге — у тех данов, с полосатыми парусами, — чтобы заселить свои новые земли. Теперь мы официально трэллы.

Петька автоматически проверил шевелюру. Дрозд-Вигге заметил его жест:

— Обкорнать нас ещё не успели.

Петька приподнялся на руках, сел. На рубаху со штанами не позарились. Торопились, что ли? Но пояс со всем прилагающимся сняли. И, естественно, плащ. Осторожно пощупал затылок. Шишка ещё ощущалась — он осторожно покрутил головой — но не болела совершенно!

Дрозд, на удивление, сохранил свой плащ и даже посох.

Света почти не было, да и трюмом в полном смысле это вряд ли можно было назвать — так, место под палубой. Они сидели чуть в стороне от угрюмых товарищей по несчастью. Петька присмотрелся к ним внимательнее. По ходу дела, тут и игроков-то нет, только мобы. Спросил тихонько:

— И что теперь?

Дрозд посмотрел на него из-под капюшона, который он не снял даже здесь.

— А теперь, юный Харальд, ты можешь заметить, как изменился звук бьющей в борт волны. Идёт непогода. А второе, что я могу предполагать по завидущим глазкам данов, — они решили постричь одну и ту же овцу дважды.

— Продать нас Йорану, а потом догнать и снова ограбить?

Драккар начал скрипеть сильнее. Или это показалось?

— Ты думаешь, это будет против их веры? Или надеешься, что даны устыдятся столь недостойного поведения?

Петька хмыкнул:

— Вигге, расскажи, как тебе удалось всё это увидеть?

На этот раз хмыкнул Дрозд:

— Меня сочли стариком, твоим отцом, и пригрозили твоей верной смертью, если я не пойду спокойно. Против восьмерых… у меня, конечно, был шанс, но вот у тебя — вряд ли. Так что я решил, что лучше буду видеть, что творится, и пошёл, изображая дедушку.

Разумно.

— Как думаешь, долго нам… — Петька хотел сказать: так сидеть, но тут крышка их тюрьмы отлетела в сторону и хриплый голос проревел:

— А ну живо, на палубу, Хёггово отродье!

В НОВОМ СТАТУСЕ

Ярл Йоран оказался здоровым мужиком, Петька со своим метр восемьдесят шесть смотрел на него как на шкаф. Да он и шириной, наверное, был со шкаф. Но сейчас важным было не это.

— Все вы! — ярл ткнул в их неровную шеренгу пальцем, — Можете отвоевать себе свободу! По обычаю! Человек! Который! Вышел! В бой! Вместе! С хирдом! Становится! Свободным!

Петька оглянулся назад. Их настигали два драккара с полосатыми парусами. Они были быстрее, это очевидно. И они собирались совершить рискованный манёвр — взять на абордаж чужой драккар, да ещё и, судя по всему, в двоячка. В клещи? Хм. При этом их не смущала поднимающаяся волна, и то, что небо стремительно затягивали чёрно-синие грозовые тучи.

По палубе загремело, Дрозд толкнул его в бок:

— Меч вон тот бери. И топор. Лучше несколько топоров.

Глядя, с каким страхом крестьяне разбирают копья, Петька спросил Дрозда:

— Вигге, а зачем ярл это делает? Этим людям никогда не быть воинами.

Провал капюшона склонился чуть вбок:

— Видишь ли, всегда есть тень возможности. Может, эти люди захотят подороже продать свои жизни, и всё-таки кого-то заберут с собой. В худшем случае, противники хоть немного устанут, пока будут их убивать.

Петька ждал, что Дрозд снова, как в зомбятнике, напомнит, что всё вокруг — игра, но тот вместо этого спросил:

— Что у тебя с метанием?

— С борта корабля не приходилось. Но на спор с пацанами метали с качелей.

— В неподвижную?

— Почему? Тоже в раскачанную, на других качелях. Не уверен, что смогу воткнуть. Но попасть смогу.

Петька ещё подумал, что с топором, летящим в лицо на такой скорости, иногда не особо существенно, какой частью он в тебя попал. Но говорить об этом не стал.

— Да ты красавец! Не зря я в тебя верил! — Дрозд подобрал последние три топора, оставшиеся на палубе, и пробормотал, — Да начнётся битва! — и Петьке показалось, что в этих словах он слышит отголоски рыка спинозавра: «кр-р-р-расный — вкусно!»

Море из синего сделалось почти чёрным. Вздымающиеся волны впитали в себя небесную тьму, они поднимались навстречу высокими буграми, и каждый раз казалось, что корабль опрокинется и захлебнётся в этой черноте, сомнётся, как засохший листок. Но драккар упорно вползал по водяному склону, на секунду замирал в верхней точке, а потом скатывался вниз, в чёрные провалы между волнами, чтобы начать всё сначала.

Где-то у края горизонта, с нескольких сторон, грохотал гром.

Преследователи приближались стремительно, словно акулы к отбившемуся от стаи дельфину. Хирдманы Йорана спешно втягивали и укладывали вдоль бортов вёсла — и так ясно как день, что от погони не уйти, хотя бы есть надежда сохранить их в целости.

Первый полосатый драккар был на два корпуса ближе. Между ним и убегающим кораблём оставалось три вздымающихся бугра волн.

Два с половиной.

Два.

— Дурак, — едва слышно пробормотал Дрозд.

— Почему? — так же тихо спросил Петька.

— Он не хочет подождать второго. Хочет собрать больше славы. Ведёт себя с Йораном, как с купцом, поэтому — дурак.

Полторы волны.

Одна.

— Держитесь! — голос Йорана ревел, перекрывая гром. Корпус корабля дрогнул. Да, наверное, драккары данов были быстрее, но кормчий Йорана был явно лучше.

Они вылетели на гребень волны на секунду раньше, разворачиваясь к преследователю. Драккар с полосатым парусом получил удар в скулу, словно разогнавшийся громила — апперкот, опрокинулся, сбился с волны, зачерпнул бортом… Следующая накатившаяся водяная громада с треском выломила мачту. Петьке показалось, что он услышал гаснущие крики.

Их корабль от удара развернуло и накренило. Несколько бесконечных секунд небо было справа, а море — слева, только руку протяни… Петьке показалось, что под самой гладью воды мчатся вслед за ними тёмные, как сама ночь, подвижные тени. И они смотрели. С криком сорвался в воду крестьянин — и голос тут же оборвался. Море приняло жертву. Драккар выпрямился и взлетел на следующий гребень. Чтобы увидеть второго преследователя в двух корпусах от себя.

— На правый борт! Живей, доходяги! За щиты!

Два десятка стрел просвистело — вонзаясь в дерево, в воду, в тела…

Кричали люди.

Грохотал гром.

Драккары летели параллельными курсами, раскачиваясь на волнах, словно на гигантских качелях.

Сосредоточиться.

Сейчас.

В-в-у-ф-ф — пролетел первый топор, брошенный Дроздом. За ним Петькин.

Дружный озлобленный крик данов показал, что оба нашли свою цель.

Сейчас.

Вторая пара!

Лучник, в которого целил Петька, завалился назад.

Ещё один нырок в провал.

Сейчас.

Жаль, что больше метать нечего.

Он скорее почувствовал чужое внимание, чем услышал звук. Отшагнуть! Под колени подвернулось что-то, и Петька завалился назад. Над головой свистнула, воткнулась в мачту стрела! А под спиной… что ещё за…

Петька покачал в руках увесистый корнеплод. Посадил дед репку, говорите? Вот теперь можно не жалеть патронов!

Первое «ядро» досталось мужику, цепляющемуся за голову дракона с топором в руках — видать, чтобы спрыгнуть на палубу первым.

Так, а теперь лучники. У Петьки к ним были некоторые особенные претензии.

Да, это не топор. Но если тяжёлой репой получаешь в дыню — боеспособность так или иначе должна снизиться, правильно?

И тут Дрозд запел. Это была странная песня, на неизвестном языке, и от неё по телу бежали холодные мурашки. Ветер сорвал с головы наставника капюшон, трепал полы плаща, развевались седые пряди. У него тоже не осталось топора. Но посох… Посох превратился в копьё с наконечником, отсвечивающим голубоватым. По древку пробегали крошечные молнии. Видел ли их ещё кто-то кроме него?

А потом корабли вломились борт в борт.

Петька… он просто делал, как его учили. И делал всё, что мог. Почти на автомате. Бой смешался в хаос ударов, лязг металла, крики, скользкую кровь под ногами. И гром в вышине. Гром в ушах. И хлесткие пощёчины моря. И где-то рядом краем глаза он всё время видел мелькающее смазанным голубоватым шлейфом копьё.

Всё закончилось как-то внезапно. Последнее оскаленное лицо напротив перекосилось и потускнело, и Петька с некоторым удивлением вытащил из оседающего тела свой меч.

Странно, буря, кажется утихает. Волны стали меньше, и в просветах туч можно разглядеть звёзды.

Хирдманы споро вязали живых. Удача — дама капризная.

Ярл Йоран встал перед своими пленниками, чтобы объявить их судьбу, и тут Петька практически перестал слышать, что он говорит, потому что на ярле был его, Петьки, новый плащ с серебряным шитьём, подбитый тёплым голубым песцом. Понятно, что плащ ярлу продали те же даны. И одел он его, скорее всего, чтобы посильнее ткнуть их в грязь носом.

Нескольких пленённых данов потащили в свой же бывший трюм, а ярл обернулся к ним:

— Теперь трэллы…

А вот с трэллами всё было так, как и предполагал Дрозд. Ни один из крестьян не выжил. У мачты стояли двое: Петька, и старик в синем плаще, снова опустивший на лицо капюшон.

И тут Петька совершил, с точки зрения Дрозда совершенно безумную вещь. Он вытер кровь с разбитой губы и шагнул к ярлу:

— На тебе мой плащ.

Над палубой драккара повисла осязаемая тишина… а потом ярл громогласно и хрипло расхохотался:

— А ты и впрямь не трус! Держи! — брякнула, расстёгиваясь, массивная серебрянная фибула, тёплая меховая тяжесть ухнула Петьке в руки, — Наш! — мощная лапища ярла хлопнула по плечу.

Петька удара ждал и почти не дрогнул.

Хирдманы окружили его, хохоча, хлопая по плечам. Лечилку, что ли, потом принять, вся спина же в синяках будет…

И тут кто-то спросил:

— А где старик?.. Он только что был здесь!.. Не упал ли он за борт?.. Уж не дух ли это был? Больно резво он двигался для старика!..

Подозрения не успели разрастись в страхи. Над головами захлопало, с верхушки мачты сорвался и устремился в ночь огромный ворон. В разрыве туч мелькнул второй. И… показалось или впрямь — там, ближе к луне, в туманной мороси, пронёсся всадник на многоногом коне. Или это просто дождевые пряди из туч? Не слишком ли они быстры, чтобы быть просто тучами?..

Ветер донёс отдалённый волчий вой.

Он обернулся к Йорану. На ум, словно само собой, пришло:

— Во́ронов тени черны,

Слаженно волки поют,

Конь многоногий несёт,

Всадника под облака…

Я не знал, что путешествую с Вотаном. Надеюсь, он на меня не в обиде.

К вечеру они пришли в Хольберг, за это время Петьке довелось посидеть на вёслах (два раза стереть руки в кровь и выпить две лечилки), попробовать копчёной кабанятины с пряными лепёшками и чесноком, получить приглашение в хирд (вежливо отказался) и погостить в посёлке (сразу отказываться не стал, но обещать — пока тоже, потому что неизвестно, как оно всё…).

А на причале его встретил Оддгейр — сын Йорана. Как же тесен мир всё-таки, удивительно. Оддгейр сообщил, что в местном переходнике его ждёт куратор. И даже подсказал дорогу.

Для всех игроков странный парень в дорогом плаще пошёл посмотреть деревню — и исчез…

ВОСКРЕСЕНЬЕ. ДИРЕКТОР И КУРАТОР. РАЗБОР ПОЛЁТОВ

— Хочешь послушать, что про вас люди говорят?

— Ты что, Женечка, решила шпионажем заняться? — картинно удивился Дрозд.

— Займёшься тут с вами. Сигурд звонил. Спрашивал, что я знаю про то, что О́дин вернулся в северные земли.

— И что ты сказала?

— Что доподлинно не знаю ничего. Так хотелось тебя поколотить, Ванька, ты не представляешь!

— Так это нормально! Но ты, как взрослая и воспитанная дама…

Евгения Васильевна фыркнула:

— Как взрослая дама я подумала, что от твоего битья никакого толку! Полезла в «Вальгаллу», новости смотреть.

— Что, она жива ещё⁈

— А куда б ей деться, самая большая викинговская болталка! — она многозначительно посмотрела на Дрозда, — Столько всего интересного. Особенно вот это. Специально для тебя кусок записала.

Евгения Васильевна развернула к Дрозду монитор. На стоп-кадре застыли, понятное дело, викинги. Большие волосатые мужики в антураже застолья в длинном общинном доме. Здесь они были при параде — в нарядных шёлковых рубахах, золотых гривнах, толстенных браслетах и кольцах, красивых плащах. Выражения лиц… разнообразные.

— Включай! — скомандовала Евгения Васильевна.

Включил. Сразу стало шумно и как будто тесно.

…

— Я хотел поведать вам, как старый пройдоха Торкиль решил дважды подоить козу удачи, — сидящий по центру мужик, в котором Дрозд с лёгкостью опознал слегка приглаженного Йорана, отхлебнул из огромной бронзовой кружки и грохнул ей о стол.

— Неужто Торкиль решил вспомнить, что когда-то водил боевой хирд? — спросил кто-то сбоку.

Но вопрошающего остановили:

— Погоди, дай Йорану сказать своё слово…

Йоран качнул густой шевелюрой:

— Сигмар прозорливый как всегда видит истину. Торкиль Звонкий громко звенел, расхваливая свой товар, а глаз его считал наши мечи. И скажу вам, что он никак не смог бы насчитать больше, чем двадцать. Половина его людей ещё были далеко на берегу, и мы спокойно ушли. Но спустя час мы увидели два паруса, преследующие нас.

— Два? — сидящий рядом ярл приподнял рыжую бровь.

— Торкиль всегда был осторожной лисой. Думаю, он предпочёл бы три, но два — всё, что в тот раз было. И Ньёрд*, видать, решил насладиться зрелищем битвы, щедро наполнив их паруса. Я рассудил, что настало время вспомнить старый обычай, и предложил трэллам оружие, дабы они могли обрести свободу в бою…

*Бог моря и ветров у скандинавов.

И ярлы сидящие за столами, согласно закивали, рассудив, что это — разумно и справедливо.

— О чём я жалел, так это о том, что с нами не было скальда. Буря была дивно красива: ночь, молнии кусают волны, пенные барашки, — викинг потёр пальцами, подбирая слово, — серебряные!А сами волны — с две сосны, не меньше! Словно летишь с ледяной горы, а потом тебя вновь кидает — на самый пик! Наш кормчий, именем Олаф, оседлал волну и подмял тот драккар, что шёл первым. От удара корабль развалился, словно Ёрмунганд раскусил корпус на две половинки! А мы едва не черпанули сами. В глаза бездне посмотрел, вот так! — Йоран резко выбросил руку перед лицом и уставился в собственную пятерню с присогнутыми пальцами, — Вот так посмотрел… Еле выправились.

— Смотри, Йоран, не иначе как этот Олаф дружен с ундинами*.

*Морские девы (русалки)

— Спорить не стану. Признаться, видел и тени в волнах…

— Зато — минус один! — сосед справа поднял кружку. Мужики одобрительно загудели, чокаясь.

— А дальше-то что было, Йоран?

— О! Слушайте дальше. Сейчас начнутся такие события, которых я и предположить не мог, — Йоран отхлебнул ещё и явно вошёл в раж, слегка сбившись с размеренного ритма повествования, — У Торкиля было много лучников. Я думаю: да чтоб тебя ледяные великаны поимели, тварь! Дай-ка, хоть одного достану! Кидаю топор — и промахиваюсь! Прикиньте! Я — промахиваюсь!!! Аж зубы заныли! И тут пацан, которого мы вместе со всеми этими деревенскими только что на рабском торге в Каттегате купили, и папаша его престарелый достают из-под ног топорики и давай метать! Бросок — двоих нет! Второй бросок — ещё двоих нет! По три топора у них было. Я аж пожалел, что нету больше. А расстояние — метров двадцать, наверное. Ну, думаю, щас нас всех из луков и пришпилят. И тут пацан — Тором клянусь! — берёт из корзины… Ну, догадаетесь?..

— Чё там вы везли? Серпы, может?

— Подковы?

— Ну, не знаю… Бутылки?

— Да говори уже, Йоран!

Ярл выдержал драматическую паузу и возгласил, наваливаясь грудью на стол:

— Репу!!! Чтоб мне есть одну капусту — репу достаёт! Викинга, который на носовой фигуре висел, чтоб первым быть, с первого попадания просто унесло! И давай он, пацан этот, по лучникам долбить! И попадает! — Ярл распалялся всё больше и размахивал руками, изображая события, — И тут дедуля — я думал, он умом подвинулся — как давай петь!

— А чего пел?

— Я не знаю, не по-русски пел. Но мурашки такие, прям огромные, рядами по рукам, вот так маршируют, — Йоран размашисто показал марширующих мурашек, — И поёт он, а я вижу, что в руке у него совсем не посох, а копьё! И сверху молнии в него прям втека-а-ают! А пацан репу мечет, с-ка, как пулемёт! Прицельно! И тут мы борт в борт вломились. Пацан — красавчик, ваще! Рядом рубился, то я его прикрыл, то он меня. Я даже задумался: ему бы в руку ещё пару реп, мы бы совсем безболезненно победили.

За столом дружно заржали.

— И вот, в конце я подхожу к ним, хотел сказать сразу, что молодцы, по закону отбили свою свободу. А пацан мне серьёзно так говорит: «На тебе мой плащ». Я аж потерялся. Я этот плащ у того же Торкиля купил. Реально получается, этого пацана плащ? Да, думаю — хер с ним! Пусть носит!

Йоран залпом допил кружку и звонко хрястнул пустой посудой о стол:

— И самое важное вот что. Пока мы разговаривали — дед исчез. Исчез, как не было его. Только двое воронов, здор-р-ровенных, с мачты снялись и улетели. Кое-кто, правда, говорил потом, что видел Слейпнира* в облаках. Но я лично не видел, утверждать не буду.

*Восьминогий конь Одина.

За столом повисла задумчивая тишина.

— Так что, этот пацан, получается, реально сын Одина, что ли? — спросил кто-то.

— Вот и думай…

— Так это всё-таки Один был? Или нет?..

— А я знаю? Но о-очень похоже…

— Если Торкиль продал в рабство Одина — хана их хирду…

…

На этом запись обрывалась.

— Занятно, правда? — Евгения Сергеевна вопросительно вскинула бровки.

— Нда-а-а. А что, красиво получилось.

— М-гм. Сигурд просил позвонить, они там судорожно пытаются из этого простроить новые сюжетные линии, квесты.

— Что, опять я⁈ — с ужасом воскликнул Дрозд.

— Ну, не кипиши. Пару раз в знаковых точках…

—…может и моб появиться!

— Да ну, — Евгения Васильевна отмахнулась от этой идеи, как от мошки, — Моб тупить будет, а тут тонкость нужна. Ну, не ломайся, Ванька. Ты ж у нас добрый и красивый. Кого ещё Одином назначать, как не тебя.

Иван Андреевич скорбно вздохнул. Ох уж эта добрость…