Неблагой Принц

30

Эбигейл посмотрела перед лицом ухмыляющегося существа, мерцающего из небытия. Он появился перед ней в тот самый момент, когда вонзил кинжал ей в сердце. Она вздрогнула от удара, ее руки рефлекторно схватились за рукоять.

Но это не больно.

Он был отравлен?

Она удивленно моргнула, глядя на фейри. Она едва слышала хаос вокруг себя. Она даже не заметила, как Валрой вырвал у нее убийцу и тут же оторвал ему руку от груди.

Был крик. Бег. Она посмотрела на себя.

Стакан.

Нож пробил стекло. Она смотрела, как кусок, через который он прорвался, разлетелся на куски, скручиваясь в новые формы. Ее тело начало меняться и двигаться.

И тогда это было уже не ее тело.

Она рухнула на землю. Но она не делала этого возле трона из посеребренного дерева и кости. Она попала в объятия существа, которое пахло землей или пещерой. Ее опустили на землю, положили на колени тому, у кого она была. Он шептал ей успокаивающие слова глубоким голосом, который резонировал в его груди.

Подняв голову, она увидела улыбающееся, красивое, нечеловечески острое лицо Байодана. К двум его малиновым глазам… теперь присоединились другие. Открываясь там, где они были незримо спрятаны, теперь у него было семь глаз на лице. Два на скулах, где их быть не должно, два там, где должны быть, и три на лбу с вертикальными прорезями.

Его ненормальные глаза были чисто-красными, с черными точками в центре.

— О… о, мой.

Он улыбнулся. Его лишние глаза закрылись и растворились в коже. Ошеломленная, она протянула руку и коснулась его щеки. Там ничего не было. Но она видела это. И ждала. Где она была? Что? Лорд Байодан поймал ее. Но где она была? Как она пересекла комнату? Она слабо коснулась рукой своей груди и не нашла ни раны, ни лезвия.

— Это нормально быть сбитым с толку. Но вы в безопасности, миледи. Это, клянусь.

— Как…? — У нее так закружилась голова, что у нее скрутило желудок. — Я… я умираю. Опять таки.

— Шшш. — Он погладил прядь ее длинных волос за ухом. — Нет. Круинн получил рану, а не ты.

— Круинн?

— Прости меня за мою магию. Но мастер Валрой правильно предсказал необходимость иллюзии. Ты была Круином, а он тобой с того самого момента, как ты прибыла.

— Ты подменил нас?

— Мощная иллюзия, но не более того. Все-таки очень полезный подарок. — Он помог ей сесть, и она не могла сказать, кружилась ли у нее от этого голова больше или меньше. — И чтобы ранить моего друга, требуется гораздо больше, чем простой кинжал. Поставим нашу будущую королеву на ноги, а?

Сильные руки подняли ее, и она вздрогнула от неожиданности, глядя себе в лицо. Перед ней стояла еще одна Эбигейл. Единственная разница между ними заключалась в том, что у дубликата из груди торчал кинжал. Ее улыбка превратилась в улыбку, которую она никогда не носила, и не-Эбигейл вырвала кинжал из ее груди. Осколки стекла снова приняли форму.

— Ой..

— Сними маску, любовь моя. Ты ее пугаешь.

— Ой!» — Эбигейл увидела, как другая версия себя еще раз переместилась перед ее глазами. Осколки битого стекла, сто миллионов штук, прокатились друг по другу и развеяли иллюзию. Теперь, когда она была достаточно близко, она могла слышать его звук. Как стекло, скользящее по стеклу, высокое и пронзительное. Это скривило ей зубы.

Вскоре они снова стали тем красивым, красивым мужчиной, которого она видела раньше, хотя на этот раз сделанным из стекла, а не из плоти.

— Простите нас, моя госпожа. Мы забываем — Они усмехнулись. — Мы не так эффектны среди себе подобных.

— Все… все в порядке. — Она все так же дрожала. Ей хотелось крепкой выпивки и длительного отдыха. — Если вы… действовали, чтобы спасти мою жизнь, я благодарю вас.

Круинн наклонился и взял ее руку. Она ожидала, что она будет порезана ими и их миллионами движущихся осколков. Но под ее прикосновением стекло было гладким и совершенным и двигалось под ее прикосновением, как жидкость. На ощупь они были слегка холодными, как она и ожидала от стекла. Они склонили головы, и осколки их губ стали гладкими и податливыми, когда они поцеловали ее руку.

Возможно, немного медленнее, чем должны были.

Они вошли в нее, защищая от хаоса и криков, которые все еще окружали их, и прижали ее руку к своей груди. Где бы она ни касалась их или они касались ее, осколки подходили друг к другу.

Если бы она не так боялась, она была бы очарована.

— Достаточно!

Тишина звенела в ее ушах так же сильно, как и крики. Она обнаружила, что вступает в Байодан, отшатываясь от всего, что видела перед собой. И, пожалуй, правильное слово — нарисованное, потому что пол был забрызган кровью, и все это существо, которое, как она знала, выступало в роли художника и палача.

Голубые отметины на груди Валроя были испорчены малиновыми пятнами и брызгами. У его ног лежали три тела — и она с облегчением увидела, что Асташи среди них нет.

— Лжецы! Безвкусные, лицемерные дураки!» — Он широко расправил крылья, его голос каким-то образом был таким, который она узнала и смешала с рычанием зверя. — Кто здесь это сделал? Кто здесь задумал лишить ее жизни? Асташа не виновата во всей своей измене, ибо она была озабочена. Это значит, что это один из вас! Сделайте шаг вперед и с гордостью ответьте на свои преступления, и я ускорю вашу смерть.

Тишина.

Никто не двигался.

Протянув когти одного из своих крыльев, он поднял одно из тел за голову и поднял его над землей, как будто оно ничего не весило. С воем гнева он вонзил когти другого крыла в грудную полость трупа.

У нее вырвался крик при звуке ломающихся костей. Он разорвал тело надвое, вырвав ребра из позвоночника. Гор вскочил на ноги, разрывая то, что осталось от фейри, на две части.

Он бросил обе половинки в толпу.

— Трусы!» — Он оскалил зубы. — Если никто не сделает шаг вперед, я должен предположить, что вы работаете в унисон. И если это так, то все вы умрете этой ночью.

Вздохи и бормотание, но больше ничего. Толпа, кроме Байодана и Круина, в страхе отодвинулась еще дальше.

— Очень хорошо… — Валрой слизнул брызги крови с губ. — Это смерть.

— Нет! — Прежде чем она успела осознать, что делает, слово покинуло ее. Она оттолкнулась от Байодана и Круинна и подошла к Валрою. — «Нет пожалуйста. — Она тряслась, как лист, но изо всех сил старалась держаться крепко.

Было так много крови.

— Спасите немногих, чтобы проклясть многих.

Пощадите эти жизни сейчас, чтобы завтра убить еще сто тысяч.

Заключите сделку с феей, чтобы вас не трахнул кабан.

Эта последняя мысль почти заставила ее рассмеяться, когда она закрыла глаза, готовясь к тому, что должна сделать. Завтрашние проблемы предназначались для завтрашнего дня.

Когда-нибудь он займет свой трон. Он был силой природы. Если бы не она дала его ему, это был бы кто-то — кто угодно — другой. Возможно, даже изломанная фигура Асташи, которая все еще стояла на коленях в беспорядке, ее кровь смешивалась с кровью мертвых убийц.

Открыв глаза, она увидела существо перед собой. По-настоящему видела его таким, каким он был. Словно почувствовав это, он расправил крылья и прижал руки к бокам, уронив кусок разбитого черепа, который был в его руках. Полководец, весь в крови своих врагов.

— Я прошу вас о пощаде, верховный лорд Валрой. — Она высоко держала голову. Это была ужасная ложь, и она знала, что все видят в ней притворство. Но она старалась изо всех сил. — Прошу у тебя милости для Двора и для Асташи.

— А взамен? — Он выиграл. Все в его позе, в его голосе возвещало ему победу.

— Я дам тебе все, что ты захочешь. — Слезы бежали из уголков ее глаз. Она не стала их вытирать.

— Я принимаю ваше предложение. Милосердие даровано. — Он протянул ей руку. — Иди сюда, маленькая ведьма.

Шагнув вперед, изо всех сил стараясь избежать луж крови и кусков мяса, она направилась к нему. Протянув руку, она помедлила, поколебалась, а затем вложила ее в его. Он притянул ее к себе, прижав к себе, обвивая ее крылом. С мычанием, он наклонил голову к ней, шепча так, чтобы никто другой не услышал.

— Все, что я хочу, говоришь?

Рука схватила ее за задницу. Она бы не возражала так сильно, если бы не помнила, что его крылья почти полностью прозрачны. Она подпрыгнула, но это движение только позволило ему сильнее притянуть ее к себе.

Он погрузил пальцы в ее плоть и зарычал ей на ухо.

— Есть много вещей, которые я хочу. Я могу выбрать только один, хм? — Он наклонил ее голову, чтобы посмотреть на него, прижимая ее щеку к своей руке. Подушечкой большого пальца он вытер ее слезы. Его голос все еще был шепотом, когда он говорил с ней. Слова были для нее и ни для кого другого. — Тогда вот моя цена. Вот что я прошу взамен — перестань плакать.

— Что? — Она моргнула.

— Мне не нравятся твои слезы. — Он поднял руку, чтобы провести костяшками пальцев по ее другой щеке. — Перестань плакать, и милость будет твоей.

Как кусочки пазла, все встало на свои места.

— Ты хотел, чтобы это произошло. — Она понизила голос.

Он улыбнулся.

— Ты присоединишься ко мне за ужином? Я предполагаю, что да.

— Ты знал, что это произойдет! — Она зашипела на него сквозь зубы. — Ты мерзкий, чудовищный…

Он поцеловал ее, проглотив ее протесты, прежде чем они стали слишком громкими. Другое его крыло обвилось вокруг них, и она почувствовала, как мир снова растворяется вокруг нее.

Когда Валрой отпустил ее губы, он знал, что произойдет. Он приготовился к этому. И, конечно же, какой бы непредсказуемой ни была Эбигейл, по крайней мере в этом отношении он был прав. Он повернул голову от удара ее ладони о его щеку.

Это ужалило, но только на мгновение.

Боль охватила ту его часть, которая уже давно страстно желала ее. Он боролся с желанием застонать. Отчаянно, так отчаянно, ему хотелось перебросить ее через обеденный стол и сломать мебель силой своих толчков.

Но он этого не сделал.

Потому что она может плакать.

— Что со мной не так?

Он отпустил Эбигейл и смотрел, как она отдаляется от них, чтобы попытаться собраться. Она вытащила из-за стола стул и рухнула на него. Мудрый выбор, поскольку она выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание.

— Я ненавижу такие путешествия.

— Это может быть тревожным. — Он слизнул кровь с губ. — Я дам тебе это. — Он поднял руку, чтобы слизнуть еще одну полоску крови с ее тыльной стороны. Ему понадобится ванна.

— Интересно, позволит ли она мне иметь ее в таком виде. О, попробовать ее после битвы — да. Думаю, мне бы этого хотелось.

Образ ее, привязанной к столбу в его военной палатке, разгневанной и испуганной, когда он ворвался туда, обнаженной и жаждущей ее, танцевал в его сознании. Он представил, как берет ее, пока она задыхается под ним, пытаясь сохранить достоинство и отбиваться от него, пока она не станет гибкой и не сдастся тому, чего они оба хотят.

На этот раз он хмыкнул.

Она этого не слышала. Хорошо.

Это было к лучшему.

— Ты… ты сделал все это нарочно. Все это.

— Я знал, что Асташа покушается на твою жизнь. Но я знал, что она не убьет тебя сразу. Она слишком умна для этого. — Глядя на себя, он решил, что ужинать, забрызганный кровью, наверное, неприлично. Выливая воду из кувшина на столовую салфетку, он начал счищать запекшуюся кровь.

Эбигейл наблюдала за ним, сердитая и испуганная.

— Судебный процесс. Это был обман.

— Нисколько. Испытание было очень действительным. Между прочим, ты была восхитительна. — Он ухмыльнулся. — Доказательство того, что мое обвинение в покушении на убийство ложно! Как блестяще. — Он рассмеялся, вспомнив ее выбор слов. — Я думаю, что ты мне нравишься, когда на тебе немного языка. Хотя, думаю, скоро твой язык мне еще больше понравится.

Ее ужас сменился негодованием и застенчивостью, как всегда, когда он дразнил ее. Он задавался вопросом, покраснела бы она и отвела взгляд, когда он ласкал ее тело своим собственным языком. Это было прекрасно, равноценно ее гневу.

— Я мог бы попросить об этом, знаете ли.

— Ты мог бы потребовать, чтобы я вышла за тебя замуж прямо на месте. Почему ты этого не сделал?

— У нас уже есть договоренность об этом. Та, в которой ты теряешь с невероятной скоростью. — Он ухмыльнулся. — Я бессмертен. Я могу подождать шесть дней.

Она нахмурилась.

— Не мог бы ты?

Идеально.

— Не бери в голову. — Она закрыла глаза и вздохнула, откинувшись на спинку стула. Бедняжка устала. — Я рада, что ты не попросил меня встать на колени и разыграть твою шлюху перед судом. Примерно этого я и ожидала.

— Хм. Я не занимаюсь убийством коровы, потому что хочу молока. — Он начал оттирать кровь с другой руки. — Если я заставлю тебя сделать что-то подобное, даже если я знаю, что ты тайно желаешь, чтобы я сделал это, ты возненавидишь меня за это. И мы должны пожениться. Хотя я знаю, что многие человеческие пары презирают друг друга, я, по крайней мере, не хочу так начинать.

Теперь она изучала его с замешательством и отвращением в равной мере.

Он моргнул.

— Что я говорил?

— Ты только что назвал меня коровой?

— Я… — Он сделал паузу. — Я звонил твоему с… — Он замолчал. Нет, это не поднимет его на более высокий уровень. — Я не это имел в виду. — Он сложил мокрую тряпку, чтобы вытереть грудь. Оно уже было окрашено в малиновый цвет. — Моя точка зрения…

— Я поняла твою точку зрения! — Она повернулась на стуле, чтобы налить себе стакан воды в медный кубок, и быстро осушила его. Ее руки дрожали. Бедняга была на грани. Он нахмурился, когда она снова наполнила свой стакан.

Графин выскользнул из ее пальцев. Он двигался достаточно быстро, чтобы поймать его когтем своего крыла, не дав ему опрокинуться и расплескать содержимое.

Это казалось последней каплей. Он видел, как весь ее огонь подвел ее, и она начала рыдать. Он знал, что ему нечего сказать. Он знал, что указание на то, что она бросает вызов их сделке из-за милосердия, только усугубит ситуацию.

На этот раз он решил не тянуть за эту веревку и не разворачивать именно этот парус. Когда он заключил ее в свои объятия, она не сопротивлялась ему. Это обеспокоило его так же, как он наслаждался результатом. Она прижалась к его груди, и он прижал ее к себе, баюкая и тихонько напевая ей, пытаясь успокоить ее слезы.

Он был причиной каждого из них. Он знал это. Он не был дураком.

Но он был тем, кем был.

Наклонив ее голову, он начал делать единственное, что мог придумать, чтобы исправить момент. Он поцеловал ее. Медленно и нежно, не желая ничего, кроме объятий. Еще раз смахнув ее слезы, он прижал свои губы к ее губам в нежном танце, пока она не перестала плакать.

Когда он расставался с ней, ее глаза были закрыты, губы приоткрыты и распухли. Ее дыхание немного сбилось, когда она попыталась сделать его глубже, но она больше не плакала.

— Вот и мы. — Он улыбнулся и погладил ее по щеке тыльной стороной пальцев. — А теперь можно поужинать? Я ст…

Его голова качнулась в сторону от шлепка.

В тот раз он не предвидел этого.