Нечаянный тамплиер. Книга 2

Глава 23

Наметив необходимые меры для усиления бдительности, совещание закончили, но старикам из тайного капитула решили ничего не говорить. Помимо вопросов обеспечения безопасности нового командорства и вопросов охоты на ассасинов, обсудили и военные планы. Ведь городская цитадель до сих пор оставалась во власти сарацин, и войска барона Монфора вместе с отрядами графа Ибелина осаждали ее.

Что же касалось военных орденов, то им Монфор, как главнокомандующий, поручил обеспечивать безопасность в городе и подходов к нему, чтобы исключить неожиданный прорыв сил султана к Тибериаде. Заботам Госпитальеров предоставили северную часть города, всю дорогу, ведущую к замку Тарбурон и предместье Тибериады, расположенное по берегу озера к северу. А в ведение тамплиерам отдали весь южный сектор и все ближайшие южные пригороды вместе с сельскохозяйственными угодьями и с парой рыбацких деревенек вместе с истоком реки Иордан. Об утверждении этого решения сообщили представители тайного капитула, вернувшись в командорство поздним вечером из ставки Монфора, находящейся теперь на площади перед главными городскими воротами.

Еще военным орденам в обязанность вменили обеспечение осады цитадели всеми необходимыми ресурсами. Нужно было организовывать самые элементарные вещи: подвоз продовольствия и вооружений, а также эвакуацию раненых и размещение их на лечение. Впрочем, последнее являлось прямой обязанностью братьев госпиталя Святого Иоанна. Но и на храмовников тоже возлагались подобные хлопоты по помощи раненым и размещению их в южном секторе.

Учитывая все это, Родимцев ощущал себя комендантом большого прифронтового района. Он учредил комендантский час, согласовав такое решение с самим Монфором, выставил посты на ключевых направлениях и охрану на стенах, организовал патрулирование в городе и на прилегающих дорогах, создал пару госпиталей и наладил подвоз всего необходимого войскам, но людей у него уже не хватало для контроля такой обширной территории. Правда, когда братья из тайного капитула Николас, Теодор и Бернар покидали Тибериаду, то обещали прислать орденское подкрепление из Акры.

Что же касалось ассасинов, то пойманный по-прежнему содержался в камере подвала командорства. По личному распоряжению Грегора Рокбюрна его плотно кормили три раза в день с целью привить ожирение и сделать не столь быстрым и опасным в бою. Никто не сомневался, что орден неназываемых рано или поздно начнет переговоры о его выкупе или обмене, потому что прецеденты обмена пленными между братством ассасинов и тамплиерами уже имели место. А второй непойманный ассасин затаился, и в плотной городской застройке с множеством кривых и узеньких улочек найти его не представлялось возможным, а на прочесывание каждого домовладения людей не имелось. Родимцев отдавал себе отчет, что такие мероприятия почти бесполезны по причине того, что враги могут подослать еще сколько угодно ассасинов, если захотят. Но, пока в этом отношении ничего не происходило. Новых нападений не произошло.

Вампиры и деятельность некроманта за прошедшие дни тоже пока никак не проявились, хотя страшные слухи ходили по-прежнему. И, проходя мимо караульных помещений Григорий слышал, как сержанты пересказывали друг другу разные страшные истории, мол, вампиры нападают на горожан, нарушающих комендантский час, трупы которых потом находят обескровленными. Говорили и про некроманта из Магриба, который, якобы, сбежал из войска Халеда перед самой битвой за замок Тарбурон и укрылся где-то в Тибериаде.

Осада городской цитадели шла вяло. Штурмовать стены крестоносцы не решались, ограничиваясь обстрелом стен и башен укрепления из катапульт. Осажденные тоже не рисковали выходить из крепости, чтобы контратаковать. Они не видели в этом смысла еще и потому, что достаточно широкий и глубокий ров надежно отгораживал цитадель от города, захваченного противником, а припасы и подкрепления исправно подвозились по озеру.

Что же касалось постоянных обстрелов из катапульт, то стены и башни цитадели пока их успешно выдерживали без серьезных разрушений. А подземных ходов, ведущих из города в цитадель крестоносцам обнаружить так и не удалось. Возможно, что их и не было, потому что эта цитадель, в отличие от городских стен, была относительно новой. Ее начали строить уже после того, как Саладин захватил Иерусалим. И осажденные сарацины чувствовали себя совсем неплохо до того момента, как нарождающаяся артиллерия начала мешать передвижению кораблей. А обе имеющиеся пушки крестоносцев, между тем, держали на прицеле причалы цитадели и время от времени производили выстрелы, изредка даже топя очередную посудину на водной глади озера. Тонкие деревянные борта озерных суденышек не выдерживали попаданий двухдюймовых ядер.

А вскоре к двум пушкам присоединилась и третья, еще более длинная и точная, оборудованная полноценным лафетом с довольно большими колесами и с винтовым прицельным приспособлением. И Родимцев радовался, что каждое новое орудие пока получалось лучше предшествующего. Конечно, двухдюймовый калибр имел недостаточную мощность, но зато изготовление подобных изделий оказалось местным умельцам вполне по силам. Дело пошло еще лучше, когда по рекомендации Грегора Рокбюрна Жан Ибелин через своих людей нашел и привлек к созданию артиллерии тех самых кузнецов с перекрестка возле Акры, которые сделали необычный прочный шлем, приобретенный Григорием.

Вот только пороховая смесь, реквизированная Родимцевым у пленного факира, заканчивалась. И вопрос скорейшего изготовления пороха в достаточных количествах выходил на первый план. Но, механизм помощи в этом вопросе уже заработал. Деньги, выданные Ибелином и Монфором на развитие порохового производства, делали свое дело. За городом на выкупленной ферме разворачивалась бурная деятельность, рабочие строили селитряницы, а созданная Родимцевым служба ассенизаторов свозила туда нечистоты со всего города, которые обрабатывались, пополняя сырье для селитряниц. К тому же, с окрестных ферм свозили навоз.

Для организации производственного процесса Григорий отправился на зарождающуюся пороховую фабрику лично. Там уже трудились работники, отправленные графом Ибелином, и им помогал персонал из гарема эмира Ибрагима, который туда отослал сам Родимцев. Вот только запах, конечно, стоял в жарком воздухе самый ужасный. Что само по себе распугивало работников, не привыкших к такому «аромату». И тетки из гарема быстро разбежались почти все, кроме самой младшей наложницы и стариков-евнухов.

Родимцев не стал препятствовать уходу тех, кто хотел уйти, потому что никаких секретов они еще не узнали по причине того, что производство тогда еще лишь зарождалось. Григорий понимал, что работа с навозом и прочими нечистотами была, разумеется, очень грязной, и далеко не все люди могли выдержать подобный труд, хотя в этих средневековых реалиях простые люди, вроде бы, не отличались избалованностью. Но, запах был слишком тошнотворным даже по средневековым меркам, а никаких респираторов, конечно, не имелось. Первые их образцы пришлось придумывать Григорию лично. И вскоре у рабочих на лицах появились матерчатые повязки, которые время от времени смачивали водой для лучшего фильтрующего эффекта.

Тех работников, кто остался и изъявил желание трудиться дальше, тамплиеры взяли под наблюдение. Учитывая тяжелые условия труда, Родимцев сразу же установил на производстве восьмичасовой рабочий день с двумя выходными, а всем сотрудникам из денег спонсоров назначил вполне приличное жалование. К тому же, кормежка и проживание тоже обеспечивались за счет ордена Храма. Недалеко на берегу озера, там, где уже почти не воняло от производства, находился заброшенный полуразрушенный монастырь, который решено было восстановить ради размещения персонала. Пока же работников разместили на том самом постоялом дворе, где раньше располагался штаб отряда тамплиеров.

Родимцев организовал и службу ассенизаторов, которая работала весьма плодотворно. Несколько повозок с бочками и золотарями ездили по городу и окрестностям. Кое-где из выгребных ям, конюшен и скотных дворов уже удавалось даже добыть селитру, образовавшуюся за долгие годы, только пока ее получили совсем немного. Но, нужны были и два других компонента: сера и древесный уголь. И на фабрике организовывались соответствующие цеха.

В зарождающемся угольном цехе в железных жбанах, засыпанных песком, чтобы исключить доступ воздуха внутрь, и подвешенных над кострами, прокаливали измельченные ветки ивы для получения качественного угля. А в серном цеху пытались выплавлять серу из подходящих минералов, привезенных с Мертвого моря. Граф Ибелин имел обширные связи даже среди местных бедуинских купцов-караванщиков. И они вполне охотно торговали нужным сырьем, стоило лишь предложить хорошую цену.

Григорий знал, что существует несколько методов выделения серы, основанных на ее различных свойствах: термический, пароводяной, фильтрационный, а еще применяли для разделения центрифуги. Самым простым, конечно, был термический, основанный на том, что температура кипения и плавления серы в 130 градусов по Цельсию значительно ниже, чем у руд, в которых она содержится. Проблема такого метода заключалась лишь в том, что часть серы при этом пропадает, потому что сжигается. И потери могут доходить до половины.

Потому пароводяной метод, все же, казался получше, хотя и посложнее. Для него нужно было изготовить автоклав. Но, для начала подошел и простой котел с плотной крышкой, заполненный водой и рудой, и нагреваемый на костре. При достаточном нагреве сера просто вытекла из породы, а воду потом благополучно остужали и сливали. Остыв, выплавленная сера никуда не терялась. Так что способ оказался подходящим.

Понадобилась и пороховая мельница, потому что для однородности и эффективности необходимо готовую смесь измельчать до состояния порошка. На первых порах воспользовались маленькой, ручной, с каменными жерновами относительно небольшого размера, но Григорий понимал, что для развития производства мельница в дальнейшем понадобится основательная, а значит, ее придется изготавливать специально.

Осмотрев то, что должно превратиться в настоящую фабрику, Григорий подумал, что еще и неизвестно, какая смесь получится на выходе. Родимцев знал, что во всю эпоху применения пороха постоянно шел поиск усовершенствований технологии производства. Все производители пытались найти наиболее оптимальную технологию и самый эффективный состав компонентов. В разных странах и местностях использовали те ресурсы, к которым имели доступ, и потому порох от различных производителей довольно сильно различался.

Родимцев проводил на фабрике целые дни. Он лично руководил становлением всех производственных процессов, не взирая на жару и отвратительный запах. Но, о каком-то значительном успехе говорить пока еще было рано. Прошло несколько дней тяжелых трудов, но все, что пока удалось получить, состояло из нескольких пригоршней селитры, угля и серы. Когда все компоненты смешали в нужной пропорции и перетерли между каменных жерновов, поливая водой из лейки, чтобы смесь не взорвалась, а потом высушили, то полученного оказалось крайне недостаточно. И Григорий смог через несколько дней забрать с собой лишь небольшой бочонок с готовым черным порохом, которого едва ли хватит пушкам на десяток выстрелов. Но, начало пороховому делу было положено. Хотя пока, конечно же, все производство оставалось кустарным и ручным. И Родимцев думал, что надо бы много чего поправлять в процессе и делать по уму. С тем, чтобы все этапы создания пороха были четко разделены. От измельчения исходных компонентов и получения из них тройной смеси, до прессования, зернения и сортировки готового пороха.

Григорий Родимцев знал, что существует более прогрессивный метод получения пороха с помощью водно-суспензионной технологии. Когда в специальную барабанную мельничную машину загружают уголь и серу, заливая их необходимым количеством воды, что исключает возгорание. А тройная смесь получается добавлением измельченной селитры в уже измельченную серо-угольную суспензию. Но, тогда понадобится еще изготавливать и довольно сложный аппарат для сушки и грануляции. И, хотя суспензионная технология казалась менее взрывоопасной, Родимцев пока от нее вынужденно отказался. Остановившись на более примитивном способе порохового производства. Хотя, когда-нибудь потом и планировал внедрение подобной технологии, как гораздо более безопасной. Вот только, для этого придется сильно механизировать технологический процесс.

Пока что Родимцев применял сухой способ производства, когда селитра измельчалась на мельнице отдельно от угля и серы, а сера и уголь измельчались совместно. Все это делалось очень осторожно, потому что компоненты легко могли воспламениться. Кроме ручных мельниц, Родимцев придумал доизмельчать компоненты в кожаных бурдюках с деревянными шарами внутри, интенсивно перетряхивая их.

Григорий помнил, что правильное смешение компонентов наиболее важно для эффективности готового пороха. Родимцеву хотелось в перспективе изготавливать более качественный состав, потому он решил позднее применить прессование смеси в плитку и изготовить машины для дробления, зернения, полировки и сепарации готового пороха. Но это, конечно, потом. А пока он удовлетворился тем, что есть. И, хотя качество получившегося пороха оставляло желать лучшего, для дульнозарядных двухдюймовых орудий он вполне годился. А то, что черный дымный порох сильно пачкает стволы, так это ничего. На то артиллеристы и получают жалование, чтобы чистить орудия чаще, чем стрелять.

На обратном пути с пороховой фабрики в командорство, уже ближе к вечеру, Родимцев заезжал в кузницу. Она тоже расширялась, постепенно превращаясь в маленький металлургический заводик. Со стволами пушек тоже имелись проблемы. Спасало положение лишь то, что в местной кузнице нашлись массивные заготовки для каких-то столбов. Да и кузнец владел навыками сверления и имел довольно твердые закаленные сверла, которые сам же и изготовил. Был у него и сверлильный станок с ручным приводом. Продвинутый мастер попался. Вот только сверлить таким примитивным оборудованием канал ствола приходилось долго. Положение немного облегчилось, когда перевезли мастеров из-под Акры и набрали еще дополнительных подмастерьев.

Механизация производства напрашивалась, но даже построить самую простую водяную мельницу не представлялось пока возможным. Не было в окрестностях достаточно мощных водных потоков, кроме пары чахлых ручейков и речки Иордан ничего не имелось. Места для строительства плотины в окрестностях Тверии найти не представлялось возможным. Можно было, конечно, попытаться поставить колесо на реке Иордан, но сама эта река пока оставалась границей между крестоносцами, занявшими Тибериаду, и сарацинами, а потому место казалось весьма опасным.

Имелся еще один вариант: выстроить специальное гидротехническое сооружение, вырыть какой-нибудь канал с запрудой, чтобы воды из озера начали крутить мельничное колесо, но это потребовало бы очень значительных трудозатрат и много времени, которого с каждым днем оставалось в запасе все меньше, потому что султан Бейбарс не дремал. Он уже, наверняка, получил вести о взятии Тибериады крестоносцами и начал собирать силы для того, чтобы отбить обратно озерный город. Потому Григорий предполагал на первом этапе механизации сделать обыкновенный ворот и использовать в качестве двигателя пока что лошадей, бегающих по кругу. Разумеется, Родимцев думал о применении для этой цели на будущее паровой машины. Но, быстро ее сделать в местных условиях вряд ли получится. Хотя попытаться, конечно, нужно.