Нежность

101

Исчезновение Натали застопорило механизм всего этажа. Она должна была вести самое важное квартальное совещание. Она ушла, не оставив никаких инструкций, никого не предупредив. Многие ворчали в коридорах, ругали ее за непрофессионализм. За несколько минут доверие к ней упало ниже некуда: сиюминутное взяло верх над репутацией, приобретенной за долгие годы. Поскольку все теперь знали, что у нее связь с Маркусом, все непрерывно бегали к нему: «Ты не знаешь, где она может быть?» Ему пришлось признаться, что не знает. Это почти что означало: «Нет, у меня нет с ней никаких особых отношений. Она не сообщает мне о своих перемещениях». Так оправдываться было тяжело и больно. На этом этапе он растерял весь престиж, какой успел накопить со вчерашнего дня. Все вдруг как будто вспомнили, что не такая уж он важная птица. И даже недоумевали, как это кто-то мог поверить, хотя бы на миг, что он ближайший друг Натали Портман.

Он несколько раз пытался ей дозвониться. Безуспешно. Она выключила телефон. Он не мог работать. Ходил кругами. Учитывая тесноту его кабинета, круги были невелики. Что делать? Все доверие последних дней испарялось на глазах. Он без конца прокручивал в голове их обед. «Что действительно важно, так это выяснить, что брать на первое», — он помнил, что произнес нечто в этом роде. Как можно так разговаривать? Нечего и голову ломать. Он оказался не на высоте. Ведь она ясно сказала, что пропала, а он, как ворона, взгромоздясь на облако, только и смог, что уронить несколько легковесных фраз. «Мальчик-с-пальчик»! Да на каком свете он живет? Уж точно не на том, где женщины, прежде чем сбежать, оставляют ему адрес. Конечно, все это только из-за него. Женщины всегда от него сбегают. Может статься, она даже уйдет в монастырь. Умчится на поездах и самолетах подальше, чтобы не дышать с ним одним воздухом. Ему было плохо. Плохо оттого, что он вел себя плохо. Любовное чувство рождает самое сильное чувство вины. Мы способны вообразить, что все раны другого нанесены нами. В своем безумии мы даже способны считать себя чуть ли не демиургами, думать, что мы — в самом сердце чужого сердца. Что вся жизнь сводится к сосуду с клапанами. Миром Маркуса был мир Натали. Мир цельный и полный, за который он отвечал целиком и полностью.

Но и просто мир тоже возвращался к нему. Мало-помалу он сумел взять себя в руки. Привести белое и черное в равновесие. Ему вспомнилась вся нежность минут, которые они провели вместе. Нежность вполне реальная, она не могла исчезнуть просто так. Страх потерять Натали помутил его разум. Тревога была его слабостью, той самой слабостью, что могла быть и его обаянием. Слабость на слабость в итоге дает какую-то силу. Он не знал, что делать, не хотел больше работать, не мыслил больше рационально. Ему хотелось сойти с ума, тоже убежать, поймать такси и вскочить в первый попавшийся поезд.