Нежность

54

Маркус заехал домой и теперь ходил кругами возле платяного шкафа. Что можно на себя надеть, когда идешь ужинать с Натали? Он хотел разодеться в пух и прах. Но пух и тем более прах с ней как-то не вязались. Ему бы хотелось разодеться в бархат и атлас. Или, по крайней мере, во фрак. Он до одури вертел в голове всякие слова, чтобы не думать о главном. Надо ли повязывать галстук? Помочь ему было некому. Он был один во всем мире, а весь мир был Натали. Обычно он редко сомневался в выборе одежды, а сейчас почва уходила у него из-под ног, и он не понимал, какие достать ботинки. В сущности, он не привык ходить куда-то по вечерам и соответственно одеваться. К тому же дело было деликатное: она его начальница, и это давило еще сильнее. В конце концов ему удалось расслабиться, и он сказал себе, что внешность не обязательно самое главное. Что главное — держаться непринужденно и легко поддерживать беседу на любые темы. Ни в коем случае не говорить о работе. Категорически запрещается упоминать дело номер 114. Нельзя, чтобы их вечер стал продолжением рабочего дня. Ну и о чем тогда говорить? Нельзя же просто так взять и сменить среду обитания. Они будут чувствовать себя как два мясника на съезде вегетарианцев. Нет, это бред. Наверно, лучше всего отменить ужин. Пока еще не поздно. Непредвиденные обстоятельства. Да, Натали, мне очень жаль. Мне так хотелось, вы же знаете, но, увы, как раз сегодня у меня умерла мама. Нет, не пойдет, это уже чересчур. И слишком отдает Камю, а Камю для отмены ужина не годится. Вот Сартр гораздо лучше. Сегодня вечером я не могу, понимаете, ад — это другие.[10] Легкий налет экзистенциальной тоски в голосе, как раз то, что надо. За всеми этими разглагольствованиями он сказал себе, что она наверняка тоже ищет предлог, чтобы в последний момент все отменить. Но пока ничего такого не происходило. Они должны были встретиться через час, а от нее ни слуху ни духу. Должно быть, еще не нашла, ищет, это точно. А может, у нее села батарейка в телефоне и теперь она лишена возможности предупредить, что не сумеет прийти. Он рассуждал так еще с минуту, но от нее ничего не было, и он вышел из дому с таким чувством, будто выходит в открытый космос.