Нелегкая поступь прогресса

Глава 2

На соединение с армией Румянцева я решил идти морем. Вооружение, боеприпасы и прочее снабжение погрузили на канонерки, и мы двинулись к устью Дуная. По счастью, наш переход пришелся на спокойный период, дул приятный прохладный ветер, умягчая летнюю жару, и очень скоро флотилия достигла Сулина.

— Ваше сиятельство, Сулин на горизонте. — доложил молодой мичман, заглянув ко мне в каюту ранним утром.

— Нас там не ожидает чрезмерно тёплый приём? — спросил я допивая чай.

— Военных приготовлений не замечено. — покачал головой мичман — Скопления людей тоже. По всей вероятности османы, уверенные в своём превосходстве на море, просто-напросто не укрепляли устье Дуная.

— Нам же и легче. Благодарю Вас, мичман, передайте командиру, что я буду тотчас.

На мостике стояли офицеры штаба флотилии, разглядывая что-то, справа по курсу от нас.

— Что-то интересное, господа?

— К нам направляется дубок[2], по всей вероятности он везёт сообщение от наших войск. — пояснил начальник штаба капитан-лейтенант фон Тротт.

Барон оказался прав: с дубка на борт канонерки перешел крепкий старлей, а с ним четверо солдат. Старлей опытным глазом окинул глядящих на него офицеров и безошибочно выделил главного:

— Господин полковник, разрешите представиться, старший лейтенант Насыров Сергей Ахметович. У меня пакет от начальника штаба Дунайской армии генерал-лейтенанта Спиридова.

— Имеете что-то сообщить устно? — спросил я принимая пакет.

— Так точно, господин полковник. Имею. При движении на соединение с вами, встретил небольшой отряд австрийской лёгкой кавалерии во главе с двумя полковниками.

— С полковниками?

— Так точно. Я решил, что это офицеры штаба выехали на рекогносцировку. А сие означает, что и сама австрийская армия находится недалече.

— Логично. Есть ещё наблюдения?

— Так точно, есть. Опросил румынского купца, возвращающегося с товарами из Австрии, он сообщил, что австрийские войска собираются у Карпат, причём в немалом числе. В городах, в гостиницах нет мест, всё забито офицерами и личностями, постоянно живущими при армиях.

— Ваш вывод, господин старший лейтенант?

— Очевидно, австрияки готовятся к вторжению, но я теряюсь, на чьей стороне. Скорее всё-таки на турецкой.

— Благодарю, Вы свободны.

Я отметил время получения, расписался на оболочке пакета и отдал её старлею, а тот козырнул и спустился с мостика. Я присел к столу и взялся за послание Румянцева. Они писал, что рапорта и реляции от меня он получил и удовлетворен. Немного мне попенял за спонтанный поход на Инкерман, но признал, что это было правильное решение, тем более, что наше с Суворовым предприятие увенчалось полным успехом. Здесь он не без юмора отметил, что Суворов под моим влиянием обращается в весьма ловкого дипломата: при помощи нескольких холостых выстрелов взять хоть и не восстановленную, но всё же крепость и принудить к миру целый флот — деяние величайшего политического деятеля. Вернее двух: Румянцев оценил и мои заслуги, и уже отправил государю представление на награждение Суворова, меня и наших начальников штабов. На своих офицеров представления должны написать мы сами — это наши подчинённые.

Рандеву Румянцев назначил у крепости Измаил, который заняла и спешно укрепляет турецкая армия из двух корпусов, один из которых янычарский. Румянцев признал правильной нашу тактику принуждения к миру, тем более что турки в курсе наших бескровных побед, и скорее согласны стать союзниками России, но не могут, поскольку нет на то приказа высшего командования. Отсюда задача моей дивизии: постараться блокировать турок у Измаила и дать возможность Румянцеву склонить осман к почётной капитуляции. Кстати, он отдал приказ, согласно которому турки после войны вернутся на родину со всем своим вооружением, и этот приказ касается, в том числе, Очакова и Перекопа.

Надо принимать решение. Я созвал военный совет, который решил провести на флагмане. Офицеров собрал до командира батареи включительно: сейчас каждый должен понимать свой манёвр в нашей общей военно-дипломатической игре.

— Господа, только что я получил от нашего главнокомандующего, графа Румянцева, письмо в котором он ставит перед нами задачу заблокировать пути отхода турецкой армии, которую он запер в Измаиле. Мы все хорошо потрудились, застращав турок в Очакове и Перекопе, думаю, что мы устроим тот же фокус и с Измаилом. Румянцев пишет, что крепость сия весьма дряхлая, не подновлялась давно, и теперь турки спешно сооружают деревоземляные укрепления. Мы все понимаем, что для наших орудий таковые не представляют большой преграды. Основной замысел таков: наш отряд делится надвое. Первый отряд движется по основному руслу Дуная и присоединяется к войскам графа Румянцева. Артиллерия ему очень пригодится. Второй отряд пойдёт по протоке Сулин и перекроет пути бегства вверх по течению. Я пойду со вторым отрядом, первый возглавит полковник Безе. Соответственно, со мной пойдут второй и четвёртый полки, а с Антоном Иосифовичем — первый и третий. Инженерные подразделения тоже делим пополам. Вопросы?

— Как реагировать на попытки атаковать?

— Странный вопрос, право слово. Разумеется, решительно и жёстко, но не жестоко пресечь нападение. После этого дать помощь раненым и позволить с почётом похоронить убитых.

Наш отряд вышел из сулинской протоки, и двинулся к месту высадки, уже проверенному и обозначенному разведчиками. Пока шла выгрузка десанта, я разговаривал со старшим механиком о кораблестроении:

— Как Вы правильно заметили, Осип Платонович, для морской пехоты требуются корабли особой постройки. У представленного Вами чертежа корабля я вижу лишь один, но как мне кажется, весьма существенный недостаток, а именно: Вы предлагаете выгружать бойцов и их технику обычным способом, в то время как неприятель вряд ли вам это позволит. Не лучше ли подогнать корабль к самому берегу, распахнуть ворота в носу корабля, чтобы морские пехотинцы могли сходу идти в атаку?

— Ворота в носу корабля? Это нечто невиданное, Юрий Сергеевич!

— Отнюдь! Мы с вами осматривали шхуну для перевозки скота. Помните, там довольно просторные ворота, правда, не в носу, а в корме?

— Действительно, да. В носу, конечно, будет способнее: корабль сходу сможет выйти на позицию высадки. Но я вижу уйму тяжелых задач…

— Помилуйте, Остап Платонович! Вам ли бояться сложных задач? Составляйте прожект, думаю, Вы им заняты не в одиночку?

— Конечно не в одиночку. Все механики флотилии участвуют в обсуждении, да и остальные офицеры проявили немалый интерес.

— Вот и чудесно. Когда прожект будет готов, я сведу вас с инженерами-кораблестроителями, они, наверное, найдут какие-то недостатка, вместе найдёте решение оных, а потом я вас представлю командующему флотом. Я уверен, что ваш кораблик весьма нужен нашему флоту, и он будет строиться серийно. Учитывая это, сразу продумайте серийную же выделку частей и механизмов.

— Отличная мысль, Юрий Сергеевич!

Нашу беседу прервал мой адъютант:

— Ваше сиятельство, выгрузка подходит к концу, Вы просили предупредить.

— Да-да, Захар Петрович.

Мы тепло попрощались со стармехом, и я пошел по трапу на причал. Здесь кипела рабочая суета: командиры руководили, подчинённые исполняли — всё как должно быть. Тягачи растаскивали орудия и зарядные ящики на позиции, пехота охранения копала окопы на указанных направлениях.

— Господин полковник, второй полк вышел на позиции, приступил к их оборудованию. Неприятель выглядит растерянным, противодействовать не пытается.

— Вот и отлично. Семафора от Румянцева не было?

— Пока нет.

— Ведите меня на свой НП.

Мы поднялись на довольно крутой небольшой холм, отсюда открывался вид на крепость Измаил и прилегающую местность. Крепость была наполнена войсками, по всему периметру велись земляные работы.

— Ваше сиятельство, а не пороховой ли погреб они строят? — указал рукой нужное направление мой адъютант.

Я глянул: действительно, вырисовывается очень характерное строение. Видимо турецкое командование решило «разложить яйца в разные корзины». А может, захотело устроить склад поближе к позициям своих войск — варианты могут быть разные.

— Родион Иванович — поворачиваюсь я к командиру полка — Выясните, где у турок основной и запасной пороховые погреба, и когда они отвергнет ультиматум, совершите по ним артналёт всем полком, а понадобится, то ударим и всей дивизией. Боеприпасы повышенного могущества у вас имеются?

— Так точно, имеются, шестьсот единиц.

— Вот и приготовьтесь к стрельбе. Методу капитана Флерова освоили?

— Которую из них? Если Вы про предварительную подготовку данных, то вполне освоили.

— А у Флерова есть и другие новины? Славно! После боев основательно побеседую с ним, уж очень многообещающим выглядит сей офицер.

— Ваше сиятельство, от штаба Румянцева пошел семафор, передают кодом. — вклинился в разговор адъютант.

Я взял свой бинокль и посмотрел. В центре румянцевского лагеря стояла высоченная, не меньше пятнадцати метров, ажурная деревянная вышка. На её вершине виднелся человек с флагами. Что он там передавал я не разглядел — далеко. Да и нет смысла вглядываться: всё увидят, запишут и расшифруют наши телеграфисты, а по исполнению представят. И верно, спустя каких-то пять минут сообщение доставили:

— Ваше сиятельство, семафор от генерал-фельдмаршала Румянцева. Срочно. — подал мне лист с телеграммой начальник связи полка, капитан средних лет.

— Давайте.

«Полковнику Булгакову прибыть на военный совет к графу Румянцеву. При себе иметь план операции».

Вот так, коротко и деловито. Мне нравится стиль Петра Александровича, он гораздо ближе к стилю руководства, которому я обучался, чем всё, что наличествует сейчас.

Путь к ставке командующего, по рокаде вдоль осадного периметра, не занял много времени: легковой автомобиль и два грузовика с охраной преодолели эти десять километров за каких-то двадцать минут. Можно и быстрее, но зачем? Подвеска ещё весьма несовершенна, да и дороги грунтовые, хоть и укатанные большим количеством колёс и ног, но всё равно очень неровные.

Военный совет Румянцев собрал не в шатре, а в лёгком деревянном строении барачного типа. Довольно красивом, кстати: снаружи украшено прекрасной деревянной резьбой на наличниках, балюстраде у крыльца и фестонами по фронтону. Вокруг резиденции командующего частой цепью стоит караул из бойцов Второго Курского пехотного полка: его Румянцев сделал своей гвардией после трёх покушений.

В просторном зале стояли стулья для приглашённых. На стенах висели карты, пока задёрнутые шторками. Румянцев сидел за столом, просматривал бумаги, поданные ему адъютантом, в стороне, ближе к окнам, стояли генералы и старшие офицеры и тихо беседовали. Я подошел к командующему, доложил о прибытии.

— Присаживайся, Юрий Сергеевич. Рапорта, и уж тем более реляции, я получил, а теперь расскажи в подробностях о своем походе. Приключения были?

— Как не быть, были приключения. Даже познакомился с незаурядным человеком, польским ротмистром Володыевским. Его казаков поймали за отравлением колодцев, но сам ротмистр был в неведении о сей гнусности, и я его отпустил.

— Отпустил? Между прочим, офицер полностью ответственен за дела своих подчинённых.

— Вне всяких сомнений, Пётр Александрович, но не в данном случае. Володыевскому сих казаков прикомандировали перед самым рейдом, фактическим ими командовал казачий сотник. И то сказать, казаки были из униатов, люди угрюмые, скрытные, лгущие всем, кроме самых близких. Кажется, Вы сталкивались с униатами?

— О, да! Премерзкие людишки! Двуличные и подлые. Ты прав, Юрий Сергеевич, ротмистр и при желании не смог бы уследить за ними, а посему я утверждаю твоё решение. Добрая слава о благородном поступке полезна нашей державе. Ну да ладно, приступим к совещанию.

Я отошел к своему стулу во втором ряду.

— Господа военный совет — сказал Румянцев — с прибытием отдельной артиллерийской дивизии наше качественное превосходство в артиллерии стало подавляющим, даже если не учитывать почти двукратное количественное. По живой силе мы таковым похвастаться не можем, солдат у нас больше всего на пять тысяч. Штурмовать Измаил имеющимися силами мы можем, но это чревато большими потерями. Как известно, Его величество крайне неодобрительно относится к потерям. С другой стороны имеющейся артиллерией мы можем просто стереть крепость с лица земли, но сие деяние будет противоречить пожеланию Его величества принудить турок к миру по возможности бескровно. Прошу высказываться, господа совет.

Повисло молчание.

В этом зале собрались умные, опытные, решительные и смелые люди, цвет русской армии, цвет нации. Опасности и смерти никто тут не боится, но поставленная задача, в том виде, в котором она сформулирована, чрезвычайно непроста, требует каких-то нетривиальных решений.

— Ваше сиятельство! — встал в первом ряду генерал Розанов — Я полагаю, что задача перед нами стоит не просто военная, а военно-дипломатическая. Коли так, ознакомьте нас с международной обстановкой в части касающейся нашей кампании.

— Разумно. — утвердительно склонил голову Румянцев — О международных делах расскажет вчера прибывший из Стамбула полковник Голенищев-Кутузов. Прошу князь, можете пользоваться картой.

Молодой подтянутый полковник в прекрасно сшитом мундире подошел к большой карте Европы, которую повесили на первом плане. Я привык к портретам старого фельдмаршала, с повязкой на глазу, но пока Кутузову чуть больше тридцати лет. Правда, слева на виске у него страшный шрам от турецкой пули и шрам от выходного отверстия не веке правого глаза, отчего глаз довольно сильно косит.

— Ваше сиятельство, господа военный совет. — склонил голову Кутузов — считаю своей обязанностью сообщить, что русская партия в османском Диване, а также военачальники почитающие мир с Россией благом для своей Родины набирают в Стамбуле всё большее влияние. Последнее сообщение о том, что в Инкерманской бухте в засаду попала целая эскадра произвела немалый фурор, а то, как с эскадрой обошлись русские, вызвало громадные волнения в обществе, причём в самом благоприятном для России тоне. На демонстрацию подаренных генералом Суворовым новейших орудий и ружей привлекло на стамбульский гипподром всё столичное общество. Янычары быстро освоили подаренные ружья и весьма ловко из них стреляли по мишеням, поставленным втрое далее чем при стрельбе из дульнозарядных ружей. Его императорское величество султан присутствовал на демонстрации и весьма милостиво беседовал с нашим послом, графом Толстым. К вечеру султан в обществе посла соблаговолил прокатиться по Босфору на подаренном катере и пришел к выводу, что турецкий флот нуждается в подобных машинах. Поздним вечером того же дня к графу Толстому явились австрийский и английский послы. На гипподроме их не было, но слухи расходятся. Я присутствовал при сем разговоре. Едва ли не в ультимативной форме граф Кретцель потребовал от Толстого продолжить войну, как он выразился, «достойными средствами», но чем недостойны приёмы ведения войны, продемонстрированные русскими войсками он объяснить не смог. Англичанин, барон Ченсли, во всем поддерживал австрийского посла, но на прямой вопрос графа Толстого, отчего он так беспокоится, неужели Англия в состоянии войны с Турцией, смешался и забормотал нечто невразумительное.

Кутузов прошелся вдоль стены, взял со стола указку и подошел к карте.

— Продолжу. Австрия, очевидным образом из неверного союзника обращается в прямого врага. Политика Австрии в Польше уже давно перешла грань недружелюбия к России. Шляхта и магнаты Польши пользуются полной поддержкой австрийских властей, и после вторжений на русскую территорию они могут укрыться в Австрии, так что недоступны властям Польши, в тех редчайших случаях, когда по нашему требованию злодеев пытаются призвать к ответу. Более того: тон, который держат австрийские дипломаты, свидетельствует, что в случае сближения с Турцией мы будем иметь новый фронт, уже с Австрией.

Присутствующие не удивились данному заявлению, а просто приняли к сведению новые обстоятельства.

— Франция традиционно является если не союзником, то очень благодушно расположенной к Турции державой. Они объединены общим противником, Австрией. Но Франция совсем недружелюбно относится к России, поскольку поддерживает Польшу. Сама по себе Польша слаба, но крайне беспокойна, поскольку служит источником бесконечных набегов на наши земли. Но оказать какую-либо значимую помощь Польше Франция не может, поскольку молодой король Людовик не смог набрать достаточного веса, как в глазах общества, так и в глазах черни. В прошлом году под давлением аристократической фронды, значительной части дворянства и даже буржуа, король был вынужден созвать Генеральные штаты и с тем утерять значительную часть монаршего суверенитета. Я предвижу грозные события, которые изменят сам облик и сущность Франции. Следующая держава, испытывающая неприязнь к России, Швеция. Эта страна бедна, в военном отношении незначительна, но имеет довольно мощный флот. В Швеции имеется относительно сильная прорусская партия, но в настоящее время она утеряла свои позиции, а верховодит партия войны с Россией. Во всех случаях, как в Турции, так и в Австрии и Швеции, за спиной наших врагов находится наш старинный неприятель, Англия. В Стамбуле я получил сведения, что наше сближение с Турцией будет воспринято Австрией и Швецией крайне остро, вплоть до объявления войны. Война одновременно на двух отдалённых друг от друга театрах военных действий не может быть лёгкой, но несколько смягчит ситуацию внутреннее нестроение в самой Австрии. Как известно, венгерцы жаждут независимости и готовы принять помощь от кого угодно, лишь бы избавиться от докучливой опеки австрияков. В то же время Австрия имеет очень напряжённые, на грани войны, трения с целым рядом германских княжеств. И наконец, у Австрии в настоящее время нет военачальника масштаба Евгения Савойского.

Кутузов на минутку замолк, попил воды и продолжил:

— Шведы самостоятельно не могут воевать с нами, разве что в том случае, если основные наши силы будут заняты на успешной для неприятеля войне. В таком случае они способны даже создать угрозу нашей столице. Есть некоторые сведения, что англичане готовы оказать помощь шведам, как флотом, так и армией. Но и здесь у супротивника не всё благополучно: у шведов есть большая опасность волнений из-за нежелания воевать с Россией, и сие нежелание велико не только среди черни, но и в обществе. В Англии тоже не всё слава богу: вспыхнуло восстание в Ирландии, очень неспокойна Шотландия, а в североамериканских колониях начался даже не бунт, а целое восстание с требованием отделения от британской короны. И что любопытно, господа, при всей неприязни к Англии, при всей готовности к совместной войне против метрополии, эти колонии не желают объединяться в единое государство и провозглашают создание независимых государств на манер германских княжеств. Из сказанного следует вполне очевидный вывод: Англия, даже имея на то желание, неспособна выделить серьёзные силы на помощь шведам и австриякам. К тому же Англия начала бурную деятельность в Средиземном море. Английские агенты активны в итальянских государствах, к примеру, в Неаполе, Сардинии, и при папском дворе в Риме. Какова конечная цель этой суеты пока неясно, но в Средиземноморье находится эскадра под командованием вице-адмирала виконта Ричарда Хау.

— Я в Лондоне слышал, что Хау собрались отправить в Новый Свет. — подал голос генерал Мартынов, начальник разведки армии.

— Да, разговоры были, в прошлом году даже был подписан королевский эдикт, но буквально тут же и отозван. В Новый Свет отправился Мальборо, а с ним восемь полков пехоты. Для нас это недурно, поскольку ослабляет силы вероятного неприятеля в Европе.

— Общий обзор мы услышали, прошу высказываться. — объявил Румянцев — По традиции начнём с самого младшего по званию. Сейчас мы должны решить основную стоящую перед нами задачу: взятие крепости Измаил и обезвреживание армии Селима-паши.

Члены военного совета по очереди стали высказываться, и выяснилось, что мнения о дальнейшей кампании разделились на прямо противоположные: одни ратовали за немедленный штурм, другие напротив, считали, что следует продолжить планомерную осаду. Лично я стоял за осаду, так как штурм чреват большими потерями. За тот же вариант, насколько я понимаю, стоял и Румянцев, но он хотел услышать мнение других, и возможно, почерпнуть какие-то идеи.

— Юрий Сергеевич, обстоятельства складываются так, что часть сил нам придётся отправить на север, для парирования шведской угрозы. — сказал мне Румянцев, когда мы вдвоём перешли в его кабинет.

— Я так и думал, ваше сиятельство, и считаю, что для вверенной вам армии довольно полутора сотен новейших орудий, а все старые орудия, за исключением десяти мортир, вполне можно отдать войскам, уходящим на север. Новейшую артиллерию они могут получить в Петербурге, он элементарно ближе к Швеции.

— Новые пушки выдержат усиленные марши?

— Конечно. От Очакова до Перекопа триста вёрст, бригада пехоты и пушки, всё это на механизированной тяге, преодолели расстояние менее чем за сутки. Потом был бросок до Инкерманской бухты, который прошел также без накладок и очень споро.

— Мето́ду скоростной переброски войск, опробованную в Крыму возможно ли применить в моей армии?

— Полагаю что возможно, и даже с большим размахом.

— Ну-ка, ну-ка!

— Для перевозки бригады мы использовали обычные телеги, брички, дилижансы и кареты, реквизированные у очаковских обывателей. У нас было слишком мало времени.

— Понимаю, вы предлагаете построить повозки для перевозки солдат?

— Именно так, Ваше сиятельство. Рядом с моим лагерем большой лесной склад, имеется лесопильный и столярный цеха. Но куда вы желаете направить армию, причём так срочно?

— Есть вполне обоснованное подозрение, что австрияки готовятся объявить нам войну. Впрочем, об этом докладывал Кутузов на военном совете.

— Есть у меня обоснованное подозрение, что у австрияков случится серьёзная неприятность.

— Ты имеешь в виду венгров?

— Их самых. Я был на переговорах с графом Леопольдом Зичи, доверенным лицом князя Ференца Ракоци, и знаю, что мадьяры готовы на многое ради восстановления собственного государства.

— Да, это значительно меняет расклад сил. Кстати, упомянутый тобою Ракоци кем приходится Ференцу Ракоци, последнему королю венгров?

— Внук. Имеет место весьма запутанная история: Ференц является внебрачным сыном, но от весьма знатной дамы, род коей поддерживает державные амбиции отпрыска. Йозеф Ракоци, хотя сам и невеликого ума, но официально признал сына. Правда, поговаривают, что склонили его к такому решению его турецкие друзья.

— Узнаю прямых наследников византийской дипломатии. — усмехнулся Румянцев — Османы умеют находить и сохранять в запасе претендентов на троны. Эта запасливость им очень помогает порой.

Боевые действия австро-польские войска открыли ударом по нашим крепостям на Украине, и на первых порах имели успех: пару крепостей они взяли сходу, и осадили ещё три крепости. Шведская армия из Финляндии двинулась в направлении Петербурга, но была остановлена корпусом Иванова в шестидесяти верстах, неподалёку от Териоки. В тылу шведов остался блокированный с суши и с моря Выборг. Обстановка осложнилась входом английского флота в Балтийское море: возникла угроза удара по столице с моря и с суши. Благодаря тому, что корпус генерала Розанова отправился на подмогу столице заблаговременно, даже до приказа от императора, обстановка на севере перешла из угрожающей в состояние умеренно напряжённой. Павел, взявший на себя общее руководство войной, разделил имеющиеся войска на Южную армию, защищающую побережье от Курляндии до Петербурга и Северную армию, двинувшуюся навстречу шведам в Финляндию. А в Маркизовой Луже готовился к встрече английского флота адмирал Грейг. Готовились береговые батареи, готовился флот. Главной ударной силой Грейг решил сделать канонерские лодки, однотипные канонеркам, отправленным на Чёрное море: намного меньшие по водоизмещению, чем линкоры и фрегаты англичан, они многократно превосходили их в маневре и в огне. Дальность, пробивная и разрушительная сила наших новейших снарядов раз в десять превосходит показатели ядер. Англичане, конечно же, были знакомы с результатами испытаний наших пушек, всё-таки у них отличная разведка, а мы повывели далеко не всех болтунов. Непонятна была позиция датчан: с одной стороны они дружили с нами против шведов, а с другой стороны — беспрепятственно пропустили наших врагов — англичан. Гарантий, что датчане не выступят тоже против нас, просто не было.

Румянцеву пришлось часть оставшихся сил перебросить на угрожаемый участок, к столице, а оставшиеся силы стали готовиться к штурму Измаила. Соорудили макет крепости в натуральную величину, правда, стены изображали деревянные заборы, зато расположение укреплений было отражено максимально точно. Отдельные участки, а именно участок стены и парочка бастионов были точной копией реальных. Войска учились с наивысшей скоростью штурмовать именно эти объекты.

И тут произошел резкий поворот в войне: Турция вступила в войну с Австрией на стороне России, а целью войны объявила восстановление суверенитета Венгрии под протекторатом Османской империи. Россия в этом случае выступила гарантом независимости Венгрии и соблюдения прав венгров в этом образовании.

Когда курьеры из Петербурга и Стамбула достигли Измаила, военные обоих государств испытали немалый шок: только-только они собирались убивать друг друга, а вдруг, по мановению руки их властителей они стали союзниками. Впрочем, подобная коллизия в военной истории случается нередко: сегодня мы увлечённо лупим друг друга, а завтра плечом к плечу гасим совсем третьего.

Тут надо отметить, что хотя Австрия и была официальным союзником России, но любви и уважения к австриякам со стороны русских не было: уж больно двоедушным и коварным был этот союзник. А у турок не было и тени наших сомнений — с австрияками они воевали всегда.

Спустя какие-то три недели после получения сведений о заключенном союзе, вся огромная масса уже союзных русско-турецких войск двинулась на запад. Русскими войсками, естественно, командовал Румянцев, а турецкие войска возглавил талантливый военачальник Айдослу Мехмед-паша. Я же получил отдельное задание: возглавить объединённый русско-турецкий отряд численностью в шесть тысяч штыков при пятидесяти орудиях. Моей задачей стал рейд в самое сердце Венгрии — город Кечкемет, где вспыхнуло национальное восстание против засилья австрийцев. Вот на помощь Ференцу Ракоци, провозгласившему себя престолоблюстителем Венгерского королевства я со своим отрядом и отправился. Со мной отправился и немалый обоз с оружием для мадьяр: пять тысяч ружей, пулелейки, свинец, порох и прочие припасы, необходимые зарождающемуся войску. Мадьяры хорошие солдаты, особенно они хороши на коне, впрочем, и пехота у них недурна, вот только вооружать её нечем.

Через Румынию, находящуюся под турецким контролем мы прошли беспрепятственно, и весь путь от Галаца до Орадя у нас была только одна забота: чтобы никто не свалился с телеги и не попал под колёса.

Транспорт для перевозки солдат я назвал телегами, но по сути это были куда более сложные сооружения: колёсные платформы, на которых закреплены четыре лавки, на которых солдаты сидели по пять человек. Итого на платформе размещалось по двадцать солдат. Чтобы люди на падали, по бокам и сзади были устроена ограда из жердей. Телеги по три были прицеплены к грузовикам, что, конечно же, не добавило скорости, зато позволило обойтись без лошадей. Даже кавалеристы отправились в рейд без своих четвероногих друзей — конским составом нас обязались снабдить венгры.

Марш я организовал так: колонна около двух часов двигалась со скоростью десять километров в час, затем личный состав выгружался, и километра два-три все бежал рысцой: нужно размяться после неподвижного сидения в тесноте. Затем все грузятся на свои места, и колонна снова мчится с невиданной доселе скоростью. Обед готовится в полевых кухнях, и во время остановок у водоёмов люди имеют возможность умыться, почиститься и хорошо покушать.

Венгры нас действительно ожидали, и приготовили всё, что обещали: продовольствие для людей, фураж для лошадей, да и самих лошадей тоже, и преотличных лошадей, доложу я вам.