Неожиданный наследник-2

Глава 17

Декабрь 1765 года, Санкт-Петербург, Российская империя.

Похороны Екатерины проходили пышно, пафосно и лицемерно. А ещё в воздухе витает некий запах. Пока не страха, а больше недоумения. Высший свет понимает, что происходят непонятные события, но не может уловить сути. Ведь уже схвачено более ста офицеров и чиновников, пусть часть из них находится под домашним арестом. Что не меняет сути. Грядут большие перемены, и многих знатных господ ждёт расплата. Предыдущие правители приучили знать к весьма мягким наказаниям, даже за тяжёлые преступления.

А тут вдруг над некоторыми высокородными чиновниками и офицерами повисла угроза приговора. Понятно, что мне придётся договариваться с «шестёркой». Глупо ссориться с временными соратниками из-за второстепенных персонажей. Только Бутурлиных и Орловых я никому не отдам. Есть ещё несколько весьма богатых кандидатов на жёсткое наказание. Остальным придётся лишиться весомой части денег и имущества, обменяв их на жизнь. Менее важная публика поедет в дальние губернии и действующую армию вымаливать прощение. Более высокородные интриганы, имеющие связи, отправятся в имения, где будут отбывать ссылку и добиваться амнистии.

Самое забавное, что по моим задумкам наказывать провинившихся будет суд, в который войдёт и «шестёрка». Особо зверствовать я не собираюсь, только обменяю жизни нескольких наиболее замаранных заговорщиков на десятки прилипал и трусов. Даже если люди решили отсидеться в сторонке, то это преступление. Почему не воспользоваться удобным моментом и не начать чистку коллегий с армией?

Я стараюсь не обращать внимания на взгляды присутствующих, и даже отстранился от подготовки к похоронам. Всё было возложено на Шувалова, чем граф несказанно гордился. Денег ушло немало, но для такого радостного события не жалко. Мне действительно с трудом удаётся изображать скорбь и сдерживать рвущуюся наружу усмешку.

Хорошо, что на дворе зима и после отпевания в Петропавловском соборе, церемония прекратится. До этого была дорога из Зимнего дворца, когда мне особо не докучали. Благо Нева уже замёрзла, и наша немалая процессия переместилась по льду. Заодно не потребовалось множества судов, которые могли затянуть прощание.

После похорон Каролины меня сложно удивить, поэтому я особо не слежу за происходящим. Если надо, то Шувалов всегда подскажет и поправит. В церкви я просто повторяю за окружающими и делаю благостное лицо. Вот такой получился циник.

Пока в храм заносили белый гроб с телом бывшей императрицы, а публика занимала свои места, мысленно перемещаюсь во вчерашний день.

Разговора со следующим посетителем я ждал с опаской. Оно и немудрено, ведь именно благодаря ему, кое-кто сейчас готовится к коронации, а не убит по приказу заговорщиков.

К чести Шешковского, тот продолжает вести себя уважительно и не позволяет даже намёка на мою зависимость от его персоны. Да, ко мне пожаловал глава Тайной экспедиции для важного разговора. Я бы сказал — судьбоносного.

Вельможа, как всегда, являл собой спокойствие и холодность. Хорошо, что Степан Иванович перестал улыбаться, аки змея, вызывая у меня чувство неприятия.

Указываю гостю на кресло и беру один из бокалов с вином. Я стараюсь особо не пить, но нужно показать соратнику своё расположение. Не каждого человека император удостаивает такой чести. Вернее, будущий владыка в моём случае.

Шешковский не стал разводить церемонии, взял бокал и сразу сделал добрый глоток. После чего довольно выдохнул и произнёс.

— У нас накопилось немало вопросов, которые необходимо обсудить. Иначе найдётся немало желающих донести до вас свой взгляд происходящего.

Ну, хоть не улыбается, уже хорошо.

— Вы прекрасно понимаете, что на меня не действуют ничьи слова. Я предпочитаю судить о людях по делам, а не словам. Потому предлагаю ими и заняться. Касаемо вашей службы, то она меня полностью устраивает.

Шешковский кивнул, тряхнув волосами, ранее скрываемыми париком. Вельможи начали перестраиваться, меняя свои предпочтения в одежде. Камзолы и штаны на них пока европейские, но причёски вполне себе обычные. И никаких париков, которые я терпеть не могу. Дам новое веяние пока не коснулось, но есть у меня некоторые мысли на этот счёт. Только пока нет времени заниматься ещё и женской модой. Пока же, надо донести до собеседника своё решение.

— Даю вам пять лет, чтобы вырастить себе достойную замену. Далее ваши умения потребуются в совершенно ином месте.

Мои слова не понравились вельможе, но он просто кивнул, ожидая продолжения.

— Сила России находится на юге, а не только на севере, как считал царь Пётр. Без устранения крымской угрозы не будет жизни для всей державы. Но, схлестнувшись с татарами, мы начнём воевать с Портой. И это не самое важное, — делаю глоток вина и продолжаю разговор, — Мы всё равно победим. Просто сейчас Россия сильнее, и это не обсуждается. Вопрос во времени, жертвах и лояльности Австрии. Благодаря дядюшке Фридриху, можно направить Вену в правильное русло. Значит, и потерь среди наших войск будет меньше, а сама война не затянется. Но на освобождённых землях мы столкнёмся с множеством трудностей. Польская знать, реестровое казачество, Сечь, люди дурачка Разумовского и просто недовольные — это неполный список будущих сложностей. А ещё там живёт множество жидов, о существовании которых я недавно узнал. Этот богомерзкий народец не должен находиться на православных землях, и его необходимо вернуть обратно в Польшу, откуда он появился. Или пусть едут в Порту и другие страны, что неважно. Югороссия должна стать русской и православной. Возможно, далее мы привлечём немецких переселенцев и иных европейцев, но только христиан.

— А татары? — вдруг уточнил Шешковский, — А ещё в тех землях хватает и христиан с иными магометанами, не относящимися к крымчакам.

Провожу рукой по горлу, показывая, как надо поступить с басурманами, чем вызываю оторопь Шешковского. Надо пояснить моё решение, на которое повлияли знания, полученные от Майора.

— Сами орды, кроме ханов и мурз, можно отпустить. Пусть перекочёвывают за Дунай или на восток. Решивших уйти к османам, мы лишим большей части скота, дабы кочевники перестали представлять опасность в будущем. Те, кто захотят присягнуть на верность России, получат земли для достойной жизни и сохранят своё имущество. Скорее всего, они переселятся в степи за Яиком, — по мере понимания мох слов, Шешковскому всё труднее удавалось сохранять спокойствие, — Всех христиан, замешанных в работорговле и поддержке походов крымских войск на Русь и Польшу — уничтожить, невзирая на возраст, будь то хоть младенец. Тех, кто верно служил хану, он не запятнан в столь постыдном занятии, ждёт дорога в Порту. Небольшую часть рабов и вольноотпущенников оставим, остальных переселим в другие губернии.

— Но ведь там живёт немало армян, греков и иных христиан! Большая их часть — обычные люди, не занимающиеся торговлей людьми. А ещё есть ногайцы, которые присягнули крымскому хану от безысходности. Они магометане, но с ними, как и ещё некоторыми племенами, можно попробовать договориться.

Чего это Степан Иванович так возбудился? Ведь легче и правильнее очистить захваченные земли от прежних жителей, чем в будущем получить целые провинции, населённые недовольными гражданами. Не верю я в их честность. И знания, вложенные Майором, говорят о том же. Тем более останется имущество и дома, которые можно передать переселенцам.

— Хорошо, — произношу, немного подумав, — Крымских татар изгнать полностью, за исключением верхушки, которую необходимо уничтожить. То же самое касается армян, греков и прочих христиан. Пусть убираются в любимую ими Порту. А вот ногайцев и прочих буджакцев надо привести к присяге, и отправить на восток, как я уже говорил.

— Но к чему подобная жестокость? Особенно к христианам! Многие из покорённых народов могут стать верными подданными империи. Тамошние земли безлюдны, и народ живёт только в нескольких городах. Заселение столь обширных пространств потребует множества людей и огромных затрат. Может, лучше оставить прежних жителей, приведя их к присяге. Это гораздо проще и дешевле.

— Угу. А ещё они всегда готовы предать, присягнув новому хозяину. Посмотрите на то, что происходит в Порте. Армяне и греки добились там высокого положения, управляя страной. Про жидов я уж молчу — они держат в своих руках почти всю тамошнюю торговлю. В том числе православными рабами, что никого особо не смущает. Эти люди никогда не станут настоящей частью России, и всегда будут смотреть в сторону. Пока империя сильна, они будут получать выгоду, и жиреть, как паразиты. Но в случае ослабления мы сразу получим врагов, пусть и не явных. Нас будут бить в спину при первой возможности, — я знаю гораздо больше, благодаря Майору, чего не подозревает Шешковский, — Их бог — это Золотой Телец, коему они на самом деле поклоняются. Поэтому в бывшем Крымском ханстве должны остаться только православные жители, не запятнанные службой магометанам, и кочевники, готовые к переселению за Волгу. Остальных под нож или в Порту. Это не обсуждается. Недостаток населения заполним переселенцами из России, Польши и близлежащих стран. Заодно после войны я хочу сократить срок службы солдат до пятнадцати лет, а офицерам до двадцати. Вот и заселим ветеранами новый край. Таким образом, мы создадим в приграничье поселения, как делали древние римляне. Ветераны получат не только освобождение от податей с денежным вознаграждением, но и землю. И пусть берут участок любого размера, который они смогут обработать. Это станет хорошим стимулом для других солдат и небогатых офицеров.

— А где взять столько денег? И не ослабнет ли армия, когда из неё уйдёт столько воинов? — Шешковский задал правильный вопрос.

— На это дело я пущу контрибуцию, которую заплатят османы. В этот раз они выложат мне всё до копейки. Ещё есть казна крымского хана и имущество богатейших торгашей, особенно работорговцев. Это я отдельно обсужу с генерал-аншефом Румянцевым, который не только возглавит русские войска в предстоящей кампании, но и должен обеспечить захват денег. Понятно, что придётся создать особый отряд ревизоров, дабы полученное добро не прилипло к рукам излишне вороватых офицеров и чиновников. Мы ещё неоднократно обсудим все детали, но пока я не принял окончательного решения. Мне нужно посоветоваться со знающими людьми.

Вижу, что экспедитор не согласен и размышляет над моим грандиозным прожектом. Впрочем, изначальный прожект ещё претерпит изменения. Вдруг в Крыму есть и полезное население, которое глупо терять.

— Но это ещё не всё, — отвлекаю Степана Ивановича от нелёгких дум, — Нам придётся что-то делать с казаками и подобной публикой, которой я не доверяю. После начала войны мы отправим все реестровые полки, сечевиков и прочих разбойников воевать с османами. После победы, оставшихся в живых казаков ждёт переселение на Тамань и Кубань. Это не моё предложение, а задумка Теплова, который разработал её, будучи главой канцелярии Гетманства. Мне кажется, что подобная затея принесёт России только пользу. Правда далее мы столкнёмся с весьма сильным противодействием черкесов и иных магометанских народов Кавказа, но это случится лет через десять. Их я тоже щадить не собираюсь, но сначала предложу договориться. Пусть принимаю присягу, а лучше переходят в христианство, или переселяются в Порту. После падения Крыма исчезнет сила, мешавшая черкесам развернуться. И нам придётся их как-то усмирять. Это сильный и воинственный народ, который не сможет быть добрым соседом. Они привыкли жить с набегов и работорговли, что недопустимо. Будем ещё думать об этом, когда привлечём знающих людей. Но сейчас я не вижу иного выхода. Империя должна расти и уничтожать своих врагов. Другого пути у России нет. Понятно, что надо попытаться договориться. Только я сомневаюсь, что такую сложную задачу можно решить только дипломатическим путём.

— Я нахожусь в недоумении. Это излишне грандиозный и жестокий прожект. Подобного не было в истории Руси, даже после завоевания Казани и Астрахани Иваном Грозным, — произнёс главный экспедитор, — Но сейчас иные времена, и даже в самых жестоких магометанских сатрапиях предпочитают договариваться. И при чём здесь я?

Хороший вопрос. Думаю, экспедитор всё понял, но решил немного поторговаться. Касаемо иных времён, пусть это расскажут христианам османской империи или дикарям Америки. Но мне нет до них никакого дела.

— После победы в войне над Портой, Россия захватит огромные земли. Именно казаки, в первую очередь малоросские, станут нашим редутом на юге. Вернее, теперь это будет юго-восток. Далее пойдут крестьяне из северных губерний, а также переселенцы из албанцев, болгар, валахов и сербов. Их мы будем размещать в Поднепровье. Начнём строительство около Чигирина и будем постепенно увеличивать количество деревень с городками, двигаясь на юг, юго-запад и юго-восток. Сразу скажу, что никаких крепостных в новых губерниях не будет. Если помещики захотят получить тамошние земли или открыть мануфактуры с заводами, то пусть нанимают работников. Касаемо вас, то именно граф Шешковский будет претворять мои задумки в жизнь. Никому другому столь важное дело я не доверю. Нам придётся создать новый край, заселить его православными людьми и развить там земледелие с ремёслами. Но главное — там необходимо установить верховенство российского закона, как бы смешно это ни звучало. Хватит нам произвола губернаторов и чиновников, ведущих себя будто удельные князья или обычные разбойники.

Степан Иванович никак не показал, что его волнует титул графа, которым я его одарил. А вот над остальными словами он задумался. Думаю, мало кто откажется от такой власти и возможности оставить след в истории России. Только ноша уж больно тяжёлая, которая под силу единицам из вельмож.

— Предлагаю обсудить это позже. Мне необходимо время на раздумье. Насчёт моего преемника я вас полностью поддерживаю, — произнёс опричник, — Но неужели вы думаете, что выстоите против наших бояр самостоятельно?

— Я не тороплюсь. Сейчас речь идёт о будущем империи, к которому мы должны быть готовы. Касаемо вельмож — придётся преодолевать их сопротивление, когда они поймут, что получили гораздо меньше, чем мечтали. А ещё им придётся трудиться не покладая рук. Возможно, меня убьют уже в следующем году. Только правитель обязан думать о вверенной ему стране, не обращая внимания на грозящие угрозы. Ваше же назначение произойдёт через четыре или пять лет, что позволит подготовиться к столь трудной задаче. Загадывать на больший срок попросту глупо.

— Хорошо! — произнёс Шешковский, — На какую дату вы задумали коронацию? Это крайне важно не только для вас, но и всей России. Медлить нельзя, уж больно шаткая сложилась ситуация. Но торопиться тоже не следует, надо выдержать траур.

— Короноваться я буду в конце января. Ранее в Москву просто не успеют приехать все приглашённые. Как раз закончится пост и пройдёт положенное время после смерти Екатерины, — после моих слов собеседник удивлённо вскинул брови, — Перед богом все равны, поэтому не нужно разводить вокруг смерти императрицы дополнительные церемонии, и траура в сорок дней вполне достаточно. Судя по поведению большинства придворных, они уже забыли о её существовании.

Глава экспедиции понятливо улыбнулся. Ведь даже его атаковали некоторые придворные в тщетных попытках попасть ко мне на аудиенцию. Чего говорить о Шувалове, который начал вздрагивать при виде алчущей внимания публики.

— Если поспешим, то церемонию можно провести достойно, и за неё не будет стыдно. Думаю, наши бояре справятся. А что с ещё одним важным вопросом?

— Вы о будущей императрице?

Шешковский кивнул, я же внутренне усмехнулся. Каролину только похоронили, а всех уже волнует её замена. Оно и немудрено, ведь монарх не простой дворянин. Крайне важно продолжить род или определиться с наследником. Так как я молод, то должен быстрее выбрать невесту. И вокруг её персоны скоро разгорятся нешуточные страсти. Только здесь интриганов ждёт разочарование. С чём я решаю поделиться со Степаном Ивановичем.

— Думаю, многие удивляться, но следующая императрица будет русской, а не немкой. Раз уж я начал восстанавливать исконные законы, то они должны касаться и столь важного дела.

— Будете устраивать смотр невест, как делали русские цари? — глава экспедиции несказанно удивился, что бывает с ним крайне редко, — Или вы уже выбрали подходящую девицу?

— Всё пройдёт в соответствии с нашими древними обычаями, — усмехаюсь в ответ, — Устроим смотр из представительниц самых знатных фамилий. Думаю, проведём его после коронации в феврале. Только требования к кандидаткам будут излишне жёсткими. Кроме природной красоты, будущая императрица должна обладать умом и быть хорошо образованной. Особо приветствуется знание и увлечённость литературой, в том числе русской.

Шешковский сначала задумался, но сразу понятливо улыбнулся.

— А ещё претендентка должна быть княжной по имени Екатерина Петровна.

— Я дам возможность и другим девицам. Вдруг среди них окажется настоящая жемчужина, — улыбаюсь в ответ, — Но решение почти принято. К тому же княжна обладает одним неоспоримым достоинством, которого не будет у остальных претенденток.

Шешковский с явным любопытством ждал продолжения.

— Екатерина терпеть не может своего отца и большую часть родни. Поэтому можно исключить её воздействие на мои будущие решения, если на этом будет настаивать глава рода или другие родственники.

— Это взвешенный подход, который свойственен правителю, заботящемуся о державе. Хочу сказать, что я горд, служить вам!

Глава экспедиции встал и поклонился. Когда он ушёл, я некоторое время сидел, глядя в окно. Не знаю, честен ли был Шешковский, но других людей подобной силы у меня попросту нет.

День на этом не закончился. Прошло несколько минут, как Пафнутий объявил о прибытии Людвига Георга — кузена Каролины. С которым надо что-то решать.

Молодой человек имел бледный вид и явно пытался скрыть своё смущение. Для своих семнадцати лет Людвиг был крупным и выглядел значительно старше сверстников. Жалко, что нам не удалось познакомиться с родственником поближе. Кроме трёх обедов в Аничковом дворце, где присутствовало множество гостей, нам не удалось толком побеседовать. Однажды мы участвовали в большой охоте, где тоже было не до душевных разговоров.

Знаю, что Людвиг просто болен армией и прибыл в Россию, надеясь получить протекцию с хорошим чином. К моему удивлению, он не стремился служить в гвардии и жаждал отправиться в обычный полк. Екатерина же хотела приписать юного принца к кавалергардам, чему тот противился, вызвав недоумение, а затем насмешки высшего света.

Мне же подобная позиция, наоборот, понравилась. В прошедших столкновениях гвардия показала полнейшую несостоятельность. И чего там делать человеку, желающему воевать и стать великим полководцем?

Но юному немцу немного не повезло. Я решил начать преобразования, в том числе касающиеся получения чинов. Кроме Столыпина и фон Левенроде, более таких скачков в званиях не будет. Более того, многих офицеров ждут самые настоящие экзамены. А то уж больно много в России двадцатилетних майоров и подполковников, которые даже в армии не служили. Представителей знатных семейств записывали в полки после рождения, где они росли в чинах. И это полбеды. Ведь они не просто занимали чужие места, но внушительная часть этих поддельных гвардейцев, и далее игнорировала службу. Ещё эти отпуска, часто многолетние. Человек вроде в полку, а на самом деле не был там ни дня. Или взять отца Анны. Будучи вице-канцлером, тот взял и уехал в Европу, где провёл несколько лет. При этом абсолютно бесполезно для державы. Вот с такой публикой придётся работать и преодолевать её сопротивление. Пока же надо определиться с несчастным родственником, считающим, что рухнули всего надежды.

— Людвиг, позвольте называть вас именно так? — дождавшись кивка немца, продолжаю, — Я знаю о вашем желании служить в действующей армии. Думаю, Россия лучше всего подходит для таких устремлений. Только вы должны выполнить два моих пожелания.

— Ваше Величество, я готов и не боюсь никаких трудностей! И, конечно, все ваши приказы будут выполнены! — пылко воскликнул юноша.

— Вам необходимо выучить русский язык и понять наш народ. Сюда приезжало множество иностранцев, но только те, кто по-настоящему прониклись Россией, добились настоящего успеха. Для этого не обязательно переходить в православие. Хватит того, что русские посчитают вас своим. А войн на наш век хватит.

Прерываю взмахом руки попытку Людвига вскочить.

— Через полтора месяца в Москве состоится моя коронация. Там будут присутствовать все русские генералы, где мы и определим ваше будущее место службы. Думаю, вам лучше пойти под руку графа Румянцева, являющегося нашим лучшим полководцем, — глаза немца засияли ещё сильнее, и он радостно закивал, — Только сразу предупреждаю, что придётся начать с самого низа. Чин прапорщика — это чрезмерно для человека вашего происхождения, поэтому начнёте с подпоручика. А далее всё в руках божьих. Не удивлюсь, если сейчас я разговариваю с будущим фельдмаршалом и гордостью русского оружия.

Довольный Людвиг ушёл, чуть ли не подпрыгивая от радости. Он даже забыл про недавно погибшую сестру. Настоящий фанатик, только не религиозный, а военный.

У меня же осталось две неразрешённые задачи — кого назначить главой собственной охраны и личного гвардейского полка. Есть несколько человек на примете, но нет уверенности в правильности выбора.

— Ваше Величество! — громкий шёпот Шувалова вывел меня из размышлений, — Батюшка закончил, и пора переносить гроб в усыпальницу.

Оглядываюсь на замерших вокруг придворных и мысленно чертыхаюсь. Хотя, подобное поведение могут принять за глубокую религиозность, которую мне приписывают. Так даже лучше. А ещё у меня продолжается праздник! Что может быть прекраснее похорон сильного врага?