Неожиданный наследник-2

Глава 18

Первое заседание Госсовета состоялось через пять дней после похорон императрицы, и чуть было не превратилось в сущий балаган. Я ранее не посещал театры для простонародья, но, по словам Шешковского, выглядело очень похоже.

Вернее, в моём присутствии особой ругани не было. Вельможи вели себя прилично, разве что злобно зыркали друг на друга и лицемерно улыбались. Весь пар они выпустили накануне, чуть ли не рассорившись напрочь.

Причина противостояния оказалась простой и ожидаемой. Мной, конечно. Ведь это именно я предложил на должность генерал-прокурора и главы Иностранной коллегии двух Голицыных, представляющих разные лагеря. Такие важные ведомства ушли к противникам или чужакам, что качнуло весы влияния в неведомую сторону.

При этом часть представителей «шестёрки» вполне обоснованно предполагала, что три ветви старинного рода смогут договориться. Только сами недовольные уже забыли про свои многочисленные родственные переплетения. Тот же Шувалов через жену связан с Гагариными и Нарышкиными. Другие семьи в таком же положении, и существующие альянсы могут не раз измениться. Что не мешает им остервенело делить пирог под названием власть.

Дополнительным раздражением стало объявление о смотре невест. Кандидатки могут подходить или нет к заявленным требованиям. Не удивлюсь, если в Москву съедутся откровенные дуры, невежды и уродины, вместо заявленных умниц с красавицами. Только все они должны быть княжеских кровей, что является главным условием. Поэтому Нарышкины, Салтыковы и Шуваловы оказались за бортом смотра. Что сказалось на снисходительном отношении к ним других родов, вызвавших негодование соратников.

Обер-камергер со товарищи даже добился отдельной аудиенции и просил меня допустить к смотру девиц из менее благородных родов. На что я привёл вполне разумные доводы. Ведь мы и так нарушаем европейскую традицию о разнородности брака, которая соблюдалась в России после Петра. Его сын Алексей и племянницы вступили в брак с представителями немецких правящих фамилий. Правда, сам император-реформатор плевать хотел на подобные условности, женившись на литовской, а возможно, латгальской шлюхе. Сложность таилась не в распутном характере императрицы. Блудниц, которые могли удивить даже портовую продажную женщину, среди правительниц хватало. Но Марта Скавронская оказалась простолюдинкой, что гораздо хуже. Это сильно ударило по репутации русской императорской фамилии в Европе. Поэтому надо придерживаться установившихся правил и не мешать кровь с подданными более низкого происхождения.

Дочери простых русских дворян, конечно, не плебейки. Но для европейцев и в самой России, они стоят гораздо ниже, нежели представительницы Рюриковичей, Гедиминовичей, Идаровчией, Чингизидов или Шпангеймов.

Для русских вельмож одобрение и мнение иностранцев очень важно. Потому я и напирал на своё желание видеть будущей женой именно княжну. На логичное возражение, что лучше найти невесту в немецких землях, пришлось ответить грубовато. Хватит нам засилья чужеземцев и немцев на троне. От таких людей, как Лефорт или Ласси, России, одна только польза. Но на черта нам здесь новый Остерман с Людвигом Ольденбургским? Или, не дай бог, вырастит новый Пётр Фёдорович, презиравший всё русское. Я считаю, что иностранцы должны находиться в равных условиях с местным дворянством. Хватит нам преклоняться перед якобы просвещённой Европой. Поэтому кузен Каролины отправился подпоручиком в обычный пехотный полк, о чём уже шепчутся в высшем свете. В первую очередь, публика под впечатлением от порыва принца стать именно русским офицером. Только никто не отменял древность и знатность рода. Именно по принадлежности к нему и будет выбрана будущая царица.

В общем, речь моя вышла сумбурной, но достаточно жёсткой. Заодно я отмёл попытки оставить сложившийся порядок записи в гвардию детей. Всех, получивших звание в последние пять лет ждёт экзамен. В случае несоответствия полученного чина дворянину будет предложено перейти в обычный полк, либо отставка без пенсии. Также офицер может перевестись на гражданскую службу, но без сохранения гвардейского класса. Остальные должны служить, а не числиться. Кроме всего, мной задумано расширение шляхетских училищ, чтобы молодёжь шла в армию уже подготовленной.

Вельможи пытались привести свои доводы, но особо не настаивали. Думаю, они давно решили, кого из своих многочисленных родственниц отправить на смотр невест. Ведь за столетия нахождения у трона, Нарышкины или Салтыковы породнились со многими княжескими семьями. У меня тогда сложилось впечатление, что меня пробуют на прочность. «Шестёрка» и остальная знать до сих пор не может поверить, что имеют дело не с дурачком или куклой, управляемой Шешковским с испанцем. Кстати, по назначению дона Алонсо главой Полицейской коллеги и его близости к моей персоне, разгорелось немало споров. Открыто мне не перечили, но надавали немало советов, вроде как невзначай.

Я сейчас встречаюсь с множеством людей. Это касается как текущих дел, так и обычных просителей. Ещё и мои соратники не выпускают из вида тело будущего императора. И многие в меру умений, плетут словесные кружева. Обычно собеседники очерняют противников или хвалят собственные достоинства. Но есть и более искусные умельцы, способные одним словом посеять ростки недоверия к любому человеку. Не доверяй я испанцу, Столыпину, фон Левенроде и Румовскому, то давно подумал бы, что они лютые вражины с полным отсутствием совести. Также интриганы пытались оклеветать Щербатова, деятелей литературного кружка и даже Панина. Уж последний точно не входит в мой ближний круг, но недоброжелатели припомнили Никите Ивановичу его времена наставничества.

Чего говорить, если поступила кляуза даже на месье де Сигоньяка. Мол, француз не просто учитель танцев, а шпион и растлитель, сбивающий с панталыку русских дворян. Хотя я точно знаю, что барон никогда не лез в политику и всегда вёл себя достойно. Он гораздо более мрачен по жизни, нежели Алонсо. Есть в его прошлом какие-то тайны, которые заставили молодого дворянина искать счастье на чужбине, но глупо подозревать его в бесчестии. Надо бы основательно с ним пообщаться, но нет времени. Может, прикажу ему ехать со мной в Москву. Танцы мне нравятся, и негоже, когда император похож на корову, изображающую па.

Сначала меня веселили подобные дела, но затем начали раздражать. В результате я приказал Теплову составить список кляузников и сплетников, который решил использовать при будущих назначениях. Если человека излишне очерняют, то надо проверить, вдруг он честен и поэтому неугоден придворной камарилье. Ещё я предупредил главу канцелярии, что представители фамилий, особо отличившихся в злословии, не будут рассматриваться на важные должности. Если, конечно, речь не о Зауралье. Забавно, но количество пакостников сразу пошло на убыль.

Что не мешало вельможам устраивать самые настоящие баталии за придворные должности. А ведь скоро начнётся делёжка должностей в коллегиях и армии. Ещё есть Госсовет с будущим Правительством, которые должны заменить упразднённый мною Сенат. Любители придворной жизни и светских развлечений стремились ближе ко двору. Более продуманные дворяне предпочитали гражданскую и военную службу, но желательно в столице. Чую, что в будущем мне придётся устраивать серьёзную чистку. Но пока я бессилен и не могу охватить необъятное. Просто нет нужного количества верных людей, да и опыта тоже.

Вот в таких условиях и проходило первое заседание Особой комиссии. Кроме «шестёрки» и Шешковского, в него вошли Пётр Шереметев, возглавивший Вотчинную коллегию, и Щербатов, ставший главой Камер-коллегии. Также на заседании присутствовал новый генерал-прокурор Дмитрий Голицын, умышленно севший подальше от родственника, и Теплов с писарем, расположившиеся за отдельным столом. Естественно, такое событие не могло пройти без меня. Ха-ха!

— Ваше Величество, нам кажется, что нельзя спешить. Необходимо внимательно рассмотреть каждое дело. Ведь многих людей просто не было в столице. Другие оказались в затруднительной ситуации, — заметив мой недовольный взгляд, Александр Иванович начал заканчивать словоблудие, — В общем, надо отнестись к каждому делу дотошно, дабы не ошибиться.

— Вы сейчас о ком? И мне не совсем понятны ваши опасения. Если речь именно о бунтовщиках, то приговор мы вынесем совместно, и несогласные могут спокойно высказаться в защиту обвиняемых. И почему опубликовать в газете решение суда, коим является комиссия? Думаю, это покажет обществу наше единение в борьбе с изменниками, — судя по лицам некоторых вельмож, моё предложение им не нравится, — Касаемо Сената, то я просто его распустил. Вместо него, вскоре начнёт действовать Правительство. При этом все поддержавшие меня сенаторы ныне находятся в этом кабинете и получили новые должности. Чем вы недовольны?

На самом деле я вру и не краснею. Тот же Шереметев отсиделся в сторонке, но и не поддержал бунтовщиков. А вот другие господа, особенно облачённые властью и имевшие влияние на гвардию, отправлены мною в отставку без пенсии. Более того, для большей части из них — это самая настоящая ссылка. Ведь я приказал бывшим сенаторам, главам коллегий и департаментов, отбыть в имения сроком от трёх до десяти лет. Гвардейские офицеры высшего ранга подобной милостью не отделаются и обязаны проследовать в действующую армию. Несколько излишне хитромудрых господ, объявивших о нездоровье и необходимости ехать на воды в Европу, сейчас сидят в Петропавловской крепости. И выйдут они оттуда только после уплаты немалой виры, понижения в чине, и отправятся служить в обычные полки. Народ запуган и ждёт настоящих кар, особенно после приказа о запрете покидать столицу. Это положение продлится ещё дня два, ибо мне не нужен новый мятеж. Но надо заставить людей бояться и раскаяться. В этом случае многие воспримут потерю денег и ссылку в имение как наиболее приемлемый выход. Ведь скоро я начну вешать главарей бунта, а остальные мятежники станут нищими и поедут на каторгу или в штрафной батальон.

Здесь главное — вовремя остановиться несмотря на то, что сила на моей стороне. Шешковскому, Столыпину и фон Левенроде удалось быстро обезглавить гвардию, посадив под арест всё её командование и наиболее недовольных офицеров. А для остальных хватит измайловцев Петра Голицына, вынужденного действовать на моей стороне, при этом весьма жёстко. Потому и нельзя давать вельможам возможности оправиться и собраться с силами. Сейчас среди знати разброд и грызня, выгодная именно мне.

— Я согласен с вашим решением относительно Сената. В последнее время он стал напоминать балаган, забывший об изначальных задачах, поставленных Петром Великим, — меня неожиданно поддержал князь Гагарин, сведущий в вопросах управления государством, — Вместо того, чтобы заниматься рассмотрением законов и претворением в жизнь указов императора, сенаторство превратилось в синекуру, где можно пересидеть сложные времена, дождавшись нового назначения. А то и просто изображать бурную деятельность, получая немалое жалование. Тем временем империи нужны новые законы, заодно не мешает отменить многие старые. В делопроизводстве чёрт ногу сломит, позволяющий губернаторам творить, что душе угодно. И это только малая часть из накопившихся трудностей.

— Хорошо, что вы подняли этот вопрос, Сергей Васильевич. Но дела, касающиеся законотворчества, мы отдадим Уложенной комиссии. Я решил ускорить её созыв, и она пройдёт в ноябре текущего года. Депутаты успеют собраться, а мы вернёмся из поездки. Заодно проведём смотр невест и после поста сыграем свадьбу.

Вижу, что вельможи совсем запутались, но точно не согласны с моими предложениями.

— Ваше Величество, зачем вам поездка по Волге? — Шувалов на правах старшего лица, продолжил увещевать меня отказаться от путешествия по стране, — У нас накопилось много дел. А кто будет руководить Правительством? Надо же выбрать достойного кандидата. Да и свадьба — весьма сложная и важная церемония. Как можно выбрать невесту и через месяц на ней жениться?

Кивки почти всех присутствующих показали, что они полностью поддерживают обер-камергера. Завидное единение, однако. Даже Щербатов присоединился к большинству.

— Во-первых, я должен посмотреть на свою страну. Знаете ли, ранее у меня не было такой возможности. Поездку в Холмогоры нельзя считать таковой, ведь кроме десятка деревень я толком ничего не увидел. Чего говорить, если мне более известны немецкие земли, нежели русские. Во-вторых, моя предыдущая свадьба прошла также быстро и без особой подготовки. Тем более в этот раз невесте не придётся менять веру и тратить лишнее время. Через год после коронации проведём венчание в Москве, а догуляем уже в столице. Не могу понять вашего настойчивого желания затянуть всё действия начиная от наказания мятежников, заканчивая моей собственной свадьбой. Помнится, я съездил в Германию, где познакомился с Каролиной, и сразу по её приезде мы обвенчались. А сейчас у нас просто нет времени на подобные церемонии. Надо наказать мятежников, решить судьбу лиц, не приспособленных к государственной и военной службе, утвердить главу Правительства, при этом не навредив работе коллегий. Вам бы всё затягивать. Не забудьте, что у нас появились две новые коллегии, чьи полномочия необходимо утвердить в ближайшие дни. Через десять дней я выезжаю в Москву, иначе не успею на собственную коронацию. Или вы, Александр Иванович, предлагает отложить всё на полтора года, когда я вернусь в столицу уже женатым и с рекомендациями Уложенной комиссии? Может, оно и верно, но к тому времени государственные дела придут в полный упадок. Поэтому предлагаю уделить время насущным вопросам, а разного рода празднества и церемониалы оставить на потом.

На самом деле мне необходимо посетить юг страны, дабы разобраться в тамошнем положении дел. Майор предупреждал, что в его времени на Яике и Волге произошло чудовищное по своему размаху восстание, обескровившее империю, воюющую в то время с османами и поляками. А после подавления усилился гнёт крестьян с рабочими, что создало много сложностей в будущем. Есть и вторая задача под названием старообрядцы. С этой растущей силой надо что-то решать. Потому я и хочу начать путешествие с Владимира, а далее посетить Нижний Новгород, Казань, Симбирск, Саратов, Царицын и Астрахань. В городах пройдёт встреча с депутатами от всех сословий и представителями инородцев. Затем мой караван должен добраться до станицы Черкасской, где я наметил встречу с атаманами донских казаков. После чего мы поднимемся водой до Воронежа, откуда через Тулу и вернёмся в Москву. Кроме всего прочего, я хочу пообщаться с людьми по поводу Уложенной комиссии. Надо представлять, о чём пойдёт речь, когда в столице соберутся все депутаты. Но пока необходимо разобраться с упирающимися вельможами.

А ведь я добился своего, полностью запутав Шувалова со товарищи. Даже их противники находились в недоумении. Только Шешковский и генерал-прокурор явно наслаждались ситуацией.

— Предлагаю начать рассматривать вопросы строго по регламенту, — не даю вельможам опомниться и киваю Теплову, — Григорий Николаевич, зачитывайте.

Глава канцелярии быстро достал нужную кипу бумаг, начав перечислять фамилии мятежников и совершённые ими преступления. Представители Особой комиссии по-разному проявляли своё отношение к упомянутым персонам. Как только секретарь закончил читать, я снова не дал присутствующим время на размышления и предложил выносить вердикты.

Не подумайте, что в отношении арестантов творился произвол. Кроме братьев Орловых никого особо не пытали, а просто провели допрос и записали показания. К чести большей части заговорщиков, они не юлили, признав свою вину. Именно этих людей и ждёт наименьшее наказание. Но хватало и скользких персонажей, решивших обмануть следствие. Подобный поступок откровенно глупый. Но чего взять с людей, привыкших предавать и быстро примыкать к лагерю победителей? Только со мной такое не пройдёт и изменников ждёт немало разочарований.

— Братья Орловы поставили себя не только над законом. Они решили, что могут стать вершителями судеб Руси, нашей матушки, — произношу немного пафосно и смотрю в глаза каждому вельможе, — Закон о возврате смертной казни я подписал одним из первых. Поэтому предлагаю повесить Алексея и Фёдора. А Ивана необходимо лишить всех имений с наградами, и сослать в Сибирь.

Судьба беспокойного семейства была давно решена, и казнь братьев одобрили все присутствующие. То же самое произошло с Петром Пассеком, Григорием Протасовым, Евграфом Чертковым и двенадцатью офицерами, запятнавшими свою честь убийствами с прочими безобразиями. Среди них оказалась троица, отличившаяся в Аничковом дворце. Их приговорили к виселице, особо не рассматривая дело. А вот два десятка нижних чинов, повинных в насилиях и грабежах, ждёт расстрел.

Далее шли братья Барятинские, которых постановили лишить всех званий, конфисковать большую часть имущества и отправить в штрафной батальон. По персоне старого дурня — Фёдора Ушакова тоже особо не спорили. Здесь я не стал упираться, позволив ограничить наказание вечной ссылкой в имение и уплатой штрафа в семьдесят тысяч рублей, что сразу разоряло подполковника семёновцев.

А вот при обсуждении судьбы Александра Бутурлина, его сына Петра и зятя Василия Долгорукого, начались самые настоящие баталии. Надо учитывать, что первой женой престарелого фельдмаршала являлась Анна Голицына. Что напрямую затрагивало двоих участников комиссии. Второй супругой нашего героя была княжна Куракина, по матери Урусова. Старший сын Бутурлина женат на Марии Воронцовой, сестре графини Дашковой, которая тоже не уйдёт от наказания, ибо замарана в поддержке мятежников. Но надо учитывать, что к этому роду принадлежит бывший канцлер, являющийся отцом моей Анны. Всё запутано в такой узел, что его можно только разрубить.

Но это ещё не всё. Сложность заключается в том, что почти все присутствующие в той или иной мере родственники. И они не позволят излишне жестоко расправляться со своими. Дело даже не в родстве, а опасении за собственную жизнь. Если император так алчет крови аристократии, то чего ждать от него в будущем? Вдруг он сойдёт с ума и решит казнить собственных соратников? Поэтому присутствующие рьяно сражались за жизни Бутурлина и иных высокородных персон, загнав себя в ловушку. Я и не собирался казнить всех мятежников. Хватит Орлова с дружками да наиболее мерзопакостных гвардейцев. Только Каролину Александру Бутурлину я не прощу.

— Старый фельдмаршал послал людей, убивших мою жену. Подобного спускать нельзя, невзирая на заслуги провинившегося. Значит, он будет повешен вместе с остальными приговорёнными. Чтобы ни у кого в будущем не возникало мыслей злоумышлять против царственной особы, — думаю, мои слова не оказали особого действия на собравшихся, поэтому поясняю, — Коли самодержец сошёл с ума или впал в зависимость от другой страны, начав служить её интересам, то его надо остановить. Но не убивать же? Да и не мешает обдумать закон, по которому император не имеет права передавать или продавать русские земли. Например, согласие должен дать только Великий Земский собор. Только убийство представителя правящей фамилии должно караться смертной казнью, и никак иначе.

Дав вельможам обдумать мои слова, возвращаюсь к мятежникам.

— Касаемо Петра Бутурлина и Василия Долгорукова, предлагаю ограничиться денежной компенсацией с последующей ссылкой обоих в штрафной батальон. Думаю, по сто тысяч рублей с каждого будет разумным. А далее, оба получат право вернуть свои звания и прежнюю жизнь. Если таких денег у мятежников нет, то они последуют навечно в Нерчинск. В качестве компенсации можно принять имущество злоумышленников. Думаю, новый глава Камер коллегии сам разберётся, как правильно поступить, — киваю на нахмурившегося Щербатова, явно не желающего ссориться со столь влиятельными семействами.

К моему удивлению, члены комиссии немного поворчали, попытались снизить сумму компенсации для парочки обсуждаемых арестантов, но быстро успокоились.

А вот судьба опального фельдмаршала более не волновала «шестёрку». Наверняка соратники вспомнили, что их вознаграждение зависит от конфискованного имущества главных заговорщиков. Я сообщил об этом открыто Шувалову, который для приличия со мной поспорил. Но, судя по заблестевшим глазкам, граф уже мысленно считал, какие деревеньки отойдут его семейству, а что лучше предложить союзникам.

В результате, Александра Бутурлина приговорили к повешению, хотя часть заседателей была против. Но здесь своё веское слово сказал прокурор Голицын, настоявший на более жёстком решении, нежели ссылка в какой-нибудь Берёзов. После гневной речи Александра Михайловича прекратились все попытки изменить наказание.

Решив пойти навстречу комиссии, я снизил свои запросы и не стал далее лютовать. Остальных мятежных офицеров, коих насчитывалось под тридцать человек, было решено перевести в штрафной батальон. При этом каждый из них обязан выплатить компенсацию от двух до пяти тысяч рублей. Судьбы нижних чинов никого не волновали. Только я запретил бездумно наказывать провинившихся и гнать их скопом в Сибирь. Несмотря на слабую подготовку — гвардейцы являются одними из лучших солдат России. Так, пусть направляются в полки на юг и Польшу.

Запятнавшие себя чиновники переводились на Урал и в Сибирь. После выплаты компенсации, конечно. На том и порешили.

Видно, что моё желание содрать со всех виновных побольше денег, несказанно поразило вельмож. Ранее императоры, наоборот, старались привлекать под свои знамёна как можно больше людей, задабривая даже самых бесполезных персон. Лишь бы дворянство было довольно. Я же пошёл иным путём и решил одарить два десятка особо отличившихся. Остальным придётся хорошо постараться, чтобы заслужить чины и награды.

Думаю, соратники потрясены от осознания того, что они помогли взобраться на трон императору-торгашу. Ведь я оценивал каждое помилование в золоте. Дурни! Это обычный прагматизм и урок для будущих интриганов. Ничто так не бьёт по желанию аристократии бунтовать, как конфискация имущества и ссылка на каторгу или штрафной батальон. Но не удивлюсь, если меня завтра обзовут Иваном Лавочником.

Что, неважно. Мне удалось неплохо наполнить казну, заодно выставив главными палачами Особую комиссию.

Обсуждение кандидатов на командные должности в гвардии прошло более спокойно. Кроме офицеров, вовлечённых в заговор, и командиров полков, я пока никого не трогал. Освобождённые от своих должностей просто направятся в армию, что станет наилучшим выходом для всех сторон. Гвардия всё равно уже не будет прежней. Но хотя особой силы она сейчас не представляет, лучше оставить кадровые изменения на будущее. Пока мне удаётся использовать растерянность дворянства, но лучше его сильно не злить.

После обеда, который занял всего два часа, мы приступили к следующим делам. Наверняка вельможи предпочли бы после еды поспать, а лучше перенести заседание на завтра. Но у меня иное мнение о том, как должны работать государственные службы.

— Не пойму, чего вы нашли в старике Бестужеве и невнятном Воронцове? — спрашиваю после двухчасового обсуждения кандидатов в канцлеры.

Первый стар и больше известен своими дипломатическими успехами. Второй — вообще непонятный персонаж, старающийся уйти от ответственности или переложить её на кого-то другого. А мне нужен надёжный управляющий, разбирающийся в законах и делах коммерческих. Это я и пытаюсь донести до упёршихся союзников. Они просто не могут понять простых вещей, считая канцлера ответственным за дипломатические дела, как наиболее важные для державы. Мне же нужен человек, заботящийся о внутренних сложностях империи. Европейскими делами пусть занимается глава Иностранной коллегии.

Но есть ещё один камень преткновения. Шувалову и Салтыкову не нравился предложенный мною кандидат. Граф Чернышёв[1] уже успел прославиться не только на дипломатическом поприще. Иван Григорьевич показал себя отличным хозяином, увеличившим прибыль и количество выплавляемого металла на приобретённых заводах, ранее бывших убыточными. И вообще, это талантливый и знающий человек. Ещё он сторонник прогресса, что наиболее важно для меня.

Только сложность заключалась не в самом графе, а его брате. Именно Захария Григорьевича[2] на посту президента Военной коллегии сменил Салтыков, с которым у него были давние разногласия. А Шуваловы не могли простить Чернышёвым возвышения при Екатерине, отодвинувших их в сторону. Ведь был ещё третий брат, имевший успехи на ниве дипломатии.

Но я решил показать, что тоже немного поднаторел в интригах. Перед заседанием у меня состоялись разговоры с Гагариным, Голицыным и Трубецким, которые не имели ничего против Чернышёвых. Заодно не мешает уравновесить «шестёрку» и «независимых» иными сильными фигурами. Что я и сделал, назначив уволенного Захария генерал-губернатором столицы. Нельзя столь резко отстранять высокородных чиновников от власти. А покойная императрица была умной правительницей. Она не назначала главами коллегий и департаментов Сената пустых людей.

После того как я рассказал, что столь важное и бывшее три года вакантным, место занято, некоторые собравшиеся несказанно удивились. Сегодня у них прямо-таки день сплошных открытий. Но не успели вельможи осознать произошедшее, как впали в оторопь. Это подговорённые мной члены комиссии поддержали персону Ивана Чернышёва на должность канцлера.

Дабы не ссориться с союзниками, решаю подкинуть им косточку, в которую они тут же вцепились. Мы постановили, что кандидатов на должность двух вице-канцлеров будут предлагать члены комиссии. Я же могу их утвердить или отклонить, но не буду предлагать своего человека.

В итоге, после десятичасового заседания, страна получила Правительство с канцлером, которые начнут работать после утверждения всех персоналий и согласования необходимых указов.

Но главное — я расправился с врагами, и не только своими руками. Комиссия несёт такую же ответственность за приговоры, как и монарх, о чём высший свет узнает уже через несколько часов. А ещё мне удалось создать три центра силы, вместо единой группировки. Шувалов сразу всё понял. Но и он опасается подгребать под себя слишком много власти, вспоминая, чем всё закончилось после смерти Елизаветы Петровны.

А вообще, меня уже тошнит от этой лицемерной публики. Вельможи только что откланялись и покинули кабинет. Я же устало развалился в кресле, вытянув гудящие ноги. Никогда бы не подумал, что правитель государства большую часть времени проводит в постоянных заседаниях, приёмах людей и изучении бумаг. А где балы, маскарады, охоты и бесконечная череда любовниц? Шучу, конечно. Только скоро меня будет трясти от вида нового документа или угодливой рожи очередного просителя. А жирное личико Шувалова уже начинает мне сниться, что особенно ужасно.

Ещё я совершенно забросил семью, что в корне неверно. Нельзя оставлять их одних в такой момент. Заодно не мешает разобраться, кто там решил подобраться ко мне через братьев и сестёр.

Тут тихо открылась дверь, и в проёме показался верный Пафнутий. Он вместе с товарищами не подпускает ко мне даже мажордома, взяв на себя обязанности личного слуги.

— Изволите отужинать, Ваше Величество? — участливо спросил камердинер.

Услышав про еду, мой желудок сразу заурчал, напоминая, что я не ел несколько часов. Забавно, что члены комиссии почти не устают. Или они умеют так хорошо изображать усердие? Если бы не утренние занятия, то к вечеру я бы валился совершенно без сил. А эти будто ничего не замечают. Вот что значит жажда власти.