Неос Венд II

Глава 17 Гореонский довелайд

На подступах к планете Гореон

Центральная информационная панель на капитанском мостике загорелась кроваво-красным цветом. Она предупреждала всех и каждого о скором выходе в открытый космос. Минуты через две двигатели нарушили оболочку направленной чёрной дыры и разорвали цепь, вынырнув из сжимающего пространства. Корабль за кораблём, гигант за гигантом космические суда выходили из пространственного прыжка и выстраивались в чётко построенный боевой флот. До места назначения оставались каких-то две тысячи километров. Эти цифры корабли уже преодолеют на более медленных, но не менее сильных двигателях.

Некий человек, стоя практически плотную к алмазному стеклу командного мостика, чей класс прочности был максимально приближен к девятому, разглядывал открывшиеся виды. Этот человек был одним из немногих, кто был на слуху у каждого Неос Вендовца, да и в принципе весь мир обожал подобных людей. Эти люди были медийными, зачастую занимались творчеством. Антоан Цевелойц был знаменитым певцом и создателем музыки, а если более возвышенно, то композитором. Был он чуть ли не величайшим в мире. Его музыку было сложно повторить, она была неописуема красива и проста для понимания и подпевания. Каждая его песня выходила бестселлером, но всё это было неважно, ведь все эти слова предназначались для тех, кто в Неос Венде не состоял. Для Неос Вендовцев же Антоан был тем человеком, кто создаёт для них божественной красоты песни. Им было без разницы, какие у него там прозвища. Главное, что под этими прозвищами подразумевалось. И Антоан был одним из первых, кто начал поднимать Неос Венд своими песнями не ради Мировой славы, а просто потому что он так хотел, дальше присоединилась Ксения Вайленбург и все остальные. Да, они были безымянные, однако такие же важные для Неос Венда. Всем было плевать, какой у тебя статус. Если ты попал как-то в этот клан, значит достойнее любого другого, что живет в мире.

— Дорсен, скажи мне честно, будет резня? — спросил Антоан, повернувшись к главному здесь человеку. Дорсен расшагивал по мостику с заложенными за спину руками и вдумчиво смотрел в пол.

— Резня… Не то слово. Я бы назвал это побоищем, хотя и это в рамках нормального слишком мало. Не существует пока такого слова.

— Значит, его надо придумать. — ответил Антоан и повернулся обратно к стеклу. — Такой большой флот и такие огромные силы. Я мало что понимаю в военном деле, однако для меня этого достаточно, чтобы после этого армагеддона… Кстати, хорошее слово. В общем, этого достаточно, чтобы после я смог написать новую песню.

— Интересные у тебя размышления. — сказал подошедший к Антоану Дорсен и встал рядом с ним, смотря куда-то вдаль, где был Гореон. Звезда светила со спины где-то справа, свет долетал до планеты и её спутника и слабо отражался в глазах обоих. Очертания планеты были видны невооруженным глазом, однако высмотреть что-то там более мелкое и куда более враждебное сейчас не представлялось возможности.

— Размышление насчёт чего?

— Размышление насчёт того, что тебе хватает знаний, чтобы написать песню о военных действиях. Сам ведь сказал, что в этом ты ни черта не смыслишь.

— Ну, так уж ни черта… Наших документальных фильмов хватает, плюс сам я увлекаюсь, но не так, чтобы сильно. Просто видишь ли, я сторонник некой фразы, которой придерживаюсь всю свою жизнь.

— Интересно, не расскажешь? — Антоан слегка улыбнулся, а затем положил руку на плечо Дорсена, который был чуть выше него самого.

— Давай представим некую ситуацию, когда в Неос Венде выходит новый фильм. Выходит он про тебя, про военного тактика, чья работа создать идеальные условия для победы, чтобы никто из твоих не пострадал, а враг умер, или уничтожился, или что-то ещё в этом роде. Лично тебе будет интересно на это смотреть?

— Не, не особо.

— А почему? — поинтересовался Антоан.

— Ну, потому что там слишком романтизировано.

— Вот… — закивал Антоан. — По сути, ты только что ответил на свой же вопрос. Тебе не будут нравиться фильмы про тактиков, просто потому что там превозносят профессию, рассказываю только о хороших вещах. А о том, как это сложно, как это нервирует, рассказываться не будет. И лично тебя это раздражает, и я понимаю тебя полностью, по крайней мере в этом ключе. То же самое, если снимут про меня и тоже будут слишком всё романтизировать. Мне этот фильм не понравится, но фильм снят в Неос Венде людьми со сверхспособностями, заточенными для создания шедевров. Это же не значит, что снятый фильм, который мне не понравился, шедевром не является. Он просто шедевр для других. Это создавалось не для меня и не для таких как я. Ну, вот я и говорю, что, наблюдая с мостика левиафана, как разворачивается бой, это уже максимум вдохновения. Если бы я был бойцом, музыку для боев не писал бы. Просто потому что считал бы это полным бредом. Каждый раз я стараюсь написать ту музыку, которая понравится всем, чтобы каждый нашёл в ней что-то красивое, а главное, чтобы этого красивого был не один момент, а большая часть всего музыкального времени. Скажу тебе по секрету, ни разу такое у меня ещё не удавалось. Люди слишком разные. Я ни разу не смог попасть в каждую из целей. Именно для этого у меня много товарищей, которые тоже пишут музыку. Другую музыку, которая мне не нравится. Зато их музыка нравится вам. Да, Дорсен, я сейчас говорю про Дерикса. Он парень классный, даже если мы с ним иногда вздорим и ссоримся по поводу того, чья музыка лучше. Мы оба понимаем, что победителя в нашей схватке никогда не будет.

Дарсен вздохнул и пошёл обратно к себе в капитанское кресло. Как не удивительно, но человек, что только и делает, что пишет музыку, оказался совершенно прав. Нельзя угодить всем, и даже если тебе что-то не нравится, это не значит, что это что-то плохо сделано или преподносит какие-то дурацкие вещи и бессмыслицу. В каждой вещи можно найти тайное послание или скрытый смысл. Но поймёшь ли ты его? В любом случае, сейчас уже было не до этого. Корабли подошли на достаточно близкое расстояние, чтобы заметить вражеские силы.

Бой начался незамедлительно. Орудия моментально перешли в боевой режим и стали огрызаться в сторону противника. Здесь не работала никакая стратегия, которая применялась раньше. Это был бой тысяч гигантских кораблей против других тысяч. Прошлые сражения были совершенно иными, там боевая единица являлась малым шаттлом или вообще звездолётом, там был один пилот и одна-две пушки, которые стреляли. А здесь самая маленькая единица боевого корабля являлась эсминцем, на котором уже могло находиться до двадцати человек, десяти торпедных аппаратов, нескольких гипер-пушек, стреляющих антиматерией, и всего остального бесчисленное количество. Это был бой нового уровня. В будущем его назовут первым довелайдом в истории космических войн, а сейчас это было просто гигантских масштабов побоище, в котором хитрость уступала место быстроте решений, тактике и просто огневой мощи космических кораблей.

Первые выстрелы и первые потери. С командного мостика было отлично видно, как орудия главного калибра одного из Неос Вендовских Левиафанов поворачивались в сторону противника. Эти гигантские пушки изрыгали невероятное количество антиматерии, которая совместно с нормальной материей пробивали всё возможное и невозможное, прошивали вражеские единицы и взрывались гигантскими смертоносными цветками. Не было звуков, не было той обычной палитры цветов и от этого было только страшнее. Сейчас на глазах Антоана разворачивалось космическое сражение неведанных масштабов. В его голове зарождалась новая песня, новая музыка, что своими нотами понесёт слушателя именно сюда, именно в этот момент, чтобы рассказать ему, насколько это космическое сражение было легендарным. Неотвратимость карающей длани. Как красиво и устрашающе звучит. Это был пик могущества Неос Венда. Антоан не знал, куда ему дальше стремиться. Казалось, что Орден уже достиг всего возможного. Дальше лежит только путь к Богу, а тот в свою очередь вряд ли захочет делиться с людишками своими невероятными силами. Антоан много чего не замечал, не видел множества событий, не акцентировал внимания на командах Адмирала флота и не вдавался в подробности, которые сейчас происходили на командном мостике. Он со стороны наблюдателя сейчас созерцал только прямое космическое столкновение. И в нём без промедления можно было сказать, что флот Неос Венда давит своих противников.

Тем временем эпицентром сражения овладел хаос. Он был вездесущим и всеведующим, а среди него твердым и ясным законом пробивались корабли Неос Венда. Пространство подёрнулось и выплюнуло из себя огромный Неос Вендевский Левиафан. Вокруг него были сотни мелких кораблей противника. Появившаяся на пару секунд направленная чёрная дыра как будто дала сбой. Однако на самом деле так должно было произойти. Сама материя взбесилась и понеслась в чёрную дыру. Вражеские корабли, все как один, поглотились, а на их месте остался один только Левиафан. Его орудия главного калибра бездействовали, молча взирая на беззвучное мёртвое окружение. Вдали расцветали взрывы, впереди виднелся вражеский линкор, но его участь уже была предрешена. На его несчастье именно им заинтересовался один из нынешних богов войны. Энергия четвёртого измерения со своими бешеными эманациями обволокла линкор. Чужеродная иномирная энергия потекла по корабельной оболочке, залезла внутрь пушек, просочилась сквозь металлические стенки. А затем наступила фаза уничтожения. Вся несущая конструкция космического корабля получила моментальную десятикратную перегрузку, и он сложился как карточный домик. Зданимир Муров стоял на капитанском мостике того Левиафана и, сжав правую руку, наблюдал за угасающей жизнью вражеского линкора, а затем его сила разорвала эту посудину на две части и деликатно, словно кий, ударивший шар, отбросил части корабля в разные стороны. Они полетели в своих же, собирая дань смерти и разрушений. В образовавшуюся брежь тут же устремились крейсеры Неос Венда. На их бортах было полно управляемых ракет, всякого рода торпед и дронов, несущих на себе антиматериальную взрывчатку. Весь вражеский фронт, словно подожжённая штора, начал сжираться огнём. Невозможно было остановить мистические силы. Ещё не существовало таких космических флотов, что были бы способны на это. Это был сегодняшний пик сил таинственного клана. Блокада Гореона распадалась на части, дробилась и уничтожалась. С каждым часом космического сражения становилось всё более и более отчётливо ясно, кто победит.

— Минутная готовность! — заорал командир, когда на его голографическую сферу пришло сообщение от Адмирала.

Космический бой вошёл в ту стадию, когда десантные войска могли беспрепятственно носиться между своими и чужими. Начался ближний бой, в общем говоря. Николай Колевцов вновь бросил взгляд на свою экипировку. Нервным взором проверил сверх-энергетическую винтовку, сверх-энергетические гранаты, антиматериальный заряд. Всё было на месте, всё было идеально. Но Николай был перфекционистом, поэтому даже самое маленькое отклонение от того стандарта, который он сам себе и придумал, могло заставить Николая переделать абсолютно всё. Его нездоровое рвение ко всему ровному и идеальному, по большей части, появилось в великую войну с антропоморфами. Именно тогда он понял, насколько важно делать всё идеально, почему в каждом отсеке должен стоять огнетушитель и почему каждую секунду ты должен быть готов ко всему. С тех пор прошло очень много лет. Невероятно много лет. А Николай до сих пор помнил свои старые заветы и каждый день проверял весь свой дом на наличие изъянов, ловушек и всего остального. Это было ненормально. Но никто его не останавливал, а он сам считал это долгом, обязанностью, которую почему-то многие не выполняют.

— Чё, готов? — толкнул Николая его друг в плечо.

— Да, всё идеально. — дёрганым голосом ответил он.

Минута прошла, и десантный корабль, вылетевший из авианосца, приблизился на максимально возможное расстояние к вражескому крейсеру, который буквально десять секунд назад обстрелял союзный линкор. Сейчас на вражеском крейсере царила суматоха — короткий промежуток времени между полным хаосом и возвращению к уравновешенной обстановке. Именно в этот миг отряд Неос Вендовцев выпрыгнул из авианосца. Экзоскелеты сразу примагнитились к металлическим стенкам корабля. Пошла перекличка. Все распределились по группам из трех человек, разошлись немного в разные стороны. Николай Колевцов досчитал до 30 шагов и достал антиматериальную взрывчатку. Установил её на корабль. Повернувшись, показал палец вверх своим товарищам, и они отошли, закрывшись щитом с адаптивной защитой.

Взрывы были мощные. Они сотрясли корабль, и тот полетел в сторону от мощного импульса до того момента, пока двигатели крейсера не уравновесили судно. Экзоскелеты ворвались внутрь. У кого-то сразу завязался бой. Кто-то ещё ждал, пока весь кислород выйдет и установится равновесие. А отряд Николая Колевцова уже пробрался внутрь и бежал по коридору к командному мостику. Задача у космического десанта в этот раз была стандартной. Необходимо было ликвидировать командование, остановить двигатели, обесточить реактор и взорвать его, дабы разнести ошмётки корабля по всему космосу. Отряды переговаривались между собой. Кто-то бежал к двигателю, кто-то к реактору. Отряд Николая направлялся в командный центр. Где-то на полпути, на повороте отряд Колевцова встретил сопротивление. Открылась шквальная стрельба из какого-то станкового пулемёта или турели, которая была здесь с самого начала проектирования корабля.

Друг Николая подобрал ЭМИ-заряд и закинул его за угол. Однако в следующий миг сверх-энергетический луч прожог ЭМИ-гранату и взорвал её раньше положенного срока. Тогда наступил черёд более жёстких мер. Щит с активной защитой выставлен вперёд. Команда из трёх человек, придерживая друг друга, рванула в сторону турели. Ещё секунда, сверхспособность Николая разворошило дуло сверх-энергетической турели, засунув туда шип из непонятной материи. Кто-то по рации отчитался, что двигатели остановлены. Команда, двигающаяся к реактору, была уже у цели, но встретила ожесточённое сопротивление и завязала в боях. А вот отряду Николая будто никто вообще не собирался сопротивлялся. Турель была единственным исключением из правил. Так они добрались до самого командного центра. Подбежав к стене, экзоскелет из отряда Николая своей сверхспособностью просветил помещение за стеной. И удостоверившись, что там присутствует достаточно противников, дал распоряжение готовить сверх-энергетические гранаты.

Дверь открывается и в неё моментально залетает четыре заряда. Звук взрывов, коротнувшей электропроводки и сирена зазвучали моментально за закрытой дверью. Снова достаётся щит. Команда заходит внутрь и начинает расстреливать всех и каждого, никому не давая шансов на выживание. Вокруг были кресла с панелями управления, центром задач, большим голографическим экраном и всем остальным. Это однозначно был командный центр. Некоторые крупные суда имели на своём борту два таких командных центра, некоторые один, который был где-то в глубине корабля невидимый для существ снаружи. Однако здесь было всё проще. Командный мостик находился практически спереди с броневыми окнами. Его было видно изначально и ошибиться попросту невозможно. Команда Николая Колевцова двинулась обратно, не встречая никакого сопротивления и вышла через пробоину корабля. Через три минуты космос озарился новой вспышкой. Антиматериальный реактор крейсера взорван. Остатки судна тут же начали обстреливаться союзными крейсерами. Измельчаться и изничтожаться до такой степени, чтобы в них никто не смог спрятаться. Легендарный непобедимый флот начинался с идеальных шестерёнок и заканчивался идеально собранным механизмом. Неос Вендовское формирование на Гореоне было однозначно таким.