Неотразимый соблазнитель

Глава 16

Руперт в тюрьме. Самое худшее случилось. И после того, что произошло между ней и человеком, который приказал схватить ее брата. Что она наделала?

Пейшенс добралась до двери своей комнаты на чердаке. Она закрыла дверь и бросилась на узкую кровать, потрясенная таким драматическим поворотом событий. Но она не дала воли слезам. Она должна быть сильной, должна найти способ вытащить Руперта из тюрьмы.

Несомненно, Пейшенс позволила внешности и очарованию Брайса увлечь ее, но больше этого не будет. «Я должна найти способ сегодня увидеться с Рупертом. Поговорить с ним и с констеблем». Кто-нибудь поможет им.

Как мог Брайс бросить Руперта за решетку? «А ведь я доверяла ему», — подумала Пейшенс в ярости, колотя кулаком подушку.

Пейшенс вытерла слезы и подошла к окну. Слишком высокую цену она заплатила за свою страсть и испытанное блаженство. Пейшенс решила освободить Руперта. И вернуться домой.

Чуть позже Пейшенс услышала голос Лема за дверью:

— Мисс, его светлость хочет, чтобы вы были готовы через четверть часа.

Она выпрямилась, расправила плечи и открыла дверь.

— Готова к чему?

Лем вытаращился на грустное лицо Пейшенс.

— Что случилось, мисс? Почему вы плачете? — Его высокий голос эхом разлетелся по пустому коридору.

Она втянула его в комнату, где он сразу же плюхнулся на единственный стул и подпер подбородок руками.

— Сегодня вечером мне понадобится твоя помощь, и ты должен пообещать, никому не говорить об этом.

Глаза Лема загорелись возбуждением.

— Особое задание? Вы хотите, чтобы я плюнул вам в глаз, или пустил кровь, или еще как-то скрепил наш договор?

— В этом нет необходимости, — ответила Пейшенс с улыбкой. — Я должна кое с кем повидаться в Уинчелси, поможешь мне, снова запрячь Каллиопу в двуколку, как прошлой ночью. Ты поможешь мне?

Мальчишка серьезно кивнул, потом на его круглом лице появилось озадаченное выражение.

— Но с кем вы встречаетесь в Уинчелси?

— Я еду к другу, которому нужна моя помощь.

— Конечно, я помогу вам. Когда встретимся?

Они договорились встретиться вечером, и Пейшенс отпустила мальчишку.

Брайс сощурился от солнечного света, заливавшего холл. Мертл вымыла окна, и дом принял жилой вид.

Брайс подумал, что все постепенно становится на свои места. Особый утренний тет-а-тет с Пейшенс, и, возможно, попозже сегодня он узнает от молодого Мендели, кто убил лорда Карстерза.

Прежде чем посетить своих арендаторов, чтобы обсудить ложное вторжение прошлой ночи, Брайс намеревался поговорить с Рупертом Мендели в тюрьме. Возможно, Мендели добавит некоторые детали и, если повезет, поможет накинуть петлю на шею Сансуша.

Он покачал головой, размышляя над ролью молодого человека в этой драме. Что делал этот молодой человек вместе с разбойниками? И если убийца хотя бы подозревал, что Мендели что-то знает, парень поплатится за это жизнью. Пусть лучше находится пока за решеткой.

С доказательствами в руках он был готов поспорить, что, если пригрозит Сансушу, француз приведет его к главному французскому шпиону, чтобы спасти свою шкуру. А главный шпион тогда выведет его на женщину, ответственную за смерть его брата. Его глаза затуманились от воспоминаний. Когда ее поймают, и смерть его брата будет отомщена, тогда он сможет задуматься о другом будущем.

Да, она такая же, как все остальные. Брайс подумал, что дал ей множество возможностей доказать свою верность, но вечером, наблюдая из удачного укрытия в тени конюшни ему было ненавистно признавать, что он чувствует смятение. Он наблюдал, как Пейшенс с трудом запрягала двуколку с помощью Лема. Куда это они собрались?

Если бы Лаки не подслушал Пейшенс и Лема в конюшне, Брайс все еще сидел бы за своим письменным столом. Лаки, чертовски хороший кучер, если не напивался в стельку, как будто предвидя это, вывел Вызова из денника и приготовил его для Брайса. За работу этой ночью кучер честно заслужил свою пинту.

Не то чтобы никто не мог подслушать весь лязг и грохот, устраиваемые Пейшенс и Лемом. Часто Пейшенс настороженно оглядывала темные углы конюшни, как будто ожидая, что ее уличат во лжи. Брайс наблюдал, как она отошла к стене, на безопасное расстояние от маленькой кобылы, самой тихой и медленной лошади в его конюшне. Эта женщина, хотя и могла управлять двуколкой, хотела быть близко к лошади примерно так же сильно, как живой гусь хочет быть рядом с поваром, орудующим острым топором.

Длинный черный плащ окутывал ее стройную фигуру. После бесконечно долгих сборов, во время которых Брайса так и подмывало, самому запрячь двуколку, Лем, наконец, объявил, что маленький экипаж готов. На таком расстоянии Брайс не мог слышать их разговор но по выражению их лиц понял, что эти двое о чем-то спорят. Наверняка Пейшенс не разрешила мальчишке сопровождать ее.

Лем открыл двери конюшни. В неверном свете фонаря Брайс видел, как Пейшенс взяла вожжи. Незаметно выбравшись из укрытия, он быстро сел на Вызова и обогнул конюшню, чтобы следовать за Пейшенс.

Дожидаясь в темной рощице, чтобы Пейшенс отъехала достаточно далеко, Брайс грустно поджал губы. С Пейшенс определенно не скучно. Честно говоря, жизнь стала гораздо интереснее с тех пор, как эта горничная переступила порог его дома. Хотя нога все еще время от времени донимала его, кровь бурлила в его венах и побуждала к действию. Он давно ничего подобного не испытывал. Потом он и его черная лошадь растворились в темноте.

По дороге в Уинчелси Пейшенс стало страшно. Поднялся ветер. А если пойдет дождь? Пейшенс покрепче запахнула на груди свой шерстяной плащ, удерживая его одной рукой, а в другой руке держала поводья.

Что, если она встретит настоящих разбойников, а не тех неуклюжих простофиль, которые как будто нарочно все время попадались ей на пути? Напрасно она не позволила Лему сопровождать ее. Но она не хотела, чтобы он впутывался в ее двойную игру с Брайсом.

Брайс очарователен. Но он предал ее.

Пейшенс отбросила эти мысли. А вдруг тюремные начальники не позволят ей увидеться с братом, тем более, ночью. Остается надеяться, что Брайс сейчас спит у себя дома.

Впереди появилась деревня.

Вот и знакомый постоялый двор. Возле него стоял пьяный парень и горланил песню. Чуть подальше находилась тюрьма. Пейшенс остановила Каллиопу, спустилась с двуколки, бросив поводья конюху, сидевшему на ступеньках постоялого двора. Она бросила парню монету и велела присмотреть за двуколкой.

Оглядевшись по сторонам, Пейшенс, опустив капюшон, чтобы скрыть лицо, поспешила к мрачному строению, стоявшему в тени большой церкви Спасителя, расположенной рядом. Перед дверью тюрьмы она остановилась в нерешительности. Потерев на удачу оникс в кармане, она толкнула тяжелую деревянную дверь, приготовив ответы на вопросы, которые, она знала, ждут ее за дверью, — подкуп, умасливание и слезы в качестве последней, отчаянной попытки. С ее братьями слезы никогда не срабатывали, поэтому эта маленькая уловка была припасена на самый крайний случай.

Дверь открылась в маленькую комнату, плохо освещенную единственной наполовину догоревшей свечой. Маленький человек громко храпел в кресле за узким деревянным столом, удобно уложив ноги на стол в опасной близости от огарка свечи.

Это было совсем просто. Она не забыла закрыть за собой дверь, прежде чем игривый ветерок ворвался внутрь, сообщив тюремщику о ее появлении. Пейшенс проскользнула мимо спящего часового, придерживая юбки и полы плаща.

В первой же камере лежал Руперт, он не спал. Луна, наконец, выглянула из-за облаков и осветила его камеру.

Пейшенс откинула капюшон и прошептала:

— Руперт!

Брат вскочил на ноги и бросился к решетке:

— Пейшенс! Что ты здесь делаешь? Ты уговорила тюремщика впустить тебя сюда?

Пейшенс предостерегающе приложила палец к губам.

— Констебль крепко спит и ничего не видит. Я проскользнула мимо него, потому что должна была увидеться с тобой и узнать, как у тебя дела. Как они поймали тебя?

— Прошлой ночью я был в лесу с моими друзьями во время этого ложного сообщения о вторжении. Они решили попытаться ограбить каких-то людей, бежавших в Уинчелси. Я об этом понятия не имел. Мы должны были идти на берег, чтобы искать обломки кораблей. Не везет, так не везет! — Он ударил по решетке ладонью.

— Это те самые люди, которые взяли тебя к себе? — спросила Пейшенс, — боясь услышать ответ.

— Да, они не задавали вопросов, почему я предпочитаю, чтобы меня не видели днем, и дали мне место, где преклонить голову ночью. Один из них называет себя Генералом, а молчаливого верзилу зовут Медведь. А что?

Пейшенс на мгновение закрыла глаза.

— А то, что они остановили меня на дороге в Уинчелси.

— Мы разделились, и когда, наконец, я догнал их, люди констебля были уже близко. Я не могу никого убедить, что не имею никакого отношения к ограблению, но, поскольку меня разыскивают за убийство нашего кузена, меня никто слушать не хочет.

— Все это дело рук лорда Лондрингема. Он приказал арестовать тебя, он…

— Подожди, Пейшенс. Он приходил ко мне сегодня утром. Он хочет помочь. Его светлость не верит, что я убил Карстерза. Говорит, что подозревает француза. Я рассказал ему все, что знаю о той ночи. Он первый человек, который выслушал меня. Я отдал ему серебряную пряжку, которую нашел за стеклянными дверями дома Карстерза. Лорд Лондрингем считает, что она может к чему-то привести.

Пейшенс в изумлении смотрела на брата.

— Лорд Лондрингем хочет тебе помочь? — спросила она.

— Да, к сожалению, он считает, что здесь я в безопасности, особенно если настоящий убийца подозревает, что у меня могут быть доказательства его вины. Но он думает, что довольно скоро констебль позволит мне перебраться в дом лорда Лондрингема.

Пейшенс опустила голову и прижала ее к холодной тюремной решетке. Брайс действительно пытался помочь им. Ее сердце и настроение просветлели, рассеивая мрак камеры брата.

— Он хоть намекнул, как долго ты можешь пробыть здесь?

Руперт покачал головой:

— Понятия не имею. Но, по крайней мере, здесь я могу отдохнуть, мне больше не нужно прятаться.

Она посмотрела на младшего брата и похлопала его по руке:

— Руперт, я поговорю с лордом Лондрингемом, чтобы узнать, сможем ли мы вскоре перевезти тебя в Пэддок-Грин, где тебе будет гораздо удобнее. Вместе мы вытащим тебя отсюда.

— Да, но перед его светлостью все еще стоит задача снять с меня подозрения в участии в ограблении во время ложной тревоги. Не представляю, как он это сделает.

Решившая радоваться лучшей новости, которую она услышала за много недель, Пейшенс подбодрила брата:

— Не отчаивайся, братишка. Его светлость все устроит. Я знаю.

Руперт вдруг посмотрел направо, встревоженный странным звуком.

— Пейшенс, уходи отсюда. Здесь небезопасно. Ты ехала до деревни одна?

Пейшенс кивнула. Руперт нахмурился:

— Это слишком опасно. Пообещай мне впредь никуда не ездить одна.

Пейшенс улыбнулась:

— Прежде всего, нам нужно беспокоиться о тебе. А о себе я сама могу позаботиться.

— Будь осторожна, не приезжай больше ночью, если только его светлость не поедет с тобой.

— Слушаюсь, господин, — шутливо ответила она. — О, а вот тут кусок сливового пирога, который я стащила у кухарки. Я не была уверена, что тебя тут хорошо кормят.

Руперт схватил сверток, чтобы понюхать содержимое.

— Вообще-то его светлость дал охране лишний шиллинг, чтобы меня хорошо кормили.

Руперта позвал другой заключенный:

— Я слышу женский голос, парень? Пришли ее сюда, когда закончишь с ней.

— Вы, негодяи, не достойны, коснуться даже ее туфель, — ответил Руперт.

— Ш-ш… Руперт, я должна уйти, пока твой крик не перебудил охранников. Береги себя, дорогой братец. Скоро мы будем дома. — Снова накинув на голову капюшон, чтобы скрыть лицо, Пейшенс исчезла в ночи.

Она села в двуколку, запряженную кобылой, и отправилась домой. Ей не терпелось увидеть Брайса и открыть ему свою личность, а может быть, даже больше. Дождя не было, ветер стих, лес теперь казался дружелюбнее и безопаснее.

Пейшенс чувствовала себя такой счастливой, что стала тихонько напевать. Но тут же умолкла, подумав о том, как рассказать Брайсу о брате, а главное, как объяснить ему, зачем она все это затеяла?

После сильного толчка на колдобине ее размышления прервало приглушенное ругательство. Резко остановив кобылку, Пейшенс обернулась и отдернула одеяло, чтобы обнаружить Лема, широко улыбавшегося ей.

— Лем, что ты здесь делаешь? Тебе надо быть дома в постели, — отругала она мальчишку.

Лем вскарабкался на сиденье и уселся рядом с ней.

— После вчерашней ночи я не мог отпустить вас в деревню одну. Помните, я же солдат, который должен благополучно сопроводить леди домой, — ответил он с гордой улыбкой.

После такого заявления Пейшенс перестала сердиться на него, обняла его свободной рукой и прошептала:

— Рада тебя видеть.

Они поехали дальше, Пейшенс подгоняла Каллиопу, и маленькая лошадка скакала изо всех сил. Лунный свет вел их по Деревенской дороге, когда огромный вороной конь неожиданно возник перед их двуколкой, напугав кобылу и пассажиров повозки. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить лошадь.

Пейшенс не могла определить личность всадника и надеялась, что это может быть Брайс, выехавший на ночную прогулку. Но, учитывая, как судорожно Лем сжал ее руку, это было маловероятно.

— Ну, разве не очаровательная сцена? Я ждал возможности осуществить мою месть, и вы были так добры, предоставить мне ее.

Ей показалось, что она узнала голос, и Пейшенс вгляделась в темноту.

— Мистер Гиббс?

— Да, это я. Мистер Гиббс, который провел последние несколько дней в планах завершить ваше наказание, которое я даже не успел, как следует начать, когда его светлость остановил меня. И то же самое касается тебя, маленький негодник, — гнусавым голосом произнес он.

— Дай пройти, чудовище. Я сообщу констеблю, если ты поднимешь руку на меня или на Лема, — приказала ему Пейшенс, щуря глаза с напускной храбростью. «Он ничего не сделает Лему, пока я жива».

Слева от коляски донесся тонкий дрожащий голос:

— Мистер Гиббс, вы сказали, что я получу девчонку, а вам нужен только парень.

— Заткнись, старик, я должен сначала поставить ей несколько синяков, а потом можешь ее забирать.

Пейшенс бросилась в глубину двуколки за каминными щипцами и наставила их на мистера Гиббса, старающегося успокоить свою пляшущую лошадь.

— Если ты приблизишься, я вышибу тебе мозги, — прорычала она, как львица, защищающая своего детеныша.

— Ах ты, маленькая злючка. Хватит тратить мое время. А ну, живо вылезай из повозки! — Чтобы прояснить свои намерения, мистер Гиббс вытащил из складок плаща револьвер и направил его прямо в сердце Пейшенс.

Она помедлила. Ей совершенно нечего было противопоставить огнестрельному оружию. Он не был слишком терпелив и снова выкрикнул приказ:

— Ну же, женщина!

Выстрел раздался ниоткуда, выбив револьвер из руки мистера Гиббса и заставив его завизжать от боли. Кровь потоком хлынула из раны. Удаляющийся стук копыт позади экипажа возвестил о бегстве его сообщника.

Мистер Гиббс выхватил маленький пистолет из нагрудного кармана, прицелился в своего обидчика и выстрелил. Не дожидаясь, чтобы посмотреть, попал он в свою цель или нет, он повернул коня и ускакал в темную чащу леса.

В последние несколько минут все происходило так быстро, что Пейшенс боялась пошевелиться. Может быть, это еще один разбойник, желающий причинить им зло? Или это друг? Его голос донесся сбоку от коляски:

— Поспешите домой, вам не следует выезжать в такое позднее время без должного эскорта.

Пейшенс схватила вожжи и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить сильно бьющееся сердце.

— Могу… могу я узнать имя нашего спасителя, чтобы должным образом поблагодарить его?

— Вы можете поблагодарить меня позже, — ответил он, прежде чем тоже покинуть их на пустынной дороге домой.

Но она знала, что их защитник проследит, чтобы они благополучно добрались до дома.

Брайс остановил Вызова в тени деревьев, ожидая, что двуколка скоро последует за ним. Черт, это было так близко! Опоздай он хоть на секунду, Пейшенс могла погибнуть — он выбросил эти мысли из головы, понимая, что спасение Пейшенс от разнообразных опасностей занимало больше его времени, чем он осознавал, и, возможно, в следующий раз ему может не так повезти.

Мистер Гиббс. Ему следовало догадаться, что этот человек просто так не исчезнет. С этого момента ему придется охранять и Пейшенс, и Лема до тех пор, пока люди констебля не нападут на след негодяя. Он не выпустит Пейшенс из виду — долг, ставший его горькой радостью.

Он решил не открывать, кто он, у двуколки. Было важнее, чтобы Пейшенс пришла к нему со своим признанием, чем он стал бы расспрашивать ее прямо на дороге. Так ей пришлось бы снова лгать ему.

Что она делала в тюрьме? Возможно, кто-нибудь из стражников сможет сказать ему, с кем она встречалась. Он вдруг ужасно обиделся на этого неизвестного мужчину, который вызвал в Пейшенс такую преданность, что она рисковала своей жизнью и жизнью Лема, чтобы увидеться с ним. И каким же великаном-людоедом она считала его самого? Ей нужно было всего лишь попросить его об услуге; и он никак не мог бы отказать ее очаровательной мольбе, полным губам и трепещущему языку, которые он так жаждал исследовать. Двуколка прогрохотала мимо.

Утром высокие напольные часы тикали в глухой неподвижной тишине кабинета. Брайс размышлял у камина, его рука свисала с мраморной каминной полки, он смотрел на собранные горкой угли, как будто они могли дать ему ответы. Хотя горничная с самого утра раздвинула портьеры, серость снаружи наполняла комнату туманной печалью.

Он ждал ее. Пейшенс. Его встреча с тюремным охранником кое-что прояснила. Хотя тот не заметил женщину, проскользнувшую в здание тюрьмы, сегодня утром он нашел маленькие грязные следы возле камеры Руперта Мендели, а другой заключенный сказал, что слышал голоса у двери в камеру Мендели. Но сам он отказывался что-либо говорить.

Что она делала в тюрьме, посещая, Мендели? Почему ее передвижения были тайными, если она не делала ничего плохого? И, будь все проклято, почему она не доверилась ему? Ничто не имело смысла, но единственное, что он знал, это то, что он должен забрать ее отсюда.

С ним в столице ей будет безопаснее. Безопаснее от мистера Гиббса. Возможно, безопаснее от французских шпионов, которые, он был уверен, все еще скрываются на побережье. Он отказывался признавать, что другой его целью было удалить Пейшенс подальше от этого Руперта Мендели. Если они не любовники, то какая может быть связь между Пейшенс, Мендели и Сансушем? И была ли она? Если бы только Пейшенс объяснила это ему. Брайс ударил кулаком по каминной полке.

Да, признался он себе, учитывая поступки Пейшенс до настоящего момента, он должен будет тщательно следить за ней в городе. Все было бы идеально, если бы не этот маленький вопрос недоверия между ними.

— Милорд, вы посылали за мной? — Ее хриплый голос донесся через комнату, смешанный с ароматом лаванды. Брайс резко обернулся и увидел Пейшенс в простом сером платье, ее густые темные волосы, как обычно, убраны назад. Для женщины, которая провела ночь без сна, она выглядела такой свежей и честной, что даже сам адмирал Нельсон раскрыл бы свои военные секреты за ее мимолетный взгляд.

Пейшенс прервала его размышления робкой улыбкой:

— Милорд?

Улыбкой, которая осветила сумрачную комнату. Он жестом указал на ближайшее кресло и смотрел, как элегантно она опустилась на мягкое сиденье. Брайс облокотился на каминную полку, и некоторое время изучал ее, прежде чем начать. Интересно, знает ли она, что ее поймали?

— Несколько дней назад я упоминал, что поеду в мой лондонский особняк и возьму с собой нескольких слуг. Там мне все еще будут нужны ваши услуги, и я прошу вас сопровождать меня.

Ее реакция была неожиданной. Пейшенс побледнела и нервно облизнула губы. Брайсу показалось, что в глазах ее блеснули слезы. Вот черт! Неужели этот Руперт Мендели так много значит для нее, что она не может перенести расставание с ним? Кто этот человек, заслуживший ее преданность и завоевавший ее сердце?

— Вам это не нравится? Большинству слуг обычно нравятся перемены, — заметил Брайс.

— Я просто удивлена. Не ожидала перемен. Разумеется, я поеду с вами. — Голос ее дрогнул.

— Пейшенс, вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я не заставлю вас ехать со мной. Но будет лучше, если вы приготовитесь к поездке в город. Вам не нужно больше носить чепец и очки. Со мной вы будете в безопасности, и ваш брат не найдет вас.

Пейшенс кивнула и вышла из комнаты. Она не хочет ехать с ним, она хочет остаться. Поскольку его величайшим желанием было не разлучаться с ней, какое убеждение мог он использовать, кроме как приказать ей сопровождать его?

Теперь Брайс обнаружил, что вооружает свой мозг к битве с этой молодой женщиной, которая много раз доказывала, что ей нельзя доверять, так же как любой женщине. Возможно, его рана повлияла не только на его ногу. На его чувства, это точно. Но определенно не на его сердце.

Пейшенс медленно шла к кухне, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, которые продолжали, как бабочки, порхать в ее голове. Она едет в Лондон. Это хорошо: она будет с Брайсом. Это плохо: она покидает Руперта. Это хорошо: она сможет попросить Брайса пойти с ней в верховный суд насчет освобождения Руперта. Это плохо: она потеряла свое сердце из-за человека, который никогда никому не позволит заглянуть в его душу. Человека, которому никто не нужен.

К тому времени, когда все закончится, Брайс будет нуждаться в ней. Не сможет без нее жить. Но удастся ли ей этого добиться? Вот в чем вопрос.