Неотразимый соблазнитель

Глава 19

По просьбе леди Элверстон Пейшенс держала глаза закрытыми, пока ее платье осторожно, чтобы не затронуть прическу, надевали на нее и расправляли на плечах и бедрах. Марта с помощью горничной леди Элверстон, Элоизы, расправила каждую морщинку, прежде чем они подвели Пейшенс к зеркалу возле туалетного столика.

Пейшенс пришла в восторг от платья и украшений, потом ее что-то смутило.

Пейшенс поднесла дрожащую руку к шее.

— Вы уверены, что в этом месте у платья всего хватает?

Элоиза прикрыла смешок рукой и была немедленно отпущена из комнаты. Леди Элверстон встала позади Пейшенс, чтобы полюбоваться шедевром, который она создала. От кончиков ее бледно-розовых туфелек до темных волос, сверкавших двумя бриллиантовыми гребешками, Пейшенс была прекрасна в белом бархатном платье с розовым отливом. Многие женщины сегодня будут завидовать совершенству ее плеч и лицу, которому была не нужна косметика. И никакие уловки не могли бы изобразить невинное возбуждение, сиявшее в этих очаровательных ореховых глазах, оттененных нежным румянцем ее щек.

— Моя дорогая, на самом деле платье не такое уж открытое, как кажется. Идем, нам пора, — прошептала она Пейшенс на ухо.

Пейшенс вздохнула и повернулась к двери, следуя за леди Элверстон.

Ред Тату наблюдал, как его светлость сам себе завязывает галстук. И правда, Ред нечасто исполнял свои обязанности камердинера. Ред пришел к выводу, что Брайс привык сам себя обслуживать. По правде, говоря, Ред был скорее другом и компаньоном, чем слугой.

Брайс повернулся к нему лицом.

— Не имею ни малейшего понятия, почему уступил просьбе леди Элверстон присутствовать сегодня на балу у Лидсов. Все эти мероприятия так невыносимо скучны. — С мрачным выражением лица он вспомнил прошлые дни, когда они с братом проводили лондонские вечера, посещая свои клубы, чтобы до утра играть в карты.

Это было на таком же балу, как этот, даваемый леди Лидс, где они с Эдвардом впервые увидели Миранду. Прекрасное видение в снежно-белом с невероятно яркими золотыми волосами. Она выглядела почти как ангел. Кто мог сказать, что иней лежит не только на ее платье, но и на ее сердце? «Но это было очень давно, и я благодарен за уроки, которые она преподала мне о ненадежности слабого пола».

— Милорд, этот вечер будет другим. Помните, вместе с графиней придет Сансуш, — напомнил ему Ред.

Глаза Брайса сузились при мысли, что на этом рауте он увидит свою бывшую любовницу и французского шпиона. К несчастью, им с Редом так и не удалось узнать последнее место встречи французских лазутчиков.

Ред продолжал:

— Вам может повезти, и вы узнаете от него что-то об убийце лорда Карстерза.

Брайс пожал плечами:

— Возможно, но, по крайней мере, он будет под моим присмотром, если вдруг захочет устроить какие-нибудь неприятности. Не забудь проследить за ним, когда он покинет зал.

Ред кивнул Брайсу, направившемуся к двери спальни. Взяв трость, шляпу и перчатки у Стоуна и Лема, ждущих у парадной двери, Брайс спросил Стоуна:

— Вы видели сегодня мисс Симмонс? Мне стоит волноваться из-за отсутствия ее и мисс Марты, или она в обществе леди Элверстон? — Он выжидательно поднял брови, демонстрируя хозяйскую заботу о местонахождении своих слуг.

Стоун небрежно ответил:

— Я полагаю, верно последнее, милорд. Приятного вам вечера, милорд.

Брайс кивнул и вышел к карете, где его ждал Лаки. Если Пейшенс была с леди Элверстон, а леди Элверстон была на балу, значит, на балу окажется и Пейшенс. Этот вечер сулит недоброе, подумал он, когда его карета покатилась по блестящей мокрой улице под весенним ливнем.

Лорд и леди Элверстон, мисс Пейшенс Мендели и мисс Марта Кребс ждали на площадке лестницы, пока их представят перед началом бала.

Леди Элверстон провела рукой по своему черно-белому боа, задрапированному на шее, обозревая собрание. Потом она наклонилась, чтобы ущипнуть лорда Элверстона за руку.

— Я говорила вам, что мы слишком рано. И я не вижу никаких признаков лорда Лондрингема. Полагаете, он не приедет? — Удовольствие, которое она запланировала на этот вечер, было на грани провала.

— Успокойтесь, леди Грей. Если Лондрингем сказал вам, что будет здесь, значит, он здесь будет. Я слышу, как объявляют наши имена.

После представлений Пейшенс спустилась следом за лордом и леди Элверстон с лестницы словно перышко, плывущее по воздуху. Волнение из-за непредвиденного выхода в свет добавило ей больше женского очарования, чем она хотела бы.

Ее светлость, герцогиня Лидс, славилась своими суаре, и на ее приемах всегда было полно гостей. Она любила развлекать гостей, и, хотя зал в ее городском доме мог вместить не так уж много танцующих, никто обычно не отклонял приглашение. Танцевальный зал был наполнен ароматами оранжерейных сирени, роз и гвоздик. Пейшенс обрадовалась, увидев с двух сторон французские двери, выходившие на балкон. Когда начнутся танцы, здесь наверняка станет душно.

Учитывая их довольно раннее прибытие, они легко нашли места на диванах вдоль обшитых позолоченными деревянными панелями стен. Ее первый бал в высшем свете, Пейшенс не могла поверить, что она на самом деле здесь. Ее сердце взволнованно билось, и она чувствовала, как увлажнились ладони под перчатками. От возбуждения лицо ее сияло, но думала она только о Брайсе. «Что он скажет? Захочет ли помочь мне? Или он разозлится?»

Высокий худой джентльмен с волосами, уложенными а-ля Тит, материализовался около ее плеча вместе с герцогиней, которая представляла гостей. Он не сводил глаз с Пейшенс, когда пригласил ее на танец.

Хотя она втайне надеялась приберечь первый танец для лорда Лондрингема, тревожные взгляды на лестницу не давали никаких намеков на его скорое и такое долгожданное прибытие. Возможно, ей стоит немного попрактиковаться. На этой неделе она провела несколько часов с учителем танцев в доме леди Элверстон, быстро запоминая танцевальные па, к большому удовольствию леди Элверстон.

Нервный молодой человек, совсем еще юный, был потрясен ее согласием, но его лицо мгновенно просияло. Молодой человек, Ганнер Симкинс, поклонился и закружил ее в вихре кадрили.

Партнер Пейшенс в буквальном смысле не отходил от ее ног. Стараясь несильно отдавливать ей ноги, Ганнер разрушал все ее усилия своими большими неуклюжими шагами, скорее попадая на мыски ее туфелек, чем на пол. После танца ее партнер, к несчастью, очевидно, хотел задержаться около ее стула, как будто охраняя ее от других потенциальных кавалеров.

Пейшенс отправила его за лимонадом, а сама в очередной раз стала взглядом искать во все увеличивающейся толпе лорда Лондрингема. Вскоре несколько молодых людей закрыли ей обзор, приглашая ее потанцевать или хотя бы одарить их улыбкой. Она согласилась еще на несколько танцев, прежде чем попросила о передышке.

Вернувшись, она обнаружила, что графиня Изабелла прибыла под руку с Сансушем. Пейшенс подумала, что графиня выглядит как жирная свинья в своем невероятно тесном голубом платье, украшенная сотнями бриллиантов, многие из которых наверняка были подарены многочисленными любовниками. Иногда бывает трудно хорошо думать обо всех людях, как часто учил ее брат Джеймс, особенно когда некий конкретный человек — это бывшая любовница лорда Лондрингема.

Когда Пейшенс вышла в коридор в поисках леди Элверстон и Марты, ее окружила новая группа молодых людей, жаждущих ее внимания.

Ее первый танцевальный партнер, Ганнер, возглавил эту толпу юнцов и взял на себя представление.

— Джентльмены, это та самая бело-розовая конфетка, о которой я вам говорил. Ангел, который летает, когда танцует, — напыщенно сообщил он собравшимся.

Лорд Брайс Эндовер, граф Лондрингем, прибыл несколькими минутами позже. Его появление на балу у Лидсов, несомненно, было сюрпризом, и любопытствующие уже стали перешептываться, почему он здесь.

Многие слышали многочисленные истории о его героизме в войне с Францией, но последние слухи мучили возбужденную толпу тем, что он мог быть причастен к убийству собственного брата. Слухи не утихали, по какой-то необъяснимой причине люди обычно предполагают самое худшее, когда в правде нет чего-то, щекочущего нервы. А у Лондрингема не было причин доказывать кому-то обратное.

После того как Лондрингем поздоровался со знакомыми, он повернулся, чтобы поискать леди Элверстон и Пейшенс. Вскоре он увидел графиню и Сансуша, которые беседовали с леди Лидс и маркизой де Вийон, прежде чем заметил сборище около французских дверей.

Найдя леди Элверстон сидящей в одиночестве на диване, Брайс показал на эту группу:

— Что, по-вашему, там происходит?

Его подруга встала, чтобы лучше видеть, что происходит, и загадочно улыбнулась.

— Полагаю, молодые люди нашли жемчужину, которую им интересно приобрести, — со смехом ответила она.

Небольшая толпа, наконец, расступилась, позволив Брайсу впервые увидеть Пейшенс. Держа под контролем свои эмоции, он наслаждался очаровательным видением в белом и бледно-розовом, с роскошной короной темно-каштановых волос, сияющих в блеске свечей. Махинации леди Элверстон, это точно, подумал он. Глядя на ее царственную красоту, облаченную в белоснежный наряд, разве можно подумать, что это альтер эго его красивой служанки и домашней управляющей? Гнев и разочарование наполнили его горечью, когда он осознал, что Пейшенс обманула его. Ради чего?

Он заговорил сквозь стиснутые зубы:

— Леди Элверстон, что значит присутствие здесь сегодня моей служанки?

Леди Элверстон с напускным удивлением взглянула через его плечо на обожателей, ухаживающих за прекрасным творением ее рук.

— Это, сэр, может быть, и ваша служанка, но ее имя мисс Пейшенс Мендели. Ее брат баронет Мендели из Сторрингтона.

— Она никогда раньше об этом не говорила. — Мендели. Это имя почему-то казалось знакомым. Ну конечно, молодой человек, сидевший в тюрьме в Уинчелси, его фамилия Мендели. Может этот Мендели быть еще одним братом? Если так, то это многое объясняет, но не причину, которая не позволяла ей открыть ему свою истинную личность. Брайс не знал, чего он хочет больше — отшлепать ее за обман или вкусить мед, который только он мог сорвать с ее сладостных губ.

Он очнулся от своих размышлений, чтобы заметить, как эти ослепленные молокососы увиваются вокруг нее. Стиснув зубы, он решительно направился к женщине, которую, он слышал, эти юнцы называли Белым Лебедем. Брайс подошел как раз в тот момент, когда один из них приглашал ее на танец. Он вклинился в толпу обожателей и поклонился Пейшенс. Одной рукой твердо обхватив Пейшенс за талию, он безапелляционно заявил:

— Этот танец мой. — Его глаза ни на мгновение не отрывались от ее удивленного лица.

Брайс пристально смотрел сверху вниз на ее чуть порозовевшее лицо, ореховые глаза, сияющие ярче любых звезд. Он спросил:

— Почему вы не сказали мне, кто вы на самом деле?

Пейшенс посмотрела в его посуровевшее лицо, потрясенная его резкими словами, несомненно, справедливыми. От ледяного света его холодных синих глаз она чувствовала, как замерзает ее сердце, словно цветы зимой. Ее руки похолодели под перчатками.

— Милорд? — прошептала она, не зная, что ответить.

— Вы такая же, как весь ваш род, девочка моя, — резко ответил он.

— Вы правы, я не должна была скрывать от вас правду.

— Как я могу вам верить? У вас гораздо лучше, получается, лгать, чем говорить правду. — Голубые льдинки его глаз пугали ее, но нельзя было и подумать о том, чтобы убежать, поскольку он крепко держал ее за талию.

У Пейшенс хватило смелости оторваться от его сурового взгляда. Она побледнела.

— Почему вы не сказали мне, что леди Элверстон собирается привести вас сюда сегодня? И все эти ваши поклонники. Вам кто-то понравился? Они выглядят довольно юными для друзей детства.

Пейшенс разозлилась от этого оскорбления, захваченная врасплох его жестокостью. Прежде чем она успела сформулировать язвительный ответ, он продолжил:

— И какую ложь вы сказали моей подруге леди Элверстон?

Она покачала головой:

— Никакую.

Его смех резко прозвенел в ее ушах.

— И, тем не менее, вы верны своему полу. Вам следовало бы догадаться, что теперь я уже усвоил урок.

— Умоляю вас, милорд, пожалуйста, позвольте мне объяснить позднее, когда мы уедем отсюда, — взмолилась она. Сегодня вечером ей хотелось хорошо выглядеть именно для него. Только для него. И она едва сдерживала слезы.

— Пожалуйста, не плачьте. На меня слезы не действуют. Не могу поверить, что леди Элверстон не доверилась мне. — Брайс говорил сам с собой, не обращая внимания на ее слова.

В другой раз она восхищалась бы его ловкостью в танце, остальные ее партнеры-молокососы давно были забыты. Любой, кто видел их танцующими, никогда бы не подумал, что его нога еще не излечилась. Когда она подумала об их следующей конфронтации, у нее разболелась голова.

Они были так поглощены своей борьбой, что ни Брайс, ни Пейшенс не услышали смех. Он начался тихо, как шорох листьев, пробегая по толпе людей, пока не достиг крещендо, как оркестр, разогревающийся перед тем, как дирижер взмахнет палочкой.

Все перестали танцевать и уставились на Брайса и Пейшенс, которые вскоре тоже остановились, и Брайс с мрачным видом повел Пейшенс к лестнице. Они не знали, что заставило толпу глазеть на них. Вскоре до них долетели слова «горничная» и «хозяин».

Пейшенс прикусила губу, увидев, что леди Элверстон идет к ним, судя по ее виду, явно жаждущая мщения. Пейшенс почувствовала, что гнев направлен на нее.

Но леди Элверстон набросилась на графа:

— Похоже, твоя бывшая любовница устроила неприятности. Оба, она и этот француз, которого она называет кузеном, распустили слух, будто Пейшенс, твоя бывшая горничная, стала управляющей… и по совместительству твоей любовницей. — Она стала обмахиваться веером, а потом с треском захлопнула его. — Они не могут понять, то ли она одурачила тебя, то ли это мы с тобой пытаемся одурачить их. Не слишком трудная задача, так-то вот. — Она окинула взглядом комнату и заметила, что к ним направляется герцогиня.

Пейшенс вышла из тени Лондрингема и приблизилась к леди Элверстон:

— Поскольку мое присутствие оскорбительно, я не буду больше беспокоить вас обоих. Я найму экипаж и поеду домой.

Брайс прорычал:

— Вы уедете со мной. Леди Элверстон не даст солгать: члены моей семьи всегда давали пищу для сплетен. Я не обращаю на это внимания.

Пейшенс обернулась и удивленно посмотрела на него.

Веселье толпы достигло своего апогея и пошло на спад, оркестр готовился снова заиграть, когда вдруг послышался детский крик:

— Мисс Гранди, мисс Гранди!

Толпа в холле ее светлости расступилась, пропуская маленькую девочку, которая запинаясь, но проворно, через две ступеньки сбежала по серебристой лестнице и подбежала к Пейшенс. Это была Салли, девочка из цирка.

Пейшенс опустилась на пол, чтобы обнять малышку. Пахнущая костром и дождем, она была одета в полинялое платье и серые чулки. Розовое личико Салли было мокрым от слез, а светлые косички дрожали, когда она прижалась к Пейшенс.

Свободной рукой Пейшенс вытащила из кармана платок. Она вытерла Салли слезы, тихо расспрашивая:

— Что ты здесь делаешь, Салли? Где твоя тетя? Салли заметила Брайса за ее плечом и закричала:

— Мистер Лонг, у меня все еще есть моя куколка, та, что вы подарили мне на ярмарке. Видите? И я не потеряла у нее ни голову, ничего. — Маленький кулачок Салли крепко сжимал деревянную пастушку за шею, все ее печали были забыты в ожидании одобрения его светлости.

— Я рад видеть тебя, Салли, и твою куколку, — тепло сказал ей Брайс, подходя ближе к Пейшенс.

— Я назвала ее Весна, это мое любимое время года. Пейшенс улыбнулась, когда Салли вытащила платок и тоже вытерла Весне слезы.

— Весна — чудесное имя для твоей куколки. Собравшиеся буквально пожирали глазами Брайса, его теперь уже печально известную управляющую и маленькую девочку.

Белла, тетя девочки, протиснулась сквозь толпу.

— Дайте пройти. Салли, где ты? Вернись сейчас же, я отведу тебя к твоему отцу.

Салли еще крепче прижалась к Пейшенс и прошептала:

— Не отдавайте меня ей — я ее ненавижу.

— Но, дитя, это же твоя тетя, она беспокоится о тебе, — тихо ответила Пейшенс.

Тетка набросилась на Салли, как волк на добычу:

— Так вот ты где, со своими модными друзьями. Ты что, не слышала, как я звала тебя? — Наступила тишина. Она обратилась к Ганнеру, который стоял вместе с остальными поклонниками Пейшенс: — Чего уставился, парень? Ты можешь вдоволь насмотреться на меня в цирке на Данкин-Филдз, — и подмигнула ему.

Ганнер густо покраснел и отвернулся, чтобы стукнуть поруке приятеля, который, видимо, отпустил какую-то неприятную шутку по поводу этого непрошеного, откровенного предложения.

Тетя Салли снова обратилась к нему:

— Ты, случайно, не знаешь, где я могу найти виконта Димтона? Мне сказали, что он здесь.

Высокий офицер сзади выкрикнул:

— Я только что оставил его в карточном салоне. Брайс вышел вперед и взял тетку Салли за локоть.

— Я думаю, мадам, пора нам уладить это дело без свидетелей. — Он не слишком вежливо повел ее через зал. Следом за ним шла Пейшенс, держа в руке куклу девочки.

Собравшиеся, видимо, были расстроены их уходом, но оркестр заиграл новый танец, и циркачка с племянницей улетучились из их памяти, но не раньше, чем герцогиня поймала за рукав леди Элверстон, требуя ее внимания.

Четверть часа спустя с нетерпением ожидаемое появление виконта Димтона омрачило библиотеку, где его ждала их маленькая группа. Он вошел в комнату, слегка пошатываясь, что подтверждало, что в этот вечер он крепко приложился к бутылке. Даже гнев, горевший в глазах Брайса, не смог его отрезвить. Виконт, спотыкаясь, направился к креслу.

— Что все это значит? — спросил он Брайса. — Лакей сказал, что вы хотите меня видеть, и мне пришлось прервать игру, как раз когда мне улыбнулась удача.

Охваченный яростью, Брайс обратился к Димтону:

— Вы знаете эту женщину?

Вскочив с дивана, тетка Салли заговорила:

— Ну конечно, знает. Последние четыре года он платил мне, чтобы я присматривала за этой маленькой негодяйкой. А потом перестал платить. Я говорю, заплати мне, что причитается, или забирай мерзавку.

Пейшенс и Салли затаив дыхание, следили за разговором. Брайс заметил, как крепко Пейшенс прижимает к себе ребенка.

— Мадам, как вы можете так говорить о своей племяннице?

Циркачка надулась.

— Ваша светлость… — начала она, прежде чем ткнуть пальцем в виконта. — Вот этот вот обрюхатил мою сестру, потом она умерла, и мне пришлось присматривать за девчонкой. Но теперь я должна ехать в Европу и не могу взять ее с собой.

Брайс и Пейшенс переглянулись, и он обратился к отцу Салли.

— То, что она говорит, — правда?

Озадаченный виконт с трудом мог вспомнить, что происходило несколько минут назад, а о события четырехлетней давности и говорить нечего. Он выпучил глаза и рыгнул.

— Ну, Лондрингем, я, похоже, не могу вспомнить мать, так давно это было. Ты знаешь, как это бывает, мы же не можем отвечать за каждого ребенка, который называет нас отцом. Тогда бы нам пришлось заботиться о половине бастардов в Англии!

Брайс презрительно изогнул губы:

— Я отвечаю за свои дела в отличие от таких, как ты, которые позорят свой титул и честь. — Он посмотрел на тетку Салли. — Насколько я понимаю, виконт Димтон раньше поддерживал свою дочь?

Тетка Салли попятилась:

— Моя сестра умерла несколько лет назад, но когда была жива, говорила мне, чтобы я нашла виконта Димтона. Пусть он позаботится о Салли. Тогда он соизволил потратить несколько монет, чтобы убрать меня и своего ребенка от своих дверей. Но сейчас, как я уже сказала, он больше не дает мне денег.

Пейшенс, держа на руках Салли, обратилась к виконту:

— Лорд Димтон, насколько я понимаю, вы не хотите признавать свою дочь?

— Никогда не говорил, что девчонка моя дочь. Пейшенс посмотрела на тетку Салли:

— Вы готовы отказаться от опекунства над Салли?

— Я не могу взять ее с собой и содержать. У меня нет денег. А вы готовы купить ее у меня?

Брайс рявкнул:

— Вы готовы продать собственную племянницу?

— Мне нужно думать о себе, — последовал ответ. Брайс бросил быстрый взгляд на Пейшенс:

— Итак, решено. Салли больше не ваша забота, а моя. Мисс Мендели, вы с Салли подождите меня, пожалуйста, в коридоре.

Пейшенс ласково улыбнулась прыгавшей от радости Салли:

— Идем домой, дорогая.

Брайс смотрел, как Пейшенс выводит малышку из комнаты, про себя гордясь своим «белым ангелом». Он повернулся к тетке Салли. Мешочек монет упал к ее ногам.

— Никто из вас… — он обвел взглядом виконта и тетку Салли, припудривавшую нос, — никогда больше не заявит свои права на Салли, — произнес Брайс тоном, не терпящим возражений, и вышел из комнаты.

Он догнал Пейшенс и Салли в холле. В молчании они вернулись в бальный зал, где возобновились танцы, прошли через него, спустились с лестницы и направились к выходу. Брайс оставил лакею записку для леди Элверстон. Мало кто заметил их быстрый отъезд, уже забыв недавние слухи о графе и его управляющей.

В покачивающейся карете Салли заснула на коленях у Пейшенс, в молчании, воцарившемся между Пейшенс и Брайсом. Она гладила Салли по голове, ее теплые ореховые глаза были наполнены состраданием. Когда Брайс обратился к ней, она испуганно вздрогнула и подняла глаза.

— Что мы планируем делать с нашей новой подопечной? — Его лицо было скрыто в темноте кареты.

— Я… я сама буду ее растить.

— Ребенку нужна не только мать, но и отец тоже. Пейшенс взглянула в глубину кареты.

— Да, я с вами согласна. Но я могу позаботиться о ней и моих… — она помедлила со словом «братьях» — то, о чем он еще не знает.

Он проигнорировал ее замечание.

— Девочке нужен отец, — твердо повторил Брайс.