Непоэмание

Город стоит в метельном лихом дурмане —

Заспанный, индевеющий и ничей.

Изредка отдаваясь в моём кармане

Звонкой связкой твоих ключей.

К двери в сады Эдема. Или в Освенцим.

Два поворота вправо, секунд за пять.

Встреть меня чистым выцветшим полотенцем.

И футболкой, в которой спать.

Что-то, верно, сломалось в мире.

Боги перевели часы.

Я живу у тебя в квартире

И встаю на твои весы.

Разговоры пусты и мелки.

Взгляды – будто удары в пах.

Я молюсь на твои тарелки

И кормлю твоих черепах.

Твои люди звонками пилят

Тишину. Иногда и в ночь.

Ты умеешь смотреть навылет

Я смотрю на тебя точь-в-точь,

Как вслед Ною глядели звери,

Не допущенные в Ковчег.

Я останусь сидеть у двери.

Ты уедешь на саундчек.

Словно догадка

Вздрогнет невольно —

Как же мне сладко.

Как же мне больно.

Как лихорадка —

Тайно, подпольно —

Больно и сладко,

Сладко и больно,

Бритвенно, гладко,

Хватит, довольно —

Больно и сладко,

Сладко и больно.

Мертвая хватка.

К стенке. Двуствольно.

Было так сладко.

Стало

Так

Больно…

Всё логично: чем туже кольца, тем меньше пульса.

Я теперь с тоской вспоминаю время, когда при встрече

Я могла улыбчиво говорить тебе: «Не сутулься»,

Расправляя твои насупившиеся плечи,

Когда чтобы зазвать на чай тебя, надо было

Засвистеть из окна, пока ты проходишь мимо.

Чем в нас меньше простой надежды – тем больше пыла.

Чем нелепее всё – тем больше необходимо.

И чем дальше, тем безраздельнее мы зависим,

Сами себя растаскиваем на хрящики.

Здравствуйте, Вера. Новых входящих писем

Не обнаружено в Вашем почтовом ящике.

Ставками покера.

Тоном пресвитера:

Вечером рокеры —

Днем бэбиситтеры.

Чтобы не спятили.

Чтобы не выдали.

Утром приятели —

Вечером идолы.

Я ведь не рабской масти – будь начеку.

Я отвечаю требованьям и ГОСТам.

Просто в твоем присутствии – по щелчку —

Я становлюсь глупее и ниже ростом.

Даже спасаться бегством, как от врагов,

Можно – но компромиссов я не приемлю.

Время спустя при звуке твоих шагов

Я научусь проваливаться сквозь землю.

Я не умею быть с тобой наравне.

Видимо, мне навеки стоять под сценой.

Эта любовь – софитовая, извне —

Делает жизнь бессмысленной.

И бесценной.

Хоть неприлично смешивать кантату с

Частушками – мораль позволю тут:

С годами мной приобретётся статус,

И чаши в равновесие придут.

Согреем шумный чайник, стол накроем

И коньяку поставим посреди.

Устанешь быть лирическим героем —

Так просто пообедать заходи.