Непослушная, милый и няня

Глава 1

Натали

— Она ангел.

— Разве они не все такие? — Я осталась невозмутима.

— Конечно, нет, — пробормотала мой босс на другом конце провода. — Некоторые дети — говнюки.

— Вау. — Я хихикнула. — Кэти.

— Натали, я знаю, что ты в отпуске, и знаю, что тебе давно пора отдохнуть, но ты единственная, кто может взяться за эту работу. Ты знаешь, я ненавижу отказывать клиентам.

Я сморщила нос. Кэти ненавидела отказывать клиентам, а я ненавидела отказывать Кэти. Но это был мой отпуск. Первый отпуск за много лет, и который я намеренно приурочила к Рождеству.

Я собиралась насладиться праздниками со своей семьей, вместо того чтобы заботиться о чужой.

Этим утром я приехала в центр города, чтобы плотно позавтракать яйцами и блинчиками в ресторане «Мэйн Стрит Оверизи», прежде чем отправиться покупать подарки в последнюю минуту, наслаждаясь праздничным декором.

Огромные золотые, красные и зеленые гирлянды были натянуты высоко поперек дороги, их нити мерцали под ясным голубым небом. Деревья, увитые крошечными огоньками, блестели от выпавшего прошлой ночью снега. Витрины изобиловали Санта Клаусами, украшениями и затейливо завернутыми подарками. Выглянуло утреннее солнце, яркое и жизнерадостное, прогоняющее зимнюю стужу. Это было идеальное начало моего отпуска.

— Кэти, я не могу.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Отец казался отчаявшимся. Он приехал в город на каникулы. Походил на трудоголика. Ты будешь присматривать за его дочерью днем, пока он работает. Он также упомянул о семейной вечеринке, хотя я сказала ему, что ты обязана работать только днем. Очевидно, его постоянная няня вчера уволилась.

— Мне показалось, ты сказала, что эта девочка — ангел. Няни не бросают ангелов.

— Он согласился заплатить вдвое больше, чем обычно.

Я застонала. Конечно, она соблазняла меня деньгами.

— Мне не следовало рассказывать тебе о Магдалене.

Мой любимый автобус «Фольксваген» мятно-зеленого цвета 1969 года выпуска. Магдалена. Три недели назад у нее отказала коробка передач. Механик заказал новую в интернет-магазине запчастей, который специализировался на винтажных запчастях для «Фольксвагенов», но с доставкой это обойдется мне более чем в четыре тысячи долларов.

Я была гувернанткой, а не мультимиллионером.

— И это всего на неделю? — спросила я.

— Да. Всего на неделю.

— О, перестань улыбаться. Я задала вопрос, а не согласилась.

— Как ты поняла, что я улыбаюсь?

Я закатила глаза.

— Ты всегда улыбаешься, когда добиваешься своего.

— Значит, это «да»?

— Да, — проворчала я. — Я сделаю это.

— Отлично! Спасибо. Я уверена, что эта неделя будет легкой. — Знаменитые последние слова Кэти.

Она знала, что я предпочитаю работать над долгосрочными заданиями. Я прожила со своей последней семьей три с половиной года. Скалли были лучшей из лучших семей в Бозмене, штат Монтана. Их дети были настоящими ангелами, посланными с небес, чтобы вознаградить меня за то, что я была тем человеком, к которому Кэти могла обращаться за легкими поручениями.

Мальчикам Скалли в прошлом году исполнилось четырнадцать и шестнадцать. Оба активно учились в школе, играли в футбол, баскетбол и бегали. Теперь, когда у старшего были водительские права и они начали ходить в одну школу, им не нужно было, чтобы я возила их из пункта А в пункт Б.

Мой последний день с ними был вчера, и я плакала как ребенок, обнимая их на прощание. Они безжалостно дразнили меня за мою плаксивость, и, хотя Инстаграм в наши дни не очень-то подходит для детей, они пообещали публиковать селфи каждую неделю в качестве доказательства того, что живы.

После Нового года я должна была получить другую семью. Детям было пять и девять лет. Я предполагала, что у нас будут хорошие отношения, и поэтому я могла бы быть их няней в течение многих лет.

Краткосрочная работа, подобная той, которую она предлагала, меньше всего напоминала прославленную работу няни.

Если бы не Магдалена, я бы за нее не взялась.

— Пришли мне подробности, — сказала я.

— Ладно. Они ждут тебя к десяти, так что тебе лучше поторопиться.

— К десяти. — Мои ноги замерли. — Сегодня? Я думала, ты дашь мне хотя бы один выходной. Могу я начать завтра?

— Эм…

— До Рождества осталось три дня. Я еще не закончила свои покупки. — Потому что я взяла отпуск, чтобы купить и упаковать подарки. — Ты убиваешь меня, Кэт.

— Торговый центр открыт до девяти.

— Ты же знаешь, я ненавижу торговые центры, — пробормотала я.

И поделом мне за то, что откладывала покупки. Каждый год я клялась, что начну раньше. И каждый год я откладывала. Торговый центр так близко к Сочельнику, был особенно душным уровнем ада.

— Спасибо тебе, Натали. Я всегда могу на тебя рассчитывать.

— Если бы не Магдалена…

Она снова улыбалась. Я практически слышала, как растягиваются ее губы.

— Ты лучшая.

— Тебе лучше выбрать меня сотрудником года.

— Ты была сотрудником года в прошлом году. Все будут думать, что у меня есть любимица.

— Я и есть твоя любимица, ты действительно выбираешь любимчиков.

— Верно.

— Пока. — Я закончила разговор и посмотрела на время.

Было без двадцати десять.

Я развернулась, отступая к «Субару» моего отца, припаркованному на одной из стоянок рядом с Мэйн-стрит. Он одолжил его мне, пока Магдалена была в мастерской.

Папа всегда говорил, что я очень преданная. В те моменты я чувствовала себя эпически бесхребетной. Кэти думала, что ей больше некому позвонить, поэтому первой она всегда звонила мне. В случае подобных краткосрочных обязательств, когда моя основная семья была в отпуске или на выходных, когда клиенту требовалась дополнительная помощь, в первую очередь она обычно обращалась ко мне. И я всегда говорила «да».

Но она заслужила мою преданность, хорошо относясь ко мне на протяжении многих лет и подарив мне лучшие семьи, такие как Скалли.

Кэти владела местным агентством нянь в Бозмене, и с ростом онлайн-сервисов, доступных родителям в наши дни, она выжила, выделив себя и свой персонал. Мы были не из тех нянь, которых вы могли бы найти, просматривая объявления. Наша репутация была непревзойденной, и новых клиентов отправляли только по рекомендациям, поэтому она терпеть не могла говорить потенциальному клиенту «нет».

Этот папа, отчаянно нуждающийся в няне на каникулы для своего ангела, вероятно, и глазом не моргнул, когда предложил двойную плату.

Магдалена, детка, это для тебя.

Я добралась до «Субару» — Барни? Барли? — я все еще была в процессе выбора идеального имени. Мое отражение в окне машины заставило меня выхватить телефон, чтобы позвонить Кэти.

— Если ты скажешь мне, что передумала, то ты опоздала, — ответила она. — Я уже перезвонила отцу и сказала ему, что ты уже в пути.

— У меня нет времени заехать домой и переодеться. Есть ли дресс-код?

— Дресс-кода нет, но что на тебе надето?

— Синий свитер с высоким воротом. Рваные джинсы. Ботинки на толстой подошве. — Я была одета для похода по магазинам, а не для работы. У Скалли не было дресс-кода, но я бы никогда не появилась перед ними в джинсах с потертыми коленками. — И я еще не мыла голову.

— Уверена, что все будет в порядке. Я отправлю ему электронное письмо, сообщив, что мы вызвали тебя в выходной день. Если у него есть конкретные пожелания, он может сообщить их тебе до завтра.

— Ладно. Пока. — Я отперла машину и села за руль как раз в тот момент, когда от Кэти пришло сообщение с адресом. Я ввела его в свой телефон, затем проследовала указаниям GPS через весь город.

Я прожила в Бозмене все свои двадцать девять лет, а осенью, после окончания школы, начала работать на Кэти.

Будучи одним из самых быстрорастущих городов страны, Бозмен преобразился на моих глазах и больше не был городом моей юности. Там, где когда-то были сельскохозяйственные угодья, появились кварталы, застроенные новыми домами. Крупные магазины вытесняли маленькие местные лавочки, а количество новых ресторанов было ошеломляющим.

Указания привели меня на окраину города, где дома становились все больше и больше с каждой пройденной милей. По мере приближения к предгорьям недвижимость разрасталась, и каждый частный проезд был перекрыт железными воротами.

— Ваш пункт назначения будет слева через сто ярдов, — произнес навигатор через Блютуз в «Субару».

Магдалена была слишком старой для Блютуз. Мне будет не хватать этого — и этих кожаных сидений с подогревом — когда я верну «Субару».

Бревенчатая арка возвышалась над предстоящим въездом на подъездную дорожку. Черные металлические ворота были открыты, когда я въехала на узкую аллею, обсаженную вечнозелеными растениями. Их ветви скрывали большую часть дома из виду, пока я не завернула за пологий угол, а затем — ого.

— О, черт. Мне определенно следовало вымыть голову.

Это была лыжная база, замаскированная под семейный дом.

Дом с темной деревянной обшивкой и окнами с красной отделкой выглядел таким же гордым и дерзким, как горы за его спиной. Входная дверь была деревянной, с витражным окном на фасаде. Там, где на большинстве подъездных дорожек было бы стандартное освещение, в этом доме были два ревущих газовых фонаря, пламя которых мерцало даже днем.

Я побывала во многих богатых домах за время моей работы няней у Элиты Бозмена, но этот был вершиной. Если бы Кевин Костнер вышел и сказал мне убираться с ранчо Даттонов, я бы не удивилась. Только это был не «Йеллоустоун», и поскольку часы на приборной панели показывали десять минут одиннадцатого, мне пора было приниматься за работу.

Припарковавшись на подъездной дорожке, которая, как я подозревала, предназначалась для гостей, я взяла сумочку с пассажирского сиденья и проверила свои волосы в зеркале заднего вида. Светлые завитки, которые я добавила этим утром, придавали моему хвосту причудливый вид.

Ребенку все равно, как я выгляжу, верно? А отцу, ну… ему придется иметь дело с Натали, которую не успели предупредить.

Я вышла на улицу и поспешила к дому, нажимая на дверной звонок. Мелодия была знакомой. Это была… «Мы желаем Вам счастливого Рождества».

Я изобразила у двери свою лучшую улыбку. Эта дурацкая песня застрянет у меня в голове на весь чертов день.

Изнутри послышались шаги, и я приготовилась поприветствовать своего нового работодателя. Дверь распахнулась и…

— Хэй-о. — Мой. Бог. О мой Бог. О мой Бог.

Я только что сказала хэй-о Мэддоксу Холидэю, как один из поющих гномов Белоснежки.

Тому самому Мэддоксу Холидэю. Красивый мальчик превратился в охренительно горячего мужчину, который когда-то занимал все мои подростковые фантазии.

Мэддокс Холидэй.

Он был самым популярным парнем в школе Бозмена. Парнем, в которого бесстыдно влюблялись все девушки. Он был тем богатым отцом, которому срочно требовалась няня?

Мне определенно следовало задать больше вопросов, прежде чем соглашаться на это. И определенно следовало вымыть голову.

— Здравствуйте. Вы из агентства Кэти Крон?

— Да. Здравствуйте. — Я справилась без «о». Лучше. — Я Натали Бьюкенен.

— Мэддокс Холидэй. — Он жестом пригласил меня войти и закрыл за нами дверь. — Приятно познакомиться, Натали.

Подождите. Приятно познакомиться? Серьёзно?

Он уже знакомился со мной.

Когда. Мне. Было. Семь.

Я прошла мимо него, желая, надеясь и молясь, чтобы в его завораживающем голубом взгляде мелькнул слабый проблеск узнавания. Но… ничего.

Мужчина понятия не имел, кто я такая. Чёрт.

Мэддокс был на три года старше меня, так что мы не вращались в одних кругах. Но много лет мы ходили в одни и те же школы. Его братья-близнецы были моего возраста. Он должен был знать меня.

Все еще… ничего.

Четырнадцатилетняя я немного умерла внутри. Ее фантазия о том, что однажды Мэддокс Холидэй поймет, что она любовь всей его жизни, развеялась, как снежинка на ветру.

Что я здесь делала? Когда я научусь говорить Кэти «нет»? Всю следующую неделю Мэддокс Холидэй, по сути, будет моим боссом. И этот человек понятия не имел, что однажды я упала со своего скейтборда и поцарапала колено на его подъездной дорожке.

— Спасибо, что приехали так быстро, — сказал он.

— Конечно. — Больше желать. Больше надеяться. Больше молиться.

Нет. Ничего. Он меня не узнал.

Бортовой журнал капитана. Двадцать второе декабря. Сегодня самый унизительный день в моей жизни.

Должна ли я сказать ему? Будет ли это странно? Возможно.

Магдалена рассчитывала на то, что я спасу ее от механика, поэтому я расправила плечи, изобразила улыбку и притворилась, что стою напротив любого другого отца, который платит мне за заботу о своем ребенке.

— Кэти объяснила ситуацию? — спросил он.

— Предельно ясно. — Хотя она и не назвала его имя, потому что я бы его запомнила. Я подозревала, что полная информация об этой работе была в моем почтовом ящике. — Вам нужна няня на неделю, верно?

— Верно. Ваша предшественница уволилась вчера. — Его челюсть сжалась, и, ого, она была точеной. Углы были такими острыми, что заслуживали статую в свою честь.

Просто еще один отец. Он просто еще один отец.

Ладно, возможно, он был не совсем, как другие отцы. Ни один из отцов, с которыми я работала в последние годы, не был таким безумно красивым. Ни у кого из них не было глаз, похожих на кристально-голубые драгоценные камни. И ни у кого из них точно не было хриплого голоса, от которого у меня мурашки пробегали по спине.

Время только улучшило Мэддокса Холидэя.

Теперь он казался выше, на голову выше моих пяти футов восьми дюймов (прим. ред.: примерно 173 см.). Лицо Мэддокса было чисто выбрито, а его темные волосы были зачесаны назад. В старших классах он коротко стригся, но, если бы у него была такая прическа, как сейчас, девчонки бы запихивали свои трусики в его шкафчик.

Вероятно, они и так это делали.

Дыши, Натали. Это просто Мэддокс мега-горячий Холидэй. Сосредоточься на работе. Работа. Ребенок.

— У вас есть дочь, верно?

— Есть. Вайолет. — Его взгляд смягчился при упоминании имени дочери. — Ей семь. Мы приехали домой на каникулы навестить моих родителей. Это их дом, и, боюсь, здесь никогда не бывает спокойной минуты.

— О. Хорошо. — Дом принадлежал Ханне и Киту? Я не была уверена, почему меня это удивило. Холидэи были одной из самых успешных семей в Бозмене.

Ханна была брокером по недвижимости, и ее лицо было по меньшей мере на половине объявлений о продаже по всему городу. Ее брокерская контора была самой известной и уважаемой в округе, отчасти потому, что она продавала лучшие дома — те, которые построил ее муж.

Кит Холидэй был самым востребованным застройщиком домов на заказ в этом районе. Люди платили большие деньги за загородный дом и никогда разочаровывались.

Должно быть, это место построил Кит. Хотя я видела только фойе, интерьер был таким же грандиозным и великолепным, как и снаружи. Высоко над моей головой висела люстра, ее подвески преломляли свет. Солнечный свет лился сквозь множество окон. Плитка из натурального камня под моими ботинками была красивого серовато-голубого оттенка.

Будет нетрудно поработать в этом доме неделю.

Когда Мэддокс и его братья росли, они жили в городе. В двух кварталах от моего дома.

Хит и Тобиас обычно проезжали на велосипедах мимо дома моего детства по пути в парк по соседству.

Подождите. Его братья. Мэддокс, возможно, и не помнит меня, но Хит и Тобиас точно помнят. Они здесь?

— Все нормально? — спросил Мэддокс.

— Хм?

— Вы выглядите обеспокоенной. — Он изучал мое лицо, прищурив глаза. — Здесь будут еще люди. Это проблема?

— Никаких проблем, — солгала я, изобразив улыбку.

— Хорошо. Мне бы хотелось взять выходные на работе, но это критическое время для моей компании. Я буду работать дома, наверху в офисе, на случай, если что-нибудь случится. Но с телефонными конференциями и электронными письмами…

— Добавить к этому семилетнего ребенка — это уже слишком.

— Вот именно. — Он кивнул. — Мне нужна помощь. Обычно за ней присматривают мои родители, но сейчас они заняты планированием ежегодной вечеринки в Сочельник. К тому же на этой неделе они тоже работают. Я не хочу, чтобы Вайолет металась между всеми нами, чувствуя себя потерянной. Я хочу, чтобы она повеселилась, пока мы здесь.

Это было мило. С другой стороны, Мэддокс всегда был милым. Это было причиной, по которой все девушки были в него влюблены. Он никогда не позволял своей популярности или привлекательной внешности превратить себя в высокомерного плейбоя, как многие другие парни из его круга общения.

— А мать Вайолет? — спросила я. Мэддокс не упоминал о жене, и на его левой руке не было кольца. — Она будет здесь?

— Нет, я разведен. Она в Лос-Анджелесе.

— Хорошо. — Отец-одиночка. Повзрослевший Мэддокс становился все сексуальнее.

— Я позволю Вайолет провести вам экскурсию по этому месту. Но, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, пока вы здесь. — Мэддокс изучал меня, и на мгновение мое сердце забилось сильнее. Он меня вспомнил? Да? Пожалуйста? — Вайолет, наверное, в своей комнате.

Ага. Этот парень точно знал, как растоптать девичье самолюбие. Не то чтобы у меня было самолюбие. Гики, которые любили настольные игры и были волонтерами в центре для пожилых людей, чтобы организовывать воскресные игры в бинго, не могли позволить себе самолюбие.

В то время как Мэддокс доминировал на футбольном поле в качестве квотербека и встречался с главной чирлидершей, я проводила пятничные вечера в старшей школе, присматривая за соседскими детьми.

— Еще раз спасибо, что приехали. — Мэддокс одарил меня легкой улыбкой, от которой у него появились морщинки. Еще одно преимущество мужчины над мальчиком. За исключением улыбки и суровой внешности, он выглядел… усталым. Я и раньше видела подобное истощение у многих родителей, которые нанимали няню в помощь. В основном это были мамы и папы с тяжелой работой, которые поняли, что не могут все совмещать.

Натали спешит на помощь.

— Пожалуйста. Мне будет приятно. Кэти сказала, что она ангел.

Вспышка паники промелькнула в его взгляде. Она была так же красноречива, как поспешный уход предыдущей няни.

— Давайте, э-э… пойдем и найдем Вайолет.

Я последовала за ним, когда он прошел вглубь дома, изо всех сил стараясь не пялиться на его упругую задницу в лучших джинсах, которые я видела в своей жизни. Его длинные ноги двигались с естественной развязностью, которой, должно быть, учили самых привлекательных мужчин в колледже.

Мэддокс оглянулся через плечо.

Я едва успела отвести глаза, прежде чем он поймал меня за разглядыванием его задницы.

— Это красивый дом.

Гладко, Натали. Действительно гладко.

— Его построил мой папа.

Я заставила себя отвести взгляд от мужчины и посмотреть на дом.

— Он проделал фантастическую работу.

Стены были выкрашены в нежно-белый цвет. Декоративные деревянные акценты придавали теплоту высоким открытым помещениям. Окна были уникальны сами по себе, открывая вид со всех сторон на раскинувшуюся за стеклом заснеженную собственность.

Мэддокс провел меня мимо гостиной, полной уютных кожаных изделий. В каменном камине тлели красные угли. За камином широкая лестница с красивыми витыми перилами вела на второй этаж.

— Я дам вам код от ворот на завтрашнее утро, на случай, если они будут закрыты, — сказал Мэддокс, оглядываясь через плечо, когда мы начали подниматься по ступенькам.

— Я припарковалась у входа. Это нормально или вы предпочитаете, чтобы я парковалась в другом месте?

— У входа нормально. Мама наняла шеф-повара на неделю, так что нет необходимости готовить для Вайолет. Если у вас есть какие-либо ограничения по питанию, просто дайте ему знать.

— Никаких, если не считать овощей. В это время года я меняю овощи на рождественское печенье.

Мэддокс усмехнулся, и улыбка, растянувшаяся на его лице, чуть не заставила меня перелететь через перила. Ровные белые зубы. Полные губы. Ямочка. Я забыла об этой ямочке за эти годы.

Босс. Он мой босс. Вот почему я пялилась на его задницу только три ступеньки вместо пяти. В свою защиту скажу, что она была на уровне моих глаз.

Второй этаж был таким же красивым, как и первый. Наверху лестницы балкон выходил в гостиную. Плюшевые ковры смягчали наши шаги, когда мы шли по коридору.

Мэддокс остановился у третьей двери.

— Вайолет?

Спальня была больше, чем моя гостиная. В центре комнаты стояла пушистая белая кровать с балдахином из хлопчатобумажной газовой ткани. Сундук с игрушками у стены был открыт, а пол усеян книгами, мягкими игрушками и… это был пистолет Нерф (прим. ред.: пистолет Нерф — это игрушечный пистолет производства «Хасбро», который стреляет поролоновыми дротиками, стрелами, дисками или пенопластовыми шариками)?

Отлично. Я ожидала увидеть Барби, но пистолеты Нерф были намного лучше. Проведя годы с мальчиками, я стала самопровозглашенным снайпером.

— Вайолет, — снова позвал Мэддокс.

Ответа не было.

— Она только что была здесь. — Его лоб наморщился. — Вайолет, если ты прячешься, пожалуйста, выйди.

Тишина.

— Вайолет. — Он направился в смежную ванную комнату, выйдя через несколько секунд, чтобы проверить под кроватью. — Может быть, она пошла на кухню.

Я последовала за ним, когда он повел меня на первый этаж. Мы как раз добрались до гостиной, когда по дому разнесся грохот.

— Черт. — Шаги Мэддокса ускорились еще в одном коридоре.

Запах сахара и ванили ударил мне в нос. Торт. Или печенье, но я предполагала торт. Когда дело доходило до сладостей, я была еще одним самопровозглашенным экспертом.

Мы завернули за угол и вошли в просторную кухню, от вида которой, как я подозревала, у большинства рестораторов потекли бы слюнки. Стоя перед захламленным островком, краснолицый мужчина в халате шеф-повара вытирал с шеи комочек теста для шоколадного торта.

Его ноздри раздувались. А пристальный взгляд был прикован к девочке в центре комнаты.

На ней была красная балетная пачка и блестящие туфельки в тон. В одной руке она держала деревянную ложку. В другой — мясницкий нож.

— Ты, должно быть, Вайолет, — сказала я.

Ангел.