Непослушная, милый и няня

Глава 6

Мэддокс

Был очень реальный шанс, что Натали Бьюкенен разрушит мой самоконтроль.

Тридцать две няни, и номер тридцать три должен был погубить меня.

Аромат ее волос окутал меня, сладкий, как самый изысканный десерт в комнате. Ее прикосновение, теплое и легкое, было идеальной лаской для моей руки. Она была прекрасна. Изящна. Обворожительна.

Но именно ее интеллект и остроумие станут моей погибелью. Это и похвала моей дочери.

Ни одна женщина, кроме моей матери, никогда не говорила, что любит Вайолет. Ни другие няни. Ни друзья. Даже Сиси. Я не мог вспомнить, когда слышал, чтобы она говорила Вайолет «Я люблю тебя».

Но Натали сказала это — имела это в виду. После всего лишь нескольких дней знакомства с Вайолет.

Я был пластилином в ее нежных руках. Один танец — и я попал в беду.

— Прости. — Я отстранился. — Это было неуместно.

Все, что я делал с ней сегодня вечером, было неуместным. Танцы. Флирт. И все же я был здесь, практически приклеенный к ней.

— Никаких извинений, — сказала она с милым румянцем на щеках. — Девочка-подросток внутри меня сейчас делает сальто назад в бассейне из-за этого комментария. Ты только что осуществил ее мечты.

— Рад, что смог помочь. — Я усмехнулся. Хотя пора было вспомнить, что Нат не была моей парой, поэтому я высвободил свою руку из ее и оглядел зал. — Как ты думаешь, кто это будет в этом году?

— Что «кто это будет в этом году»?

— Эта вечеринка должна приобрести дурную славу. Всегда найдется кто-то, кто выпьет слишком много и даст остальным повод для разговоров на весь предстоящий год.

— В самом деле? Все здесь кажутся такими… снобами — неподходящее слово. Элегантными. Собранными.

Я рассмеялся.

— Видишь женщину в сером платье вон там, у ёлки в углу?

Натали проследила за моим взглядом.

— Да.

— В последний раз, когда я был на этой вечеринке много лет назад, во время редкой поездки домой из Лос-Анджелеса, она начала раздеваться на танцполе.

— Ты говоришь о женщине, которая похожа на мою бабушку? Короткие седые волосы. Жемчужные серьги. Вероятно, ей чуть за шестьдесят.

— Она самая. Она успела раздеться, прежде чем ее муж понял, что происходит. Он примчался из бара и отвез ее домой.

Глаза Натали расширились.

— И она вернулась сюда? Я бы переехала из Бозмена к Новому году.

— Я не думаю, что она помнит, и ни у кого не хватает духу сказать ей. Это своего рода негласное правило на этой вечеринке. Что здесь происходит, то здесь и остается.

— Ааа. — Она кивнула. — Приятно это слышать.

— Я пропустил это, но в прошлом году Тобиас рассказал мне, что один из папиных друзей ходил по округе и предлагал женщинам присоединиться к нему и его жене в сексе втроем. Жена не осознавала, что происходит, пока он не нашел того, кто согласился и не представил их друг другу.

Натали хихикнула.

— Интересно, как прошел этот разговор.

— Вон они трое. — Я указал на троицу за столиком для коктейлей. Их головы были наклонены друг к другу, женщины шептались о чем-то. Мужчина продолжал смотреть на них обеих, выглядя довольным собой.

— О боже мой. — Ее глаза расширились. — Они перепихнулись, не так ли?

— Определенно. Что бы ни поддерживало магию. Хотя я не из тех, кто делится, даже с другой женщиной.

Если бы Натали была в моей постели, мы были бы только вдвоем.

Румянец на ее щеках стал еще ярче.

— Итак, эм… что еще произошло?

Следующие десять минут я развлекал ее рассказами о прошлых вечеринках. Я пропустил большинство неловких моментов, но Тобиас и Хит каждый год рассказывали мне о том, как все происходило. И я достаточно хорошо знал друзей своих родителей, чтобы пересказывать истории в лицах. Некоторые годы были не такими захватывающими, как другие, но благодаря пристальному вниманию Натали и улыбке на ее лице я продолжал говорить просто потому, что не хотел, чтобы она уходила.

— Я не ожидала ничего подобного от этой толпы. — Натали рассмеялась после моей последней истории о мужчине, который напился три года назад и убедил половину вечеринки пить текилу с тела.

— Каждый год. Люди расслабляются. И немного веселятся.

— Но текила с тела? Секс втроем? Я бы ожидала этого на вечеринке студенческого братства, а не на рождественском приеме у твоих мамы и папы. Я имею в виду… здесь мэр. И я узнала директора Хаммера из старшей школы.

— Я думаю, это довольно безопасное место. Мои родители составляют список приглашенных из тех, кого они знают, и кто не болтает лишнего. Слишком много. — Бозмен быстро расширялся, но люди, которые жили здесь поколениями пустили глубокие корни.

— В самом деле? Это на самом деле удивительно.

— О, не пойми меня неправильно. Они все разговаривают между собой, как и мы. Но обычно это не выходит дальше этой комнаты. — Я оглядел толпу, мне нравилось, что, несмотря на то, что меня не было столько лет, я чувствовал себя так, словно вернулся домой. — Я скучал по этим вечеринкам. И по Рождеству в Монтане.

— Вайолет сказала мне, что вы, ребята, переезжаете обратно. Ты взволнован?

— Да. Будет приятно побыть со своей семьей. Я буду еще больше рад, когда у нас с Вайолет появится собственное жилье. Я только на этой неделе купил кое-какую недвижимость.

— Когда ты переезжаешь?

— Я еще не назначил дату. Но надеюсь, что до начала учебного года следующей осенью. Мне нужно запустить вспомогательный офис. Построить дом. На самом деле было бы проще сделать все это, если бы я был здесь. Попытка сделать это из Лос-Анджелеса только усложняет все и занимает больше времени.

— Ты не можешь пожить какое-то время со своими родителями?

Я открыл рот, чтобы сказать ей «нет», но… Почему я не мог пожить с родителями шесть месяцев? У них был огромный дом. У нас с Вайолет было собственное пространство, и они были бы рады видеть нас под своей крышей.

— Ха.

— «Ха» что?

— Я удивляюсь, почему не подумал о переезде сюда сейчас.

Она рассмеялась.

— Наверное, потому, что сейчас середина учебного года. Родители обычно думают о том, чтобы все успеть летом.

— Верно. — Только зачем ждать? Потребуется всего лишь телефонный звонок и кое-какие документы, чтобы записать Вайолет в школу Бозмена. Она не будет в восторге от того, что покидает своих друзей, но это чувство не изменится и к следующей осени.

— Тебе нужно быть в Лос-Анджелесе по работе, если твой вспомогательный офис еще не готов? — спросила Натали.

— Нет, я могу работать в Бозмене. Моя команда не переедет, пока офис не будет готов, но, если я буду жить здесь, я смогу ускорить этот процесс. И я хочу быть здесь во время строительства дома.

— Я полагаю, твой отец построит его для тебя.

Я кивнул.

— Таков план. Хит будет руководить.

— И ты можешь быть здесь, чтобы помочь с деталями. Вайолет может сменить школу. Ты можешь работать удаленно. И вы оба можете наслаждаться зимним Бозменом.

Я уставился на нее, дважды моргнув. Она объяснила это так просто. Я хотел жить здесь. Значит, я должен жить здесь.

— Тогда я думаю… я думаю, я переезжаю сюда.

— Ты уже живешь здесь. — Она улыбнулась. — Добро пожаловать домой.

В мире не было такой приветливой улыбки, как у Натали.

— Я здесь живу, — повторил я. Произнеся это вслух, все встало на свои места. Я живу здесь. Это была не просто поездка навестить семью на праздники. Мы жили здесь. Нам пришло время жить здесь.

Список дел в моей голове взорвался.

Во-первых, мне нужно было записать Вайолет в школу. Затем организовать отправку некоторых наших вещей сюда на следующей неделе. Одежда. Игрушки. Книги. Вероятно, мне нужно будет быстро съездить в Лос-Анджелес, чтобы договориться в офисе. Мой помощник мог бы организовать сам переезд и упаковать остальные наши вещи. Нужно было уведомить няню, которую я нанял после праздников. Наш дом в Лос-Анджелесе нужно было выставить на продажу.

Я боролся с желанием отправить своему помощнику электронное письмо сегодня вечером, зная, что он бросит все, включая свои планы на отпуск, чтобы погрузиться в работу. И мне придется позвонить Сиси и рассказать ей о новом графике.

Я подавил стон.

— Ты в порядке? — Натали положила руку мне на предплечье. — Твоя улыбка погасла.

— Я просто подумал о Сиси, моей бывшей. Она знает, что мы переезжаем сюда, но я не рассказывал ей подробностей. Это будет не самый приятный разговор, если скажу ей, что это происходит, и происходит немедленно.

— А. — Натали кивнула. — Она будет с тобой спорить из-за этого?

— Как раз наоборот. — Я посмотрел на свою дочь, все еще стоящую рядом с папой. Мама присоединилась к ним, и они показывали лучшие десерты. — Сиси будет все равно. Это тяжело для Вайолет.

— О. — Натали съежилась. — Мне жаль. Тебя и Вайолет.

— Сиси была на Гавайях, когда мы уезжали сюда. Я не знаю, вернулась ли она и помнит ли вообще, что сегодня Рождество. Я не разговаривал с ней несколько недель, и Вайолет тоже. Отчасти причина, по которой мы не приезжали домой на каникулы в последние годы, заключалась в том, что в Лос-Анджелесе было проще. Мне было легче разыскать Сиси и напомнить ей, чтобы она признала Вайолет. Но в этом году… мне просто нужно было вернуться домой.

Монтана была домом.

— Я могу это понять.

— До развода мы тоже нечасто сюда приезжали. Сиси не нравится Монтана. Ей становится скучно.

— Скучно? В Бозмене?

— Ей не хватало походов по магазинам или друзей, чтобы развлечь ее, — объяснил я. — Она никогда не ладила с моими родителями. Первые пару лет после рождения Вайолет я был завален работой, и мне было легче оставаться дома. Мы приезжали сюда однажды, и все, что делала Сиси, это жаловалась, что здесь слишком холодно. Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был просто приехать без нее.

Оглядываясь назад, я понимаю, что было много вещей, которые я должен был сделать по-другому, когда дело касалось Сиси.

— Это поставило точку в разговоре. — Я вздохнул. — Прости. Я мало говорю о Сиси. В основном потому, что знаю, как она будет выглядеть в конце разговора.

— Как избалованная сука?

— В значительной степени. — Я усмехнулся. — Я никогда не хотел, чтобы люди говорили о ней плохо и рисковать тем, что Вайолет подслушает.

— Мои губы на замке.

И какие это были красивые губы.

Мимо нас прошел официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Я взял два и протянул один Натали.

— Лучше не надо. — Она отмахнулась. — У меня время поджимает. И, говоря об этом, мне лучше вернуться к твоей дочери.

— Ей хорошо с моими родителями.

— Ты платишь мне за то, чтобы я присматривала за ней.

— Было бы лучше, если бы я тебе не платил?

— Вообще-то, да. Странно получать деньги, когда я так наслаждаюсь тобой.

Я снова протянул шампанское.

— Принято.

Она взяла его и ухмыльнулась.

— Ты все равно собираешься мне заплатить, не так ли?

— Да. — Я поднес бокал к губам и улыбнулся. Сделав глоток — мои родители не экономили на шампанском, и оно было столь же вкусным, сколь и дорогим, — я поймал мамин взгляд и указал на Вайолет.

Мама помахала рукой, затем кивнула на Вайолет, одними губами произнеся:

— Она со мной.

— Спасибо, — одними губами произнес я в ответ, затем взял Натали за локоть и повел ее к двери. — Считай, что это твой перерыв.

— У меня только что был перерыв.

Я ухмыльнулся.

— И он все еще продолжается.

Она потягивала шампанское, пока я вел ее вниз по лестнице в вестибюль. Часть толпы, собравшейся ранее, рассеялась, и было не так много суеты и шума. Один из столиков у большого окна был свободен.

Я подошел и отодвинул для нее стул, затем сел сам.

— Я и забыл, какое красивое это здание.

— Я редко бываю здесь. — Она подняла свои голубые глаза к звезде на массивном дереве.

Я проследил взглядом длинную линию ее горла, жалея, что не могу вместо этого провести по ней языком. Что не могу прижаться ртом к ее пульсу и пососать.

Христос. Мой член набух под молнией — снова — и я глубоко вздохнул. Уже много лет не было женщины, которая будоражила бы мою кровь. Я даже не заботился о женщинах, и мой кулак прекрасно служил мне после развода. Но Натали…

Я был полностью под ее чарами.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я это делаю, — сказал я ей.

Ее взгляд переместился на меня.

— Что делаешь?

— Преследую нянь Вайолет.

Уголок ее рта приподнялся.

— Это то, что ты делаешь? Преследуешь меня?

— Я бы с удовольствием.

Ее улыбка стала шире.

— Я думаю, может быть, нам стоит отложить этот разговор до тех пор, пока моя работа на тебя не закончится.

— Вероятно, это было бы разумным решением. Я могу подождать неделю.

Она пожала плечами.

— Посмотрим.

— Посмотрим? — Это было не то восторженное согласие, которого я ожидал. Она сказала мне, что я нравился ей в старших классах. Что она была влюблена в меня. На этом все закончилось? Я мог бы поклясться, что нравлюсь ей, но… — Я неправильно понял?

— Мэддокс, ты только тридцать минут назад решил переехать сюда. Когда ты это сделаешь, Вайолет понадобится все твое внимание. И, похоже, у тебя много чувств к твоей бывшей жене. Поэтому… посмотрим.

Черт. Завязать отношения на данном этапе было бы сложно. У меня не было ничего, что я мог бы дать. Но для Натали я бы нашел.

— Ты права насчет Вайолет. Ей действительно нужно мое внимание. Но что касается Сиси, то у меня нет чувств к ней. Я разлюбил ее три года назад, когда мы развелись. Возможно, даже раньше, если быть честным. То, как она обращалась с Вайолет… Ну, я не смог любить такую женщину.

— Могу я задать тебе очень личный вопрос, который ты имеешь полное право проигнорировать и сказать мне не лезть не в свое дело?

— Конечно. — Я ухмыльнулся, сомневаясь, что есть много такого, чего я бы ей не сказал. Сегодня вечером, после того, как мы вместе станцевали один танец, у меня словно пропал фильтр.

— Сиси ужасна. — Натали сделала кислое лицо. — Почему ты женился на ней?

— Теперь ты говоришь как моя мать.

— Прости. Нам не обязательно говорить об этом.

— Нет, все в порядке. — Я вздохнул и сделал глоток шампанского. Говорить о Сиси всегда было нелегко, но Натали заслуживала подробностей. — Она не всегда была ужасной. Или я этого не видел. Сиси красива и жизнерадостна. Мы познакомились в колледже, и она была той девушкой, к которой все тянулись. Она всегда готова к вечеринкам. Ее смех заразителен. А я был молодым парнем, у которого много чего происходило, и она сделала мою жизнь… светлее.

Натали поерзала, опершись локтями о стол. Она внимательно слушала. Во время вечеринки. На танцполе. Даже в комнате, полной людей, она слушала. Сосредоточенность Натали вызывала привыкание.

Сиси всегда краем уха следила за происходящим, сводя разговоры к минимуму, если только они не касались ее. И она бы никогда не позволила мне увести ее с вечеринки.

— Когда мы только начали встречаться, я только начинал с «Мэдкаст», — сказал я. — Я надрывался, чтобы получить высшее образование и запустить компанию с нуля. Сиси вытаскивала меня из дома и водила в бар, где мы отрывались несколько часов. В то время мне это было необходимо. Я попросил ее выйти за меня замуж перед выпуском. Вскоре после этого мы поженились. И все было хорошо. Пока…

— Вайолет, — прошептала она, на лице Натали была написана частичка душевной боли, которую я испытывал к своей дочери.

— Да. — Я кивнул. — Сиси принимала противозачаточные. Она пропустила слишком много времени между уколами и забеременела. После этого все изменилось. Ушла веселая женщина, которая добавляла немного легкомыслия в мою жизнь. Она ненавидела, что я так много работаю. Оглядываясь назад, я понимаю, что у нее было на это право. Когда «Мэдкаст» начал подниматься, я все время работал. Я был с ней только на одном приеме врача, а когда у нее начались схватки, я был на совещании и пропустил ее звонки, поэтому она поехала в больницу одна.

Натали поморщилась.

— Ооо.

— Не самый приятный момент для меня.

— Мой папа всегда говорил, что нужны двое, чтобы отношения наладились. Или не наладились.

— В этом он прав. Я подвел Сиси. Я не буду винить в распаде нашего брака только ее. Но я возложу на нее ответственность за то, как она обошлась с Вайолет. Наша дочь невиновна. Она всего лишь маленькая девочка. Возможно, Сиси и не хотела быть матерью, но она мать.

— Это справедливо.

— Однажды Сиси решила, что мы больше не те, кто ей нужен. Она не хотела остепеняться. У нее был роман, она влюбилась в парня, с которым познакомилась в спортзале. В какую-то модель. Это был конец. Я даже не могу сказать, что был расстроен. У нас все было кончено задолго до этого. Развод просто сделал все официальным.

— И ты боролся за Вайолет.

— Я всегда буду это делать. — Я кивнул. — Я остался в Лос-Анджелесе, надеясь, что Сиси внезапно изменится, но я просто обманывал себя и усложнял жизнь Вайолет. Сиси путешествует. Она с тем же парнем. Они скачут по всему миру, публикуя фотографии ее гламурной жизни, оплаченные деньгами, которые она заработала, передав мне опекунство над Вайолет.

Взгляд Натали смягчился.

— А ты публикуешь фотографии Вайолет, потому что она — очарование в твоей жизни.

— Да. Вчера я опубликовал снимок, на котором она пускает пузыри…

— В джакузи. Я видела. Это было так мило.

— Ты искала меня?

— Конечно. Сегодня я просматривала твой Инстаграм. Именно так взрослые женщины в наши дни изучают красивых мужчин. Тебе стоит сделать свой аккаунт приватным.

Я усмехнулся.

— Принято к сведению.

— Для протокола, я думаю, ты поступаешь правильно. Переезжая сюда. Создавая новую жизнь для Вайолет.

— Спасибо. — Я отсалютовал ей своим шампанским, затем осушил свой бокал.

Натали сделала то же самое, и поставив свой бокал, она одарила меня еще одной из своих опасных улыбок.

— Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не поцеловать тебя, просто чтобы посмотреть, каково это будет. — Признание прозвучало без каких-либо сдерживаний или сожалений.

— О, это было бы фантастически. — Она наклонилась немного ближе, поддразнивая. — Я очень хороша в поцелуях.

— В этом я не сомневаюсь.

— Но… — Она покачала головой. — Я все еще твоя сотрудница.

— Я подумываю о том, чтобы уволить тебя.

Она рассмеялась, и этот приятный звук разнесся по вестибюлю.

Когда я в последний раз с кем-то так откровенно разговаривал? Единственными людьми, которые действительно знали, что произошло с Сиси, были мои родители и братья. Поделиться этим с Натали было так же естественно, как дышать. Она была очаровательной, настоящей и честной. С ней все казалось… легким.

Мне бы не помешало немного легкости в моей жизни.

Прядь волос упала ей на щеку. Я протянул руку и заправил ее ей за ухо, заработав тихий вздох, когда кончики моих пальцев коснулись ее кожи.

Теперь, когда она привлекла мое внимание, я изо всех сил старался отвести взгляд, даже когда краем глаза заметил красную вспышку.

Натали была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

За исключением очень хорошенькой и очень сердитой маленькой девочки, шедшей в нашу сторону.