Несостоявшийся император. Александр Михайлович

Глава 10 КАК САНДРО ПОПЫТАЛСЯ СТАТЬ ГЕНЕРАЛ-АДМИРАЛОМ

Поступив во флот, наш герой, естественно, не собирался всю жизнь плавать на кораблях по Тихому океану или стать начальником военно-морской базы на Балтике или Черном море. Уже мичманом Александр Михайлович поставил себе цель стать генерал-адмиралом и возглавить Морское ведомство.

Что же это за звание — генерал-адмирал, столь странно звучащее для современного читателя? Раскроем том VII «Военной энциклопедии», выпущенный в 1912 г. Там сказано: «Генерал-адмирал, высший чин во флоте, по табели о рангах стоит наравне с генерал-фельдмаршалом, в I классе; границы власти и влияния этого чина точно в законах не определены».

Звание генерал-адмирала было введено Петром I в 1708 г. Первым генерал-адмиралом был назначен Ф.М. Апраксин, в его функции входило командование Балтийским флотом. 20 декабря 1762 г. генерал-адмиралом был назначен великий князь Павел Петрович, которому в ту пору было восемь (!) лет. Он сохранял это звание пожизненно. Затем должность была вакантна целых 30 лет, а 22 августа 1831 г. император Николай I назначил генерал-адмиралом своего второго сына Константина, которому было 4 года. И, наконец, в 1880 г. генерал-адмиралом стал великий князь Алексей Александрович.

Нетрудно представить, какая чехарда творилась в Морском ведомстве, если права и обязанности главы флота вообще не были определены законами и уставами. Александр Михайлович в воспоминаниях дал портрет последнего русского генерал-адмирала — великого князя Алексея Александровича, «который пользовался репутацией самого красивого члена императорской семьи, хотя его колоссальный вес послужил бы значительным препятствием к успеху у современных женщин. Светский человек с головы до ног, Beau Brummell[20] и бонвиан, которого баловали женщины, Алексей Александрович много путешествовал. Одна мысль о возможности провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку. Но он состоял на государственной службе и занимал, как это ни странно, должность генерал-адмирала Российского Императорского флота. Трудно было себе представить более скромные познания по морским делам, чем у этого адмирала могущественной державы. Одно только упоминание о современных преобразованиях в военном флоте вызывало болезненную гримасу на его красивом лице. Не интересуясь решительно ничем, что бы не относилось к женщинам или к напиткам, он изобрёл чрезвычайно удобный способ для устройства заседаний Адмиралтейств-совета. Он приглашал его членов к себе во дворец на обед, и после того как наполеоновский коньяк попадал в желудок его гостей, радушный хозяин открывал заседание совета традиционным рассказом об одном случае из истории русского парусного военного флота. Каждый раз, когда я сидел на этих обедах, я слышал из уст великого князя повторение рассказа о гибели фрегата “Александр Невский”, происшедшей много лет тому назад на скалах датского побережья вблизи Скагена. Я выучил наизусть все подробности этого запутанного повествования и всегда из предосторожности отодвигался немного со стулом от стола в тот момент, когда, следуя сценарию, дядя Алексей должен был ударить кулаком по столу и воскликнуть громовым голосом:

— И только тогда, друзья мои, узнал этот суровый командир очертания скал Скагена.

Его повар был настоящим артистом, и адмиралы ничего не имели против того, чтобы ограничить дебаты совета пределами случая с “Александром Македонским”».

Алексей Александрович был конкурентом и личным врагом Александра Михайловича, но тем не менее всё сказанное — сущая правда.

Алексей Александрович родился 2 января 1850 г. и в этот же день был зачислен императором Николаем I в Гвардейский экипаж, то есть с рождения был предназначен к морской службе. В 1857 г. великий князь имел уже чин мичмана, а с 1860 г. начал плавать на разных судах во внутренних и заграничных морях под руководством своего воспитателя адмирала Посьета.

13 сентября 1878 г. фрегат «Александр Невский», на котором великий князь служил в чине лейтенанта, возвращался в Россию и потерпел аварию у берегов Ютландии.

В 1870 г. Алексей Александрович совершил путешествие по внутренним водным путям из Петербурга в Архангельск, после чего в должности вахтенного начальника на корвете «Варяг» вернулся морем в Кронштадт.

В 1871-1873 гг. великий князь совершил дальнее плавание на фрегате «Светлана» — в Северную Америку, Японию и Китай, и вернулся в Петербург сухим путём через Сибирь.

По возвращении из плавания Алексей Александрович был произведён в капитаны 1 ранга, назначен исполняющим обязанности командира Гвардейского экипажа, а в феврале 1874 г. он стал командиром фрегата «Светлана».

Одновременно великий князь пребывал членом кораблестроительного и артиллерийского отделений Морского технического комитета (МТК), начал принимать участие в деятельности Морского ведомства.

Во время войны с Турцией 1877-1878 гг. Алексей Александрович в чине контр-адмирала состоял на Дунае начальником всех морских команд и за провод понтонов из Никополя в Систово мимо неприятельских позиций и охранение переправы армии был награждён золотой саблей и орденом Святого Георгия IV степени.

В 1880 г. великий князь был назначен генерал-адъютантом, а следующем году — членом Государственного Совета.

В 1882 г., с восшествием на престол императора Александра III, Алексей Александрович вступил в управление Морским ведомством вместо великого князя Константина Николаевича. В следующем году Алексей Александрович получил звание генерал-адмирала.

Итак, блестящая карьера, не хуже, чем у Бонапарта, но увы, увы... Алексей Александрович годился в лучшем случае на должность вахтенного начальника.

Генерал от инфантерии Н.А. Епанчин описал эпизод из жизни своего отца, начальника Морской академии. Ряд офицеров-двоечников надлежало отчислить из Академии за неуспеваемость. «По докладе третьего списка Великий князь Алексей Александрович спросил моего отца, что можно сделать, чтобы не отчислять их от Академии; отец мой доложил, что это невозможно, так как, по уставу, они должны быть отчислены.

На это Великий князь Алексей Александрович сказал: “Алексей Павлович, ведь мы с вами не авгуры; будем говорить откровенно, неужели из-за того, что эти офицеры не имеют установленных баллов, их надо отчислить от Академии? Вот я никаких этих девиаций, навигаций и пр. не знаю, а я генерал-адмирал”»[21].

А вот мнение знаменитого кораблестроителя академика А.Н. Крылова: «В 1882 г. вместо Константина на пост генерал-адмирала и главного начальника флота и Морского ведомства был назначен великий князь Алексей Александрович, про которого на вопрос: “Что такое Алексей?” — острослов Михаил Ильич Кази (долгое время бывший начальником Балтийского завода) ответил: “Семь пудов августейшего мяса”.

За 23 года его управления флотом бюджет возрос в среднем чуть ли не в пять раз; было построено множество броненосцев и броненосных крейсеров, но это “множество” являлось только собранием отдельных судов, а не флотом»[22].

Кто-то из августейшей семьи бросил в обиход остроту: «Жизнь дяди Алексея занимают неповоротливые броненосцы и вёрткие дамы!» Нетрудно догадаться, кого в те времена именовали «вёрткими дамами».

В 27 лет у Алексея Александровича был скандальный роман с семнадцатилетней Сашенькой Жуковской, дочерью поэта и воспитателя цесаревича Александра В.А. Жуковского.

В 1871 г. Сашенька забеременела, а взбешённый Александр II отправил непутёвого сына куда подальше — на «Светлане» в трёхлетнее плавание. Алексей писал Сашеньке страстные письма, а во время стоянки фрегата в Марселе, в самом злачном заведении «с дамами» великий князь затеял пьяную драку и был арестован полицией и за хулиганство приговорён к крупному штрафу. Но вместо лейтенанта великого князя Алексея Александровича пришёл лейтенант Е.И. Алексеев[23]. Но французские репортёры быстро разобрались, кто был законным сыном Александра II, а кто — приблудным бастрюком.

В Японии Алексей традиционно обзавёлся «походной женой». А 14 ноября 1871 г. в Зальцбурге у Сашеньки родился сын, названный Алексеем. В марте 1884 г. император Александр III по просьбе брата дал мальчику имя и титул — граф Алексей Алексеевич Белевский-Жуковский. Белёвский — по названию имения В.Л. Жуковского вблизи города Белёва. Сам Жуковский был внебрачным сыном помещика Бунича и рабыни-турчанки, которые никакого отношения не имели к Белёвским удельным князьям[24]. Так Романовы издевались над памятью князей Рюриковичей, присваивая их титулы своим бастардам, а по-русски, бастрюкам.

А ещё до этого императорским повелением от 10 (22) мая 1875 г. Сашеньке было положено пожизненно выплачивать 25 тысяч рублей ежегодно. Примерно так же оплачивались похождения и других великих князей.

Широкий резонанс получила связь великого князя Алексея со своей родственницей, графиней Зинаидой Богарне, герцогиней Лейхтенбергской. Как писала Зоя Белякова: «Сплетничали о menage royal а trois [здесь: любовь втроём], о рогоносце-муже герцоге Евгении Лейхтенбергском, внуке Николая I и правнуке Наполеона. Герцог Евгений неоднократно был бит исполином Алексеем на пороге собственной спальни в доме на Английской наб., д. 44, и тщетно пытался жаловаться Александру III на темпераментного кузена и друга детства. Монарх резко высмеял незадачливого мужа. Евгению оставалось безропотно спать на диване в своём кабинете. Зинаида Дмитриевна каталась с Алексеем по Петербургу в открытом экипаже, откровенно демонстрировала бриллианты, подаренные любовником, а Алексей платил по счетам Зины и её пьяницы-мужа в Европе и в России. Графиня хозяйничала на приёмах в Алексеевской дворце, составляла списки приглашённых по своему усмотрению...

Много шума наделали скандалы из-за попыток Алексея содержать яхту “Зина”, принадлежавшую Лейхтенбергским, на рейде за казённый счёт. Он же выделил яхту “Увалень” для сопровождения “Зины”»[25].

В 1899 г. Зинаида Дмитриевна в расцвете лет умерла от рака. А великий князь Алексей быстро утешился в постели француженки Элизы Балетты, в 1891-1906 гг. выступавшей в составе французской труппы на сцене Михайловского театра.

При таком генерал-адмирале казнокрадство в Морском ведомстве приняло чудовищные размеры. Военная политика велась не в интересах государства, а ради наживы кучки воров и их метресс.

На фоне Русско-японской войны и первой русской революции наши историки как-то не заметили грандиозной аферы, связанной с постройкой морского порта и крепости в Либаве. Казалось, сама природа исключила создание там большой военно-морской базы — низменный песчаный берег, малые глубины, подвижные пески, отсутствие закрытой от ветров якорной стоянки. Не было условий там и для создания сухопутной крепости. Вне линии фортов предполагаемой крепости находились господствующие Гробинские и Капсиденские высоты. Тем не менее проект постройки порта и крепости был утверждён Александром III 30 августа 1892 г. Только постройка крепости должна была обойтись в 15,5 миллиона рублей.

Единственным преимуществом Либавы был незамерзающий порт. Но зато германская граница находилась всего лишь в тридцати вёрстах. Германский флот имел рядом несколько удобных якорных стоянок, а у русского флота к 1892 г. ближайшая крупная военно-морская база была за много сотен миль — в Кронштадте.

С одной стороны, постройка порта и крепости была наглым вызовом Германии, поскольку использование Либавы стало бы целесообразным лишь в ходе наступательных действий на суше и на море. А с другой стороны, это была ловушка для русского флота, который легко мог быть блокирован даже слабейшим противником. Либавская военно-морская база не годилась для оборонительной войны ни с Германией, ни тем более с Англией.

Наиболее дальновидные военные и сановники предлагали вместо Либавы построить незамерзающий порт на севере вблизи современного Мурманска. Активно поддерживали этот проект адмирал С.О. Макаров и министр финансов С.Ю. Витте. Кстати, в 1894 г. Витте лично ездил осматривать место для порта. Порт на севере (основной вариант места постройки — Екатерининская гавань) имел огромное стратегическое значение. В случае коалиционной войны с Францией против Германии связь с Францией могла обеспечиваться только через северные моря. В случае конфликта с Англией на Екатерининскую гавань могли базироваться русские крейсера, оперирующие на британских коммуникациях в Атлантике.

Но зато строительство порта в Либаве было более удобно большой группе казнокрадов, сплотившихся вокруг тучной фигуры великого князя Алексея Александровича.

Витте позже писал в своих мемуарах: «Когда я пришёл к императору с первым моим всеподданнейшим докладом, то Николай II встретил меня чрезвычайно ласково: он знал, что отец его относился ко мне особливо благосклонно, и, кроме того, когда он, ещё будучи совсем молодым человеком, всегда ко мне благоволил, что и выказывал в комитете Сибирской железной дороги, в коем он был председателем.

Когда я приступил к докладу, то вопрос, который мне задал император Николай, был следующий: “А где находится вага доклад о поездке на Мурман? Верните мне его”.

Я доложил государю, что доклада этого его покойный отец мне не возвращал. Тогда государь сказал мне, что доклад этот ему читал (или показывал) покойный император ещё в Беловежском дворце (где Александр III находился ранее, нежели переехал в Ливадию) и что на докладе этом императором Александром III сделаны некоторые резолюции.

Я снова подтвердил, что доклада этого я обратно не получал. Николай II был очень этим удивлён и сказал, что непременно его разыщет.

В следующую пятницу (мои доклады всегда были по пятницам) государь сказал мне, что он нашёл доклад, и стал говорить со мною о том, что он считает необходимым привести в исполнение этот доклад, и прежде всего главную мысль доклада — о том, чтобы устроить наш морской опорный пункт на Мурмане, в Екатерининской гавани. Затем государь говорил о том, что не следует осуществлять проекта грандиозных устройств в Либаве, так как Либава представляет собою порт, не могущий принести России никакой пользы, вследствие того что порт этот находится в таком положении, что в случае войны эскадра наша будет там блокирована. Вообще император высказался против этого проекта...

Император Николай II хотел немедленно объявить указом о том, что основной военный порт должен быть устроен на Мурмане, в Екатерининской гавани, причём Екатерининская гавань должна быть соединена железной дорогой с одной из ближайших станций прилежащих к Петербургу железных дорог...

Прошло месяца 2-3, и вдруг я прочёл в “Правительственном вестнике” указ императора Николая II о том, что он считает нужным сделать главным нашим морским опорным пунктом Либаву, и осуществить все эти планы, которые на этот предмет существуют, и назвать этот порт портом императора Александра III во внимание к тому, что будто бы это есть завет императора Александра III.

Меня этот указ чрезвычайно удивил, так как мне было известно, да и сам император мне говорил, что покойный император Александр III не только держался совсем другого мнения, но за несколько месяцев до своей смерти на моём всеподданнейшем докладе (который, вероятно, находится в личном архиве императора Николая II) высказал совершенно противоположное мнение.

Через несколько дней после появления этого указа ко мне явился Кази, человек очень близкий к великому князю Константину Константиновичу, и говорил мне, что вот как великие князья, пользуясь молодостью императора, пользуясь тем, что император только что вступил на престол и, так сказать, ещё не окреп, злоупотребляют своим влиянием. Кази рассказал мне, что после указа о Либавском порте император Николай II приехал к великому князю Константину Константиновичу и со слезами на глазах сетовал великому князю о том, что вот генерал-адмирал великий князь Алексей заставил его подписать указ, указ, который совершенно противоречит его взглядам и взглядам его покойного отца. Отказать же ему в этом император Николай II не мог, так как великий князь поставил этот вопрос таким образом, что если этого не будет сделано, то он почтёт себя крайне обиженным и должен будет отказаться от поста генерал-адмирала»[26].

Николай уступил, и строительство Либавского порта продолжалось. Мало того, Николай II издал указ, которым Либавский порт был переименован в порт Императора Александра III.

Буквально в песок уходили миллионы рублей. Только на оборудование порта ушло свыше 45 миллионов рублей. Общие же расходы подсчитать невозможно, поскольку они шли по разным ведомствам и по десяткам статей. А между тем требовались огромные средства для освоения Дальнего Востока. Либаву строили, экономя на строительстве крепости в Порт-Артуре. Для сравнения приведу состав береговой артиллерии Порт-Артура (перед началом осады) и Либавы.

Надо ли говорить, какую роль могли сыграть десятки миллионов рублей, потраченные на Либаву, если их своевременно переадресовали бы на Дальний Восток.

Порт-Артур был взят японцами, а 27 июня 1907 г. решением Совета государственной обороны Либавская крепость была упразднена.

25 апреля 1915 г. германские войска с ходу овладели Либавой. В том же году России пришлось начать строительство порта у Мурманска и железной дороги к нему.

Материальные потери, понесённые Россией в результате преступной либавской авантюры, превысили материальный ущерб, связанный с утратой Порт-Артура.

В 1928 г. Либаву посетил американский журналист, который с удивлением бродил по безлюдным кварталам пустых казённых зданий, по развалинам огромной крепости и осматривал огромный порт, вход в который затянуло песком. В своём репортаже о Либаве он провёл аналогию с романом Г. Уэльса «Война миров».

Казалось бы, нашему герою не представляло особого труда скинуть с должности генерал-адмирала «семь пудов августейшего мяса». Александр Михайлович, как и Алексей Александрович, приходился внуком императору Николаю I, но зато он был намного умней, пока не замечен в столь скандальных связях, наконец, он был царским шурином.

Главным козырем Александра Михайловича являлось его влияние на Ники. Они были товарищами в детских и не совсем детских играх. Ники был благодарен шурину за его поддержку в сватовстве Алисы. Наконец, молодой император с первых дней царствования жаждал избавиться от опеки своих дядей, сыновей Александра II.

Умный Александр Михайлович не довольствуется дворцовыми интригами, а впервые в доме Романовых начинает кампанию в прессе, пытаясь завоевать симпатии как морских офицеров, так и всей образованной части общества.

По его указаниям и под его редакцией в 1891 г. издаётся первый отечественный военно-морской справочник «Военные флоты иностранных государств». В красиво оформленной книге имелись большие фотографии боевых кораблей всего мира, включая и Россию. К сожалению, объем текстовой информации был недостаточен для специалистов, но справочник предназначался вовсе не для них. Книга была с восторгом встречена во флоте и в обществе. С новейшими изменениями справочник переиздавался в 1892, 1893, 1895,1897, 1899, 1901, 1904 и 1906 гг.

Адъютант Александра Михайловича капитан 2 ранга Николай Николаевич Беклемишев начал издавать журнал «Море и его Жизнь». О цели издания сего журнала можно было легко догадаться по первому номеру. На обложке красовалось большое фото Александра Михайловича. Журнал издавался в роскошном переплёте и имел массу иллюстраций. Наряду с научными статьями в журнале публиковались стихи флотских офицеров и даже фантастический рассказ о бое Черноморского флота с двумя английскими эскадрами в Мраморном море.

В 1892-1893 гг. вышло роскошное двухтомное издание большого формата: Г.И. Раде «23 000 миль на яхте “Тамара”. Путешествие великих князей Алексея и Сергея Михайловичей в 1890-1891 гг.».

Наконец, в конце 1895 г. Александр Михайлович составляет докладную записку «О мерах по усилению нашего флота в Тихом океане». Там много дельных мыслей, оправдавшихся позднее прогнозов, но главная идея — несостоятельность морской политики генерал-адмирала.

Александр Михайлович издаёт эту докладную записку и подносит экземпляр императору. Следует заметить, что в феврале-апреле 1896 г. Александр Михайлович с женой почти ежедневно видится с царём — то они завтракают или обедают у Ники, то Ники едет к Сандро и Ксении; играют в рулетку, карты, «возятся на катке» и т.д. Александр Михайлович использует любой повод, чтобы доказать неспособность Алексея управлять флотом. Иногда он говорил часами, ссылаясь на военную историю, экономику и прецеденты в иностранных флотах.

Увы, Ники физически не мог слушать длинные речи, он быстро переставал понимать их суть. В конце концов, царь прерывал приятеля какой-либо шуткой. Как-то Александр Михайлович опешил от неуместной остроты. Тогда Ники едко сказал:

— Сандро, ты как-то уменьшился ростом и потерял силу голоса!

Наконец Сандро заявил в лоб:

— Управлять флотом в стиле восемнадцатого века, как это делает дядя Алексей, нельзя!

Николай наморщил лоб и монотонно проговорил:

— Я знаю, что ему это не понравится. Говорю тебе, Сандро, что он этого не потерпит.

— В таком случае, Ники, ты заставишь его потерпеть. Это твой долг перед Россией.

— Но что я могу с ним сделать?

— Ты ведь царь, Ники. Ты можешь поступить так, как это необходимо для защиты наших национальных интересов.

— Всё это так, но я знаю дядю Алексея. Он будет вне себя. Я уверен, что все во дворце услышат его крик.

— В этом я не сомневаюсь, но тем лучше. Тогда у тебя будет прекрасный повод уволить его в отставку и отказать ему в дальнейших аудиенциях.

— Как я могу уволить дядю Алексея? Любимого брата моего отца! Знаешь что, Сандро, я думаю, что мои дяди правы: за время пребывания в Америке ты там стал большим социалистом.

Николай, по своему обычаю, менял точку зрения чуть ли не ежедневно. Он чувствовал правоту Александра, но не решался уволить генерал-адмирала. Ряд историков утверждают, что он боялся дядю Алексея, другие говорят, что он не хотел обижать любимого дядю. На самом же деле Николай абсолютно ничего не понимал в военно-морских делах и просто не хотел чего-либо менять. Ведёт дела худо-бедно дядя Алексей, ну и пусть, главное, чтобы хуже не было.

Свою роль сыграла и поддержка Алексея Александровича министром финансов Витте. Замечу, что в конце XIX в. министр финансов в России играл куда большую роль, чем после 1917 г. Витте же тогда был самой сильной политической фигурой. Он прекрасно сознавал, что умственные способности великого князя Алексея Александровича не позволяют ему управлять Морским ведомством, но смертельно боялся и ненавидел великого князя Александра Михайловича.

Из дневника царя: 22 апреля [1896 г.]. Понедельник.

«День стоял серый, но тёплый. За докладом с Чихачовым имел с ним крупный разговор по поводу книжки Сандро “О мерах по усилению нашего флота в Тихом океане”. Он опровергал его доводы, а я их защищал... Гуляли под небольшим дождём. После обеда подарил Аликс именные вещи. К вечернему чаю приехали Ксения и Сандро».

26 апреля.

«Завтракал с нами д. Алексей. Имел с ним окончательное объяснение: он хочет оставить флот и уйти вместе с Чихачовым. Приятное положение для меня!»

В итоге, на беду России, великому князю Алексею Александровичу удалось удержать свой пост. Дело шло к Цусиме.