Неспортивное поведение

ГЛАВА 10

МИЛЛЕР

— Он буквально висел на телефоне последние полчаса. — Санчес кивнул головой в направлении Джекса. — Чувак, знаю, это звучит безумно, но думаю… думаю, Джекс пишет смс-ки.

— Это определенно что-то вроде Армагеддона вселенских масштабов, — согласился я, закончив с поднятием штанги и спрыгнув со скамейки, освобождая место для Санчеса. — Он даже не закончил подъем.

— Джекс, — просипел Санчес, поднимая штангу со стойки, — не останавливается из-за всякого дерьма, ты же видел, как он тренируется. Словно его преследуют гребаные поедающие плоть зомби.

— Еще два. — Я на всякий случай подсунул руку под штангу. — Наверное, нам стоит украсть его телефон.

— Похоже, когда мы поднимаем штангу, мужик, то думаем одинаково, потому что я только что пытался найти способ взломать его пароль.

— День рождения.

Санчес закончил упражнение и схватил полотенце.

— Черт, мужик, это же Джекс. Ты действительно думаешь, что у него все еще день рождения в качестве пароля? Он не такой ленивый, как мы. — Мы оба посмотрели за спины, где в добрых трех метрах от нас стоял наш друг.

Джекс опустил телефон и улыбнулся.

— Он только что… — Санчес шлепнул меня полотенцем. — Он улыбнулся? Глядя на телефон? Ты это видел?

Я не мог поверить своим глазам. Джекс Ромонов писал сообщения какой-то цыпочке, и судя по выражению его лица, чертовски горячей цыпочке.

— Джекс! — позвал я. — Ты будешь заниматься?

— Ох. — Он закашлял в ладонь, положил свой телефон на пол, и медленно пошел ко мне. — Прости, просто я писал смс.

— Кому? — Улыбка Санчеса превратилась в ухмылку.

Джекс нахмурился и лег на скамейку, а я приготовился его страховать.

— Как насчет: это не твое чертово дело?

Джекс поднял штангу со скамейки и начал серию поднятий. Когда он сделал последнее, подошел Санчес и нажал на штангу, практически прижимая ее к груди Джекса.

Джекс застонал, пытаясь ее отпихнуть.

— Какого черта, чувак? — заорал он, его руки тряслись. — Ты пытаешься меня убить?

— Посмотрим, — усмехнулся Санчес. — Кому ты писал?

— Здесь два по двадцать, ты, засранец! — прошипел Джекс, его лицо покраснело.

Санчес присвистнул.

— Вау, мужик, я не знал. Это действительно тяжело. Не так ли, Миллер?

Я кашлянул со смешком.

— Определенно.

— Просто скажи нам, кому ты писал, и я сниму штангу.

— Это, это… — Джекс попытался пнуть Санчеса ногами, потерпел неудачу, сдался и хмуро на него посмотрел. — Я скажу ребятам из линии защиты, чтобы на следующей неделе они вас обоих вырубили, применяя любые способы.

Санчес зевнул.

Я вздохнул.

— Кто это?

— Ребята, вы что делаете? — закричала Кинси, подбегая к секции поднятия тяжестей с Эмерсон на хвосте. — Прекратите! Вы можете его убить! Здесь, по крайней мере, два по двадцать пять. Вы же знаете, что его максимум — всего лишь пятьдесят!

— С ним все в порядке. — Санчес надавил сильнее. — Плюс руки Миллера прямо под штангой, так что она никуда не денется, пока Джекс не скажет, кому писал смс.

— Какого хрена? Это, что, средняя школа? — Джекс закатил глаза.

— Писал смс? — глаза Кинс загорелись, и через несколько секунд она была рядом со мной. — Ты писал смс?

— Я постоянно пишу смс! — заорал Джекс.

Парень чересчур сильно напрягался из-за нескольких сообщений. Я бы поспорил на весь мой контракт, что он писал девушке. И просто хотел узнать, какой.

Эмерсон ухмыльнулась, стоя рядом с Кинси.

— Может, нам стоит просто взять его телефон и посмотреть?

— Неси его сюда. — Кинс протянула ей руку.

— Кинс, — голос Джекса был умоляющим. — Не смей.

— Ты запер меня в шкафу во время школьного бала, — сказала Кинси. Эмерсон с хлопком положила телефон в ее руку. — Я посмею в любое чертовое время, когда захочу.

— Поверить не могу в это дерьмо, — пробормотал Джекс.

— Серьезно? — Я посмотрел на Кинс. — Ты знаешь пароль каждого?

— Это ее дар, — вздохнула Эмерсон. — Она хакнула меня в считанные секунды. Не знаю, как она это делает.

— Это чертовски сильно бесит! — заорал Джекс, отбиваясь от Санчеса, который все еще громко смеялся.

Кинс быстро ввела пароль.

— Не может быть! — охнула она.

— Что! — воскликнули все мы, почти забыв про Джекса, пока он не заорал.

Санчес поднял штангу и положил ее на стойку, а затем подошел к Кинс. Мы столпились вокруг нее, как дети, которые сплетничали от нечего делать, в то время как Джекс то матерился, как матрос, то кричал, то сбрасывал на пол полотенца.

— Харли. — Кинс быстро спрятала телефон. — Эх, брат, я не думала, что в тебе это есть. Я имею в виду, что дала ей твой номер, потому что она сказала, что хочет извиниться, но это…

Ее улыбка была широкой, полной надежды. Боже, как же прекрасна она была, когда улыбалась.

Я заблокировал свои чувства.

Одно дело было вожделеть ее, желать ее. И совсем другое — хотеть большего… думать о том, что что-то большее было возможно после всего дерьма, которое произошло в прошлом году. Я был слишком измотан, чтобы быть кем-то большим, чем ее другом, хотя последние двенадцать часов мои действия и слова были полной противоположностью обещанию, которое дал сам себе.

Обещал, потому что выражение ее лица, практически разбивало мое сердце.

Но после прошлой ночи, ее признания, дивана — вернулся к исходной точке.

Хочу ее обнаженную подо мной.

Больше одного раза.

Больше.

Просто хочу большего.

Проклятье.

— Ребята! — Кинс заблокировала телефон и бросила его разозленному Джексу. — Судя по тому, что вырисовывается, думаю, Джекс скоро кое с кем переспит.

Санчес начал медленно хлопать, а лицо Джекса стало ярко-красным.

Мы с Эмерсоном дали друг другу «пять». Кинс принялась пританцовывать, и ее задница крутилась передо мной достаточно долго, чтобы у меня пересохло во рту.

Эм толкнула меня в ребра.

— Ты собираешься это сделать?

— Заткнись.

Она подняла руки вверх, имитируя невинность, и подмигнула.

Настала моя очередь краснеть.

— Все в порядке, ты знаешь, — прошептала она, пока Санчес и Кинс продолжали безжалостно поддразнивать Джекса, в том числе планировали, какой наряд он оденет для свидания завтра вечером.

Я прикинулся идиотом.

— Что?

— То, что она тебе нравится.

— Ого, мы действительно вернулись в среднюю школу, не так ли?

Эм хихикнула.

— Хм, в средней школе мы чуть не стали причиной увольнения учителя.

— Боже, миссис Перкинс была самой худшей!

— Помнишь, как она сказала нам, что мы закончим в тюрьме?

Я обхватил рукой ее плечи и слегка приобнял.

— Кто, черт возьми, говорит такое одиннадцатилетним детям? Ты плакала в течение двух дней и говорила, что не выживешь в месте, где тебе не позволят творчески самовыражаться.

Она застонала, спрятав голову у меня на груди. Боже, как же сильно я скучал по Эм, но все было иначе, держать ее в руках ощущалось иначе, словно часть моей жизни вернулась, но немного по-другому. Мы не подходили так, как раньше. Мы были друг у друга, просто не так, как я всегда себе представлял.

— Признайся, я была ботаном. Ты взял меня под свое крыло, потому что я была единственной девочкой в школе, которая приносила дополнительные фруктовые батончики.

— С «Пауэр Рэнджерами». Иногда мне все еще хочется поесть тех, что в синей упаковке.

— Ты больной человек.

— Сейчас они по пять долларов за две штуки в продуктовом магазине на углу. Возможно, я мог бы снабдить тебя несколькими, если ты окажешь мне услугу.

Она посмотрела на меня этими своими прекрасными карими глазами.

— Я не украду талисмана «Смельчаков».

— Тогда мы учились в школе, и ты абсолютно точно превзошла себя на том видео, выложенном в интернете, где ты в мужской уборной с ногой в унитазе. Ужасное укрытие, но кто я такой, чтобы осуждать?

— Заткнись. — Она толкнула меня. — Что это за услуга?

— Узнай, почему у нее кружится голова.

Эм нахмурилась.

— Она — это Кинс?

— Да. — Я сглотнул. Мои глаза нашли Кинс, словно она была единственным человеком в комнате. — У нее закружилась голова, словно она вот-вот упадет в обморок. К счастью, я уже сделал ей коктейль с дополнительными электролитами и всякой такой хренью, я просто… кажется что-то не так.

— И ты достаточно хорошо ее знаешь, чтобы об этом говорить, — Эмерсон произнесла это как утверждение, а затем сжала рукой мое предплечье. — Я узнаю, но ты не думал у нее спросить?

— Она соврет… кроме того, мы просто, ну, ты знаешь, решили действовать медленно со всеми этими отношениями, почти как друзья, но более..

Эм подавилась смешком.

— Коне-е-ечно. Так что пока никакого голого времяпрепровождения?

Я с хлопком накрыл ее рот ладонью.

— Скажешь так около Джекса, и ты знаешь, что он найдет причину, чтобы меня убить.

Она отдернула мою руку.

— Хорошо, я спрошу.

Зазвонил телефон Джекса.

Мы все посмотрели на него, усмехаясь.

— Ты собираешься ответить? — Санчес скрестил руки на груди. — Или просто позволишь ему уйти на голосовую почту?

Джекс показал нам всем средний палец и ответил на звонок, выбегая из зала.

— Я в деле, — объявил Санчес. — Я сам себя приглашаю на семейный ужин завтра вечером. Ни за что не пропущу то, как дерьмо попадет на вентилятор. Черт, это может быть лучше, чем футбол, наш маленький Джекс растет и будет играть в раздевание с цыпочками.

Кинс мне подмигнула, а затем присоединилась к Эмерсон, встав на свободные весы, а мы с Санчесом закончили упражнения.

Я попытался сосредоточиться на предсезонной разминке.

На том, что на следующей неделе начнутся тренировки.

Но мои глаза, эти коварные засранцы, продолжали находить Кинс и встречались с ее глазами через отражение в зеркале.

Я по уши в дерьме.