Неспортивное поведение

ГЛАВА 28

ДЖЕКС

Харли: Хорошая игра! Ты поймал мяч!

Джекс: Я оскорблен… я же футболист. И ловлю все мячи.

Харли: Не открывайся, квотербек, у меня припасены все возможные шутки о мячах. Мне их рассказала бабуля.

Я застонал и быстро написал ей.

Джекс: Я все еще травмирован после того, как она застала нас.

Харли: Травмирован? Эта женщина «дала мне пять», когда вернулась домой и начала готовить на ужин индейку… а у нас не было индейки даже на День благодарения. Кажется, я сделала ее день. Хотя, когда она спросила меня, как ты «упакован», мне пришлось соврать, надеюсь, ты не возражаешь.

Джекс: Черт!

Харли: И под ложью, я имею в виду, что сказала, что у тебя там все… не слишком впечатляюще, но обещала, что позже сниму все на скрытую камеру.

Джекс: Ты сумасшедшая.

Харли: Она очень преданная поклонница. Думаю, если она на самом деле увидит фотки, то у нее, вероятно, случится сердечный приступ, и она увидится с Иисусом… разве ты не хочешь, чтобы она умерла счастливой, а, Джекс?

Джекс: Она не получит фотку моего члена.

Харли: Обломщик…

Я нервничал.

Мне было страшно приглашать Харли в мою жизнь.

Даже, несмотря на то, что виделся с ней каждый день, я забирал Харли с работы, потому что не мог больше ждать, чтобы ее поцеловать.

Я был жалким.

Чертовски жалким.

Секс повлиял на клетки моего мозга.

И все же, я только что сыграл лучшую игру в своей жизни, несмотря на то, что моя сестра хотела меня прибить, мой отец умирал, а Миллер все еще избегал смотреть мне в глаза.

Я не понимал, что именно он чувствовал — вину за то, что оставил Кинси в доме родителей, или же это было что-то еще, из-за чего мелкий засранец мог чувствовать себя виноватым. Я боялся спросить. Боялся услышать ответ. Боялся столкнуться с хаосом после того, как он разобьет ей сердце… и боялся того, что сделаю со своим лучшим другом, если произойдет самое худшее.

Вырву его сердце.

Раздавлю его.

Выпущу в него целую коробку патронов.

А затем скажу, чтобы он отправлялся в ад.

Харли: Итак, с чего все эти смс? Разве ты не должен веселиться на вечеринке, звезда футбола?

Я покачал головой. Звезда футбола? Да правильно. Я редко выходил куда-нибудь после игр. Скорее наоборот, пересматривал запись игры, съедал с Кинси ужин и рано ложился спать.

Звезда футбола? Больше похоже на самого скучного футбольного игрока.

Джекс: Присоединишься ко мне за ужином?

Харли: Настоящая еда? Ты собираешься накормить меня перед сексом? Вау, как круто. Мне стоит надеть юбку?

Я закатил глаза и усмехнулся.

Джекс: Просто приходи сама, желательно без одежды. Опять же, с нами будут другие люди… так что на твой выбор.

Харли: Ладно… Приду в одежде. Что будем есть?

Джекс: Курицу и вафли.

Харли: Я буду с сиропом…

Я застонал. Эта женщина меня убьет.

— Она придет? — Миллер выскочил из ниоткуда и хлопнул меня по плечу.

Я чуть не уронил свой телефон. Я все еще думал о том, как буду слизывать сироп с тела Харли. Да, она придет и кончит…

— Если эта усмешка не вселяет ужас, то я не знаю, что вселяет. — Миллер скрестил руки на груди.

Я прочистил горло.

— Да, она придет.

— Хорошо. — Миллер уставился на пол раздевалки, выпрямил руки, сунул их в карманы, затем медленно кивнул головой и пошел за своей сумкой.

— Все в порядке?

— Конечно, — сказал он через плечо. — А что?

Друг перебросил сумку через плечо и повернулся с невозмутимым выражением на лице.

— Что такое?

Черт возьми. Ничего хорошего.

— Подвезешь меня?

— А где твоя машина?

— Я одолжил ее Харли на сегодняшний день. У нее была выездная фотосессия… — Усмешка Миллера не помогла улучшить мое настроение, даже немного. — Почему я вообще с тобой разговариваю?

— Мы лучшие друзья. — Он пожал плечами. — Кроме того, ты считаешь меня забавным. Итак, она ездит на твоей машине на работу… она скоро начнет паковать тебе обеды?

Я ткнул его в бок. В это время Андерсон чуть не врезался в нас в коридоре.

— Хорошая игра. — Он протянул кулак, чтоб мы стукнулись.

Миллер выглядел так, словно готов вмазать кулаком в лицо Андерсона, но проигнорировал его и пошел в другую сторону. Ухмылка Андерсона становилась шире с каждым шагом Миллера.

— Андерсон, прекрати это дерьмо, прежде чем он тебя убьет.

Андерсон поднял вверх руки.

— Эй, я стараюсь быть милым.

Я фыркнул.

— Старайся лучше.

— Как скажешь, капитан. — Он протолкнулся мимо меня.

Единственная причина, по которой я не обернулся — это то, что увидел снаружи Кинси. Миллер открыл дверь на стоянку, и сестра прыгнула в его распахнутые руки.

Дверь захлопнулась.

Когда я добрался до стоянки, Кинси уже ушла, а Миллер уже сидел в своем внедорожнике.

Я почесал голову.

— Ты идешь? — крикнул Миллер через автостоянку.

Я быстро подошел к пассажирскому сидению и забрался в машину.

— Извини. — Я бросил назад свою сумку, а он завел машину и выехал со стоянки.

Я внимательно рассмотрел Миллера.

Его шею.

Она была покрыта губной помадой Кинси.

Возможно, это ничего не значит.

Быстрый поцелуй в шею.

Я все еще был зол, но сам сказал им, чтобы все выглядело так, будто они действительно встречаются, и если их поймали камеры и фотки увидит Андерсон, то он поймет, что моя сестра действительно под запретом. Может быть, тогда он двинется дальше и уйдет от своего больной одержимости Кинси и мной.

Да, мне нужно было расслабиться.

— Может, в следующий раз вытрешь помаду со своей шеи… чтобы я не думал по дороге обо всех способах, которыми собираюсь тебя убить, — сказал я скучающим голосом.

— Дерьмо. — Миллер вытер шею, и снова вернулось это виноватое выражение на его лице.

— Она не сотрется. — Я барабанил пальцами по своему бедру. — Черлидеры красятся суперстойкой хренью, на снятие которой уходит, по крайней мере, пять бутылок средства для снятия макияжа, должно быть она только накрасила губы, когда она… — я закряхтел, — сделала это.

— Ты чертовски много знаешь о косметических продуктах, Джекс. Хочешь мне что-то рассказать?

Я показал ему средний палец.

И все встало на свои места.

Я сосредоточился на игре.

На победе.

На том, что скоро увижу Харли.

Я снова проверил свой телефон. Ничего от нее, но от моего отца? Все, что только можно желать.

Папа: ГОРЖУСЬ ТОБОЙ!

Я содрогнулся. Мне не хотелось думать о том, какой будет жизнь, когда моего героя больше не будет рядом.