Неудачник

9 (516 г.)

Дорогу к деревне Змейка вызвалась показать сама. Пока шли, я расспрашивал про них, больше про Любаву и умение её странное, как меня на тот свет не отпустили.

— Вампиры. Упыри по-местному. — Змейка ничего не скрывала. — Мы можем с человеком на грани смерти поделиться своей кровью и он станет таким же. Вот и ты один из нас теперь. Любава и меня от смерти спасла. Я седьмой год с ними ходила только, а Любаве под сотню годков было. Они с дядькой вдвоём по миру ходили. А я в лес одна вышла и волки на меня напали. Дядька говорил, в последний удар сердца успела меня вернуть.

— Дядька тоже вампир был?

— Нет, он ведуном был. В юности Любаву любил сильно, а она его. — Смахнула слезу. — Её кто оборотил, не ведаю, но когда случилось, она призналась ему, вместе и ушли. За сто лет он совсем древний стал, а она какой была, такой и осталась. Вот и я не расту больше.

— Сколько ж они живут? — Исправляю себя. — Сколько мы живём?

— Дядька говорит, пока не надоест. Десятки жизней прожить можно. — Кривится. — Только кровь пить иногда нужно.

— Почему ж Любава дядьку не оборотила?

— Не ведаю. О том не говорили при мне никогда. Они давно вместе, всё говорено, а другим и знать без надобности. — Шмыгает по-детски носом. — Только сейчас думаю, оборотила бы – живы были бы.

— Кровь пить, говоришь?

— Пока не пьёшь, у тебя сила человеческая и живёшь недолго. А если крови испить, то сила такая, что и богатырям не снилась, и жить сможешь вечно. Только где ж ту кровь взять? Кто по доброй воле даст? — Детская улыбка озаряет её лицо. — Но жить мы можем и на людской пище. Я так живу. А с Любавой дядька по малости делился. Она мне раз испить дала, я испугалась и пробовать больше не стала.

Когда деревня встала перед нами, Змейка остановилась.

— Не могу дальше. Видеть их не хочу. Захочешь меня найти, я возле озера, у Любавы побуду.

С дороги в деревню ведёт сруб большой, чтоб любая телега свободно проходила. Три бруса в обхват, ни ворот ничего больше. Редко где мелькают фигуры, все серые, реже в белом. Иду к старику в кольчужной безрукавке, что сидит на лавке перед домом.

— Пришёл? — Знакомый голос, тот, что сетовал, жалел погибших.

— Пришёл. Скажешь, где убийц сыскать?

— Скажу, только и ты скажи, только по их души али всех в деревне порешишь?

— Только тех, кто виноват в её смерти.

— Ратмиров дом, Кречича, волхва гнездо, вон Поруба хибара. — Показывает и вздыхает. — Я четвёртым с ними был. Стоял, смотрел молча, как жгли её. Так что и меня с ними.

— Меч тогда бери. — Поднимаю оружие.

— Так бей. Не по совести мне меч теперь в руки брать. — Склоняет голову.

— Ты знаешь, кто я?

— Да уж догадываюсь. И кто они были, знаю. Токмо знаю я и то, сколько Любава с дедом люду в деревне вылечили, пока жили здесь.

Дом Поруба, ближний из всех, оказался пустым. Возле большого дома посадника толпа крестьян обступила борющихся мужиков. Один, голый по пояс молодой парень, ловко выворачивался из громадных лапищ мужика постарше в широкой кольчуге. Ещё один воин, помоложе, сидел вдалеке от всех, глядя в поле за деревней.

— Стой. — Мужик в кольчуге оттолкнул соперника, и схватив меч, торчавший в земле, устремился в мою сторону. — Я ж добил тебя.

— Криво, выходит, добил. А ты Поруб? — Он кивает и я рублю наискось, деля его туловище на две неравные части, будто и не было при нём ни меча, ни кольчуги. Второй с мечом уже поднялся, идёт в мою сторону.

— Людей не трожь! — Узнаю голос посадника.

— Людей не трону. За тобой и другими убийцами пришёл. — От моего удара его меч летит в одну сторону, а он сам в другую, зажимая окровавленное плечо. Сидит на земле и ждёт, пока я иду.

— Меч бери.

— Бей, я виноват, я Любаву убил. — В его глазах слёзы блестят.

— А старика? — Дёргает головой в сторону разрубленного здоровяка.

Видя, что я остановился, пытается встать и падает без сил. Отворачиваюсь и иду к третьему дому. Точно не дом, гнездо из беспорядочно торчащих веток. Перед ним такое же несуразное существо, как и его жилище. Беспорядочно намотаны какие-то тряпки по всему телу, в них вставлены кости, ветки, камни. В руке длинная кривая палка с корнем на конце. Скрипучий голос разносится на всю деревню.

— Упырь пришёл за всеми. Убить его, не то он вас всех убьёт.

— Не за всеми. — Возражает ему старик, с которым я разговаривал первым. Сейчас у него в руке опущенный меч.

— Говорил, не по совести меч… — Зло смотрю.

— По совести, коли кару принять.

— Легко отделаться решил? Живи с этим, вот твоя кара. — Оборачиваюсь я очень вовремя.

Чудо несуразное уже стоит с факелом, тычет им в мою сторону. Подхожу и пинаю ногой, не мечом же это бить. Кречич валится спиной в своё жилище и оно мгновенно вспыхивает гигантским костром. Стою, пока не прогорает всё до углей.

Повернувшись к выходу из деревни, вижу стоящего старика с мечом и какую-то женщину, наблюдавших за мной.

— Как зовут меня, знает кто?

— Твоё имя я слышал в княжьем дворе. —Вдалеке, едва держится на ногах, опираясь на меч, Ратмир. — Тебя зовут Эдгар Дарен.

Иду к нему.

— Ты главный тут? — Смотрю, как он мелко кивает. — Мог спасти?

— Обида за отказ глаза застила. Убей. — Еле слышно просит. — Не могу без неё…

Разворачиваюсь и иду к выходу из деревни.