Неутолимая страсть

Глава 4

Кэтрин отпрянула в ярости при мысли, что незнакомец дотронулся до нее. Она задыхалась от возмущения, грудь высоко вздымалась. Внешность мужчины была угрожающей. Темноволосый гигант, одетый в кожаные штаны и дубленую безрукавку, дерзко разглядывал ее, что говорило о его примитивной грубости. За свою жизнь ей еще не приходилось сталкиваться с таким варваром. Он совершенно не походил на всех знакомых ей мужчин. Был слишком большой, слишком властный.

— Ты заблудился, деревенщина. Тут закрытая территория. Эти леса принадлежат Спенсерам и Кери. Убирайся отсюда, не то я кликну егеря, и тебя повяжут!

Дикарь таращился на ее платье, точно никогда не видел хорошо одетую даму.

Патрик помнил, что девушка из сна была изящной, но, к его удивлению, сейчас она оказалась еще более хрупкой, а уж самомнения в ней было сверх всякой меры. Она, вероятно, полагала, что утонченный вид делает ее настолько особенной, что все представители противоположного пола должны лебезить перед ней и валяться у нее в ногах.

Он видел, что его внешность вызывает у нее отвращение, и решил поставить ее на место.

— Кое-что я знаю о тебе, испорченная ты девчонка, поэтому буду называть тебя чертовой кошкой [4].

— Испорченная?

— Испорченная, эгоистичная и безмозглая, — наслаждаясь, добавил он.

— Безмозглая? — ахнула она, оскорбленная до глубины души.

— Только полная идиотка может вырядиться в такое платье и потопать в лес. И не подумать, во что оно обошлось твоему мужику. Я уж не говорю о слугах, которые потом будут его отстирывать и чинить.

— Ах ты, свинья! Ты настолько невежа, что даже не понимаешь, что должен сейчас валяться в ногах, вымаливая прощения за то, что твои волкодавы едва не зашибли меня.

— Волкодавы? Они имеют честь быть шотландскими борзыми, самыми лучшими и дорогими охотничьими собаками, чертова кошка!

— Так ты — шотландец? — произнесла она с отвращением. — Тогда все понятно. Мне рассказывали, какие шотландцы неотесанные и нецивилизованные мужчины. А теперь, пока тебя не взяли за нарушение границ частного владения, убирайся отсюда вместе со своими тварями.

Не говоря ни слова, Патрик Хепберн подхватил ее и посадил на белую лошадку. Он в гневе стиснул зубы, заметив, как ее передернуло от его прикосновения.

— Из нас двоих отсюда уберешься ты. И давай быстрее, не то я исполосую тебе всю задницу.

Патрик пятерней хлопнул белую лошадку по крупу и с удовольствием увидел, как та взбрыкнула и помчалась прочь, не разбирая дороги.

Он еще долго стоял и смотрел ей вслед. В раздумье его черные брови сошлись на переносице. Внезапно Патрик откинул голову назад и, ликуя, захохотал. Он наконец встретил ту, которая являлась ему в видениях. Ее звали Кэт. Именно поэтому кошечка была вытатуирована на ее очаровательной попке.

«Прежде чем мы поладим, я тебя выдрессирую, чертов котенок. Настанет день, и ты не отвергнешь меня. Замурлычешь, когда я тебя поглажу», — поклялся он.

Роберт Кери молча благословил Патрика за его проницательность, когда тот оставил их вдвоем с прелестной вдовой. У Роберта не могло появиться лучшего шанса встретиться с ней.

— У моей сестрицы Филаделфии, должно быть, имеется хрустальный шар. Еще неделю назад у меня и в мыслях не было отправиться на юг.

Лиз рассмеялась.

— Филаделфия — настойчивая сваха. И мне было обещано, что при дворе я всенепременно найду себе мужа. Но уверяю вас, Роберт, она совсем не вас имела в виду.

— Значит, это провидение привело меня сюда, чтобы вы не совершили непоправимой ошибки. — Он подошел и обнял ее одной рукой за плечи. — Добро пожаловать в Ричмонд, Лиз. Позвольте мне показать вам Хансдон-Холл.

Так и удерживая ее за плечи, он уверенно повел ее к главной лестнице, собираясь начать осмотр с верхних этажей.

Лиз не стала возражать. Наоборот, поддержала и одобрила его план.

— Вы как раз тот, кто мне нужен. Поможете кое-что сделать?

Приведя его к себе в спальню, она подошла к подъемному окну. Оглянувшись через плечо, сделала старый, как мир, жест, которым женщины дают понять мужчинам, в чем их предназначение. Она положила руку на оконный переплет.

— По-моему, он застрял. Я не могу его поднять.

Роберт обнял вдову со спины и, накрыв ее руки своими, шепнул на ухо:

— Некоторые вещи лучше делать вдвоем.

Это было недвусмысленное предложение. Рама без труда поехала вверх.

Теперь он держал ее за талию, крепко прижимая к себе спиной, чтобы Лиз почувствовала, насколько он возбужден.

Развернувшись к нему лицом, она подставила губы для поцелуя. Стоило ему овладеть ими, как его язык сам принялся дразнить ее, улещать, настаивать, склонять к тому, чтобы она уступила. И уже скоро Лиз едва сдерживала желание. Роберта колотило от возбуждения, когда он стал раздевать ее и разделся сам. Одежда полетела на пол. На руках он донес ее до кровати.

— Счастье мое, можно не торопиться, если ты еще не совсем готова.

Лиз вспыхнула:

— Нет, Роберт, не мешкай!

Роберт навис над ней, указательным и большим пальцами раздвинул завитки рыжих волос между бедер и вошел в нее, застонав от удовольствия. Уже давно у него не было такой красивой женщины. Чтобы насладиться в полной мере, он не стал гнать коней, а начал ритмично и неторопливо делать свое дело. Это было приятнее, чем мчаться галопом к конечной цели.

— Мне жаль, Роберт, — вдруг услышал он тихий шепот.

Настолько тихий, что сначала показалось, что это ему почудилось.

— Жаль? — Роберт не мог сообразить, о чем она.

— Жаль, что у женщин не бывает оргазма, Роберт.

Его слова напомнили ему, что она была замужем за очень старым человеком.

Издав радостный клич, Роберт крепко прижал ее к себе.

— Лиз, милая! — Он осторожно вышел из нее, поднялся, пересек комнату, чтобы закрыть дверь, и, вернувшись, задернул полог. — Сначала мы скроемся от всего мира. Для близости требуется полное уединение. Давай не выйдем из постели, пока не станем самыми близкими людьми друг другу. Я всему научу тебя.

Роберт начал рассказывать, что он будет с ней делать и что она почувствует при этом.

— У тебя в складках тут, между ног, есть маленький узелок, как горошина. Когда я поглажу и помассирую его, к нему начнет приливать кровь. От этого кинет в жар. Я не буду останавливаться, и тогда узелок увеличится, как будто бутон превратился в цветок. Слегка согни ноги в коленях и раздвинь бедра. Вот так! Ты готова, радость моя?

Лиз нервно облизнула губы.

— Да, пожалуйста.

Он так и продолжал ласкать ее рукой. На нее навалился жар. И показалось, что она больше не выдержит этого напряжения. Но вдруг, как он и обещал, вместе с судорогами подступил оргазм. Вне себя, она вцепилась в него.

— Роберт! Роберт!

Обнимая, он гладил Лиз по спине, пока она не пришла в себя. А затем, прижав губы к ее уху, пообещал шепотом:

— А сейчас мы повторим. Только на этот раз я буду ласкать тебя изнутри, чтобы ты изошла до конца.

* * *

Только вернувшись на конюшню и почувствовав себя в безопасности, Кэтрин сообразила, что огромная борзая была виновата лишь в одном — в излишнем проявлении дружелюбия. А вот к хозяину собак — противному, неряшливо одетому гиганту — это не относилось. Вспомнив свое ощущение от его подавляющего физического превосходства, она вдруг подумала, что избежала жуткой опасности.

Кэтрин помчалась в дом, чтобы найти Мэгги.

— Ты была права. Не нужно было мне сегодня одной отправляться в лес. Там бродил отвратительного вида браконьер, который к тому же хватал меня руками. В нем футов семь росту. Вид настоящего дикаря. Я знаю, что он дикарь, потому что он — шотландец!

— Не сочиняй. Платье все равно испорчено.

— Это борзая натворила. Его борзая. Сатана… вроде так он ее звал.

Мэгги внимательно посмотрела на нее.

— Значит, проделки дьявола? Что ж, я верю, что это был дьявол.

Через час она уже и не вспоминала о происшествии, просматривая эскизы модных платьев, собственноручно ею нарисованных. Кэтрин так и не могла решить, какое из них больше всего приглянется Филаделфии, поэтому оставила все на ее усмотрение. Рассеянно собрав рисунки с пола, она сложила их в кожаную сумку и мыслями вернулась к главному — что надеть на сегодняшний вечер?

Она решила нарядиться в платье из сиреневого бархата. Основной изюминкой наряда являлся корсаж с откровенным вырезом, сужавшимся книзу, расшитый жемчужным зерном. А еще Кэтрин решила надеть плоеный воротник, края которого тоже были расшиты жемчугом.

Первой, кто встретил Кэтрин в Хансдон-Холле, была пухленькая блондинка Бет Спенсер — сестра ее отца, вышедшая в свое время замуж за Джорджа Кери.

— Привет, тетя Бет.

— Кэтрин, не называй меня тетей. Мне из-за этого кажется, что я старая рухлядь!

На щеках Кэтрин обозначились ямочки.

— Извини, Бет. Это мамина идея.

Тетка закатила глаза.

— У нее правил и инструкций больше, чем у самой королевы. Надо будет с ней поговорить…

— Кэтрин, дорогая, ты, как всегда, выглядишь потрясающе. — Ее в щеку поцеловала Филаделфия. — Не сомневаюсь, что это платье тоже твоих рук дело.

— Да, моих. Я сделала тебе дюжину эскизов. Выберешь сама, что тебе по душе.

— Как мило! Дай я познакомлю тебя с моей подругой Лиз Уидцрингтон. Лиз, это леди Кэтрин, которая придумала для королевы несколько самых эффектных нарядов.

— Рада знакомству, Лиз. Пожалуйста, зови меня Кэт.

— Ах, какие красавицы меня окружают!

Кэтрин резко обернулась на знакомый голос.

— Роберт! Вот уж не ожидала тебя увидеть. Ты стал таким… крепким. Загорел на границе и растерял нынче модную бледность.

— Ну и слава Богу! А то при английском дворе не отличить мужчину от женщины.

— Не недооценивай нашу малышку Кэт. Я научила ее безошибочному способу отличать мужчину от женщины, также как мужчину от мальчика.

В смешке Филаделфии присутствовал некий намек.

Роберт поцеловал ее в щеку.

— Наверное, из-за твоего непристойного чувства юмора ты моя самая любимая сестра.

— Так это Филаделфия твоя любимая сестра?

Рядом оказалась Кейт, которая отвела руку в сторону, будто собираясь дать Роберту затрещину.

— Самая любимая сестра после тебя, Кейт! — расхохотался Роберт.

Кэтрин с удовольствием наблюдала за ними. Ей всегда было тепло и уютно в этой семье.

— А вот и мой гость — объявил Роберт. — Не стану говорить, кто он, сами догадайтесь.

Кэтрин вскинула голову, и у нее отпала челюсть, когда высокая фигура вступила в комнату. Он принял ванну и побрился. Безрукавку из овчины сменила отлично выглаженная сорочка. Но сквозь тонкий налет респектабельности все равно проглядывала дикая, грубая мужественность. Не скрывая обожания, все смотрели на него. Филаделфия протянула ему руки.

— Как будто сам легендарный граф Босуэлл объявился перед нами собственной персоной.

В полном изумлении Кэтрин смотрела, как черноволосый дьявол принял руку Филаделфии и галантно поцеловал.

— Боюсь, мой отец никогда не смог бы сомневаться, что я его сын. Должно быть, вы леди Скроуп. Хотя я пока не имел чести встретиться с вами, с вашим мужем мы вели несколько совместных дел.

— Сочувствую вам, лорд Стюарт.

— Ваше остроумие уступает только вашей красоте, миледи. Вы окажете честь, если станете называть меня Патриком.

— Познакомьтесь, это моя сестра Кейт Хауард, графиня Ноттингем, хотя мы ее за это не виним.

Руки Кейт оказались в его руках.

— Добро пожаловать в Лондон, Патрик. Должна признаться, что, когда мы с сестрой были девчонками, мы обе безумно влюбились в вашего отца. Он посещал английский двор в качестве адмирала Шотландии. Так вот, мы вздыхали по нему и еще несколько месяцев спустя после его отъезда видели его во сне.

— Он что, сын графа? — Кэтрин недоверчиво посмотрела на Лиз.

В это время Роберт представлял гостю жену своего брата.

— Позволь, я познакомлю тебя с леди Кери. Для меня она скорее сестра, чем невестка.

Толстушка тетка повела себя как миленькая кошечка, когда Патрик поцеловал ей пальчики.

— Зовите меня Бет, милорд.

— С Лиз Уиддрингтон ты встречался этим утром, Патрик, — продолжал знакомить Роберт. — А это…

— …дитя вашего егеря. Мы с ней столкнулись сегодня в лесу.

Его черные глаза обежали ее со сдержанным интересом, а потом он подмигнул Роберту, давая понять, что это шутка.

Кэтрин онемела. Тремя первыми словами Патрик сумел дважды оскорбить ее. И вдобавок заставил всех посмеяться над ней. До нее вдруг дошло, что таким образом он отплатил ей за обиду, которую она нанесла ему нынешним утром.

Взяв ее за руку, Роберт вывел ее вперед.

— Самое изысканное егерское дитя в Ричмонде — Кэтрин Сетон-Спенсер.

Патрик вежливо поклонился и заложил руку за спину, отчетливо демонстрируя свое нежелание дотрагиваться до нее. И хотя он сразу же повернулся к ней спиной, уделяя внимание другим дамам, Кэтрин заняла все его мысли. «Кэтрин Сетон-Спенсер! Вот оно что! Тогда нет ничего удивительного, что в первый раз она привиделась мне во сне в Сетоне. Она же внучка графа Уинтона и наследница всех его земель. Боже милостивый, сама судьба вела тебя сегодня за руку, Хепберн! И разве Роберт не упоминал про племянницу, которая унаследует земли Спенсера в Хартфорде? Этот брак был бы волей небес». Патрик ухмыльнулся, почувствовав, что от злости красотка готова просверлить глазами дырку у него в спине. «Или воля преисподней. В любом случае я не стану противиться!»

Кэтрин взяла Роберта под руку и оттащила в сторону.

— Его отец мог быть графом и адмиралом, но сам твой приятель невоспитанный, грубый дикарь.

— Вообще-то он намного образованней любого джентльмена при английском дворе. Патрик посещал занятия в Эдинбургском университете, в Кембридже и в университете Рима.

— Ах, значит, оттого-то он так заносчив?

— Нет, я полагаю, это идет от уверенности в собственных силах, да еще сказывается присутствующая в нем королевская кровь. Откровенно, Кэтрин, я предпочел бы иметь его своим другом, а не врагом.

Кэтрин передернула плечами.

— А я предпочла бы, чтобы он оставался в Шотландии.

В ответ на ее горячность Роберт усмехнулся:

— Если бы я не знал тебя, мог бы подумать, что ты влюбилась в него.