Неверный муж. Я тебя не прощу!

Глава 1

Галина

— Надо вставить поглубже! — слышится хриплый голос моего мужа. — Готова?

— Если надо… — томно шепчет женский голос.

Обалдеть!

Пришла домой пораньше, называется!

— Давай.

— А-а-ай! — взвизгивает.

Шлепок слышится.

— Вот и все. Вошел… Как миленький!

— Ты просто мастер… — слышится с восхищением.

Мастер-ломастер!

Голос мужа я узнала сразу же. Такого азарта и хриплых ноток в его голосе я не слышала уже давно.

Не зря он ко мне в последнее время охладел. Трехминутный секс раз в пятилетку… Вот до чего докатились.

Вот козел, а… Ходок, оказывается.

И до чего обнаглел — притащил какую-то лахудру в наш дом, пользуется случаем, пока близнецы на двухнедельные соревнования уехали. Понеслась душа в рай у мужика.

Ну, держись, скотина! Сейчас я тебе устрою…

Зря, что ли, новую сковороду для блинов купила?! Ею я сейчас чью-то наглую морду в блин как раскатаю, а потом еще рогами поддам под задницу. Теми самыми рогами, которые у меня, очевидно, на голове ветвятся.

Ухватив новенькую сковороду покрепче, я распахиваю дверь ванной комнаты.

— Ну что, мастер?! — выдыхаю огнем и шлепаю по ладони сковородкой.

На звук моего голоса оборачиваются двое.

Муж и… моя племянница. Дочка старшего брата, которая приехала к нам пожить на время. Брат за нее попросил. Умница, красавица, активистка.

О да, еще какая красавица с крепкой задорной грудью, которую облепила мокрая майка.

Соски неприлично дырявят ткань, а на заднице — ультракороткие шортики. Да у меня трусы для дней менструаций длиннее, чем у нее… это… одеяние на заднице.

И … Мой муж.

Чудо-мастер.

В одних трусах. Брюки валяются на полу. Рубашка расстегнута, рукава закатаны.

Они оба скорее раздеты, чем одеты, и стоят так близко!

При моем появлении отпрянули друг от друга.

В одной руке у мужа ключ для сантехники. И я глупо смотрю на эту рукоять: он что… прибором ее… это самое?!

Муж вытирает пот со лба.

— А ты чего домой так рано, Галя?

— Да так. Блинов захотелось к чаю приготовить. А тут, как я понимаю, кран потек?! — сверлю взглядом мужа.

— Потек, уже чиню, — отворачивается, прикрывая свой пах…

Оттягивает рубашку пониже и наклоняется в ванну.

— В следующий раз вставляй поглубже пробку, — советует племяннице. — И осторожнее с краном. Тут гусак… стоит не так крепко, как у гусара, хе-хе…

В ответ племянница заливается громким смехом и добавляет:

— Такой ты… Вы, — быстро исправляется. — Смешной, дядь Степан.

— Ну что ты, сколько раз просил, можно просто… Степан! — продолжает мой муженек.

У меня все закипает: ты посмотри на него, хвост распушил!

— А можно вас, «просто Степан», на тет-а-тет? — спрашиваю я.

— Да, конечно. Уже закончил! — муж делает широкий жест ладонью. — Ну все, Илона… Можешь принимать душ!

— Спасибо большое! — хлопает ресничками. — Степан…

— Аркадьевич! — напоминаю я.

— Степан Аркадьевич, у вас золотые руки!

Муж с гордо поднятой головой протискивается мимо меня, я захлопываю дверь ванной комнаты, видя, как племянница тут же раздевается.

Тянет свою мокрую маечку вверх и будто нарочно показывает: на, полюбуйся, на крепкие титьки!

И тут мой размер, уверенный третий, но основательно потрепанный вскармливаниями двух вечно голодных близнецов, терпит крушение.

Толку от тройки, если она на ощупь, как мягкая подушечка.

У меня перезрелая дынька, а у этой… сучки… крепкие наливные яблочки.

Муж топает на кухню, я за ним.

— Ну что, мастер, кран в порядке? — шиплю я и хватаю своего мужа через трусы за его причиндалы.

Ого-го!

Да там… полный… порядок!

— Галина, ты что как с голодного края?! — шарахается в сторону мой мужик. — Успокойся, мы же дома не одни.

— Так я и есть… С голодного края. А ты в этом плане как? Или уже перекусить успел, а, милый? Ты хоть знаешь, что всякую бяку типа фаст-фуда есть нельзя, потом последствия будут.

— Какой фаст-фуд, Галя?! Мы же на правильном питании с тобой, верно? И что это у тебя, новая сковорода?

— Так, ты мне зубы не заговаривай. У тебя в трусах — крепкий и стопроцентный аншлаг. Какого черта ты с этой соплюхой заперся?!

— Я не запирался, дверь была открыта! Ты же вошла без стука.

Муж раздраженно наливает себе минералки, хлопнув дверцей холодильника.

— Что на тебя нашло?

— А на тебя? Стояк Внезапнович набросился, да?!

Муж морщится, обернувшись.

— Уймись, юморесса. Подустал я от твоих шуточек. И нормально у меня все в трусах. Как увидел тебя… с новой… эммм… прической! — выкручивается. — Так сразу неприлично в трусах стало.

— Неприлично было вообще стоять в одних трусах рядом с ней. Тебе там жарко было?

— Да, кипяточком брызнуло.

Вот скотина!

Все-таки напрашивается на примерку сковороды к своей нахальной роже.

— Галюнчик, перестань кипеть. Надулась, как баба на чайнике. Твоя племянница, между прочим, не моя! Задницей на гусак присела, выломала его! Вода брызнула во все стороны, она начала верещать на весь дом. А я как раз только пришел и… спасать бросился.

— Ах ты спасатель… Малибу.

— Да, у меня руки что надо. Золотые, если слышала, — отрезает. — И прекращай. Ревновать меня к своей родственнице просто глупо.

— А я не ревную.

— Вот и правильно, — кивает и добавляет: — К тому же смешно, милая. Хотел бы гульнуть — гульнул так, что ты ни за что об этом не догадалась. Не стал бы грязь у тебя под носом разводить.

— То есть ты об этом, в принципе, думал, да? Представлял измену и секс с другой! Фантазии у тебя такие сексуальные.

— Уймись, Галя. Единственное, что я себе представляю, — это как жена хотя бы один гребаный день в неделю не колупает мне мозг чайной ложечкой!

— То есть мне молчать?! Смотреть, как ты хвост перед малолеткой распушил, и молчать?! Ну уж нет, давай обсудим!

Муж останавливается, потом берет клейкую ленту для термопринтера, на котором я печатаю наклейки для баночек сыпучих продуктов, и… шлепает ее мне на рот.

— Вот это. По-настоящему сексуально. Не стану я ничего с тобой обсуждать. Нет никакого желания это обсасывать. Ты, кажется, сковородку купила, блинов нажарь.

Адресую мужу возмущенно-вопросительный взгляд.

Муж кивает:

— Место сварливой жены — на кухне. За плитой!