Невеста. Последнее задание Энди

Глава 13

Болело все тело. Особенно сильно болела голова и левая рука. Мысли вяло ворочались в черепной коробке. И каждое их движение причиняло дополнительную боль. Что со мной случилось?

Я попыталась переменить позу, чтобы уменьшить неприятные ощущения, но при первой же попытке опереться на многострадальную руку позвоночник прошило такой болью, что я сразу же отключилась.

Сколько я провалялась в беспамятстве, неизвестно. Но второй раз я очнулась от того, что сильно замерзла. Система обогрева не работает, что ли? Стоп. Какая система на космическом корабле? Я ведь не дома. Я на «Тацине». А где тогда мое одеяло?

Я пошарила вокруг рукой в поисках пропажи. И едва не взвизгнула от боли. В ладонь словно иголки впились. Инстинктивно я отдернула руку. И снова чуть не заорала. Тело словно взорвалось от боли. Взрыв!

Память вернулась, словно кто-то нажал кнопку «Вкл». Прогулка по полю цветущих сатий, кайза с игрушкой Наташи Мазур, начавшийся обратный отсчет, безумный забег к обрыву и, наконец, не выдержавший взрывной волны край обрыва под моими ногами. Полет в пропасть. Удар. Наверное, какой-то обломок зацепил мою многострадальную голову, и я отключилась еще в полете. Впрочем, это никак не объясняет то, что я осталась жива. И куда попала. Что-то я сомневаюсь, что я долетела до дна пропасти и уцелела.

От холода я почти не чувствовала боли. Но и рук, и ног я тоже не ощущала. Если выжила, надо попробовать отсюда выбраться. Где бы это ни было. Лежать безвольной тряпкой и ждать смерти недостойно дочери генерала Мура. Стараясь не обращать на миллионы острых зубов боли, впивающихся в позвоночник, я стала медленно поворачиваться на бок. Раз болит – значит, хребет цел. Это уже огромный плюс в моем положении. Не то, чтобы я сомневалась в уровне медицины аргольцев. Просто вряд ли кому-то придет в голову меня искать. Тем более, я сама не знаю, где я.

На то, чтобы подняться на ноги, у меня ушла целая вечность. Очень медленно, делая перерывы, когда в глазах темнело от боли, я перевернулась на бок. Я валялась то ли в пещере, то ли на дне ущелья, присыпанная сверху обломками. Неба видно не было. Вокруг только один серовато-зеленый с красным камень. Причем, местами эти красные вкрапления до жути напоминали человеческие кровеносные сосуды. Словно отпечатки раздавленных тел. Бррр! Я бы передернулась от отвращения. Но малейшее неловкое движение приводило к новому взрыву боли, замедляя меня. А мне желательно было как можно быстрее встать на ноги и убраться отсюда. Потому что каменная конструкция над головой не внушала доверия.

Левая рука, кажется, была сломана. Она висела плетью вдоль тела, не подчиняясь мне. И я не могла пошевелить даже пальцем. И это совместно с сильнейшей головной болью было самым большим минусом в моем положении. Ноги были относительно целы. Во всяком случае, они безропотно удерживали свою непутевую хозяйку в вертикальном положении.

Осматривать себя я не стала. Картину повреждений и так примерно представляю. А помочь себе нечем. Так смысл терять время на бесполезные осмотры? Лучше решить в какую сторону двигаться. Кругом, даже над головой, громоздились огромные мрачные глыбы камня. Как я сюда попала – не понятно. Но, скорее всего, упала сверху, а потом обломком покрупнее щель перекрыло. Если это просто яма, придется попытаться вскарабкаться наверх. Представив перспективу подъема со сломанной рукой, я внутренне содрогнулась.

Для начала решила просто обойти то место, куда я попала, по стенке. По часовой стрелке. Была только одна проблема – как отметить мой старт? Не хотелось бы сутками блуждать по кругу только потому, что все камни выглядят совершенно одинаково. Голова болела все сильней. Временами даже картинка перед глазами расплывалась. Во рту был стойкий привкус желчи пополам с кровью. Меня тошнило. Наверняка, тяжелое сотрясение мозга. Прислонившись к холодной стене, я попыталась одной рукой помассировать виски. Вдруг станет легче.

Легче не стало. Еще и пальцы кровью измазала. Значит, на голове рана. Совсем плохо. Если кровотечение не остановится… Мне стало вдруг до слез жалко себя. Какого черта я поперлась в эту академию? Что и кому я хотела доказать? Лучше бы отца послушалась, идиотка малолетняя! Скольких бы бед в своей жизни я бы избежала! «Ага, и никогда бы не встретила аргольца!» Ехидный внутренний голос как всегда проснулся не вовремя. Зато помог собраться с силами. И, как ни странно, мысли о Кассиане подали мне идею, как наметить начало пути. Я просто вытерла окровавленные пальцы о камень на уровне глаз. Пятно оказалось маленьким и не слишком заметным. Поэтому операцию пришлось повторить несколько раз. Попутно выяснилось, что кровотечение если еще и не прекратилось, то уже сильно уменьшилось. На душе стало легче. Сделав метку покрупнее и позаметнее, я тронулась в путь.

Идти было тяжело. Мелкие и крупные каменные осколки под ногами ворочались, как живые, норовя сбить с ног. К тому же было темно. Более-менее что-то рассмотреть можно было только в непосредственной близости крупных камней. И я не сразу поняла в чем дело. Оказалось, что «кровеносные сосуды» в камнях слабо светятся. Чем крупнее осколок, тем больше в нем «сосудов». Чем больше «сосудов», тем больше призрачно-багрового света.

Дыра, в которой я оказалась, на первый взгляд выглядела круглой. Но на деле оказалась прихотливо изогнутой. А мрак и камни скрадывали пространство. Мне сложно сказать, сколько я плелась вдоль стенки, опираясь на нее правым плечом, цепляясь пальцами за каменные выступы. Время словно замедлилось. Часто мне приходилось останавливаться и пережидать приступы головокружения и тошноты. В такие минуты я, как молитву, твердила одну фразу: «Не падай! Не падай!» Ориентиром же в этой серой, пьяно качающейся массе для меня служило лицо Кассиана. Оно просто возникло в один момент перед моим внутренним взором. Да так и осталось. Хмурое, встревоженное, обрамленное пепельно-платиновыми волосами до плеч. Странно. Они же вроде были намного короче? Кажется, я брежу. Это плохо.

Изредка мне приходилось отрываться от спасительной стены, так как дорогу преграждали немаленьких размеров валуны. Обойдя один из таких, отличавшийся особенно крупными размерами и особенно острыми гранями, о которые я поранила пальцы, я увидела перед собой вместо стены темнеющую пасть бокового прохода.

На какое-то время я замерла в нерешительности. Что лучше? Идти сразу в проход? Или все же завершить обход, а потом принимать решение? Есть ли тут другие ходы? Или этот единственный? Сознание мутилось. Тошнота накатывала волнами, мешая связно думать. Лицо Кассиана перед глазами нахмурилось сильнее. Я решила попытать счастья в проходе. В первую очередь потому, что силы мои стремительно таяли. Состояние ухудшалось. Я боялась, что мне попросту не хватит сил обойти полностью по кругу ту яму или пещеру, в которой я сейчас находилась. Будем надеяться, что мне повезет. Да не оставит меня местная богиня! Черт, так и не выучила ее имя.

На границе сознания кто-то скептически хмыкнул: «Выучишь еще. Куда денешься!» Я не обратила внимания на выверты своего подсознания. Не до этого. В проходе было куда темнее. Багровых прожилок в камне тут практически не было. Так, легкое марево у стен. Или мне это вообще кажется. Я осторожно ощупала здоровой рукой стены в начале прохода. Гладкий камень. Даже чересчур гладкий. Словно это старое русло подземной реки. «Или создано специально. Иди уже. Зря теряешь время. А у тебя его почти не осталось» Недовольный женский голос в голове воспринялся, как нечто само собой разумеющееся. Я, не задумываясь больше ни секунды, шагнула в проход.

Идти теперь было и легче, и сложнее одновременно. Легче потому, что пол был гладким. Как и стены. Ничто не мешало мне ставить стопы, как захочу. Сложнее потому, что было очень темно. Практически кромешная тьма. И, если бы не чистота пола под ногами, и не узость самого прохода, я бы уже триста раз споткнулась бы и упала. И я сильно сомневаюсь, что я бы в таком случае смогла встать.

Сколько я так плелась – неизвестно. Были ли по другую сторону каменного коридора боковые ответвления я тоже не знаю. Под правым плечом провалы не встречались. Силы стремительно убывали. И через некоторое время я уже перебирала ногами привалившись плечом к стене. Вяло подумалось, что если попадется боковой коридор, то я просто не успею среагировать и удержать равновесие. Но сил выпрямиться уже не было. И это сыграло со мною злую шутку. Автоматически переставляя ноги, я не сразу поняла, что пол пошел под уклон. И с каждым моим шагом угол наклона все увеличивается. Что происходит, я поняла слишком поздно. Когда сделав очередной шаг, я не сумела удержать равновесие. Стопа заскользила по гладкому, слишком наклоненному вперед полу. Я попыталась отлепиться от стены, но лишь больно проехалась по ней правым плечом и свалилась на бок. Теряя сознание от вспышки боли в израненном и измученном теле, я все же сумела понять, что пол уже слишком сильно наклонен и я не останусь лежать на одном месте. Со все увеличивающейся скоростью я начала скольжение вперед.

***

Очнулась я как от толчка. Наверное, скатившись вниз по желобу, в который превратился проход, я обо что-то ударилась. Обо что именно выяснилось очень быстро. Как только я сделала попытку встать на ноги. Мои ступни упирались в невысокий, чуть выше, чем мне по косточку, каменный брус. Настолько идеальной прямоугольной формы, что сомневаться в его рукотворном происхождении не приходилось.

Попытки подняться на ноги во второй раз заняли у меня очень много времени. Ухватиться, чтобы подтянуться, было не за что. Стены были где-то позади. Вывернуть настолько голову, чтобы осмотреться, у меня не получилось. От накатившей боли пополам с тошнотой я снова чуть не уплыла в беспамятство. Переждав приступ и чуть отдышавшись, я попыталась перевернуться на бок. Но на гладком полу с одной действующей рукой это оказалось очень непросто.

Силы таяли стремительно. И мне стало совершенно понятно, что если я сейчас не поднимусь на ноги, то так тут и останусь. Черт его знает, куда меня занесло. Даже если аргольцам и придет в голову дурная мысль поискать меня после такого взрыва, то тут они меня точно не найдут. Если хочу жить – нужно вставать. А жить хотелось.

Я пробовала перевернуться снова и снова. Потеряв счет попыткам. Постоянно оскальзываясь на отполированном до зеркального блеска камне. И вновь и вновь возвращаясь в исходное положение лежа на спине. Как какой-то несчастный жук! Ей богу!

Дурацкое сравнение невольно рассмешило. Я так явственно представила себе, как в виде огромного жука беспомощно барахтаюсь, лежа на спине и шевеля конечностями, что с губ сорвался полуистерический смешок. Настроение чуть поднялось. В мозгах прояснилось настолько, что я смогла придумать выход из своего положения. Перебирая ногами по ограничительному брусу, в который по-прежнему упирались мои стопы, я смогла выбраться за пределы ограничения скользкого желоба. И соскользнула на относительно неровный пол. Относительно потому, что над полом тут слишком явно тоже поработали люди. Вернее, аргольцы.

Дальше стало немного попроще. Чуть помучившись, и найдя за что зацепиться, я смогла перевернуться на живот. Потом села. Передохнула, пережидая очередной приступ головокружения, тошноты и боли. А потом, опершись на здоровую руку, с трудом поднялась на ноги.

Огромный каменный зал перед глазами немедленно завертелся, как центрифуга. Затошнило с утроенной силой. Я прикрыла глаза и попыталась дышать медленно и размеренно. Но легче не становилось. Стало жутко. Неужели конец? Если сейчас упаду, то, скорее всего, моя многострадальная головушка просто расколется от встречи с каменным полом.

Этот приступ оказался в десятки раз сильнее предыдущих. Наверное, падая в проходе, я снова ударилась головой. Или просто мой организм уже исчерпал все свои ресурсы. И таким отвратительным способом недвусмысленно сообщал, что дальше функционировать отказывается.

Во рту стоял мерзкий привкус желчи. На зубах скрипела пыль. Водички бы. Но чего нет, того нет. В ушах грохотала кровь, так безумно похоже на эхо от человеческих шагов, что я с неимоверной, глупой надеждой распахнула глаза. И замерла.

Мне не почудились шаги. Напротив меня с бластером в руке стоял… первый помощник.

– Выжила. – Вилсон прищурился. – Ну и живучая же ты, Энди! Прямо как кошка!

Я промолчала, не уверенная, что смогу ответить. Да и что можно тут сказать?

– Впрочем, я смотрю, ты в таком состоянии, что особо тебя опасаться не приходится. Останешься тут. Облегчишь мне работу. – Вилсон чуть помялся: – Ты мне действительно нравишься, Энди. Жаль, что все так сложилось. И хорошо, что мне не придется тебя убивать. Не уверен, что смогу. Хоть и получил такой приказ.

В моем больном мозгу вихрем закружились вопросы. Но сил хватило только на одно слово:

– Почему?

Мой голос оказался хриплым, ломким и едва слышным. Но первый помощник услышал. И понял верно:

– Почему я это делаю? Да потому что идиот! – Вилсон в отчаянии взъерошил себе волосы: – Надо было сразу во всем признаваться начальству! Работы бы лишился, но остался бы в живых. А теперь… Меня уберут. Я уже это понимаю. Такие, как я никому не нужны.

Я молча смотрела на кающегося мужчину. Сил говорить не было. Но Вилсону, по-видимому, достаточно было и безмолвного собеседника.

– Это случилось уже после того, как стало известно, что именно «Тацина» полетит с невестами на Арголу. Меня неожиданно пригласил на день рождения сокурсник. Сто лет с ним не общались. А тут вдруг… Я сразу заподозрил, что что-то нечисто. Но подумал, что будет у меня клянчить протекцию для устройства на звездный флот. В академии Джим был отстающим. Я даже думал, что его отчислят за неуспеваемость. Но он смог как-то закончить. Правда распределение у него было наземное, одно из худших. Вот я и подумал, что сокурсник решил попросить меня похлопотать за него и пристроить на местечко потеплее.

Я недоверчиво посмотрела на Вилсона. Он скривился:

– Что? Думаешь, меня нельзя о чем-то попросить?

Я облизнула сухие губы:

– А что, можно?

Грегори нехорошо усмехнулся:

– Смотря о чем попросишь.

Просить я не рискнула. Хоть и стояла уже с огромным трудом. Вилсон хмыкнул:

– Не будешь просить? Гордая? Или еще подумаешь?

Я моргнула. Ну и идиот! Но первый помощник понял все опять по-своему:

– Ну ладно, подумай. Там, наверху, пока все суетятся вокруг кайзы. Меня не хватятся все равно. Я успею и с тобой поболтать, и установку запустить.

Установку?! Тут? Запустить?!! Что, черт возьми, тут творится?

– Любопытно? – Вилсон горько усмехнулся. – Так я и знал. Все бабы, даже военные, любопытны, как кошки. Ладно, расскажу. Ты все равно отсюда не выйдешь. А я выговорюсь, глядишь – полегчает. Или выход какой-то найдется. Ну так вот. Я обычно спиртное не уважаю. Так, чуть-чуть. Стопку-две для поддержания компании. У меня отец был пьющим. И я жутко боялся повторить его судьбу. Да и в опьянении контролировать себя очень сложно. Можно наделать глупостей, а потом жалеть всю жизнь. Что, впрочем, со мной и случилось. Джим выставил на стол бутылку венерианского виски. Я его никогда не пробовал. Только слышал, что это невероятная роскошь. И стоит дорого. Мне бы задуматься, откуда у приятеля-неудачника такой дорогой напиток. А я, дурак, полез дегустировать. Ну, знаешь, все в этой жизни надо попробовать. – Я мысленно поморщилась. Ну вот как Вилсон с его дуростью стал первым помощником? – И не рассчитал. Венерианское виски оказалось очень крепким. Что дальше происходило, я не помню. Очухался в своей квартире уже утром. А рядом со мной сидит один из приятелей Джима. С перебинтованной головой. И говорит мне: «Ты, если пить не умеешь, не берись! Таких дел наворотил, что даже мне страшно! Но у меня через три часа билет на звездный лайнер. А вот что ты будешь делать?» И тычет мне под нос коммуникатор с записью. А там…

Вилсон гулко сглотнул. В глазах появилась тоска.

– На коммуникаторе запись того, как я расстреливаю из собственного бластера, и зачем я его только в тот день за собой потащил, Джима, еще одного его приятеля и девушку этого приятеля. Оказалось, по словам того, кто сидел рядом, что я начал приставать к девчонке. Ее приятель дал мне в морду. В ответ я выхватил бластер.

Вилсон умолк, очевидно заново переживая прошлое. А я смотрела и думала: «Неужели Вилсон действительно на такое способен? С виду – кишка тонка.» Первый помощник поднял голову и посмотрел на меня. В глазах Вилсона таилась горечь:

– Приятель Джима сказал, что знает людей, которые могут мне помочь. Я буду чист. Но что за это с меня спросят – он даже предположить не мог. И я ухватился за это предложение. Я был в шоке. Мыслить связно не мог. И боялся только одного – сесть в тюрьму. Приятель однокурсника дал мне контакт и ушел. А я позвонил тем людям. Мне согласились помочь, не задавая вопросов. Только предупредили, что в ответ в любой момент могут попросить об услуге. Тогда я обрадовался. Думал, улечу на Арголу, и обойдутся они без ответной услуги. В открытом космосе нереально найти одного человека. Оказалось – реально. – Вилсон снова горько усмехнулся. – Сначала мне было велено оцарапать девчонку из невест иглой. Какую – на мое усмотрение. Меня не предупредили, что на игле яд. И я чуть богу душу не отдал, когда она свалилась мне на руки замертво. Пришлось попотеть, чтобы подчистить следы. Потом эта бионическая игрушка…

– А как ты ее пронес на корабль?

– Я ее не проносил. Только получил сообщение, где ее можно найти. И как с ней нужно поступить.

Мне стало еще хуже. Значит, Вилсон не единственный предатель? Впрочем, такой глупый исполнитель, как первый помощник, на заговорщика и не тянет. Не смог бы он сплести такую гениальную сеть. Черт! Черт! Черт! Если не выберусь, то тот, кто этим руководит, выиграет. А мои люди останутся беззащитными. Думай, Энди, думай!

– А Дарси ты за что?

Вилсон замотал головой:

– Я ее не трогал. Наоборот, подал сигнал тревоги, когда вылез и увидел ее на полу.

Я скривилась:

– А почему не остался? Не оказал первую помощь?

– Мне показалось, что она мертва! И я решил, что в моем случае безопаснее сделать вид, что я тщательно обследую брюхо корабля. Пусть бы труп военной нашли другие.

Не только идиот, но еще и трус!

– А Анна Роузмэн?

– Ты о чем? Энди, ты бредишь?

Брежу, так брежу. Главное, что я теперь знаю: Анну обрабатывал не он.

– А что за установка?

– Понятия не имею. Мне только выдали инструкцию, как ее запустить. Хочешь, посмотрим вместе?

Чуть поколебавшись, я кивнула. Надо посмотреть. Заодно, может, получится обезвредить Вилсона.

Первый же мой шаг едва не закончился катастрофой. Без спасительной поддержки стены я с трудом удерживала равновесие. И точно бы пропахала камень носом, если бы Вилсон не поймал меня за руку. К счастью, за правую.

– Ууу, хороша ты, Энди. В таком состоянии ты и не способна выйти наверх. Так что все к лучшему. Останешься сторожить установку.

Первый помощник перехватил меня поудобнее, как мешок, и потащил куда-то в сторону. От неласковой хватки на ребрах и резкой смены положения у меня все поплыло в глазах. Но сейчас с приступом бороться было легче. У меня была цель. Я прислушивалась к рассказу Вилсона и прикидывала, как я смогу от него избавиться. Чтобы там за установка ни была, я сильно сомневаюсь, что аргольцам будет от нее польза.

Как я ни старалась, часть болтовни первого помощника прошла мимо меня. Более-менее в себя я пришла, когда мы оказались в маленькой пещерке. Судя по тому, что, когда Вилсон поставил меня у стены, я увидела через проем большой зал, то эта пещерка оказалась чем-то вроде естественного кармана. Крохотная. В полный рост плечом к плечу тут поместятся не больше троих мужчин. Я очень щуплая. Поэтому сейчас в пещерке относительно просторно. Вилсон рядом со мной опустился на колени рядом с большим, примерно мне по пояс, металлическим ящиком.

Я заинтересованно скосила глаза. Но уже через пару секунд вынуждена была признать, что ничего похожего раньше не видела. Разве что сундуки на исторических голограммах. И то, верхняя поверхность сундука, крышка, обычно была выпуклой, чуть куполообразной. А тут плоская. Только грань, обращенная к нам, срезана будто ножом.

– Мдааа…. – Вилсон, изучавший что-то в своем коммуникаторе и поглядывающий на установку, задумчиво почесал в затылке. А потом обернулся ко мне: – Энди, ты же военная! Как эту хрень заумную включать? Я ни фига не пойму!

Вот идиот! Первый помощник капитана звездолета называется!

Я вздохнула:

– Дай гляну. На вскидку, я такого раньше не видела. Что-то оно как-то великовато. Не находишь?

Вилсон выпрямился и придвинулся ближе:

– На, смотри с моей руки. А что великовато, так разве излучатели могут быть маленькими?

Я едва не вздрогнула. Излучатель?! Только этой дряни тут и не хватает. Что бы он не излучал. Явно же, ничего хорошего. И точно не райские эманации. Я склонилась над протянутой рукой. Текст на дисплее плыл и дергался перед глазами. Зрение отказывалось фокусироваться. Меня опять накрыла тошнота и повело в сторону. К счастью, на Вилсона. Тот выругался, но поймал:

– Энди! Какого?... Ты что, стоять не можешь ровно?

Я осторожно дышала через рот, пережидая приступ, но не огрызнуться не могла:

– У меня сильное сотрясение мозга. А ты мне мелкий текст на дисплее подсунул. Хоть бы режим воспроизведения голограммы включил. От кого ты тут прячешься? От камней?

Вилсон хмыкнул, но послушался. Еще и руку протянул, страхуя меня. Я вгляделась в текст. Стандартная инструкция. Что тут непонятного? Это даже ребенок в школе сможет сделать. Я покосилась на установку. Отказаться ее включать нереально. Тогда Вилсон попросту меня пришибет и будет ее сам ковырять. А вот попробовать что-то не то включить, что приведет к необратимым последствиям можно. Я снова зарылась в текст. Вилсон облегченно прокомментировал:

– Во дают! Эти инопланетники совсем тупые, что ли? Не понимают, что мы можем не разбираться в их технологиях? Если ты, Энди, кадровый военный, не можешь понять, как с ней обращаться, что что тогда говорить про меня?

Я огрызнулась:

– Не мешай. Была бы у меня голова здоровая, я бы быстрее сообразила, что к чему. А так только на тебя отвлекаюсь. А время идет.

Вилсон хихикнул:

– Не торопись. Времени уйма. Меня никто искать не будет. А после включения установки я сразу убираюсь на корабль. А что это за коробка? Ты разобралась?

Я вздохнула. Хуже мужика-дурака только тупой самовлюбленный идиот. Надо было мне прислушаться к мнению Дарси и тряхнуть этого Вилсона как следует еще в начале. Глядишь, и не было бы этого бардака. Но нет. Я же честная. Следую букве закона. Если нет прямых улик, указывающих на противоправные действия человека, значит, он не виновен. Типичная человеческая ошибка: если сам не способен выстрелить в спину другому, значит, автоматически считаешь, что все точно такие же. Дура!

Горькие мысли и самобичевание неожиданно подали мне идею. Я осторожно скосила глаза вниз. Так и есть. Сразу видно, что Вилсон гражданский. И никогда не бывал ни в каких переделках. Его бластер небрежно торчал из кармана. Прямо рядом с моей правой рукой. Это удача!

Вилсон, ожидающий от меня хоть какого-то ответа, неласково меня дернул:

– Энди! Ты уснула там, что ли?

– С тобою уснешь… – Я намеренно ворчала, отвлекая его и усыпляя его бдительность. Если она у Вилсона была. – Не толкай меня так. Я едва стою. Свалюсь на тебя сверху – тоже получишь сотрясение мозга. Оно тебе надо?

Вилсон хмыкнул:

– Точно нет. Мне еще до корабля добираться. Так что там?

– Кажется, разобралась. Вот, смотри: сюда нажимаешь, чтобы запустить управление установкой. Она вроде кодированная. Тебе код для запуска дали?

– Коооод?? – Глаза Вилсона стали размером с обеденное блюдо. Я едва не заржала. Купился! – Какой еще код?

– Смотри: вот тут указано, что нужно подтвердить право на работу с установкой. Обычно это означает либо пароль, либо код доступа.

Вилсон вгляделся в голограмму. А я, не мешкая, ухватилась за бластер и что было сил оттолкнула мужчину в сторону. Ошарашенный Вилсон, не ожидавший подставы, не смотря на почти полное отсутствие сил у меня, вылетел за пределы пещерки. Я надеялась, что он хотя бы поскользнется. Но тут мне не повезло. Мерзавец удержался на ногах и заорал на весь огромный подземный зал:

– Сука! Какого демона ты творишь? Да я тебя!.. – Рука Вилсона судорожно зашарила по боку в поисках кармана с бластером.

Я устало прислонилась к стене и усмехнулась:

– Теперь я сука? Уже не нравлюсь? Да и ладно! Я не расстроилась. – На моих глазах лицо Вилсона исказилось от ярости. Оружие все не находилось. Я со вздохом подняла руку с бластером: – Ты это ищешь?

На мгновение Вилсон замер, уставившись в черный глазок бластера. А потом взревел и бросился на меня. Но еще до того, как мужчина сдвинулся с места, я прошептала:

– Прости, но ты это заслужил. Прощай.

Палец, удобно лежащий на пусковой кнопке, мягко и привычно на нее нажал. Вот только оружие не ожило.

Я ошеломленно моргнула. Как так? Я же в отличие от Вилсона сняла его с предохранителя! Раздумывать было некогда. В следующую секунду в меня врезался взбешенный мужик, выбивая из легких весь воздух. Мы вдвоем полетели куда-то вниз.

Вилсон орал, не затыкаясь, выплескивая на меня свои эмоции, оглушая. За несколько секунд у меня в биографии появилось столько новых и удивительных фактов, сколько не было за всю прожитую жизнь. Я боролась молча, экономя силы.

Впрочем, «боролась» - это очень громко сказано. Впрыснувшийся в кровь адреналин на время погасил болевые ощущения. Но сил было по-прежнему мало. Что можно сделать против сильного и здорового мужика, пусть и гражданского, без специальной подготовки, в моем положении? Да почти ничего. Я барахталась, как могла. Старалась не допустить урода до шеи. Но силы были явно неравны. Кажется, вот теперь точно конец.

Зрение затянула багровая пелена. Посреди которой неожиданно блеснули до боли знакомые глаза. Сердце кольнула иголочка сожаления. Я так и не сказала Кассиану, что люблю. Не смогла. А теперь уже никогда и не скажу.

Сознание полоснул злой женский голос: «Борись, дура! Не сдавайся!» Но у меня уже не было сил.

«Продержись еще пару минут!»

Она смеется надо мной? Я ведь не железная.

Вилсон наконец додумался приподнять меня над полом за плечи. И я, понимая, что моя многострадальная голова сейчас встретится с каменным полом в последний раз в этой жизни, позволила сознанию отключится. Хватит с меня боли. Больше не могу.