Невезуха

Глава третья

В комнату вошел какой-то нерк в синей униформе со множеством карманов, он был небольшим ростом, примерно с меня, зыркнув на мою связанную тушку хмурым взглядом, он начал перекладывать блестящие инструменты странного вида на столике. А еще через пару минут в комнату четыре солдата в форме, внесли три кожаных кресла и один стул, а затем в комнату вошли, о чем-то переговариваясь, четыре офицера. Почему я решил, что это начальство? Да потому, что обвешаны они были разными яркими значками, лентами и шнурами.

Армия вообще любит медальки, ордена, ленточки, цветные веревочки и другие значки, они этим друг от друга отличают. Некоторые армейские начальники вообще крутые коллекционеры, у нас вот Брежнев весь этими орденами и медальками был завешен. Сам Наполеон сказал: «Я открыл выдающуюся вещь, человек с готовностью умрет за орденские ленты. Если генералы воюют за деньги, то солдаты просто за ленты».

— Ну и кто тут у нас? — спросил один, самый старый и самого высокого ранга, если судить по высокомерному виду и количеству разных регалий. Лицо у него было морщинистее чем у других, губы гадливо обвисли, кстати, волос у них не было совсем, даже на голове. Офицер посмотрел на меня и брезгливо скривился. — Я уж думал, что они какого-то богатыря взяли, раз такие потери понесли, а тут бледный задохлик какой-то.

— Они его взяли только для получения информации, — ответил тот офицер, что разговаривал с воинами. — Это какой-то крестьянин, работал на поле, никакого силового противодействия нашим воинам не устраивал.

— Крестьянин? — скривился большой начальник, явно полковник или генерал, садясь в самое дорогое кресло. — Что он может знать кроме дерьма, которым удобряет свое дерьмовое поле? Ну, раз мы здесь, то давайте послушаем, может, что умное скажет. Доктор, начинайте.

Ко мне подошел нерк в синей униформе и натянул мне на голову черный матовый шлем. Нахлобучил он мне его до подбородка, так что я ничего не смог больше видеть. В шлеме что-то зажужжало, настраиваясь, потом смолкло. Ну, пусть хоть так. Как я понимаю, это детектор лжи, значит, пытать не будут. И это хорошо. Я все скажу, что знаю, только знаю я немного…

— Итак, крестьянин, расскажите о ваших вооруженных силах, — услышал я голос одного из офицеров. — Мы вас внимательно слушаем, только предупреждаю сразу, если начнете врать и завираться, то вы испытаете боль, сначала слабую, потом такую, которую вряд ли перенесете. Так что мой вам совет, бледный крестьянин, не ври, говори все, что знаешь.

— Я все скажу, не надо меня бить, — сказал я и про себя подумал, ну, я вам расскажу все, что знаю. — Наши вооруженные силы являются лучшими в мире.

А чего он меня крестьянином назвал? Какой из меня крестьянин? Да и уточнять надо, о каких вооруженных силах идет речь. Лично я знаю только о тех, что в России.

— Мы господствуем на суше, в воздухе, в космосе, на морях и под ними, у нас имеется ядерное оружие в количестве более двух тысяч боеголовок, а также средства доставки к ним в виде баллистических ракет и стратегических бомбардировщиков. На всей территории, и в первую очередь на границе, в скрытом виде размещены ракеты среднего и малого радиуса действия, способные нести тактические ядерные заряды. Наши самолеты считаются лучшими в мире, они обладают достаточным вооружением, чтобы уничтожить небольшую страну. Наши лучшие в мире подводные лодки прячутся от врага на Северном полюсе под слоем льда, где их невозможно обнаружить, и могут, не всплывая, нанести ракетно-ядерный удар по любому врагу на всей территории земного шара.

— Не врет, — констатировал нерк в синей униформе, как я понял, это медик. — Может немного преувеличивает, но в целом говорит правду.

— Это что получается? — произнёс гневно один из офицеров, кто, я не видел из-под шлема. — Опять разведка сплоховала? Это как? Мы, значит, туда пошлем войска, а они нас из подо льда всех ракетами накроют. И почему у них имеется ядерное оружие? Они что, не присоединились к всеобщей конвенции?

— Мир примитивный, могли и не присоединиться, — ответил ему другой офицер, по-моему тот самый, что привез меня сюда. — А на разведку не надо грешить, именно благодаря ей мы имеем эти сведения, наши доблестные разведчики провели разведку боем и привезли этого крестьянина, причем понесли большие потери при эвакуации.

— Да какой из этого бледного задохлика крестьянин? — фыркнул генерал. — Ты посмотри, как он подготовлен. Он же разговаривает с нами как вполне образованный человек. Это не подсадка ли случаем? Доктор?

— Это не ко мне, — ответил медик. — Пока этот крестьянин ни разу не соврал, оборудование полностью работоспособно. Может, спросить его о подсадке?

— Ты действительно специально подготовленный шпион, которого заслали к нам? — спросил один из офицеров. — Отвечать!!

— Никак нет, — ответил я. — Я есть крестьянин и раб.

— Не врет, — констатировал доктор. — Не знаю каким образом он выкручивается, но не врет, может прошел специальную подготовку?

— А кто его вообще осматривал этого крестьянина на наличие нейросетей и чипов? — спросил гневно генерал. — Отвечать! Всех сгною, если это специальный агент, засланный к нам. Вы у меня на передовую все отправитесь!

— А никто не осматривал, — ответил доктор. — Его только что привезли, вон, даже не переодели, наверное, хотели сразу после допроса ликвидировать.

— Нет уж, — фыркнул генерал, — никакой ликвидации, приказываю немедленно проверить его на наличие нейросети, а то еще может оказаться, что сейчас все здесь происходящее записывается и пересылается руководству, ну и чипы поискать соответственно, возможно имеется скрытая прослушка. Дальше провести полный анализ на профпригодность, я хочу знать, с кем имею дело. Доложить мне лично, а вами, господа офицеры, я очень недоволен. Где у нас, в конце концов, этот майор безопасности, которого нам недавно прислали? Почему я должен заниматься его работой? Немедленно найти и озадачить! — После этого добавил уже мирным тоном. — А я отправляюсь на ужин, до утра не беспокоить. Выполнять!!!

— Знаем мы к кому он на ужин ходит, — буркнул один из офицеров, подождав, пока дверь закроется за генералом. — Выбрал себе самую молоденькую и симпатичную связистку. Доктор, ты приказ слышал, засунь крестьянина в медкапсулу и проверь его на наличие нейросети и чипов. Найдешь что-то, не найдешь, неважно, сообщишь новому майору безопасности, пусть он решает, что с этим крестьянином делать. Мы тоже пошли на ужин.

— Вот так всегда, — проворчал доктор, снимая с меня шлем. — Все на ужин к связисткам, а я один должен с тобой разбираться. У тебя, крестьянин, нейросети есть?

— Были бы нейросети, был бы на них выход, — заметил я. — Нейрошунт, например.

— Логично, — произнес, как мне показалось, медик с некоторым уважением. — Ты прав. Откуда про нейросети знаешь?

— Так у нас все про эти сети знают, — соврал я. А чего? Врать так врать, пусть думают куда лезут. — Управлять-то как-то техникой нужно.

— Ну да, ну да, — покивал доктор. — Я и про вашу армию, самую лучшую в мире, слышал, только почему-то не поверил ни тогда, ни сейчас не верю. Не знаю, как ты мой детектор обманул, но скажи, откуда на третьеразрядной планете, которой даже в каталоге обжитых нет, может быть такая армия?

— Можно я немного порассуждаю на эту тему? — ответил я, внезапно понимая, что снова меня несет куда-то не туда. Язык мой — враг мой. Тут бы помолчать немного, поскольку до смерти один шаг, сейчас прикажут расстрелять как шпиона, и что я стану делать? А ведь расстреляют. И что потом? Вот-вот, опять суп с котом. — У вас хорошая армия, ведь так?

— Конечно, — ответил медик, гордо подбоченившись. — Одна из лучших.

— И вот взвод одной из лучших армий отправляется на разведку боем на третьеразрядную планету, а возвращается из этого боя едва половина личного состава, — продолжил я. — И ведь наткнулись на той планете всего лишь двух крестьян и одного защитника, даже не воина. Вам это не кажется чем-то неправильным? Вам не кажется, что тут что-то не сходится? Либо планета не третьеразрядная, а значит, и армия на ней вполне может быть мощной, либо ваши вооруженные силы одни слабаки…

— А мне плевать! — вдруг заявил доктор. — Я в эти дела не лезу, все, что касается армии, идет под грифом секретно, а за раскрытие секретов один приговор — смерть. Но приказ генерала выполнять все равно придется. Будешь сопротивляться, драться, на меня с кулаками кидаться? Мне охрану звать или так обойдемся?

— Никак нет, драться не буду, — ответил я. — Я же не самоубийца и не дурак.

— Тогда вставай, — доктор расстегнул ремни. Даже не знаю, почему он мне поверил. Я ведь мог и соврать, а потом грохнуть по дороге, захватить скальпель и, положив полк вооруженных воинов, добраться до портала, а там заставить техников, угрожая физической расправой, запустить портал и отправиться обратно. А что? Хороший план. Если не считать, что вооружены воины так, что убьют меня первым выстрелом, а их защиту скальпелем не пробить, да и возвращаться мне некуда. Та планета друбов не мой родной дом, там мне также было хреново, как и здесь. А значит что? Правильно, смотрим, думаем и ищем возможности как переломить ситуацию в свою пользу. К тому же скальпеля я пока у медика не видел.

На космической станции же у меня получилось выжить? Получилось. И там меня ампы сразу не полюбили. Жизнь, она вообще такова, где бы ты не появился, тебя нигде не ждут. Что, меня в столице нашей родины ждали, когда я там появился? Как же! Или когда вернулся в родной город? Нет уж, в жизни всегда так. Куда бы ты не пришел, нигде тебя не ждут. И все, что тебе нужно, приходится выколупывать правдой и неправдой. В принципе эти нерки не так уж сильно отличаются от людей, немного уши острые, головы побольше, кожа серая, морщинистая, глаза большие, черные, а в остальном такие же как я. Ходят на двух ногах, воюют понятным для меня оружием, мыслят также, если не крестьянин, то шпион, ну, на руках четыре пальца, зубы острые как у хищника. Двигаются иначе, а в остальном почти такие же, те же мысли о бабах и жратве, как у всех.

Ну и желание что-то у другого отобрать, иначе зачем им мощная армия. Вооруженные силы же оправдывают себя только в двух случаях, когда они приносят доход, и когда их держат для защиты от агрессивного соседа. На Земле армия первого типа у американцев, они вечно чего-то у кого-то отбирают, то нефть, то газ, то алмазы с золотом. А второго типа армия у нас, русских, почему-то чуть ли не каждая страна в мире пытается проверить нас на прочность, хотя мы никого не трогаем. Впрочем, может из-за этого и нападают? Может стоило бы кого-то периодически нагибать, чтобы другие это видели и для себя выводы делали? Ладно, сейчас это неважно, главное, сейчас прижиться на этой планете, разобраться в том, что происходит, а потом уже делать выводы и думать, как отсюда делать ноги. И думаю, у меня все получится, если глупости не стану делать вроде тех, что на медика кидаться.

Доктор посмотрел на мое ошарашенное и задумчивое в то же время лицо и проговорил с усмешкой:

— Идем в соседнюю комнату, крестьянин. Говоришь, не дурак? А кто же ты тогда? Ты хоть немного представляешь, что с тобой дальше будет? Если не догадываешься, то я тебе скажу. Грохнут тебя, выведут к ближайшей яме отходов, поставят на колени и выстрелят в затылок. А ты что, думал, тебя вернут на твою родную планете? Кому это нужно? Правильно, никому. А жизнь твоя ничего не стоит, ее любой у нас может отобрать, потому что ты даже не гражданин, ты вообще никто, а если подумать, то и враг. Ты думаешь, враг это тот, кто нападает? Нет, крестьянин, враг это тот, кого врагом назначают. Сегодня один, завтра, другой. Так что грохнут тебя, чтобы не тратиться на твое содержание…

Он сказал, и меня ознобом по всему телу обдало, потому что поверил я ему сразу. И действительно, что им со мной делать? Я же сосем им не нужен, ни как раб, ни как шахтер… Вот попал так попал, и ведь ничего не делал, чтобы это произошло. Значит, что? Правильно, судьба!!! Ducunt volentem fata, nolentem trahuut — Желающего идти судьба ведет, не желающего тащит. Обычно за волосы. А куда она меня тащит? Правильно, из одно дерьма в другое дерьмо.

В соседней большой комнате, отделанной белым пластиком снизу доверху, отчего возникало ощущение, что ты попал в сумасшедший дом, там тоже есть такие комнаты, правда, стены там мягкие, чтобы не разбить башку, стояло в ряд два десятка медицинских капсул, медик подвел меня к ближайшей.

— Раздевайся, лезь внутрь, — скомандовал доктор, наблюдая за моей реакцией, точнее за ее отсутствием. — По-моему мнению, ты такой же крестьянин, как я космический пилот. Нейросети тебя не удивляют, слов «чип» тебе знакомо, говоришь ты на нашем языке без акцента. Медицинской капсулы не боишься. Нет, крестьянин, ты точно самый настоящий шпион, и тебя надо расстрелять.

— Нет человека — нет проблемы? — поинтересовался я, вспомнив знаменитую фразу Сталина. — Смерть одного человека трагедия, смерть миллионов лишь статистика?

— Э-э… — вы бы видели эту отвисшую челюсть и бегающие огромные черные глаза, которые никак не могли остановиться. Острые ушки встали дыбом, кожа побледнела и, по-моему, даже немного распрямилась. Через минуту медик стал успокаиваться, потом засмеялся, показывая маленькие, но очень острые зубы, которых было явно больше чем тридцать два, и буркнул. — Точно шпион, ты прав, а фраза действительно умная и правильная. Неужели сам придумал?

— Нет, не мое это, — покачал я головой. — Был у нас один правитель, который не считал смерть других людей трагедией.

— А кто это считает? — пожал плечами док. — Всегда важна только твоя жизнь, смерть чужих, это их личное дело.

Я лег в капсулу, а медик взял в руки мою одежку, долго рассматривал ее и видимо окончательно убедившись, что она некрестьянского происхождения, решил кому-то сообщить об этом. Он достал небольшой планшет, нажал на нем несколько кнопок. Крышка за мной закрылась, и доктор думая, что я его не слышу, заговорил:

— Господин майор? Тут ко мне доставили очередного шпиона, у него одежда другая, явно инопланетного происхождения, говорит как грамотный, хорошо образованный нерк, но при этом явно инопланетянин, кожа бледная, зубы другие, уши, глаза, лоб, кожа…

— Молодец, что раскрыл нового шпиона! — прорычал чей-то голос. — Ну, я этому сержанту дам. Это же он предложил тебя, док, проверить! Теперь я им за это сам устрою внеплановую проверку. Есть, что еще сказать? Нет? Ну, ладно, продолжайте. Что там тебе еще приказано? Проверить на наличие нейросети? Ну так проверяй! Что значит, и так вижу, что ее нет. Если нет, значит, поставь. Куда потом девать этого шпиона? Вызовешь Серка, он его заберет. Куда заберет? На обучение заберет, а куда ж еще? Если каждый док его может раскрыть, то значит, плохо мы его готовили. А? Что? Да, мой это шпион, а ты думал чей? И… того, ты, док, молчи, никому не рассказывай, потому что это все секретно. Вздумаешь кому-то что-то рассказать, я тебя сам расстреляю, правда, сначала тебе скормлю твои же причиндалы.

Я видел как медик побледнел и сглотнул слюну, видимо, это было все очень серьезно, и что-то пролепетал, а в ответ услышал:

— Что значит генерал сказал? Генерал тебе твои причиндалы отрезать не станет, ему не по чину, а мне вот самый раз, и, кстати, люблю я это дело, поэтому запросто. Если не выполнишь мой приказ, то жди, я поужинаю и приду. Все, я отключаюсь, тут мне ужин принесли…

И тут же я услышал женский воркующий, очень похожий на человеческий, несмотря на рычащие нотки, голос:

— Милый, ты скучал?

Док быстро отлючил свой планшет и вытер вспотевший морщинистый серый лоб моей одеждой, которую все еще держал в руках.

— Нет, это надо же! — я видел через прозрачную крышку капсулы, как медик начал яростно почесывать свои острые уши, бормоча про себя. — Я, похоже, вляпался в дела абсолютной секретности. Так кто ты, крестьянин? Неужели работаешь на безопасность? В принципе возможно, хорошо подготовлен, обманул детектор, а то, что инопланетного происхождения, так я не знаю куда тебя готовят, может как раз на эту третьеразрядную планету. Нет, меньше знаешь, дольше живешь. Выполняем последний приказ, а последний приказ мне отдал майор, значит, ставим шпиону новую нейросеть.

Он нажал несколько кнопок, и на меня упала тьма, на этот раз она была спокойной, ласковой. Я погрузился в нее и вдруг увидел, как через мое тело протянуто много блестящих, золотистых нитей, они раздваивались, размножались, проходили через каждую клетку, а затем возвращались, насытившись энергией, в одно место, ко мне в живот. Хоть артефакта там я уже не видел, но какой-то небольшой пульсирующий золотистый шарик остался, к нему и приходили золотистые нити, вызывая в нем сияние. И чем ярче сиял золотистый шарик, тем больше вокруг него начинал клубиться мрак, пряча его сияние. Похоже, они нашли друг друга — артефакт и мрак, и им обоим в моем теле было комфортно, вот только мне почему-то было не очень.

Но, впрочем, так было всегда, так что мне не привыкать. Только тот, кто всегда готов к тому, что может в любой момент умереть, может ценить жизнь, которая ему досталась. Только приговоренный к смерти болезнью будет цепляться за нее до конца. Может потому, что другой альтернативы нет? Ты либо жив, либо мертв.

Вы знаете, что больше всего самоубийств приходится на подростковый период? Когда человек только сформировался телом во взрослую особь, а мозгами остался ребенком? Именно такие взрослые дети и убивают себя. А инвалиды нет, они привыкают жить со смертью, и они слишком быстро взрослеют. Дело в том, что взрослого человека отличает от подростка только одно качество — взрослый отвечает за свою жизнь во всех ее проявлениях, а ребенок нет, потому что за ребенка отвечают родители.

Некоторые люди так никогда и не взрослеют, и умирают старыми, больными, но все еще детьми. А я стал взрослым сразу, как только мне объявили мой страшный диагноз. В этот момент вся моя прошлая жизнь умерла, и я остался один на один с миром и смертью. Человек перед смертью всегда одинок, когда вдруг понимает, что не за кого от нее спрятаться, и что они видит тебя таким, каким ты есть. Я много тогда всего пережил, и осознал, что хочу жить. И что дальше я иду сам, больше мне никто не поможет. И знаете, мне понравилось отвечать за свою жизнь и видеть, как все вокруг становится другим.

Меняются декорации, актеры вокруг меня, но я все еще живу, а значит, играю, как могу и кого могу. Когда перестаешь бояться умереть, в жизни появляется свой смак и свой смысл. И это здорово.

А потом темнота внезапно исчезла, и я увидел все ту же комнату и дока, смотрящего с напряженным вниманием на меня. Прозрачная крышка отошла в сторону, и медик озабоченно проговорил:

— Значит, слушай меня, крестьянин. Не знаю кто ты и что ты, но всем говори, что нейросеть я тебе поставил и нейрошунт тоже. Правда, если говорить честно, у меня возникли с этим серьезные сложности. Такого я еще никогда не видел. Дело в том, что установленная тебе нейросеть сразу просела и практически исчезла, хоть отклики с нее идут, диагностику она проходит. Я не знаю, как это понимать. Возможно ваши медики из безопасности разработали какие-то чипы, которые скрывают нейросеть, и поэтому такая реакция на внешнее вторжение. Не знаю, и знать не хочу. Хоть один странный чип я у тебя в голове видел. Еще… Нейрошунт я поставил, но его тут же разъело, и он пропал, причем полностью. Как и почему это произошло, тоже не понимаю. Мне приказали поставить тебе нейросеть и нейрошунт для доступа к ней, а он, видишь, пропал, поэтому я приклеил к коже твоей головы пластиковую имитацию. Ты понял меня? Не вздумай в нее совать какое-то подключение. На самом деле нейрошунта у тебя нет, все электроды никуда не присоединены. Ты меня понял, крестьянин?

Дождавшись от меня кивка, доктор продолжил:

— В принципе твоя нейросеть работает, хотя я не знаю как. Как ты будешь чем-то управлять без нейрошунта тоже не знаю, меня это не касается. Но если вздумаешь кому-то сболтнуть, что я тебе ничего не ставил, то я при следующем обследовании, а они у нас проходят регулярно, поставлю такую нейросеть, что тебя спишут как умственно отсталого, и поверь, ты таким и станешь. Гадить будешь под себя, а твой словарный запас составит десять слов. Вопросы? Ты меня понял, крестьянин?

— Я все понял, док, — ответил я, пытаясь приподняться, в теле жила слабость. Интересно, сколько я пролежал в этой капсуле? Час, два, десять? — Никому никогда ничего про вас не скажу.

— Ну и молоток, — буркнул медик. — Ты пока не пытайся подняться. Я тут с тобой всю ночь провозился, пытаясь установить нейросеть, если честно, то я тебе воткнул их пять штук, и все пропали, хотя отклик при диагностике есть. Твое тело без движения отвыкло, сейчас я его простимулирую, и ты какое-то время будешь чувствовать себя бодрым и сильным, а потом, если не отдохнешь, просто вырубишься. Может даже на бегу, упадешь и заснешь, и проспишь несколько часов, так что не пугайся этому.

Он нажал еще несколько кнопок и в мне в плечо вонзилось несколько игл, и надо признаться, я сразу ощутил бодрость и силу. Вылез из капсулы и встал голым перед доком, тот осмотрел меня и пробормотал:

— Что же ты за урод? Куда тебя готовили? Кожа бледная, словно твоя мать купалась в молоке тарка, глаза непонятного цвета, член торчит, а не спрятан за хрящевой пластиной, это же неудобно и опасно. Нейросеть непонятного вида…

— Мне, доктор, ответить на ваши вопросы? — поинтересовался я. — А то могу.

— Нет уж, — буркнул медик, показывая на стул, на котором лежало что-то непонятно-серое. — Это твоя одежда, одевайся, за тобой уже прибыл твой сержант. Надеюсь, не скоро еще раз увидимся.

Я натянул комбинезон, в принципе ткань приятная, тело облегает. На ноги предлагались невысокие сапоги, я сунул туда ноги, что-то там внутри щелкнуло и они обтянули мои икроножные мышцы. Тоже вполне комфортно, подошва мягкая, упругая. Доктор подвел меня к двери, вытолкнул наружу и добавил злорадно:

— Вон тот верзила прибыл за тобой.

Сначала я уткнулся головой во что-то серое, а когда поднял глаза к потолку, то увидел самого настоящего тролля. Огромный детина около трёх метров высотой поглядывал на меня сверху и хмуро улыбался. Его серый комбинезон, такой же как у меня, топорщился огромными мышцами.

— Э… — начал я, но договорить не успел, поскольку получил оплеуху, от которой улетел в угол комнаты. Потом меня подняла огромная рука, покрутила в воздухе как нашкодившего кутенка, и сержант проревел:

— Ох и урод. И что мне с ним делать?

— Не мое дело, Серк, — откликнулся медик. — Приказано сдать тебе, сказали, взять на обучение.

— Этого склика обучать? — поморщилась эта гора мышц. — Так он же сдохнет в первый день.

— Ничего не знаю, — усмехнулся доктор. — Он мне тоже не нужен, забирай, и делай с ним, что хочешь. Кстати, могу дать полезный совет, если хочешь.

— Какой совет? — проревел тролль. — Говори.

— Этого крестьянина можно использовать при работе с техникой, — ответил медик. — Его интеллект вполне это позволяет. Как боец он вряд ли вам подойдет, но для управления машинами подойдет в самый раз.

— Этот склик техник? — взревела гора мышц. — Ты уверен, док? Нейросеть нормально подходит под наше оборудование?

— Для всего подходит, — ответил медик, усмехнувшись, украдкой показывая мне кулак, чтобы я не вздумал что-то говорить. — Установил все самое лучшее, как просил ваш майор.

— Тогда ладно, — тролль пошел к двери, а я беспомощно болтался у него в руках. Серк вышел из здания, бросил меня на летающую платформу, сам сел в огромное кресло, и мы понеслись куда-то в сторону серых, приземистых куполов.