Невыносимая жара

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Байкер, Брайан Дэниелс, сидевший в комнате для допросов, казалось, больше интересовался повязкой у себя на предплечье, нежели детективом Хит.

— Я жду, — повторила она.

Но задержанный не обратил на нее внимания; он повернул голову и коснулся подбородком плеча, стараясь разглядеть бинт, намотанный под разорванным рукавом футболки.

— Там кровь еще идет? — спросил он и привстал, чтобы взглянуть на себя в зеркало.

Однако до зеркала было слишком далеко. Байкер оставил эти попытки и шлепнулся обратно на пластиковый стул.

— Что произошло с картинами, Брайан?

— Док. — Он покачал головой, тряхнув седеющими волосами. Перед тем как отправить в камеру, у него отобрали резинку, стягивавшую «хвост», и длинные волосы, напоминавшие грязный водопад, рассыпались по спине. — Брайан — это для налоговой и автоинспекции.

Хит подумала: интересно, когда этот кусок дерьма в последний раз платил налоги? Однако она оставила эту мысль при себе и вернулась к разговору.

— Куда вы дели коллекцию картин после того, как вчера ночью вывезли ее из «Гилфорда»?

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, леди.

— Я говорю о том, что было в вашем грузовике.

— А, одеяла? Забирайте на здоровье. — Байкер издал смешок и снова вытянул шею, чтобы взглянуть на порез, оставленный колючей проволокой.

— Где вы находились вчера ночью между двенадцатью и четырьмя утра?

— Черт, это была моя любимая футболка.

— Знаете что, Док? Вы не только паршивый стрелок, но еще и дебил. Сегодня утром, во время своего циркового представления, вы навешали на себя столько статей, что отсидка в Синг-Синге покажется вам уикэндом во «Временах года».[86]

— И что?

— А то. Хотите получить максимальный срок? Продолжайте вести себя как идиот. — Детектив поднялась. — Я дам вам немного времени, посидите, подумайте об этом. — Хит взяла папку с его досье. — Судя по этим бумагам, вы прекрасно знаете, что такое сидеть.

И она вышла из комнаты, оставив его размышлять о своем будущем. Когда Никки появилась в своем рабочем боксе, Рук сидел там в одиночестве, с недовольным видом.

— Ну, спасибо тебе, что бросила меня на тротуаре в живописном Лонг-Айленд-Сити.

— Мне сейчас некогда, Рук. — Хит протиснулась мимо него к своему письменному столу.

— Я был вынужден добираться сюда на заднем сиденье патрульной машины. Знаешь, каково это? Люди из соседних машин косились на меня, думая, что я преступник. Пару раз пришлось помахать им, чтобы показать, что на мне нет наручников.

— Я сделала это ради твоей же безопасности.

— А чего мне было бояться?

— Меня.

— Но почему?

— Давай начнем с того, что ты меня не послушался.

— Мне надоело стоять там одному. Я решил, что вы уже закончили, поэтому пошел посмотреть, что происходит.

— И помешал мне взять подозреваемого.

— Помешал тебе, как же! Этот парень хотел тебя пристрелить.

— Я работаю в полиции. Время от времени люди в нас стреляют. — Хит нашла нужную папку и с силой захлопнула ящик стола. — Тебе повезло, что тебя самого не подстрелили.

— Я был в жилете. Кстати, как вы в них ходите? Ужасно неудобно, особенно в такую жару.

Вошел Каньеро, постукивая блокнотом по верхней губе.

— Что-то у нас никакого просвета. Я проверил алиби всех основных подозреваемых. Все подтверждается.

— И алиби Кимберли Старр? — уточнила Никки.

— Ага, причем заодно с доктором. Она была со своим любвеобильным косметологом в Коннектикуте, в его пляжном домике, так что оба чисты. — Он закрыл блокнот и обернулся к Руку.

— Слушай, дружище, Таррелл передал мне, что ты сказал, когда свалил того байкера.

Рук бросил взгляд на Хит и ответил:

— Лучше не будем об этом.

Но Каньеро продолжал громким шепотом:

— «Ну, давай. Мне нужна практика». Круто, да?

— О да, — заметила Никки. — Так что у нас теперь есть собственный Грязный Джейми. — Зазвонил телефон на ее столе, и она взяла трубку. — Хит.

— Это я, Таррелл. Он здесь.

— Уже иду, — отозвалась она.

Старый швейцар вместе с Никки, Руком и Тараканами стоял в комнате наблюдения, сквозь стекло глядя на выстроившихся для опознания мужчин.

— Не торопитесь, Генри, — сказала Никки. Он шагнул ближе к окну, снял очки, протер их.

— Трудно узнать. Я говорил, что было темно, а они были в бейсболках.

В комнате для допросов лицом к зеркалу стояли шестеро мужчин, и среди них — Брайан Дэниеле по кличке Док и два человека, схваченных во время утреннего налета на мастерскую.

— Только не спешите, подумайте как следует и скажите, знаете вы кого-нибудь из них или нет.

Генри надел очки. Прошло несколько секунд.

— Мне кажется, я узнаю одного.

— Вам кажется или вы уверены? — Никки много раз приходилось видеть, как люди ошибались при опознании — причиной тому служили либо стремление помочь полиции, либо жажда мести. Она снова попросила Генри: — Подумайте хорошенько.

— Э-э… гм… да, я уверен.

— И который?

— Видите грязного парня с повязкой на руке и длинными седыми волосами?

— Да.

— Справа от него.

Детективы, стоявшие за спиной у швейцара, покачали головой — Генри выбрал полицейского.

— Спасибо, Генри, — сказала Хит. — Мы очень благодарны вам за то, что вы смогли прийти.

Детективы и Рук сидели на рабочих местах, спиной к столам, и лениво перебрасывались лохматым мячиком из резиновых нитей. Обычно они занимались этим, когда расследование заходило в тупик.

— Этот байкер никуда не денется, — заметил Рук. — Думаю, можно посадить его хотя бы за нападение на детектива Хит.

Таррелл поднял руку, и Каньеро бросил ему мячик.

— Проблема не в том, чтобы посадить байкера.

— Проблема в том, чтобы заставить его рассказать, куда делись картины. — Каньеро подставил руку, и Таррелл швырнул ему мячик. Они уже так хорошо в этом натренировались, что Каньеро не пришлось делать никаких лишних движений.

— И кто его нанял, — добавила Хит.

Рук раскрыл ладонь, и Каньеро перекинул мячик ему.

— Итак, каким образом вы заставляете подобных людей говорить, если они не хотят говорить?

Хит вытянула руку, и журналист бросил ей мячик.

— В разных случаях по-разному. Нужно найти у человека слабое место и надавить. — Она помяла мяч в руке. — Кажется, у меня есть идея.

— Я так и знал, что это поможет. Это сила лохматого мяча, — заявил Таррелл. Каньеро откликнулся:

— Сила лохматого мяча, — и поднял руку. Никки кинула мяч и угодила прямо в лицо Руку.

— Ой, — сказала она, — со мной раньше никогда такого не бывало.

В комнате для допросов Никки Хит гость — Джеральд Бакли.

— Мистер Бакли, вам известно, о чем мы хотим с вами поговорить?

Швейцар сидел, крепко сцепив лежавшие на столе руки.

— Понятия не имею, — сказал он и наморщил лоб, словно в раздумье.

Хит заметила, что он красит брови.

— Вы знаете, что сегодня ночью в «Гилфорде» была совершена кража?

— Не знаю. — Бакли облизнул губы и провел тыльной стороной руки по красному носу — типичному для алкаша. — Наверное, это все авария, да?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, не знаю. Вы понимаете… Так говорить, конечно, не политкорректно, так что просто намекну: «некоторые люди» срываются с цепи, когда открываются ворота. — Чувствуя на себе ее взгляд, он не знал, куда смотреть, поэтому сосредоточился на старом шраме на руке и принялся его пощипывать.

— Почему сегодня ночью вы не явились на дежурство в «Гилфорд»?

Бакли медленно поднял глаза и встретился с Никки взглядом.

— Не понимаю вопроса.

— Это вполне простой вопрос. Вы же работаете швейцаром в «Гилфорде», верно?

— Ну?

— Вчера вечером вы позвонили дежурному швейцару, Генри, и сообщили, что не придете.

Почему вы это сделали?

— Что значит «почему»?

— Именно это и значит — почему?

— Я уже сказал вам, во всем городе не было света. А вы знаете — как только отключают свет, Нью-Йорк превращается в сумасшедший дом. Вы что думали, я выйду на улицу? Да ни за что.

Поэтому я позвонил и сказал, что не приду. А почему такая суета вокруг этого?

— Потому что совершена крупная кража, и если при этом происходит нечто необычное, например, работающие в здании сотрудники не являются на службу, мне становится очень интересно. Вот отсюда, Джеральд, и вся суета. — Хит подождала, пристально глядя на швейцара. — Докажите мне, что сегодня ночью вы не появлялись в «Гилфорде», и я с удовольствием отпущу вас.

Джеральд Бакли сжал ноздри и дважды резко втянул носом воздух — Никки много раз видела подобные гримасы у кокаиновых наркоманов. Закрыл глаза на пять секунд, открыл и заявил:

— Я требую адвоката.

— Разумеется. — Она была обязана исполнить требование Бакли, но ей хотелось заставить его говорить еще какое-то время. — А почему вы вдруг решили, что вам нужен адвокат?

Мужик был тупым наркоманом. Хит знала, что, если сумеет заставить его говорить, он сам загонит себя в угол.

— Так почему вы отказались от своей смены? Вы были в фургоне с грабителями или испугались того, что, случись это при вас, наутро вы не сможете как следует изобразить невинную жертву?

— Я больше ничего не скажу. — «Черт, а было так близко». — Я хочу видеть своего адвоката. — И с этими словами он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

Но у Никки Хит уже имелся план «В». О, сила лохматого мяча! Пять минут спустя она появилась в комнате наблюдения, где ждал Каньеро.

— Куда вы с Тарреллом его посадили? — спросила она.

— Знаешь скамейку около стойки дежурного, рядом с лестницей?

— Прекрасно, — сказала Хит. — Мы придем через пять минут.

Каньеро вышел, чтобы занять свою позицию, а Никки вернулась к Джеральду Бакли, все еще сидевшему в комнате для допросов.

— Вы позвонили моему адвокату?

— Вы свободны.

Он подозрительно посмотрел на нее.

— Правда, — заверила она.

Он поднялся, и Никки, открыв дверь, пропустила его вперед. Когда Никки и Бакли появились в вестибюле участка, она не взглянула на стойку, но краем глаза различила фигуры Таррелла и Каньеро, которые загораживали собой сидевшего на скамье байкера Дока. Идея заключалась в том, чтобы дать Доку посмотреть на Бакли, но не наоборот. Дойдя до лестницы, Никки подождала, пока швейцар не окажется спиной к байкеру, и остановилась.

— Спасибо вам за то, что пришли, мистер Бакли, — громко произнесла она.

Тараканы за спиной Бакли расступились. Она притворилась, что не видит Дока, — байкер вытягивал шею, пытаясь рассмотреть, тот ли это мистер Бакли. Как только Хит заметила выражение тревоги на лице Дока, она взяла Бакли под локоть и увела на лестницу. Он направился вниз, а Никки, возвращаясь, крикнула ему вслед:

— И спасибо вам за сотрудничество. Я знаю, это нелегко, но вы поступили абсолютно правильно.

Бакли поднял голову, посмотрел на нее как на сумасшедшую и бросился к выходу. Брайан Дэниеле, или Док, вошел в комнату для допросов в несколько ином настроении, чем в первый раз. Никки уже сидела за столом, когда Тараканы привели его, и Железный Хвост, прежде чем сесть на стул, уставился на нее, пытаясь по лицу прочесть, что ей известно.

— Что происходит, что вам наговорил этот парень? Хит не ответила. Она кивнула Тарреллу и Каньеро, и те вышли. Наступила продолжительная тишина.

— Ну, давайте, говорите, что он сказал?

Никки нарочито медленно открыла папку и принялась изучать лежавшую сверху бумагу.

Затем посмотрела на Дока поверх папки и заговорила:

— Итак, для полной ясности хочу вас спросить: вы считаете Джеральда Бакли своим другом? -

Она покачала головой и закрыла папку.

— Другом? Ха! Он лжец, вот кто он такой.

— Правда?

— Бакли чего угодно наговорит, чтобы спасти свою шкуру.

— Именно это обычно и происходит, когда начинает пахнуть жареным, Док. Люди спихивают за борт друзей, родственников. — Когда он осмыслил ее слова, Никки скрестила руки и откинулась на спинку стула. — Думаю, сейчас вопрос состоит в следующем: кто из вас отправится плавать в море, кишащее акулами?

Байкер помолчал, обдумывая ситуацию.

— Скажите мне, что он вам наговорил, и я скажу, что правда, а что нет.

— Вы серьезно?

— Ну а чего вы от меня ждете? Чистосердечного признания?

Она пожала плечами:

— Давайте назовем это сотрудничеством.

— Ага, как же.

— Сейчас ваш ход, Док. Но умный человек на вашем месте уже сообразил бы, что делать.

Прокурору понадобится чья-то голова. Чью голову вы предпочитаете видеть на колу, свою или Бакли? — Она взяла папку. — Наверное, сегодня Бакли оказался умнее вас. — Никки поднялась.

— Увидимся в суде.

Байкер подумал еще, однако ждать ей пришлось не слишком долго. Он тряхнул седой гривой и выпалил:

— Ну ладно, вот вам истинная правда, как на духу. Мы не крали никаких картин. Когда мы взломали дверь квартиры, картин там уже не было.

— А я верю этому парню, — заявил Таррелл.

Он развалился в своем кресле, закинув ноги на невысокий шкафчик для документов, стоявший посередине их бокса. Хит стояла у доски, перекладывая маркер из одной руки в другую.

— Я тоже. — Она сняла колпачок и обвела время прибытия грузовика к апартаментам и время его отъезда. — Они никак не могли вынести все картины за полчаса. Даже если предположить, что Генри ошибся со временем, — остается час. Все равно мало. — Она положила маркер в алюминиевый желоб внизу доски. — И чтобы никто ничего не увидел и не услышал в полном народу здании? Ага, как же.

Рук со своего места обратился к ней, подняв руку:

— Можно вопрос?

— Ну, давай, — пожала плечами Хит.

— Мне нужна практика, — хихикнул Таррелл. Никки постаралась скрыть улыбку и кивнула Руку.

— А Пени и Теллер[87] случайно не занимаются квартирными кражами? Ведь кто-то же все-таки унес эти чертовы картины.

Детектив Каньеро, который как раз разговаривал по телефону, повесил трубку и пробормотал:

— Madre de Dios.[88] — Затем оттолкнулся ногами от своего письменного стола и на кресле подъехал к остальным. — У меня большая новость. На шасси того «вольво» нашли номера. — Он начал читать свои записи, как делал всегда, когда получал ценные сведения и хотел передать их в точности. — Автомобиль был зарегистрирован на имя некоей Барбары Дир-филд. Я сделал несколько звонков, в том числе в отдел пропавших без вести. Четыре дня назад работодатели Барбары Дирфилд сообщили об ее исчезновении.

— А где она работала? — спросила Хит.

— В «Сотбис». Никки выругалась.

— Аукционный дом…

— Точно, — подтвердил Каньеро. — Наша жертва была оценщиком произведений искусства.