Ни единого шанса

Глава 3

Ебанный ад.

Я бы никогда не смог забыть ее.

Наблюдал за Кеннеди из затемненного входа на другой стороне катка, сердце колотилось от смеси тоски… и вожделения. Казалось, я могу дышать после долгих лет гребаного удушья.

Кеннеди грациозно скользила по льду, каждое движение свидетельствовало о красоте, которая привлекла меня много лет назад. Она была здесь, прямо передо мной.

Наконец-то.

Пристальный взгляд Кеннеди проследил за уходящим Картером. Он также совершенно не подозревал, что я стою здесь. А она понятия не имела, кто он. Но Картер смотрел слишком долго, и был замечен.

Мне знакомо это чувство.

С того момента, как встретил ее, это все, на что я был способен.

Глазеть.

И была та же проблема с тех пор, как нашел ее.

Наблюдал, как она пробовала разные сорта кофе, пытаясь понять, какой из них раньше нравился. Не зная, что ненавидела кофе и пила только чай.

Наблюдал, как пробовала разные стили — опрятный, спортивный… даже готический. Не зная, что почти всегда носила платья.

Наблюдал, как пыталась найти себя. Не зная, что мы точно знаем, кем она была.

Кеннеди закончила произвольную программу и сошла со льда. Я оставался скрытым в тени, не сводя с нее глаз. Она улыбнулась группе детей, пробегавших мимо, осветив всю комнату.

Когда-то у меня все время было такое солнечное сияние. Я связал с этим жизнь, будущее.

А потом у меня его отняли.

Я был неумолим в стремлении к Кеннеди. После расставания пять лет назад не оставил камня на камне, решив найти ее. Мужчины, которых я когда-то называл братьями, сделали все, что было в их силах, чтобы защитить ее, убедиться, что та остается скрытой от моих глаз. Стерли из официальных записей, превратив в глазах всего мира в неизвестную.… Кеннеди стала призраком.

Возможно, им удалось бы скрыть ее от большинства мужчин.

Но я не был просто большинством мужчин. Я был Шакалом.

А Кеннеди — моей.

Потребовались годы кропотливой детективной работы, сеть информаторов и несколько близких контактов, но в конце концов я наткнулся на след, который намекал на существование Кеннеди. Небольшая информация привела к другой, и еще к одной, пока я не собрал воедино головоломку, которая раскрыла ее новую личность и местонахождение.

Я проследил за ней до дерьмовой квартиры, как только узнал адрес, и наблюдал неделю. Я был лидером шакалов, потому что всегда готов. Не ввязывался в сражения, в которых, как знал, не смогу победить.

Когда я увидел медицинские записи, в которых подробно описывалась ее амнезия, то разработал план и провел последнюю неделю, наблюдая за новой Кеннеди.

Хотя довольно быстро понял, что Кеннеди еще не выяснила, кто это — новая она.

Я всегда гордился своим самообладанием, но оно никогда не подвергалось такому испытанию, как на этой неделе, когда держался от Кеннеди подальше. Член испытывал сильное раздражение от всего, чем я занимался с тех пор, как нашел ее.

Я чертовски ненавидел натирания от дрочки.

Но в данный момент это было необходимо.

Ее шелковые трусики немного облегчали процесс.

Но скоро в них не будет необходимости. Теперь, когда она столкнулась с ними, пришло время перестать наблюдать… и начать действовать.

Картер, возможно, сегодня держался на расстоянии… но это продолжится недолго.

Единственное, в чем никто из нас никогда не был хорош — это держаться подальше от Кеннеди. Несмотря на то, что эти три засранца, очевидно, держались подальше последние несколько лет, они бы раскололись. Это был только вопрос времени.

Я продолжал наблюдать из тени, сердце колотилось в груди так, словно только что начало биться снова. Воссоединиться с ней было бы нелегко. Кеннеди построила новую жизнь, окруженная людьми, которые понятия не имели о ее прошлом, об истинной личности или о любви, которую мы когда-то разделяли. Я должен был действовать аккуратно, подходить с осторожностью и терпением. Но был готов сделать все возможное, чтобы вернуть ее в свою жизнь.

То, что я чувствовал, выходило за рамки любви. Это была одержимость. Необходимость. У меня не было души. У меня была только Кеннеди.

И этого всегда было достаточно.

Я не знал, что и думать о новой жизни Кеннеди. Раньше мы были ее миром. А теперь у нее появились друзья, работа, даже новая улыбка.

Мне не нравилось видеть, как она дарит улыбки другим людям.

Когда-то они принадлежали мне.

И скоро я получу их обратно.

Она покинула каток, и я осторожно направился следом. Держался на расстоянии, всегда стараясь, чтобы меня не заметили. Кеннеди не торопилась, прогуливаясь по заполненным зловонием людным улицам города с легкой улыбкой на лице.

Она прошла мимо маленького дерьмового кафе, глаза загорелись, словно оно было рестораном, отмеченным звездой Мишлен.

Я знал, что сейчас произойдет. Такое случалось каждый день.

Она подошла к стойке и уставилась в меню. Носик очаровательно сморщился, напомнив щенка.

Я направился к креслу в углу, внимательно следя за ней, пока пробирался между столиками.

Бариста уставился на Кеннеди с таким ошеломленным выражением во взгляде, что захотелось перерезать ему горло.

Она не заметила, и это единственное, что спасло мужчине жизнь. Кеннеди попросила кофе из белого шоколада со льдом и миндальным молоком, и я ухмыльнулся про себя, притворившись, что смотрю в телефон.

Еще один напиток, который она возненавидит.

Не мог дождаться, когда увижу, как загорятся ее глаза, когда принесу чайный латте.

За этим последует оргазм.

Выигрышная комбинация, если кто-то спросит.

Телефон завибрировал, и я вытащил его. Это был Санни, моя правая рука.

Санни: Отправлено в 11:30.

Я раздраженно фыркнул. Потому что сообщение означало, что вместо того, чтобы смотреть, как Кеннеди спит, придется убедиться, что последняя партия оружия благополучно добралась до склада.

Кеннеди сделала глоток и тут же поморщилась, как и всю неделю. Я не был уверен, почему она не попробовала ничего, кроме кофе, но казалась обязанной и решительной найти кофейный напиток, который понравится.

Какая-то часть меня успокоилась, увидев, как она катается на коньках, а теперь еще и это. Кеннеди была такой же, даже если не помнила.

Что означало, что у меня все еще был дом.

Кеннеди заставила себя выпить все до конца, со вздохом выбросила стаканчик и вышла на улицу.

Бариста все еще смотрел ей вслед, и я наблюдал за ним, пока тот не заметил меня, отчего его кожа побледнела от страха.

Я вышел из кафе и продолжил следовать за ней, оставаясь незаметным всю дорогу до дерьмовой квартиры. Той, которой я был шокирован, но не осуждал.

Я ненавидел тот факт, что она жила там. Кеннеди заслужила особняк, который я приготовил для нее.

И не мог дождаться, когда она окажется там.

Я наблюдал, как она вошла внутрь, желая просто направиться следом.

Возможно, другие сочли бы мою одержимость слабостью, может быть, даже проклятием.

Когда я зашагал прочь, то тут же пожалел, что не мог последовать за ней.

Я знал, что Кеннеди нужна мне, как кислород.

И, несмотря на все попытки… это не изменится.

— Пожалуйста! Нет. Нееееет!

Санни хихикнул, когда я отрезал пальцы предателя по одному, крики звенели в воздухе. Мы узнали, что один из наших парней со склада пытался найти покупателя на оружие, которое только что получили. Не повезло, что одной из потенциальных сторон, которая связалась с ним по поводу поставок оружия… были мы. Как только Санни понял, что оружие в продаже было нашим, мы быстро справились с поимкой Эда Тейта.

Теперь я был по локоть в его крови, кромсая тело.

Пытать — это искусство. И я определенно был художником.

Но мог признать, что в этот раз не использовал обычную утонченность.

Я ненавидел предателей. Ненавидел их всем своим существом.

Телефон громко зазвонил на столе, прерывая безжалостные расспросы, которые я задавал между каждым взмахом ножа. Обычно я бы не остановился, но знал, что сообщение пришло от парня, которому поручил следить за Кеннеди, когда меня там не могло быть.

А она всегда стояла на первом месте. Всегда.

Выругавшись, я сорвал перчатку, потянулся к телефону и взглянул на сообщение.

Лукас: Она на свидании.

Какого хрена? Эти слова ощущались как удар под дых. Кеннеди не разрешалось ходить на свидания. Я не думал о мужчинах, с которыми та могла встречаться, трахаться… до того, как нашел ее. Это был единственный способ не сойти с ума. Встречаться сейчас явно не вариант. Ревность и тревога разрастались внутри меня, угрожая поглотить целиком.

Я: Подробности.

Лукас: Ее подруга назначила свидание вслепую. Они только что вышли из ресторана и идут в кино.

Какого хрена он не прислал сообщение, когда они были на ужине?

Я глубоко вздохнул.

Я: Адрес.

— Узнай то, что нужно, а потом прикончи его, — рявкнул я на Санни, вонзая лезвие в бедро Эда, а затем вышел из комнаты, на ходу срывая целлофановый фартук с одежды.

Через несколько минут я уже сидел в Rolls-Royce Wraith, двигатель ревел, оживая. Каждая пролетающая секунда казалась маршем к смертному приговору. Я не знал, почему был таким неразумным, когда дело касалось ее. Кеннеди даже не помнила о моем существовании. Хотя я уже потерял ее однажды. Никто не заставит сделать это снова.

Даже ее собственное сердце.

Я мчался по улицам города, не обращая внимания на ограничения скорости и красный свет, сосредоточившись только на том, чтобы добраться до кинотеатра, где Кеннеди была на свидании.

Минуты казались часами, пока я лавировал в пробках, в голове проносились тысячи мыслей.

Наконец, я подъехал к кинотеатру, сердце колотилось в груди так, словно случился гребаный сердечный приступ. Я осмотрел окрестности, выискивая любые признаки неприятностей больше по привычке, нежели по какой-либо еще причине.

Никто не собирался связываться со мной в этом городе.

Я небрежно направился ко входу, не желая привлекать ее внимание.

Остановился рядом, потому что там была она…

Стояла в очереди за билетами с улыбкой на лице, которая принадлежала только мне. И рядом стоял ее кавалер.

Горячая ревность разлилась по венам, а рука дернулась к пистолету, спрятанному под курткой. На секунду я представил, как направляю на него пистолет, кровь разбрызгивается повсюду, а тело падает на землю.

Я сделал несколько глубоких вдохов. Только Кеннеди могла заставить меня потерять контроль. Она была моим искуплением и адом, упакованными в идеальную упаковку.

Я не могу убить его только за то, что тот стоял рядом…

За исключением того, что «кавалер» наклонился, пытаясь обнять ее, когда те стояли в очереди. Кеннеди, всегда грациозная, плавно выскользнула из пределов его досягаемости, улыбка ни разу не дрогнула.

— Хорошая девочка, — прошептал я себе под нос, нелепо надеясь, что Кеннеди выскользнула из его объятий, потому что тело знало: она принадлежит кому-то другому… даже если голова этого не помнила.

Этот идиот сказал Кеннеди что-то такое, заставившее ее запрокинуть голову и рассмеяться, беззастенчиво, совсем не так, какой она была, когда мы впервые встретились.

Думаю, одним из преимуществ амнезии было то, что она не помнила всего того, что случилось в детстве. Теперь могла смеяться как хотела, чего не могла раньше.

Кеннеди выглядела такой счастливой в тот момент, что почти возникло искушение позволить свиданию продолжиться только ради фильма, но потом рука мужчины скользнула к ее пояснице. И я не смог этого вынести.

Свидание подходит к концу. Сейчас же.

Телефон зазвонил с сообщением от службы безопасности. В сообщении была указана личность мужчины, а также номер телефона. Как раз то, что мне было нужно.

Когда группа Кеннеди приблизилась ко входу в театр, я отправил текстовое сообщение с одноразового телефона на телефон ее кавалера.

Я: Брайан? Я нашел твою кредитную карту возле театра. Встретимся у входа.

Я наблюдал, как он взглянул на телефон, брови нахмурились в замешательстве, а затем быстро извинился и отошел от Кеннеди, направляясь ко входу в театр.

Что за гребаный петух. Он даже не проверил, не пропала ли карта. И не удивился, откуда у меня его номер.

Кеннеди, ее подруга и муж Кэрри вошли внутрь, а я отступил в тень у входа.

Прошли минуты, и затем я увидел мужчину, выходящего из дверей кинотеатра, на его лице была смесь любопытства и озабоченности. Он осматривал местность в поисках человека, который предположительно нашел кредитную карточку.

Я, сославшись на бельмо на глазу скульптуры у стены здания, написал:

Я: Я у статуи кино.

Казалось бы, совершенно не беспокоясь, он направился ко мне.

Я шагнул вперед из-за статуи, стараясь оставаться в тени, схватил его за воротник и потащил в переулок, прежде чем тот успел среагировать.

— Что за черт? — он запнулся, пытаясь вырваться из хватки.

Прижав мужчину к кирпичной стене здания, я вытащил пистолет и приставил к его груди.

Лицо Брайана побледнело, и тот захныкал.

Жалкий.

Я крепче сжал его, наклоняясь ближе, чтобы слова прозвучали угрожающим шепотом.

— Держись подальше от Кеннеди, — прорычал я. — Ты больше не будешь связываться с ней, не приблизишься и даже не подумаешь. Понял?

Его глаза расширились, и тот, запинаясь, пробормотал:

— Я… почему? Кто ты такой?

Если бы он только что не наложил в штаны… Я было почти подумал, что у мужчины есть немного смелости.

Я наклонился ближе, слова сочились угрозой.

— Я убью тебя, если когда-нибудь заговоришь с ней снова. Это ясно?

Слезы навернулись на его глаза, и Брайан энергично кивнул, голос дрожал, когда тот ответил:

— Я не буду. Клянусь.

Просто для пущей убедительности я ударил его головой о кирпич, а затем неохотно ослабил хватку, позволив мужчине, спотыкаясь, отойти на несколько шагов. Не сказав больше ни слова, он повернулся и скрылся в ночи, шаги отдавались эхом отчаяния.

Я отправил сообщение команде, убедившись, что камеры вокруг театра были очищены от улик и весь материал удален.

Удовлетворенный тем, что сообщение было получено, я сделал шаг в сторону кинотеатра, прежде чем вспомнил, что еще нужно поработать, чтобы убедиться: в организации больше не работают крысы.

Еще один взгляд.

Награда за хорошо выполненную работу…

Я только вошел внутрь, когда Кеннеди вышла из кинотеатра. Она огляделась по сторонам, вероятно, в поисках кавалера. Когда не увидела никаких признаков его присутствия, во взгляде появилось смиренное выражение… но не было похоже, что она на самом деле расстроена.

Кеннеди, с темно-каштановыми волосами, ниспадающими каскадом по спине, и этими очаровательными светло-зелеными глазами, всегда была самой великолепной девушкой, которую я когда-либо видел. Я был очарован с того самого момента, как увидел ее.

Себастьян обнял меня, но я стряхнул его руки, ненавидя привязанность любого рода. Мы стояли в вестибюле местной арены, только что закончив неофициальную тренировку с клубной командой.

— Я провел с тобой два часа, — протянул я. — Почему лезешь обниматься?

— Мы друзья, — сказал Себастьян с ухмылкой.

— Хм, правда? — спросил я, зная, что это сводит его с ума.

— С дошкольного возраста, — вздохнул он, крепче обнимая меня за плечи.

— Думаю, так и есть, — сказал я смирившимся голосом, — потому что в противном случае ты был бы уже мертв.

— Это Грейсон, — прошептал девичий голос позади, и я обернулся, желая узнать, кто это говорит.

И тогда увидел ее.

Богиня, если когда-либо видел такую. Длинные, волнистые каштановые волосы, в которые сразу же захотелось запустить пальцы, когда я буду трахать ее сзади.

И эти глаза, цвета свежескошенной травы и настолько проникновенные, как будто она видела тьму и не боялась моей.

— Чур меня, — прошептал Себастьян мне на ухо.

Но я не обратил на него внимания. Потому что этого, черт возьми, точно не будет.

Себастьян флиртовал с ней… но я будто язык проглотил. Не самое лучшее первое впечатление, но я бы загладил вину.

Та встреча разожгла навязчивую идею, пламя, которое разгоралось ярче с каждым днем.

— Привет, — сказал я на следующий день в школе, голос излучал уверенность, когда перекрыл дорогу и встал перед ней.

Светло-зеленые глаза Кеннеди расширились от удивления, а щеки вспыхнули от легкого смущения.

— О… привет.

Воспоминания, по большей части болезненные, потому что так много значили, нахлынули на меня, когда наблюдал, как она стояла в вестибюле, прежде чем, наконец, вздохнуть и вернуться в театр.

Зазвонил мой телефон, и мне не нужно было смотреть него, чтобы знать, что это Санни, гадающий, когда я вернусь.

— Скоро увидимся, красотка, — пробормотал я, отправляя сообщение новой системе безопасности, которую установил на нее, чтобы та сообщала обо всем, что произошло.

Увидимся очень скоро…