Ничейная пешка (СИ)

Глава 6. Первый день

Старший сержант Петровский проснулся ближе к полудню, по крайней мере, его внутренние чесы декларировали это время. Никогда ещё за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким отдохнувшим, и если вчерашний вечер ему не приснился, то жизнь удалась.

Взгляд мазнул по скрутке заменявшей подушку и зацепился за аккуратно сложенный кулёк из под сладостей.

— Бляха полированная! — Других слов выразить всю гамму чувств он не нашёл.

Почесав в затылке, Николай улыбнулся и хмыкнул. Копья, кольчуги, кони, — всё это было странно, но вполне объяснимо — он попал в параллельный мир. В “Военной тайне” по Рен-ТВ о таком говорили. Видимо, зря он тогда не верил и смеялся над Котом. Зато в первый же день, за полчаса, не понимая языка, в казённых трениках, без гроша в кармане, — затащить в постель красавицу-принцессу (а Николай был уверен, что вчерашняя девушка дочь короля, как минимум внебрачная) — в это он сам себе не верил.

Больше половины мест в походном госпитале пустовало, кто-то дремал, кто-то просто лежал, пара человек тихо переговаривалась между собой, но и пустые места хранили на себе следы человеческого присутствия — хороший признак. Да и вообще вся атмосфера напоминала госпиталь из старых фильмов: аккуратно забинтованные ветераны, в чистом белье медленно, но уверенно идут на поправку.

Из личного опыта он знал, что даже в глубоком тылу всё и близко не так, а уж в полевых условиях и подавно. Грязь, вечная нехватка лекарств, бинтов и вонь. Вонь немытых тел, мочи, гноящихся ран. Старший сержант помнил ту удушающую атмосферу уныния и безысходности. Как восемнадцатилетние инвалиды без рук и ног с пустыми глазами молча лежали на койках и ждали смерти. Как эта аура безнадёжности буквально выдавливала из тебя жизнь. Как стыдно было лежать рядом с ними всего лишь с простреленным предплечьем, контузией и парой осколочных. Стыдно было даже чувствовать боль, и стыдно было в глубине душе радоваться своему счастью. Здесь всё было не так. Здесь торжествовала жизнь.

От нахлынувшего неприятного воспоминания Николай вышел на свежий воздух. Как ныряльщик, долго пробывший под водой, он жадно сделал первый вдох. Солнце взошло уже довольно высоко, но из-за облаков не ослепляло, а приятно грело кожу и давало рассеянный свет. В уши, привыкшие к больничной тишине, ударил гомон живого лагеря.

Люди в таких же трико и рубахе как у него, закатав штаны выше колен и засучив рукава, обустраивали свой быт. Единственное, что отличало его от остальных — отсутствие обуви.

Носили, копали, рубили, снова носили, снова копали и снова рубили, но без надрыва и суеты, никто никого не подгонял и не кричал. Недавний бой ещё был ярок в памяти, и братские чувства к, стоявшим с тобой плечом к плечу, сильны как никогда. Многие прихрамывали, почти все перебинтованы. Помимо сержантов (или как их здесь называют), которых намётанный глаз мигом выделил из толпы, маленькой стройкой руководили два раненых офицера. Один, с перебинтованной грудью и рукой в бандаже, ходил между работающих людей и показывал, что, куда и где. Второй — в «шапке Гиппократа» и с шиной на левой ноге сидел в тени старого навеса и руководил постройкой нового. Вчерашнюю днёвку расширяют и укрепляют, превращая её в полноценный полевой лагерь.

Николаю никогда не нравилось это мудацкое продолжение китайской поговорки про вещи, на которые можно смотреть вечно. Не мог он сидеть сложа руки, когда кто-то рядом работал. Специально его никто так не воспитывал — некому было. Просто так получилось, что с раннего детства у него диагностировали синдром повышенной шиложопости.

Вот и сейчас, оказавшись одним из самых здоровых и сильных (вчерашняя головная боль и неожиданная слабость ушли, как и небывало), он начал потихоньку помогать там, где был уверен, что никому не помешает. Где-то подержал, где-то отнёс, где-то поднял.

Самой тяжёлой работой было оттаскивать срубленные вокруг будущего лагеря деревья. Там уставших и раненых солдат не спасал даже низкий тем работ. Медленно волочить здоровенное бревно ненамного легче, чем быстро нести.

По началу, реакция на его помощь была весьма бурной. Все удивлённо косились, пытались что-то сказать (видимо отговорить), но увидев очевидную пользу от дополнительной пары крепких рабочих рук смирились и просто продолжили своё дело. Причём делали это только рядовые, офицеры его присутствие почему-то специально игнорировали.

Несколько первых брёвен старший сержант порывался отнести в одиночку, настолько они ему показались лёгкими, да и организм соскучился по физической нагрузке, однако начальный запал вскоре прошёл, ноша резко потяжелела и неуместную инициативу он больше не проявлял. Зачем надрываться одному, если можно спокойно сделать вдвоём?

Ничто не может длиться вечно, особенно в армии. По расписание пришло время обеда. Раздача проходила довольно-таки быстро: выстроившись в очередь, люди подходили к здоровенному котлу, который принесли под старый навес. Получив кусок хлеба и деревянную миску с кашей (довольно таки густой) человек тут же садился за один из двух общих столов.

Офицеры не стали подходить к раздаче, и сели хоть и к солдатам, но всё же отдельно. Как-то так само получилось, что Николай оказался как раз между ними и рядовым составом. Пока все доставали самодельные деревянные ложки (кто из-за голенища, кто из-за пазухи) повара принесли обед и командирам. Та же каше, только в более-менее приличной посуде.

Ещё всем троим (включая Николая) принесли по кружке какого-то чая и, главное, вполне приличные столовые приборы. На вид серебряные. Это было уже очень странно: так как этот подгон нисколько не смутил ни рядовых солдат, ни сержантов, ни офицеров. Не сложно было сделать выводы: либо у них всех иностранцев обслуживают по высшему разряду, либо его принимают за кого-то другого. Николай потихоньку склонялся ко второму варианту.

Когда офицеры начали быстро, но аккуратно работать ложками, один из сержантов рявкнув, что-то из разряда: «к приёму пищи преступить» и остальные тут же последовали их примеру.

*

Из-за внушительного запаса маны, Николая, вполне логично, посчитали магом. Однако, помогая, он, сам того не ведая, привлёк ещё больше внимание к себе. Особенно тем, что его поведение радикально отличалось от того, что ожидали окружающие. Поэтому сейчас четыре десятка глаз внимательно следили за ним.

Лишившись родителей в раннем детстве, правильно держать столовые приборы Николая научили уже в детдоме. А в армии его приучили ещё и жевать с закрытым ртом, и не класть локти на стол. К счастью, столовый этикет этого мира если не полностью, то очень значительно совпадал с земным. Это помогло спасённому показать, что он не зря сидит ближе к культурным людям. Больше половины простых солдат ложки держали «по обезьяньи». Интерес окружающих к нему постепенно стал сходить на нет. Подумаешь, захотелось его магичеству потаскать тяжести…кто ж ему запретит? За ним по-прежнему наблюдала не одна пара глаз, но уже не так рьяно.

Сама каша на вкус показалась Николаю недосоленной рисовой. Нередко попадающееся мясо, впрочем, тоже было пресновато. Однако, судя по аппетиту остальных, это было нормально — недовольства никто не выражал.

Закончив работать ложкой люди потихоньку вставали из-за стола и шли к раздаче, там им наливали в освободившуюся миску всё того же чая. Кто-то возвращался за стол, кто-то выпивал всё на месте и отправлялся по своим делам.

Офицеры к этому времени также закончили приём пищи и, обозначив поклон Николаю, что немало его удивило (ответный кивок с его стороны сравнял счёт по удивлениям), покинули столовую под открытым небом. Простые солдаты, оставшись без отеческого надзора (сержант, хоть тоже ещё та скотина, но своя — поэтому не в счёт), стали вести себя гораздо раскованней. Часть людей осталась под навесом и о чём-то неспешно общалась, изредка поглядывая в сторону гостя. Основная же масса предпочла найти тенёк и принять максимально горизонтальное положение. Сдав казённый столовый инвентарь поварам, старший сержант Петровский решил последовать примеру большинства, проще говоря, вздремнуть пока командиры не бдят.

Его планам не суждено было сбыться. Сначала, откуда-то появился давешний практикант и, наматывая круги вокруг Николая, стал снова пародировать мима. Со стороны это выглядело очень смешно, так как окружающие, слушая его, тихонько посмеивались. От послеобеденной лености не осталось и следа. Не добившись ничего, кроме поднятия настроения личному составу, незадачливый студент исчез так же быстро как появился. Но солдат было уже не остановить. Они уже сами рассказывали что-то, передразнивали поведение того паренька и громко смеялись.

И, если до появления этого бедолаги, внимание к персоне Николая потихоньку ослабевало, то сейчас он снова попал в центр внимания. Только теперь во всех взглядах и словах, обращённых к нему, добавилась капелька теплоты и уважения.

Веселье длилось не долго. На смену студенту пришли две вчерашние знакомые: врачиха, давшая ему лекарство и блондинка, с которой он близко познакомился вечером.

Разговор у девушек шёл на повышенных тонах. Не трудно было догадаться почему.

- *Какое ей дело до того, что вчера произошло? Ну да, постельный режим я понял по-своему, но врядли среди противопоказаний к той микстуре был секс. Хотя…кто их знает?* Посчитав, что без знания языка, обычаев и всего остального, лучше с доктором не спорить, мужчина продолжил жизнерадостно улыбаться и делать вид, что не при чём.

Солдаты, только что веселящиеся вокруг Николая, при появлении двух чародеек моментально нашли себе дело не ближе чем в двадцати метрах от эпицентра.

А через секунду “врачиха” уже утешала готовую разрыдаться блондинку и бросала осуждающий взгляд на молчащего Николая.

Девушки ушли так же быстро как появились, а мужчина остался стоять в недоумении.

- *А я знал, что какая-то лажа случиться ещё. Товарищ старший сержант — это залёт.*

Николай печально вздохнул и пошёл за следующим бревном. Перерыв окончен.

***

Магистр Фетлир мерил шагами небольшую полянку недалеко от лагеря. Мало ему было проблем с орками и письма от коменданта Ларха, так его бывшая ученица, а ныне подчинённая совершила крайне необдуманный поступок. Формально, это не было преступлением. Но для Большого Круга это не аргумент…Маг остановился и посмотрел на провинившуюся.

— Мирая, ну как же так? Как ты могла до такого опуститься?

Магистр Квиллис опустив голову стояла в центре поляны в символическом окружении четырёх магов. Девушка сама признала вину, хоть и по совету подруги.

В этот раз Клаус Фетлир собрал Малый Круг не в своём шатре, а на улице; причём исключительно из магистров своего факультета. Пока они не придумают, как это всё представить, остальных лучше не посвящать в детали.

— Не знаю. Я не понимаю, что со мной произошло. Поначалу я брала как обычно, но его поток со временем не ослабевал, а наоборот, как будто, усиливался. — Вспоминая вчерашнюю ночь Мира невольно расправила плечи, в её глазах загорелся огонь, а речь стала быстрее. — В какой-то момент я захотела взять ещё…и он не противился этому, никак. С каждой секундой я тянула из него сил, больше чем могла поглотить, а он всё отдавал и отдавал. Я даже не думала в тот момент, что могу убить его. У меня голова пошла кругом от прилива маны, я едва не потеряла сознание…а может и потеряла. Мне было так хорошо…я как будто заново проходила инициацию. Помню, как я применяла чары для зачатия, но это было как во сне и мне казалось, что я всё делаю правильно…

— Отравление маной. — Магистр Риттер нахмурил брови и провёл рукой по своей бороде. — Люди, принимающие “красный песок”, описывают своё состояние похожим образом: прилив сил, эйфория и сомнительные поступки, кажущиеся им в данный момент абсолютно верными.

— Этого ещё не хватало. — Клаус Фетлир закрыл рукой лицо.

— Не волнуйся, я не слышал ни об одном случае привыкания к этому наркотику даже среди недоучек, так что вряд ли магистру Квиллис что-то угрожает в этом плане. — Дайрин Риттер внимательно посмотрел на девушку. — Вы чувствуете какие-нибудь симптомы зависимости?

На секунду задумавшись Мирая отрицательно покачала головой.

— Я никогда не сталкивалась с больными лично, только читала об этом недуге. Но не чувствую у себя ничего подобного, о чем пишут в книгах.

— Слава Аллиде. — Замдекана с облегчением выдохнул. — Значит единственное, в чём вас могут обвинить, это похищение маны и злоумышленное зачатие первенца.

Мирая кивнула и снова опустила голову. Сразу после родов младенца конфискуют. Сейчас ей очевидно, что даже ни о каком совместном воспитании речь не идёт.

Любому Керрийцу известно, что магическая сила может передаваться по наследству. Поэтому одарённые, но небогатые чародеи (как женщины, так и мужчины) часто продавали своих детей. Точнее отказывались от ребёнка в пользу второго родителя ещё до зачатия. Заключались официальные договоры, в которых оговаривались обязанности сторон, сумма и компенсация, если дитя окажется без магии или недостаточно сильным. Отдельно прописывалось если маг продавал своё первое дитя, так как в этом случае шанс передать магическую силу был самым высоким.

Все собравшиеся понимали, что у Мираи не хватит денег выкупить первенца такого сильного чародея. Большой Круг, разумеется, сможет собрать нужную сумму, но ребёнок в этом случае всё равно будет уже не её. Хуже другое: мужчина имеет право потребовать компенсацию из-за их разницы в силе, а трибунал встанет на его сторону, и сумма будет огромной. Если магистр Квиллис не найдёт деньги, ей придётся продать Кругу уже Стефана — её собственного первенца. А ведь у него уже проявился первый столп.

— А почему вы думаете, что он будет что-то требовать? И по какому праву? Он не Керриец, не член Круга, и вообще, скорее всего, даже не инициирован?

Четыре пары глаз с удивлением посмотрели на Керрита Матия. Под стать своему имени (самое распространённое в Керрийском королевстве) этот маг “выделялся” среди своих коллег обычностью. Неприметная внешность, средний (для магистра) запас маны, самые заурядные стихии. Он не сильно интересовался науками, не пытался активно строить карьеру. Благо столп света (лекарь) позволял безбедно жить, не прикладывая больших усилий, если амбиции не мешают…Удивительно, как, а главное зачем, он в своё время сдал экзамены на магистра.

— Хороший вопрос, Магистр Матий. А когда вы планируете опубликовать свои наработки по заклинаниям? — Дарин Риттер, как всегда, был своём репертуаре…

— Ох, не в этом году. Много дел, сами знаете… — Мужчина даже не понял, что над ним насмехаются.

— Очень жаль, очень жаль…Мы с нетерпением ждём.

— Магистр Риттер. — Клаус Фетлир нахмурился и строго посмотрел на друга — ему было не до шуток.

— А ведь магистр Матий в чём-то прав. Разрешите? — С этими словами старик вышел из подобия круга, в котором они стояли, и сел прямо на траву. — Клаус, умоляю, может хватит этих церемоний? Мы не в столице, а чёрт знает где…

Молодые маги дождались, когда председатель их Малого Круга махнёт рукой (делайте что хотите), и только после этого также заняли места поудобней. Сам магистр Фетлир остался стоять, глядя на своего друга затем он перевёл взгляд на беззаботного Керрита.

— Разрешите напомнить, магистр Матий, не во всех государствах магическая наука достигла нашего уровня. Не везде неофитам после инициации в ауре вытравливают базовые руны. Даже Керрия начала массово применять эту технику сравнительно недавно — лет сто назад, не больше. Что же касается Круга… — Клаус Фетлир окинул взглядом своих коллег, — Неужели у кого-то есть сомнения, что мага такой силы не примут в какой-либо из столичных Кругов? Даже если самые значимые проигнорируют его, в чём я сильно сомневаюсь, дома с “недоучками”, прости господи, будут в очередь выстраиваться перед его порогом. И причём здесь его подданство? Магия выше условных границ человеческих государств.

Видимо слишком много бед свалилось на плечи заместителя декана факультета оздоравливающей, защитной и вспомогательной магии. Мало кто видел его таким раздраженным.

— Кажется я понимаю, что хотел сказать магистр Риттер? — Коллет Мантельи подняла руку. — Когда я узнала, как Мирая, то есть магистр Квиллис, восполнила ману и занимается исцелением, я тоже думала, что она воспользовалась беспомощностью нашего гостя…

— Прошу прощения. Магистр Квиллис, если у вас остались силы, вылечите наших гордых лейтенантов. Если будут отказываться, скажите, что это мой приказ. Продолжайте, магистр Мантельи.

Клаус Фетлир редко позволял себе перебивать даже студентов, но раз уж появилась возможность поставить на ноги всех — нужно её пользоваться. И он не собирался ждать, пока у обоих лейтенантов накопятся силы на собственное лечение.

— Спасибо, буквально недавно я столкнулась с ним…Как вы уже слышали, он помогал носить брёвна, что само по себе странно…Так вот, на мой взгляд, он не испытывал негативного отношения ни ко мне, ни к магистру Квиллис. Наоборот, мне показалось, он рад был нас видеть. Я хочу сказать, что мы ничего не знаем об этом маге. Может быть он действительно хотел отдать всю свою силу? И, когда на магистра Квиллис обрушился такой объём, она частично утратила способность мыслить здраво? — С одной стороны, версия была очень смелой и новаторской, но в тоже время вполне правдоподобной. Все маги, задумались, а Коллет продолжила. — Я бы хотела повторить эту ситуацию экспериментально. Как думаете, магистр Прейнер сможет передать мне всю свою ману за один раз?

С разных сторон послышались едва сдерживаемые смешки. Вопрос был настолько абсурдным и неожиданным, что только Дайрин Риттер смог сохранить серьёзное лицо. Он уже привык к подобным выходкам со стороны своей бывшей ученицы и был “готов” к подобной идее. По сравнению со спорной теорией о временном помешательстве из-за объёма полученной силы, её предположение о том, что магистр Прейнер отдаст кому-то всю свою ману, выглядело крайне фантастично. Неожиданная шутка разрядила обстановку.

— Вы хотите сказать, у него нет претензий ни к нам, ни к магистру Квиллис? — Клаус Фетлир услышал главное. И сделал правильные выводы. — Нам нужно срочно договориться с ним об опеке над ребёнком. Как думаете, он согласится войти в наш Малый Круг?

***

Обязанность помочь незнакомцу подготовиться к Малому Кругу легла на плечи Мираи. Во-первых, это докажет всем, что у безымянного мага нет претензий к девушке, а во-вторых, это было частью искупления её проступка.

Магистр Квиллис считала, что основной проблемой станет языковой барьер и уже морально готовилась воспользоваться помощью Джонака (хоть тот и не преуспел в языке жестов), но безымянный маг мгновенно понял, что от него хотят, стоило ей взять его за руку и потянуть в сторону.

Неожиданностью стало полное отсутствие снаряжения для магов у интенданта, вообще. Посылать слуг к другим магистрам было бессмысленно — вряд ли кто-то из них захватил с собой комплект формы на три размера больше. Поэтому пришлось одевать незнакомца в гвардейский мундир.

И тут спасённый её приятно удивил: во-первых, пока они ходили по лагерю, он ничего у неё не спрашивал (точнее не пытался) и нигде не отставал — молча следовал как пришитый. Во-вторых, как только ему выдали новую форму, он, опять же без лишних вопросов и не выказывая какого-либо недовольства, очень быстро привёл себя в порядок и переоделся. Буквально только что стоял неумытый босоногий крестьянин в грязных штанах и потной рубахе, а через пол часа вышел бравый широкоплечий десятник в новых сапогах (их не хотели выдавать дольше всего). Про себя девушка отметила, что мундир сидит на нём очень естественно. Китель с перевязью (атрибут всех магов) смотрелся бы ещё лучше, но на такую фигуру под заказ придётся шить не только парадный, но и полевой комплект формы. Общее впечатление портила недельная щетина. И это было странно.

- *Он что, брился у орков или его схватили недавно?* — Подумать над этим вопросом Мирая уже не успевала. Пришло время собрания Малого Круга. Опоздать, равно как и прийти раньше — это расписаться в неспособности планировать своё время.