Никакой настоящей причины для этого нет

Глава девятая. Сколько не беги, но я тебе признаюсь!

В школе вышел полный облом, но Кеко была в чем-то к нему готова. И сразу же направилась к Хидеки домой. Дом семьи Казуми встретил ее темными окнами и пустотой. Она подождала полчаса, совсем замерзла и подумывала уже сегодня пойти домой, а завтра повторить, только запастись хотя бы термосом с кофе. Но появившаяся сзади маленькая фигурка успела заметить Кеко и окликнуть:

— Кеко Аме-сан? Что вы тут делаете? Почему стоите так поздно и одна? Ищите братика? А почему ему не позвонили, он бы сказал, что на подработке.

— Он со мной не разговаривает. — Вырвалось у Кеко самое большое расстройство последних дней.

— А почему? Хотя ладно, — Махнула рукой мелкая, — холодно, давайте, заходите внутрь.

— Простите за вторжение.

— Ага. Проходите и садитесь вон там, Кеко чан.

Кеко подумала, что в чем-то Юмико Казуми была похожа на своего старшего брата: в первую очередь она позаботилась о той, кто рядом, в данном случае — Кеко — выдала ей горячего чаю, укрыла пледом и поставила сладости. Затем налила чашку чая уже себе и села напротив.

— Расскажите, пожалуйста, что творится, Кеко-чан.

Взгляд младшеклассницы был не по-детски серьезным и почти до невежливости прямым.

А в чем-то — совсем не похожа на брата, во всяком случае Хидеки не проявлял такого явного любопытства и настойчивости. Из-за чего его поведение иногда можно было ошибочно принять за полное безразличие к собеседнику.

— Я почти не вижу братика в последнее время. Он либо в школе допоздна, возвращается и идет спать. Или сразу идет на свою подработку.

Юмико отпила немного чая, поставила чашку на столик и посмотрела на Кеко испытывающим взглядом.

— И я подозреваю, Аме-сан, что вы как-то с этим связаны. — Юмико нахмурилась, и ее взгляд стал еще жестче, — Сначала я подозревала тебя, Кеко-чан во всяком нехорошем, но, — взгляд Юмико немного смягчился, — сейчас я пришла к выводу, что все немного сложнее — потому как, будь ты в самом деле тварью и сволочью, желающей разбить сердце моего брата, ты бы не стояла у нас под дверью так долго, чтоб настолько сильно замерзнуть.

Кеко опустила голову. Плакать перед младшей девочкой было стыдно, и она только надеялась, что ее лица не видно — комната все же не была ярко освещена.

— Так что рассказывай Аме-сан, а я послушаю. Буду тебе помогать или, наоборот, приложу все силы, чтобы сделать твою жизнь невыносимой, я решу после твоего рассказа.

— Да куда уж больше, — невольно вырвалось у Кеко. — Хорошо, Казуми-сан, я все расскажу. Сразу после начала учебы после летних каникул я поучаствовала в игре «в наказания».

— И в качестве «наказания» было определено признание в любви к старшему братику?! Непростительно! Аме-сан, я от вас такого совсем не ожидала, вы казались мне хорошей девушкой, — Юмико выглядела разочарованной сердитой и недовольной, но решила все же дослушать Кеко до конца.

— Да, — опустила голову Кеко, — вы абсолютно правы Юмико Казуми-сан. Абсолютно непростительно. Правда, я и не надеялась, что Хидеки — кун примет мое признание. Мои партнеры по игре думали, что он откажет, как отказывал всем с начала года. А он взял и согласился.

— Пожалел вас, что ли?

— Может быть, — пожала плечами Кеко, — Ничего хорошего в жалости нет, конечно, но над теми, кто ему признавался и получил отказ потом несколько недель издевались.

— Как будто моего братика любая шлендра достойна! — возмутилась Юмико, Кеко аж вздрогнула от такого всплеска эмоций — Я не о вас, Кеко-чан, пока что не о вас.

Кеко про себя выдохнула. Юмико назвала ее по имени — шансы есть.

Рассказ занял около получаса.

— …ну и, от меня потребовали порвать с Хидеки — куном, и я согласилась.

— Почему, Кеко-чан? То есть, если не хотели, почему порвали, а если хотели, почему ищете братика?

— Да потому что я хочу по-настоящему! По-настоящему признаться! По-настоящему встречаться! В то время, когда я сам так решила… И если Хидеки — кун сможет согласиться когда-нибудь. Но пока даже поговорить не получается.

— Понятно, — потянула Юмико. Она пока не могла точно определить, какие именно чувства она испытывает по поводу Кеко. С одной стороны Кеко заявила, что хочет быть с братиком, с другой — она встречалась с ним из-за игры в наказание и бросила его. За время рассказа Кеко, Юмико прошла весь спектр эмоций от отвращения до жалости. Впрочем, все же чуточку симпатии Кеко Аме заслужила. Хотя бы за свой честный рассказ.

— Казуми-сан, прервала ее размышления Кеко, — Вы можете сказать, где работает ваш брат?

Та покачала головой:

— Без его разрешения не скажу. Аме-сан, я ничего не обещаю, но я поговорю с братиком.

— Спасибо, Казуми-сан. Я тогда пойду.

— Хорошо, — Юмико проводила Кеко за дверь, помыла чашки, села в гостиной и глубоко задумалась.

Вернувшаяся домой довольно поздно Кеко младшую свою сестру не застала, что было неудивительно, но с удивлением наткнулась на старшую, которая сегодня из универа вернулась пораньше.

— И что случилось у моей младшей сестрички? — немного игриво начала ее старшая сестра.

— Аой, ты же знаешь, Катари на репетиции, как обычно. — Сделала попытку ускользнуть Кеко.

— А я не про Катари, — довольно серьезно посмотрела на нее Аой, — я про тебя, дорогая моя младшая сестра Кеко.

Хидеки как раз вернулся с перерыва. Два раза в неделю Мато-сан, владелец мастерской проводил с ним вечернюю смену, и часть рабочего времени тратил на его обучение, как теоретическое — например, на вид отличить альтернаторы корейского производства от почти таких же на вид, но хорошо сделанных в Китае. И как и те и другие отличить от плохо сделанных в Китае.

Плюс Мато-сан позволял ему пользоваться установленной в подвале макиварой, и иногда они с коллегой Хидеки по опасному бизнесу автомеханика Ямадой под присмотром Мато-санаустраивали спарринг. Без его присутствия Мато-сан спарринг запрещал, но макивару или гайдзинскую грушу позволял использовать, если клиентов нет, и хотя бы один из них у стойки. Да и вообще, как показалось Хидеки, сам Мато-сан больше уважал гайдзинский бокс, а не местные виды единоборств.

— Понимаешь, Хиде-кун, — сказал тогда Мато-сан, чем сильно удивил Хидеки, — ты тяжелый, у тебя много массы.

— Вы хотите сказать, толстый, — пожал плечами Хидеки, только-только заслуживший прозвище Анпан-кун. К своей полноте сам относился довольно безразлично. Признания в любви прекратились, правда начались издевательства. До полноценной физической расправы не дошло, но было неприятно. Отец увидев своего толстого сына только скривился, но ничего кроме ругани и причитаний, как у него сын стал «таким», Хидеки так и не дождался. А вот Мато-сан, недавно принявший его на подработку, поинтересовался что и как.

— Если бы я хотел сказать «толстый», я бы сказал «толстый», а я сказал «тяжелый», иначе говоря, обладающий большой массой.

— И в чем разница? — недоуменно пожал плечами Хидеки.

— Как же тяжело с вами, особенно если вы еще как следует даже природоведение не учили, не говоря уже о физике. Ну да, этому тоже подучу тебя, Хиде-кун. Второй закон Ньютона, Хиде-кун, говорит о том, что сила равна перемножения массы на ускорение. Ускорение это — насколько быстро меняется скорость движения, а что такое масса ты уже знать должен. И какие выводы? Что нужно, чтобы получить силы побольше?

— Ну если это умножение, то либо это изменение скорости должно быть либо масса. А, понял, Мато-сенсей.

— Хватит «Мато-сан», какой я тебе сенсей, Хиде-кун? Так вот, с твоей массой гонятся за скоростью пока бесполезно, как я понял, худеть ты не собираешься.

— Простите, Мато-сан. — Поклонился Хидеки.

— Все в порядке, Хиде-кун. И убежать ты сможешь от обидчиков с большим трудом. Но твоя масса это и еще твое преимущество, особенно когда ты научишься вкладывать всю массу тела в удар. Ну или приблизишься к такому положению дел. Потом надо научиться не промахиваться. Профессионального боксера из тебя не выйдет, да ты и не стремишься. Как раз из-за последнего, в основном, и не выйдет.

— Понимаю, Мато-сан.

Заучил Хидеки всего несколько основных ударов. И понадобилось только один раз ответить, чтобы попытки физических издевательств прекратились. Правда, парту ему приходилось отмывать раз за разом, мусор из шкафчика выгребал постоянно и сменную обувь носил с собой. И разговаривали с ним в классе только по делу и после указания учителя. Но тычки и «случайные» удары прекратились, и Хидеки был доволен хотя бы этим.

После перехода в среднюю школу издевательства ограничились прозвищем Анпан-кун и обращением как «этот толстяк», а позже «толстяк-отаку».

Но грушу и макивару Хидеки бил более-менее регулярно.

— Хиде-кун, что за приятный сюрприз! Тут тебя милашка-одноклассница зашла навестить и пообщаться. Не твоя девушка, часом? Вроде я тебя вместе с ней как-то видел?

Хидеки поднял глаза, и чуть не выругался.

Сюрпризы, как известно, делятся на те, что приятные, и такие, чтоб лучше б их не было вовсе. Несколько приятным или неприятным он был гадать не надо было. Его на работе пришла навестить девушка. Бывшая девушка. Которая стала его девушкой после фальшивого признания и с тех пор пыталась… Что? Поговорить? Признаться? Извиниться? Вдобавок она застала его в не особо опрятном виде — сразу после тренировки, раскрасневшегося, только лицо и успел помыть и рабочий комбинезон обратно надеть. То есть, к нему, неопрятно одетому в грубый рабочий комбинезон на работу пришла бывшая девушка, которая стала его девушкой после фальшивого признания. Какая часть из этого всего могла вообще считаться приятным сюрпризом?

— Добрый вечер, Казуми-сан. — Пришедшая «навестить» его девушка была не в школьной форме, но и одежда на ней была самая простая, одноцветное темно-зеленое платье, легкая серебристо-серая курточка с капюшоном и коричневые сапожки. Никаких украшений или косметики в отличие от тех, как раз они встречались с ней, в ситуациях, которые можно назвать свиданиями. Впрочем, даже в простой одежде и без косметики Кеко выглядело исключительно мило. Хидеки с трудом успокоил себя. Он ей неинтересен, это, видимо, снова какая-то ситуация, чтоб его подставить. Он выдохнул. Аме смотрела на него, все, ожидая его реакции.

— Добрый вечер, — кое-как смог произнести Хидеки. — Ты все-таки нашла меня и здесь, Аме-сан.

— Нет преград для влюбленной девы, Хиде-кун, — весело усмехнулся Мато-сан, на что Хидеки только поморщился. — Хиде-кун даже здесь ты от своей девушки не смог укрыться…

Хидеки не успел ничего сказать, первой на его сентенцию прореагировала Кеко.

— Мы не в таких отношениях, уважаемый владелец мастерской, — поклонилась Кеко.

— Вот как? И почему? Неужели тебе не нравится, Хиде-кун?

Хидеки захотелось провалиться сквозь землю, как Мато-сан вообще мог задать такой грубый и неэтичный вопрос? Видимо, Мато-сан все-таки слишком много времени пробыл за границей. Пусть у него уже давно не было иллюзий ни по поводу себя, ни по поводу Кеко, услышать прямо, что он ей не нравится — это было слишком жестоко. Вот уж не ожидал он такого от Мато-сана — тот не мог не видеть, как Хидеки к ней относится — проницательность Мато-сана все то время, что Хидеки был с тем знаком, не давала сбоев.

В полной тишине, заткнулся даже плакавшийся на что-то Ямада-сенпай, негромко, но четко и ясно прозвучал не позволяющий никаких иных толкований ответ Кеко:

— Мне нравится Хидеки. Нравится как парень и тот, с кем хочу провести всю свою жизнь.

Нет, это неправда, это не может быть правдой, он точно ослышался! Этого не могло быть, потому что этого не могло быть!

Но, прежде чем замерший на месте, оторопевший до полного изумления Хидеки успел сказать хоть слово, разговор продолжил Мато-сан:

— Аме-сан, не слишком ли это было пафосное заявление для маленькой девочки, которая сбежит при первых же трудностях, вроде неприятия подруг, неодобрения родственников или, вон недовольного и не находящего себе места Хиде-куна, — Мато— сан повернулся и крайне невежливо ткнул пальцем в удивленное и не особо довольное ситуацией лицо Хидеки (причем недоволен он был, что Кеко, непонятно зачем припершейся к нему на работу, и сейчас выпалившей свое признание в компании коллег по работе, что самим Мато-саном, на пустом месте, затеявшим крайне неуместные смущающие вопросы).

— Может быть, и слишком пафосное, — Кеко усмехнулась на глазах, немного расслабляясь и из колючего комка нервов становясь молодой, уверенной в себе целеустремленной девушкой. — Но, — менее нервно, чем раньше, но не менее уверенно продолжила она, — Но мои намерения явные и открытые, менять их не собираюсь, и Хидеки-кун обязательно в меня влюбится!

Хидеки от таких откровений молчал, просто не нашелся что сказать. Зато Мато-сана даже не сделал паузы.

— Ладно, у меня остался последний вопрос к тебе, Кеко-чан, — уже по изменившемуся обращению можно было понять немного изменившееся отношение Мато-сана, — но этот вопрос мы обговорим без свидетелей в моем кабинете, — тише-тише Хиде-кун, ты-то не свидетель, а заинтересованное лицо, пообщаемся мы с Кеко-чан в твоем присутствии.

— Кеко-чан, — начал Мато-сан, когда он с Кеко и Хидеки оказались в его кабинетике, — ты в курсе не самых простых отношений Хидеки-сана с родственниками?

Кеко молча кивнула, ее лицо приняло довольно мрачное выражение.

— Кеко-чан, я не буду ничего говорить о родителях Хидеки-сана, но только из вежливости.

Хидеки покраснел, но промолчал.

— У него замечательная сестра! — немного запальчиво возразила Кеко.

— Это да, — вздохнул Мато-сан, но, видимо, обрел где-то остатки приличия и развивать тему не стал.

Во дворе раздался шум подъезжающей машины, разговор Ямады — семпая какой-то чуть ли невскрик, снова что-то тараторящий Ямада, снова вскрик.

— Похоже, надо бы помочь Ямаде-куну, поговорите пока без меня.

За Мато-саном закрылась дверь и Кеко с Хидеки остались наедине. Щелкнул запирающийся замок. Наедине. Еще и запертыми.

Хидеки сидел немного сбоку от Кеко, смотрел на стену за креслом Мато-сана и молчал.

Кеко время от времени бросала на него быстрые взгляды, но не прерывала его размышлений.

Наконец, Хидеки глубоко вздохнул, посмотрел на Кеко, и, явно заставляя себе, сказал:

— Аме-сан, скажи, пожалуйста, еще раз, чего ты хочешь от меня?

Почему-то разговаривать без Мато-сана, который, вообще-то, был полным незнакомцем, было раза в три сложнее, но Кеко собралась с силами и, наконец, выдохнула:

— Хидеки Казуми-сан! Ты мне нравишься и я хочу встречаться с тобой!

— Кеко Аме-сан! Ты мне очень нравилась, но я тебе сейчас не верю и не могу встречаться с тобой. — Последовал немедленный ответ на очередное признание.

Аме и не сильно надеялась на другой ответ, хотя …после слов Хидеки она даже получила еще один кусочек информации и решила переспросить:

— Я тебе нравилась, Хидеки-кун? — подспудно она надеялась, что Хидеки тоже сменит обращение на более близкое, но этого не произошло.

— Да, Аме-ча… сан, — Скорее грустно, чем зло, тихо и уверенно проговорил Хидеки-кун.

— Понятно, — так же тихо, но намного более спокойно, чем во время своего признания проговорила Кеко.

Она встала с места, прошла за стол Мато-сана, куда все еще был направлен взгляд Хидеки, и отодвинула стул в сторону. Покачалась из стороны в сторону, и сделала быстрый поворот вокруг своей оси, отчего ее юбка немного приподнялась, открывая вид на ножки в белых чулках, к которым тут же прилип взглядом Хидеки. Кеко довольно уловила этот взгляд, улыбнулась и озвучила свой вывод:

— Значит, я в твоем вкусе, Хидеки-кун?

Поправлять слишком фамильярное обращение Хидеки-кун, и в этот раз не стал. Впрочем, как и переходить на более близкое обращение сам. Отрицать тоже не стал и просто коротко кивнул.

— Значит, — пришла она к логичному для себя и неожиданному для Хидеки выводу, — для тебя нет ничего плохого в том, чтобы походить со мной на свидания?

Ошарашенная физиономия удивленного Хидеки требовала разъяснений, и Кеко продолжила:

— На свидания ходят, чтоб получше узнать друг друга, и не обязательно пары, уже состоящие в отношениях. Я хочу, чтобы ты узнал меня получше, Хидеки-кун, и со временем мог бы начать мне доверять.

И Хидеки подумал:

«А что он теряет?»

Спустя полутора суток, привязанный к стулу в пыльной комнате, избитый и так оставленный он уже не был вполне уверен в том, что его образ действий был правильным

В голове только билось:

«Как? Почему? И главное, за что?!»