Никакой настоящей причины для этого нет

Глава тринадцатая. Невзысканые взаимные семейные долги

На лице Кеко играла слабая улыбка все то время, что взяло у нее дойти до дома. Однако стоило перед ней показаться месту, где в данный момент была ее младшая сестра, как улыбка сползла с ее лица и ей на смену пришло довольно мрачное выражение лица. Кеко ненадолго задумалась, что именно ей стоит делать.

Сразу предъявлять претензии младшей сестре вот так вот по приходе домой было поганой идеей, прежде всего потому, что без аргументов было бы сложно припереть ту к стенке и вытрясти правду о действиях и мотивах. Поэтому Кеко решила изначально вести себя именно так, как от нее, вероятно, ожидала та, после чьих действий ее свидание не состоялось и, более того, парень, которого она очень ждала, так и не пришел за целый день.

Причем такое поведение не потребовало от нее каких-то запредельных усилий. Не то чтобы она была такой уж замечательной актрисой, но кое-каким трюкам она все-таки научилась. А для того чтобы выглядеть несчастной жертвой после сегодняшнего дня ей и стараться не пришлось. Стоило ей хоть на мгновение вспомнить свое сегодняшнее осознание и понимание, что Хидеки не просто не пришел, а его выманили и что-то нехорошее с ним, скорее всего, сделали, как у нее на глаза сами по себе наворачивались слезы.

Проявив у себя воспоминание о звонке и разговоре с Юмико, сестрой Хидеки, она зашла в дом. Успела заметить очень быструю улыбку на лице сестры, удовлетворенное ее выражением лица, которую та замаскировала под смех над чем-то в Лайне, потом та тут же выразила на лице беспокойство за сестру. Ну да, они обе в свое время учились у одного и того же учителя актерского мастерства.

— Сестрица Кеко, что-то случилось? — подскочила к ней Катари.

— Не хочу говорить об этом, — сдавленно, будто давя собственные слезы, проговорила Кеко, — я в свою комнату.

Она быстро поднялась по ступенькам в свою комнату и грохнулась на кровать.

«Сестренка-сестренка, за что же ты так!» — Кеко было сильно не по себе, как ей теперь жить с той, кто ведет себя как ее последовательный враг. В ее собственном доме она чувствовала себя исключительно неуютно.

«Еще ничего не доказано», — сказала Кеко себе. И сама себе не поверила. В защиту сестренки можно было только сказать, что против самой Кеко она особо ничего не планировала.

Для того чтобы подтвердить свои подозрения ей надо было найти способ как-нибудь глянуть в телефон Катари и это не было совсем уж простой задачей. Телефон Катари выпускала из рук крайне редко, а дома так и вообще только в душе, да и там не всегда им не пользовалась. Можно было еще попытаться прокрасться к той в комнату ночью, но это уже план на совсем крайний случай, спала Катари слишком уж чутко.

Долго ждать Кеко не пришлось, потому как был уже вечер, а Катари, в отличие от нее, предпочитала полежать в ванной вечером, а не сходить в душ с утра. Прошло какое-то время, и послышался шум воды, Катари начала набирать ванную. Стукнула дверь в ванную, и шум воды стих. Отлично, значит, Катари, наконец-то залезла внутрь

Кеко прислушалась, вроде тихо, значит, Катари ничего не слушает по телефону, и можно попробовать его проверить. Кеко приоткрыла дверь в ванную, Катари что-то негромко пела. Открыть телефон, распознавание лиц все еще работает, слишком уж они с сестренкой похожи. И к сожалению, в обе стороны, что вполне себе объясняет, как с ее телефона Хидеки было отправлено сообщение о неправильном времени. И ничего. Пусто. Ни запомненного наизусть телефона Гилы. Ни одного сообщения как то связанного споследними проишествиями. Пусто. Вода в душе перестала литься. Кеко вернула телефон на место и беззвучно закрыла дверь. Неужели она ошиблась?! Неужели это все началось со случайного совпадения?! Да нет, нет шансов. Думай, Кеко.

Катари всегда ходит со смартфоном, который получила в подарок после… Точно. Расстается ним только в душе и на… репетициях. Кеко как сейчас вспомнила розовый смартфон Катари, с которым та расставалась только на репетициях. Стоп. Тот смартфон, что она разглядывала в ванной, был с красным корпусом. А это значит, что у Катари, возможно… Есть еще один.

Так, толстовку надеть, кинуть расческу и ленточки в карман, накинуть капюшон, не показывать лицо, даже если Катари заметит, что что-то не так — будет поздно.

— Катари, я ненадолго выйду, прогуляюсь, — побольше слез в голосе и проигнорировать слова Катари.

Толстовка немного другого оттенка и надпись не Боши-сан, а Боши-тян. Но сразу не заметит.

До студии не так далеко и еще не очень поздно, и Катари не так редко там бывает и в выходные. Правда, обычно пораньше.

— Добрый вечер, Кикари-тян, опять тренироваться?

— Точно так, охранник-сан, ня, — сделать давно не тренированный, но вбитый милый жест «сестренки».

Ключ как всегда справа… Слева на шкафчике у входа. Надо встать на стул, чтоб достать. Надо было раньше встать на стул, сейчас она и так дотягивается.

Дверь открыта и перед ней пустой темный зал, полный многократно отраженных черных теней. Даже немного страшно. Кеко щелкает выключателем и зал выглядит так, как и должен выглядеть. Зеркальные стены, поручни во всю длину, зал для занятий танцами, балетом… Или тренировочный зал айдол-группы.

Так. И где она могла его оставить. Шкафчик. Не открыть. А если так? Пилочку Кеко с собой сегодня взяла. Повернуть вот так… Получилось. Нету…

— Ксо, И куда она могла его задевать?

Старшая сестра была сегодня расстроена. Впрочем, как раз по последнему эпизоду Катари не испытывала вообще никаких угрызений совести. Пусть и идея немного приспустить сестру в школьной иерархии была ее. Да и общий план и метод были ее, но все было ради того, чтоб ее сестра поняла, что, кроме семьи, у нее никого нет… И вообще, это все ради нее… Ей только надо было извиниться… Ну, не Катари же! Катари ничего такого не делала! Только…

Да и вообще, как смел этот пузан касаться ее сестры. Хоть и изначально это ей казалось хорошей местью, то есть хорошим поводом, чтобы сестра пришла к ней… Как раньше… Как она и сама ходила к сестре… Но позже Катари много думала по этому поводу и решила, что немного ошиблась с этой стратегией.

Причем сначала все получилось и Кеко с ним расплевались, но вместо того, чтоб поговорить с ней, Катари, сестрица почему-то позже передумала и начала бегать за этим толстяком. Еще и Аой-старшая-сестрица помогла… Колдовство какое-то. Да как ее сестричка могла вообще запасть на это убожество?! Учится он плохо… Если честно, то средне, но уж очень средне… Вообще, по всем предметам. Спорт? Спорт и толстяк это даже не смешно. Разве что только подработка у него серьезная, но все равно…

Катари внезапно стало не хватать воздуха и ей захотелось тоже выйти немного подышать свежим воздухом. Она потянулась за своей толстовкой, но нашла только толстовку сестры! Стоп! Почему?! Аме взяла ее толстовку… И ладно, если случайно, а если все-таки нет?! Катари открыла коробку с аксессуарами. Вроде ее ленточки не все в коробке, парочки не хватает. Сестра узнала? Она не должна была узнать! И если она дойдет, все-таки найдет ее телефон и проверит, катастрофа неминуема… В любом случае надо перепрятать. Даже если это случайность и ложная тревога. Надо перепрятать. На будущее…

И Катари со всех ног бросилась в студию.

— Кикари-тян, это опять вы? — разнеслось от входа. Охранник удивился, но останавливать Катари не стал.

Опять?! Что значит опять. Она сегодня днем где-то на часик ходила позаниматься. Поэтому опять? Или?! А, неважно.

Не до охранника сейчас. Ключа нет, студия открыта…темно и никого? Хотя свет ей и не нужен…

Нет! Я должна успеть! Должна! В шкафчике для всякой всячины в левом углу, под несколькими старыми мангами…

— И как это понимать, младшая сестра? — раздалось ото входа…

Кеко нашла… Катари обессиленно опустилась на гладкий пол студии… Ей крышка.

Услышав быстрые шаги на лестничной клетке, Кеко сделала то, что могла успеть. Она погасила свет и замерла в небольшой нише недалеко ото входа в студию. Когда-то там была вторая лестничная клетка, но позже ее закрыли, заложили кирпичом, а ниша осталась.

Все-таки Катари, пусть и через какое-то время, но сообразила, что она не просто вышла погулять, все-таки они с сестренкой друг друга знали слишком хорошо. Хорошо, что она не стала поддаваться своей обиде, а немного поразмыслила. И, похоже, поняла, почему Катари так поступила. Так, как она сама не поступила бы ни в коем случае.

А так вот где она его запрятала! Ну вперед, самое время. Вот на горячем и поймаем!

— Так как это понимать, младшая сестра?

— Сестрица Кеко… — Катари растерялась и ее руки на секунду расслабились. Этой несчастной секунды Кеко хватило, чтоб выхватить телефон из рук ее младшей сестры.

— Отдай! — дернулась Катари, но было уже поздно.

— Значит, там все-таки, что-то есть. Хорошо. — Тон Аме был скорее грустным, чем яростным, — Зачем ты предала меня, моя младшая сестренка?

Отпираться и заявлять, что все случайность, и Аме ошибается, к ее чести Катари не стала:

— Я…не… Я не хотела, чтоб это толстяк портил твой образ, сестра.

— Не врешь. Но это не все. А что еще? — Ведь началось же это все с Хидеки-куна? Было же что-то еще?

— А еще, — тон ее любимой младшей сестры стал неожиданно острым, — я хотела, чтоб ты почувствовала, что такое — не получить то, что хотела.

— Но ты же выиграла! Я же ушла?! Чего тебе было обижаться-то?

Катари слишком разочарованно для ее возраста хмыкнула:

— Я хотела выиграть сама! — последнее слово было подчеркнуто и прозвучал почти как рык, — Сама! Не получить подачку, а выиграть! Сама выиграть! Как левая близняшка Кикари! Или правая! Неважно! Но сама!

— И ты сначала захотела меня выставить на посмешище. — Довольно разочарованно проговорила Кеко, — А когда не получилось, захотела отнять у меня парня, которого я упорно хотела заполучить. Из мести. Ладно, это я еще могу понять. Не простить. Понять, почему ты захотела меня оставить без парня и отомстить, я могу. Я не могу понять другого. Скажи, мне сама, Катари, — тон Кеко стал крайне разочарованным, — Скажи мне, и так, чтоб я поняла, почему моя сестренка решила помочь ублюдкам в похищении, избиении, и попытке искалечить парня? Почти успешной. Чем, по твоему мнению, младшая сестра, он такое заслужил?!

— Но они сказали, что просто его немного побьют, и позаботятся, чтоб к тебе он больше не подходил.

— И ты им поверила?! Людям, которых совсем не знаешь? Я не буду рассказывать подробностей, это слишком… — Кеко подумала, что Хидеки будет неприятно, если еще кто-то об этом узнает и решила не распространяться, — В общем, не буду. Но поверь своей старшей сестре, которую ты знаешь с рождения, если я опоздала еще хотя бы на полчаса, то с очень больши́м шансом Хидеки бы пришлось отрезать кисти рук.

Катари побледнела.

— И ты была бы в этом замешана, младшая сестра. Хотя, возможно, Хидеки бы тебя не выдал, потому что думал, что это я…

— Видишь, он даже отличить тебя от меня не смог, — Катари изо всех сил пыталась хоть как-то оправдаться. Получалось слабо.

— … или думал, что я в этом замешана. Чему ты неплохо помогла, — закончила свою фразу Кеко. И решила ответить на высказывание сестры, — а тебя от меня он отличил, сказал, что у тебя улыбка немного другая.

Катари прислонилась к стене и просто сползла вниз. Она уткнула взгляд в пол и почувствовала, как у нее опустились плечи. Выглядела она жалким мокрым кроликом, которого так и хотелось пожалеть.

Но Кеко решила, что сейчас не время ее жалеть, села рядом с ней вполоборота тоже усевшись на пол и решила повторить свой вопрос.

— Сестренка, ты мне все же не ответила. Я спросила: не «почему»? Я спросила «зачем»? Не о причинах, о том, какой цели ты хотела добиться. Просто увидеть меня несчастной?

Катари молчала. Ну да, частично это было правдой. Первым этом ее целей было, чтоб Кеко стала несчастной. Вторым же, чтоб сестра пришла с ней, чтоб они опять стали такими же близкими как до этого дурацкого конкурса. Но Катари не знала, как это сказать и какими словами пытаться объяснить. Примерно знающая о чем та думает, Кеко же решила прямо ей объяснить о последствиях ее действий. О таких, о каких Кикари даже не могла подозревать. И Кеко даже не стала особо подбирать слова.

— Ты знаешь, у тебя почти получилось. Твоя сестра чуть не стала той, кого подкладывают под кого нужно, ты рада?

— Что? — выражение шока на лице Катари было неподдельным.

— Понятно, — пожала плечами Кеко, — моя сестренка — просто дура. Да и я — тоже дура. Нашла из-за чего переживать. И один падающий лист предвещает наступление осени. Я должна была догадаться с самого начала. Ладно, начну с наводящего вопроса номер один: ты знаешь, почему я начала встречаться с Хидеки?

Непонимающий взгляд Катари сказал Кеко достаточно, и она повторила свой вопрос:

— С Хидеки Казуми, которого некоторые идиоты еще называют Анпан-куном?

— Он тебя заставил шантажом. Хотя вроде материал для шантажа не должен был к нему попасть. А вот почему ты опять начала с ним встречаться стала, после того, как его бросила, я не знаю! — Тон Катари был уверенным, но взгляд Кеко заставил ее голос дрогнуть, — но это неправильно!

— Понятно. Слушай, Катари, ты же не полная дура, если он меня заставил, то зачем приходил и заботился?

— Так он был в тебя влюблен, поэтому и заставил. А потом и ты поддалась неправильным чувствам, я читала о таком, стоголамский синдром называется — когда влюбляются в агрессора.

— Ох, — у Кеко не нашлось слов. — Катари, меня заставила пойти признаться в любви к нему одноклассница. Причем шантажировала меня… Наводящий вопрос номер два — как она узнала, что я пошла в школу без нижнего белья.

— Ну, — Катари уже начала понимать, что знатно накосячила, но еще не поняла насколько. — Ко мне подошла твоя подружка, Гила Терикото и попросила рассказать какой-то секрет. Про… музыку ту не любишь говорить вот я и рассказала первое, что взбредет в голову. Я тогда случайно, правда. А ты в школу пришла в порядке.

— А чистое ты зачем закинула? — смирившись выдохнула Кеко.

— Я собирала грязную… И одна пара упала тебе в шкафчик… Я загребла все в стирку. А когда проходила мимо ванной заглянула, и машинально прихватила. Осознала все, только когда уже в школу собралась.

— Ну и как Гила об этом узнала?

— Ну, — Катари опустила взгляд, — Наполовину случайно. Я бросила фразу, что-то вроде «И как Кеко без трусов приперлась».

— Это не объясняет, как ты с ней начала разговаривать? И как это привело, что моя сестра почти стала замешана в том, чтоб почти искалечили парня?

— Она со мной заговорила… Сказала что…

— Хидеки заставил меня шантажом с ним встречаться? Как-то не сходится с твоим желанием его меня лишить… А-а-а, стокгольмский синдром… Понятно. Правда? Ты мне сейчас не врешь, Катари?

— Нет, проверяй сама. Телефон у тебя.

— Он закрылся. — Бросила взгляд на телефон Аме. — Шесть цифр. Надеюсь, мне не придется года четыре его взламывать. — Криво ухмыльнулась она.

— Пароль… Твой день рождения…

— Ладно… Понятно. Сестренка, — улыбнулась Аме. Все-таки сестренка не совсем ее предала, а в некотором роде даже пыталась ее защитить. Пусть и крайне тупо. — Я тебе прощаю, но ты будешь извиняться перед Хидеки-куном.

— Хорошо…

— А сейчас, — Кеко прошла несколько шагов, подключила телефон к колонкам, и из них зазвучал уже немного позабытый мотив, той самой песни, которую она не стала танцевать настолько хорошо, насколько могла бы на очередном круге отбора. — Станцуем, сестренка?

И пытаясь одновременно угнаться в танце за сестрой и осознать произошедшее, Катари поняла, что сестра в самом деле ее простила. Надо будет извиниться перед Хидеки-куном. Извинится как следует и так, чтоб это было и на пользу ее старшей сестры, пусть даже та и не потребовала особых извинений, они с сестренкой все же поговорили и все прояснили. А значит, толст… А значит, Анпан… То есть Казуми Хидеки-старший братец точно заслуживает ее искренней благодарности.