Никакой настоящей причины для этого нет

Глава десятая. Если на свидании ты оказалась одна…

Кеко еще раз проверила последнее сообщение:

«В десять утра на станции Соа».

Станция эта была ближайшей к школе, и оттуда можно было дойти до одного из наиболее роскошных парков в их городе. Весной, конечно, было бы лучше, но и осенний листопад тоже должен был быть довольно живописным. Кеко мечтательно закрыла глаза, наконец-то Хидеки-кун согласился! И она пойдет с ним на настоящее свидание. Даже ехидные реплики младшей сестры, раскритиковавшей ее наряд, как «слишком старушечий» не могли испортить ей настроение.

— Ты все-таки пойдешь на свидание в этом наряде старушки? И висюльку смешную на шею нацепила.

Кеко оглядела себя, никак не реагируя на реплику младшей сестры. На ней было серебристо-серое платье, чулки и черные полусапожки. Еще на ней был кулон на цепочке в виде ленты Мебиуса — подарок Хидеки на шее и сережки геометрической формы.

Накрасилась она не слишком сильно — не сравнить с тем, сколько косметики она накладывла год назад во время репетиций-тренировок с младшей сестрой.

В последний раз глянула на себя в зеркало и вышла за полтора часа до свидания, она не могла позволить себе опоздать.

Смутила ее только одна вещь — она неоднократно вчера вечером писала и стирала сообщения для Хидеки-куна. В конце концов она решила, что все, что она написала ему преждевременно, и все стерло. Сейчас же в истории было одно стертое сообщение. Может статься, что она все-таки по ошибке написала и отправила? И потом засмущалась и стерла? Кеко задумалась. Вполне возможно. Ладно, ей пора выходить.

— Я ушла, — сказала Кеко Аме и не услышала никакой реакции, пожелания возвращаться или доброго пути.

В девять Хидеки не было.

И в десять, вовремя, не было.

Не было его после опоздания в час. И на сообщения Кеко не отвечал, хоть те и отметились как прочитанные.

В двенадцать Кеко зашла в соседнее кафе, не сводя глаз с места встречи с целью тут же выбежать, если Хидеки-кун появится.

Хидеки-кун не появился.

В час дня Кеко отправила последнее сообщение, помеченные уже как непрочитанные. И собралась домой. Настроение, еще такое великолепное с утра, стало мрачным. Он решил над ней поиздеваться или проверить, насколько она отчаялась. Кеко была готова отбросить свою гордость, да по факту она это уже сделал, когда как собачонка бегала за Хидеки, но это ей не помогло. Остатки гордости не давали ей сейчас заплакать, но долго сдерживаться она не сможет.

Она уже почти спустилась в подземку, как ее на мобильный позвонили:

— Кеко-чан, мой брат же с вами? Вы не знаете, почему он не отвечает?

— Юмико-чан, — собственный голос Кеко показался ей самой хриплым и скрипучим, — когда твой брат сегодня вышел из дома?

— Как ты и написала ему сегодня рано с утра, Кеко-чан, к восьми утра. Я еще удивилась, брат вроде о более позднем времени говорил, еще проспал, все сокрушался, что поздно проснулся и еле успел вовремя выйти.

Кеко почувствовала, что входящий в горло прохладный воздух поздней осени стал каким-то особенно жарким и колючим.

— Юми-чан, — практически прохрипела она, — Ты не могла бы ты повторить?

Кеко прослушала сестру Хидеки еще раз и изнеможенно опустилась на какой-то каменный заборчик, рядом с которым как раз проходила, когда ее остановил звонок Юмико.

Хидеки-кун ее не обманывал! Как минимум он пошел на свидание с ней… Примерно за два часа до условленной встречи… И за час до того, как она сама пришла. Она переспросила Юмико, та ответила, но уже стала подозревать неладное:

— Кеко-сан, что с моим братом?

— Мы с ним так и не встретились, Юмико-чан, — честно ответила Кеко. — Я его ждала с девяти утра… И примерно пять минут назад отчаялась. Ведь он точно так и не пообещал, что придет. Только сказал, что постарается…

— Но он бы…

— Да, сейчас я понимаю, — поднялась на ноги Кеко. — Юмико-чан, ты говорила, что у вас семейный сбор, ты сможешь прикрыть Хидеки, пока я его не найду…

— Смогу, — не менее уверенно, чем Кеко о поисках, заявила Юмико. — Только найди моего братика, Кеко-чан.

— Найду, — уверенно заявила Кеко. И она в самом деле была уверена, что сможет.

На самом деле вариантов было не так уж и много. Один из них объяснял стертое сообщение и показал Кеко, что квартира, где она жила с сестрами, перестала отныне для нее быть безопасным местом.

Не надо быть мудрее Будды, чтобы понять, кому именно она насолила и кого та могла попросить помощи. Или просто создать условия при которых те вызовутся сами…

Вообще, сама идея даже в чем-то красивая — после того как Хидеки не пришел на свидание, а Кеко безрезультатно прождала его несколько часов, их и так пока еще не самые лучшие отношения станут хуже, чем у ветра и цветка сакуры.

То есть понятно почему, понятно кто, частично понятно зачем, не вполне понятен состав действующих лиц, и совсем неизвестно — где.

Точнее, известно, где Хидеки-куна отловили, а вот куда его могли отволочь — это вопрос. Вот только есть один нюанс — сменили время свидания, но не сменили место, а это значит, что для них было удобно, что Хидеки-кун придет сюда. Или… Или они думали, что сменить и время, и место — будет слишком уж подозрительно. Кстати, место-то она назначила абсолютно от балды, так как оно оказалось удобным и тем, кто уволок Хидеки-куна?

В самом деле, почему она назначила встречу именно тут? Потому что тут много интересных тематических кафе и есть местный музей механики и развития автомобилизма в Японии и она думала, что Хидеки-куну будет интересно.

А ведь о музее сказала именно старшая сестра!

Она вспомнила разговор позавчера вечером, со старшей и младшей сестрой.

— Так ты все-таки на свиданку собираешься, Кеко? С тем самым «младшим механиком»?

— Не твое дело, сестрица! ты так жестока, Кеко-чан!

— Не подшучивай над Кеко, сестрица! И, кстати, а куда ты бы пошла, с «младшим механиком-то»? Итак, чтоб не очень далеко?

— Даже и думать не надо… Есть недалеко от вашей школы…

Получается, что о музее сказала старшая сестрица Аой… Но спровоцировала ее на рассказ младшая сестренка Катари.

Причем Аой с утра уже не было дома, а Катари уже когда-то с утра уходила, и незадолго до того, как вышла сама Кеко, вернулась. И стала над ней насмехаться.

Ладно, с родственницами она потом разберется, основной вопрос: почему именно здесь?

Именно рядом со школой?

Мысли Кеко понеслись вскачь: рядом со школой, открытой все выходные, в которой никого нету, кроме редко ходящего обходом молодого и ленивого охранника. Школа, в которой есть целое старое здание клубов, чуть на отшибе, в которое даже охранник не заходит.

Вот и ответ на вопрос, где.

Когда шедшая к нему Кеко Аме издалека жестом позвала его за собой, Хидеки сразу заподозрил, что, что-то не так, но пока не очень соображал, что именно. Судорожные сборы и бег с попыткой не опоздать сильно выбили его из колеи.

Хидеки уже почти ушел с площади, в окружавший соседствующий с их школой парк, разросшийся почти до состояния, что его можно называть лесом. Но уже стоя на проходе, он понял, что именно не так. Косплеившая Кеко девушка имела такую же прическу, одежду и очень похожую манеру двигаться. Но вот ее улыбка определенно не была той же, пусть и была похожей. Хидеки мог сказать это совершенно точно, ведь очень редкая, но просто освещавшая лицо улыбка, та самая улыбка в которую он почти или не почти, влюбился еще задолго до злополучного признания, определенно не была той улыбкой, что он видел перед собой сейчас.

Подозревая что-то сильно нехорошее, он попытался сделать шаг назад, но было уже поздно, из прохода выскочил и так недолюбливавший его одноклассник, и еще двое вышли из прохода в парк. Раздался треск…

— Спасибо, Кеко-чан, — сказал один из нападавших, и это Хидеки еще успел услышать.

— Больно, — только и успел подумать Хидеки, — как удар под дых, только раз в 10 больнее.

Хидеки попытался выдохнуть, но перед глазами все почернело, и он потерял сознание.

И «трое друзей доставили потерявшего сознания одноклассника в школу».

Хидеки пришел в сознание в середины транспортировки, но только успел открыть глаза и повернуть голову, как ему досталось шокером в солнечное сплетение еще раз.

Никто из видевших странную сцену транспортировки даже и не подумал спросить и вмешиваться.

Один из троицы проверил местоположение охранника, и убедившись, что тот далеко от лаза в парк, остался следить, что тот все еще будет далеко. Оставшиеся двое заволокли Хидеки сквозь дыру в заборе со стороны лесистого парка.

Очнулся Хидеки от выплеснутой в лицо холодной воды. Судя по состоянию его одежды — не в первый раз.

— Вы в курсе, что за похищение можно и в тюрьму надолго сесть?

— Ха, слово против слова, сегодня еще три человека подтвердят, что мы в соньку весь день гоняли. Это если ты захочешь вообще, чтоб твой зачуханный вид видела вся школа. Нет, ты не подумай, мы тебя просто тут оставим до завтра. Кеко — наша хорошая послушная собачка, позвонит к тебе домой и скажет, что ты у нее ночуешь. А завтра — если тебе повезет, то тебя выпустим мы… После того как несколько раз сфотографируем, так и быть.

— Это если ты будешь нас умолять. — продолжил тот после небольшой паузы, а если не будешь, то к обеду тебя найдут девочки из клуба домоводства. Глядишь, даже отвяжут или отмоют.

Плакать нельзя, сдаваться нельзя, молит и унижаться — никогда не помогает. Остается только терпеть и надеяться отомстить. Да, это все, что остается.

А пока что ему надо держаться. В его же желании молчать помогли ему и сами похитители, замотав ему рот какой-то тряпкой.

Надо сказать, что определенную грань изначально его похитители не преступали, ограничившись оскорблениями, правда, и их уровень не блистал:

— Мерзкий вонючий толстяк! Как вообще Аме-сан хоть какое-то время могла проводить с тобой и не блевать. Неудивительно, что она предложила этот план со свиданием, чтоб окончательно тебя похоронить, как ученика, чтоб тебя все, а не только мы видели тебя, мерзким куском мусора. Каким ты в самом деле являешься!

Одевший маску Хаире сыпал оскорблениями, причем это было не особо страшно, а скорее утомительно, так как он довольно быстро начал повторяться.

Хидеки молчал — пусть он и был уверен, что заманила его не Кеко, все же некоторые сомнения у него были. Сообщения он получал от нее, так что совсем не замешанной она быть не могла. Или могла?

Впрочем, подточить его уверенность им немного удалось. Хоть Хидеки и немного узнал Кеко Аме, он не мог сказать, что хорошо и полностью понимал ее, хотя кое-какое мнение о Кеко у него сложилось. Кеко Аме была довольно впечатлительной, прогибающееся под общественное мнение, но до определенного предела. И если ставила перед собой цель, то шла к ней, пробиваясь через препятствия. В этом смысле она определенно была лучше Хидеки, мотивации к чему бы то ни было, кроме как быть как можно незаметнее, у него не было.

И еще он полагался на мнение Мато-сана, которое тот высказал, когда Кеко ушла, побывав на его работе:

— Поверь не особо молодому человеку, Хиде-кун, если ты ее сейчас упустишь, то будешь позже сильно жалеть.

Собственно это и было основной причиной, по которой он вообще решил прийти на свидание, а при изменении времени сильно постарался не опоздать.

— Не спать, урод!

Шлепок по щеке, который и ударом было сложно назвать, вывел его из размышлений. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно, и его похитителям хотелось показать, что они могут сделать что угодно со связанным по рукам и ногам человеком. Хидеки, как и раньше, решил их потуги игнорировать, все равно лучше плана действий у него не было. Не разговаривать с ними, не стонать и не показывать, что ему больно. Конечно, был шанс, что его пассивность вызовет дополнительное раздражение, но шанс, что его стоны и ответ на их словесную атаку только раззадорят тех сильнее, были выше. Поэтому Хидеки молчал, стиснув зубы.

Не получив реакции, Хаире начал со все большим остервенением его бить, точнее, шлепать по щекам и получил закономерный результат — разбил Хидеки нос и покапала кровь.

— Тигр, ты запачкаешься весь, — заметил ему один из подручных, — да и скоро должно действовать, — лучше нам уйти.

Его похитители действовали не самым тупым образом: маски, которые были на них надеты были не простыми, а фестивальными. Вчера начался и сегодня продолжался фестиваль, чего-то там летнего в соседнем районе города, куда он сам подумывал повести Кеко, позже. Ха! Правда, по мнению Хидеки, тигром Хаире если и был, то только бумажным. А еще он почувствовал, что его руки начинают неметь, что было очень плохим признаком, только просить их о помощи было бесполезно. Возможно, будь Хидеки постарше, он бы думал по-другому, но сейчас он был готов потерять кисти рук, лишь бы отомстить.

Бибикнул телефон Хидеки, сигнализируя о пришедшем сообщении, и Хаире довольно улыбнулся:

— Хоть и долго, но и все. Оставляем тебя тут толстяк. Телефон твой оставлю, все равно геолокация у него не работает. Жди завтра членов кройки и шитья. Ой, забыл. Пока ты был без сознания, мы напоили тебя лекарством для очистки желудка — очистишься от всего лишнего. Ах да. — ухмыляясь добавил он, — и еще одним, быстро усваивавшимся снотворным. Наслаждайся! Интересно, сколько ты продержишься. Брат говорил про слабительное — мощная штука, полчаса максимум — и все выйдет наружу.

Вторя словам Хаире, желудок Хидеки забурчал.

— Ну да, нам пора идти.

И за похитителями захлопнулась дверь.

В классе было жарко. Пить Хидеки хотел еще утром, он очень быстро прибежал на место, попить не успел, потом было похищение, потом дурацкая сцена, где Хаире играл опереточного злодея, поить его те даже и не думали. Желудок Хидеки заурчал еще сильнее, и руки он уже почти не чувствовал.

Надо было попробовать что-то сделать, но связали его путь и неправильно, но крепко. Ноги были привязаны к передним ножкам стула, руки заведены за спину, связаны и тоже привязаны к спинке. Будь стул деревянным, он еще мог бы попробовать упасть на спинку и попытаться его разломать, но это был довольно крепкий стул с металлической основой и дерево — волокнистой спинкой и сиденьем. Хидеки подергал руками, освободить, ясное дело, не получилось, но вроде он чуток начал чувствовать руки. Он подергал еще раз — безо всякого результата. Встать тоже не получалось, ноги были связаны не так сильно, как руки, но тоже крепко. Хидеки оглядел комнату. Ничего острого, такое чем можно бы было перетереть и развязать веревки — не было. Дверь не открыть, окно не открыть. Можно попробовать подойти к двери и нее побиться… Эх, был бы у него в кармане хоть самый простой канцелярский нож! Хоть кусок лезвия как брелок для ключей, как он когда-то носил.

Хидеки поклялся себе, что если он сегодня все-таки выкрутится, больше врасплох его не застигнут. Ну а если нет… Синтезировать что-нибудь, что взрывается, он сможет и без рук, пусть это и займет побольше времени, и Хаире он точно сможет…

Его мысли были вытеснены резкой болью в животе. Хотелось выть, плакать, но не было ни сил ни возможности.

Хидеки не знал, сколько времени прошло с ухода его похитителей. Он пытался перетереть веревки на руках о выступ стены, еле-еле удерживая себя от потери сознания, в чем ему помогали боли в животе. Но постепенно он все меньше и меньше мог себя контролировать. Вроде он слышал какие-то шаги, но, скорее всего, это была галлюцинация от снотворного и обезвоживания.

Хидеки поклялся себе, что он выберется, и когда он выберется, то постарается изо всех сил помочь своим мучителям сдохнуть. Они не собирались его убить. Они собирались показать его крайне жалким и мерзким. Какие еще чувства, кроме отвращения, мог вызвать его оборванный мерзкий и грязный вид. Но он не сдохнет, он не сделает такой подарок тварям, унизившим его. Он выживет, и даже если это будет последним, что он сделает, хоть кого-то он утащит за собой в ад. Еще сильнее захотелось пить…

«Хорошо, хоть веревки на руках смог немного ослабить» — было его последней мыслью перед тем, как он окончательно потерял сознание.