Нож в сапоге. Том 1. Черный кот

Глава 2. Золотой жук

— Вон он! Хватай его! Убегает, убегает! — Истошно верещал представитель стражи в металлической и в некоторых местах ржавой кольчуге, не самом лучшем на первый взгляд шлеме, и испачканных в слякоти сапогах. Он одернул подол плаща цвета спелой вишни, и бросился в переулок с мечом наперевес.

— Убийца! Стоять! Именем короля! — За представителем закона ломанулось еще четверо вооруженных людей в доспехах и красных плащах. Склонившийся над трупом женщины человек в черных одеяниях вмиг обернулся, и орущий нечеловеческим голосом стражник узрел взгляд хищника из под черной как ночь маски. А еще служителю правосудия показалось, что на груди паршивца блеснуло что-то серебряное. Неизвестный бросился бежать. Закатное солнце даровало медовый свет далеко не всем улицам. В проулках теперь господствовала тень, которая с каждой минутой становилась все более непроницаемой. Неизвестный вылетел из сумрака на все еще оживленную, залитую золотом улицу, и нырнул в тупик. Стражник ликовал. Он знал улицы центра города как свои пять пальцев. Не зря он испачкал все свое обмундирование в мерзопакостной грязище во время преследования. Добыча уже здесь. Кролик попал в капкан. Однако страж порядка не подозревал, что мерзавец тоже знает все входы и выходы. И когда вечерний патруль в полном составе ворвется в злосчастное место, все сразу поймут, что их надули. Человек в маске стоял на крыше, и поднимал быстрыми движениями рук проклятую лестницу. И теперь в голове у стражника все встало на свои места. Они пять минут назад тут были. Пять минут назад он заглядывал сюда и видел ее. Деревянная лестница принадлежала рабочему, что забился в углу. Он ремонтировал крышу когда патруль был здесь в прошлый раз, и теперь только молча хлопал глазами.

— Именем короля. — Кричал разъяренный патрульный. — Я приказываю тебе сдаться!

Но подлец продолжал отрезать преследователей от себя. Тогда представитель закона сделал отчаянный рывок а потом и прыжок. Он выбросил меч, оттолкнулся двумя ногами что есть силы, вытянул две руки над головой. Получилось. Он держался двумя руками за ее низ, но радость длилась недолго, потому как приземление нельзя было назвать удачным. Как только каблуки сапог коснулись мокрой земли, инерция сделала свое грязное дело. Стражник рухнул на спину потеряв шлем. В последний момент он зажмурился, пытаясь увести за голову летящую на него деревянную напасть. И в целом ему это удалось. Если не брать во внимание то, что левый кончик приспособления прошелся по его физиономии от левой стороны подбородка до края правой щеки. Открыв глаза мужчина увидел в закатном небе разводящего руками в стороны человека в маске. Присев на одно колено, неизвестный посмотрел уже вперед, и лежащий в грязи преследователь обернулся. Он увидел, как двое братьев по оружию вскинули арбалеты. В воздухе засвистели болты.

— Стреляйте в него! Стреляйте! — Злился патрульный еще сильнее после того, как почувствовал что-то теплое на лице. Он вскочил на обе ноги, схватил меч. Кровь мешала трезво оценивать ситуацию и препятствовала обзору. Он смахнул ее с лица, но она снова как назло лилась из треклятой черепушки. Он взял лестницу в две руки, попытался поставить ее, но ранение вынудило его бросить это дело.

— Тебе бы к лекарю. — Озабоченно произнес один из напарников. — Царапина видно серьезная.

Раненый стражник взглянул в свое отражение в луже и прорычал:

— Будь ты проклят, сукин сын! — В расплывчатом зеркале на него смотрел человек с безжалостным, диагональным разрезом вроде тех, что оставляют мечи. В воду дождем хлынули рубиновые капли. На крыше было пусто.

Грисельд перескакивал с крыши на крышу, а солнце окончательно покорилось воле пророка и мученика Луциана светоносного, скрывшись за горизонтом. Это было только на руку Черному коту. Так проще оторваться от преследования, которым, судя по всему и не пахло. С другой стороны он сбросил лестницу прямо на голову одному из них. Другие после арбалетного залпа могли подхватить инициативу первого, и все же попытаться нагнать беглеца. Только теперь сделать им это было гораздо сложнее, потому что они окажутся на его территории. И Грисельд надеялся, что у них хватит мозгов прекратить погоню. Убедившись, что опасность миновала, Монро стал аккуратно спускаться в очередной закоулок. Черепица была мокрой. Он чуть не соскользнул. Снова в Офрорке весь день хозяйничал дождь. Кот нашел уступ, поставил на него сапог. Потом еще один. Спустя пару минут он уже стоял на мягкой земле, вглядываясь в темноту цилиндрической арки. Дуга проходила под очередным строением, из печной трубы которого валил дым. Подойдя к краю изгибающегося прохода, он подпрыгнул, и резким движением схватил с него перетянутый бечевкой мешок. В укромном месте вроде этого, тайник оставался сухим, потому как над кромкой выпирающей дуги метрах в шести ввысь, его прикрывал торчащий примерно на метр край крыши. Грисельд развязал мешок, достал оттуда черный кафтан, зашел внутрь тоннеля. Переодевание заняло каких-то две минуты. Он снял с себя снаряжение из кожи, брошь с оскалившимся животным, маску. К счастью кольчужных элементов брони с собой он не брал. Не тот случай. Да и передвигаться человек в маске в большинстве своем привык налегке.

Провинциальный город королевства Табриэйн погрузился в полумрак, и в большей части каменных построек зажглось освещение. Янтарный свет прорывался сквозь завесу тьмы настолько сильно, сколь позволяли пылающие сквозь стекло свечи.

Грисельд шел по пустой центральной улице Офрорка, закинув мешок за спину. Легкие сапоги из тонкой кожи, которые Монро не так давно забрал из мастерской сапожника, совсем промокли. Вероятно это случилось во время погони. И в целом парень уже привык к подобным фокусам судьбы, но дискомфорт после очередных танцев со смертью раздражал. «Доберусь до дома, обязательно попарю ноги. Не хватало мне еще с соплями этого убийцу искать. Можно еще и кружку эля приговорить. Отличное будет завершение дня». — Рассуждал Монро. «Вот бы кто появился. Да даже тот же Гренка. Довез бы до дома, а не этот пеший путь опять. Уже третий раз. Хотя Гренка, пожалуй, нет. Последний человек, к которому я бы обратился. Это что? Стража?» — Грисельд остановился, затем крадучись прильнул к краю одного из домов уйдя в тень. Донесся отдаленный стук копыт. Топот был где-то за углом. «Неужели конный разъезд? Нельзя, нельзя. Убийства. Сумку наверняка досмотрят. С другой стороны топот редкий. Похоже лошадь одна, а в ночном разъезде минимум две. Точно одна. Слышу. Ладно». — Он снова вернулся в освещаемый участок пути, как вдруг из-за постройки показалась морда гнедой лошади. За кобылой плелась карета с пожилым стариком на борту. Извозчик придерживал одной рукой поводья, в другой он держал ярко горящий факел, что давал свет так, словно пламя перекинулось на соседний дом.

— Батюшки, Луциан меня забери. — Ворчал побелевший как мел дед с длинным носом и бородавкой на щеке. Он потянул поводья хрупкими руками веточками, останавливая транспорт:

— Мил человек, ты решил меня со свету свести, старого? Ты чего такой красивый тут в потемках бродишь?

— Заблудился я, старче. — Улыбнулся Грисельд поднимая руку. — Ты извозчик, надеюсь? Сможешь меня кое куда подбросить?

— Ну допустим занимаюсь я извозом. В карете моей место тоже есть. Если деньгами не обидишь старика, так прыгай. Аль промыслом решил заняться, то сразу предупрежу, что обмануть меня идея так себе.

— Я и не собирался. — Протянул медную монету парень. Пожилой мужчина ловко выхватил медяк, попробовал на зуб.

— Куда едем, мил человек?

— На восток. Таверна Теплый прием. Слыхал про такую?

— Слыхал, слыхал. Ты давай прыгай, но как приедем, дашь еще один. И если обманешь…

— Не обману, старче. По приезду дам два.

— Хорошо. Только смотри сразу, поедешь рядом со мной, и будешь держать источник милости. — Нахмурился кучер.

— Да понял я, понял.

— Руки уже не те, сынок. Держи священный огонь. Держи, не урони. — Передал он Грисельду факел, когда тот поднялся.

— Ну, — улыбнулся возница, — в добрый путь.

Карета двинулась, рассеивая мглу.

— Я сам отсюда, но много где успел пожить. Ты когда нибудь бывал на севере?

— Бывал. От чего ж нет. — Бросил Грисельд.

— Да не-ет, мил человек. Я про крайний север. Там где царствует покой. — С неприкрытым удовольствием говорил пожилой мужчина.

— Нет. Ну там я точно не был. Это ты про Кроахан?

— Про него, про него самого. Вот смотрю я на все что тут творится, и понимаю, что север гораздо милее моему сердечку.

— От чего ж не уехать туда? — Спросил парень.

— Да понимаю, что жизнь моя скоро кончится. Я здесь уже как-то обосновался. Я ведь и женушку себе там нашел благодаря своей старой работе.

— А чем ты занимался, если не секрет?

— не секрет, конечно. Я был помощником одного купца. Купец этот порядочный малый. Познакомились мы с ним в столице когда я был молод и на мели. Разговорились. Охрана ему нужна была. Я ведь в молодости и мечом не дурак помахать был. Ну и отправились мы в в общем во Фландо на корабль. Приключение такое, что самых отъявленных искателей сокровищ удивит. Тут будь уверен, потому как на нас напали пираты. Был тяжелый бой. Я был ранен. Спас Себастьяна от верной гибели.

— А корабль ваш? Выходит ты вольным клинком был?

— А корабль, — почесал затылок старик, — мы отстояли. Хоть и не без труда. Ну и доплыли мы в общем до самого берега, и отправились в Кроахан. Я сразу влюбился в этот быт. Люди там никуда не спешат. Им это совсем не нужно. Все как в церкви, только не в церкви. Северяне, к тому же, народ в большинстве своем мирный. О разбойниках и проходимцах я практически не слышал. Были конечно всякие слухи, но не так как здесь. Не так.

— А купец?

— А что купец?

— Чем он торговал?

— Да всяким по началу, — отмахнулся старик, — Но конечно со временем его основным товаром стала железная руда, которую он обильно скупал у северян.

— Она чем-то выделяется на фоне других руд? Путь, вероятнее всего, не самый близкий туда.

— Ну я не то чтобы знаток, но недаром говорят, что Кроаханским топором можно теленка на пополам перерубить. В церковных книгах о таком конечно не напишут, но факт интересный.

— Возможно, возможно. — Кивал Грисельд. — Я так понял, что сколотил купец себе состояние на этом? Особая руда все таки.

— К его сожалению да. — Кивал старик. — Когда дела пошли в гору, он стал большим человеком. Он обосновался на севере. Платил он мне тогда очень много. Я дом построил. Большой такой дом. Жена моя в нем до сих пор живет наверное. Детей мы, к слову, тоже пытались заиметь, но все никак не выходило. Возможно не дано мне иметь детей. А может Рэйнар отвел.

— Я так понял, что история твоя с плохим концом. — Печально заключил Грисельд.

— Так и есть. Так и есть. Себастьян сделал меня одним из самых важных представителей охраны грузов. Для начальника охраны я не годился. Умом не вышел, думается. Но клинок мой всегда был острее самой острой бритвы. Я лично возил для него товар. И в один не самый теплый вечер вернулся я домой раньше. Вот думал будет сюрприз. Только сюрприз я получил от жены. Как ты уже догадался, застал я ее в постели с другим.

— Печально. — Прошипел Грисельд.

Старик вздохнул:

— Но и это не самое страшное. Я отправился к Себастьяну. Единственный близкий мне человек. И обнаружил я его труп. Конкуренты, думается. В любом случае делать мне было нечего. Я потерял двух самых близких людей, сел на корабль, поплыл. Когда корабль попал в шторм, я пьяный лежал в трюме. Незнаю как я выжил. Вернее знаю. Это Рэйнар меня спас. Он разделил мое горе. Я, конечно, пил еще много лет, но со временем прошла моя боль. Осталась только вера. — И неожиданно он закричал. — Ты что творишь?!

— Что? — Не понял Грисельд.

— Ты пламя святое держи! Ты совсем головой тронулся?! — Рявкнул кучер после того, как Грисельд немного опустил факел.

— Святое?

— Чего так удивляешься? Я южанин, пустая твоя голова! — Рычал кучер. — Ты чем меня слушал? Я родился здесь! Ты случайно не Луцианов сын будешь?

— Нет, нет, старик. Прости. Держу я пламя…

Остаток пути они проделали в тишине. Старик при случае с недоверием поглядывал на своего пассажира, но в скором времени все же сменил гнев на милость. Возможно сказался возраст, а быть может и то, что внимание его всецело переключилось на дорогу, на которой, к слову, иногда показывались ночные гуляки. Большая часть прохожих, что встречались на пути, конечно были не самыми благополучными, но пару раз попадались и на первый взгляд порядочные господа. Грисельд не делил жителей на пьяниц и трезво мыслящих. Он считал, что болтаться по малость опасному городишку одинаково глупо для всех категорий граждан, хотя и допускал, что некоторые из них оказались на улице далеко не по своей воле.

Карета миновала канал, в черных водах которого не было и намека на рябь. Кучер вывел экипаж на известный, и уже ставший знаменитым безымянный проезд, а его достопочтенный пассажир считал жилые дома окунаясь в недавние воспоминания. Примерно две недели назад здесь в одном из домов Грисельд столкнулся с самым непредвиденным делом его жизни — делом печально известного Ариана Гато — похитителя алхимических секретов и убийцы. Во всяком случае так окрестили несчастного отца жители Офрорка. С тех пор прошло всего две недели. И без того захолустный дом успел потерять остекление, его печь больше не растапливали до небывалых температур, а грунт у основания был истоптан вдоль и поперек следами местной детворы. Вне всякого сомнения всего из вышеописанного Грисельд не видел. Он наблюдал лишь очертания призрака недалекого прошлого, образы, очерки каменного силуэта, воображал как изнутри на него смотрит невинный человек, мираж, глаза которого в слезах и переполнены болью и обидой. Обидой на парня, что отправил его на тот свет с позором. «Ты не мог не пойти! — Гремел в голове Монро голос Гидеона Горация Крофта. — Если бы ты не пошел, Черный кот в твоем сердце был бы мертв, а сейчас… — Всплыла в воспоминании улыбка отставного капитана. — А сейчас у него еще есть шансы. — И Гидеон присел рядом, что-то сказал парню, и стало легче.» А рано утром, пока мальчишка по имени Фанагор еще спал, капитан Гвардейского батальона ордена ее величества королевы Марии в отставке, отправился к Сабрине Гато в больницу. Он навестил ее пока она пребывала в царстве снов, робко вошел в скромное, но светлое помещение, поставил на стол корзинку с фруктами в тот момент, как к нему подкрался лекарь, и с недоверием в голосе прошептал.

— Вы родственник?

Дальнейший рассказ Гидеона смешил Грисельда, хоть голова парня в момент занимательной истории и была размером с тыкву. Допивая кружку с водой, парень слушал, как капитан в разговоре с господином Хонцом пытался извернуться таким образом, чтобы умолчать отсутствие родственных связей с пациенткой, но в тоже время выведать что-то о состоянии ее здоровья. И когда Гидеон понял, что отпираться нет смысла, он сказал правду как она есть, опустив сознательно некоторые детали. Из разговора с подкравшимся со спины мужчиной стало ясно, что жизни Сабрины ничего не угрожает, и что она поправится через пару месяцев. Отставной офицер был рад, и окрыленный радостной вестью, он поспешил обратно в таверну. Фанагор тоже был несказанно рад. Они со стариком выпили по кружечке горячего чая, и отправились в приют на ходу придумывая легенду о том, где пропадал незадачливый юнец. С Грисельдом господин Крофт встретился ранним вечером в таверне. Хозяин заведения был сильно пьян, нес какой-то бред про справедливость, чуть не подрался с посетителями. В конечном итоге Крофт принял решение уложить парня спать — от греха подальше, и сам занял уже ставшее привычным с прошлого дня место за барной стойкой. Грисельд прокручивал в голове события, происходящие с его новым другом, параллельно вспоминая что творилось с ним в тот день. Себе он не завидовал.

— Приехали, мил человек. Ваша остановка. — Вернул его в реальный мир извозчик.

Монро тут же достал пару монет, протянул вознице, и после того, как тот проворно смахнул их в свой тощий кошель, произнес:

— Спасибо тебе, старче. Выручил. — Он аккуратно передал факел пожилому мужчине, спрыгнул, махнул рукой. Старик в ответ кивнул:

— Не обманул. И тебе спасибо. Ну что могу сказать? Бывай.

— И тебе не хворать. — С этими словами Грисельд направился к пивной крепости, а повозка растворилась в ночной мгле.

«Теплый прием. Сухим не выйти!» — гласила новая табличка из дерева над входом в доживающее свой век каменное сооружение. Из окна заведения струился красноватый свет. Грисельд вошел без стука, и тут же услышал дверной колокольчик, а потом и грохот.

— Да еп твою мать, Ингар! — Кричал Крофт. — Я же сказал тебе держать! — Гидеон, не обращая внимания на вошедшего, пытался снять с шеи упавшего на пятую точку здоровяка какое-то полотно. Он схватил картину за рамку высвобождая голову помощника, и когда тот вылез из под полотна и отполз на четвереньках в сторону, проговорил:

— Свела нелегкая с болваном. Ну вот и что ты наделал?!

— А я? А шо я? — Непонимающе ответил толстяк вставая с пятой точки.

— Бестолочь кукушиная! — Гидеон прислонил увесистую, полутораметровую картину с огромной дырой в верхнем левом углу к каменной кладке. На картине был написан сам Гидеон. Он был облачен в сияющие до блеска доспехи. На левом глазу была надета черная повязка. Он смотрел на самого себя, вошедшего хозяина таверны, и виновника происшествия хитрым, самонадеянным взглядом. В левой руке рыцарь держал бокал красного вина, утонченно оттопырив мизинец, а правой рукой придерживал меч, ухватившись за его навершие.

— Что здесь происходит? — Сделал пару шагов в их сторону Грисельд.

— Да этот бестолковый угробил меня! — Был вне себя от ярости Крофт. — Табличку повесили, Ингар! Какую-то сраную табличку! А меня не повесили!

— Дак я ж, — оправдывался Ингар, — я просто услышал.

— Что ты услышал? Это я для тебя колокол там разместил? Тилинь-тилинь! Тилинь-тилинь! Я повесил его чтобы слышать! Я плохо слышу, знаешь ли! Ой мама королева Мария разрази меня гром, Ингар! Что ты наделал?

— Ну я починю, я научусь. — Озабоченно почесал бороду мордоворот.

— Да ты голову себе почини, дубина!

— Так, а ну прекратили оба! — Рявкнул Грисельд. — Ты, Гидеон, конечно, большой молодец, что решил организовать все это. Однако я не припомню, чтобы просил тебя…

— Дак я ж как лучше хотел. — Стал оправдываться уже Гидеон. — Я же не со злым умыслом. Мы хотели тебе сю…

— Так. — Перебил Грисельд. — Я понимаю, что вы стараетесь преобразить это место, но давайте в будущем вы все это дело будете согласовывать со мной. Ингар, здесь людей я больше кроме нас не вижу. Жалование за сегодняшний день получишь завтра. Все как всегда. А сейчас можешь идти домой.

— А пива можно выпить кружечку? — Робко задал вопрос здоровяк.

— Ты увалень еще пива просишь! — Заревел Гидеон потирая кулаки.

— А ну тихо… — Осек его Монро. — Нет, Ингар. Сегодня никакого пива. Идешь домой спать. Завтра утром жду тебя здесь. Жена твоя мне еще спасибо скажет.

— Ну хорошо. — Угрюмо ответил Ингар. — Ну тогда я пошел. Гидеон, ты извини меня. Я больше так не буду. — Гидеон злобно фыркнул, но ничего не ответил уходящему за дверь толстяку.

— Наверху никого нет? — Тихо спросил Грисельд, когда они остались одни в общем зале.

— Не. Съехал сегодня последний. Пусто. — Сложил руки на груди выпятив ее колесом старик.

— Хорошо. Достань карту из под прилавка, а я пока налью себе пива. Тебе налить?

— Да не-ет. А хотя давай. Этот глупец из меня всю душу вытряс.

— Хорошо.

Спустя пару минут на столе у горящего тусклым пламенем камина оказалась развернутая карта Офрорка и две кружки пенного. Грисельд сделал глоток, поставил напиток у края, начал:

— Смотри. Первое убийство произошло здесь. — Он ткнул на восточный край центра города. — Людей в центре в это время еще достаточно много, но и стражи гораздо больше. Они идут на первый дежурный обход. Жертва — мужчина средних лет. Одет был в лохмотья. При себе ничего не имел кроме монет скромного номинала.

— Понятно. — Взял пиво в две руки Гидеон, и сосредоточенно взглянул немного отпив.

— Идем дальше. Вторая жертва обнаружена здесь. — Палец Грисельда скользнул по карте на два сантиметра по диагонали вверх и влево. — Это женщина. Следов насилия нет. Одета достаточно прилично. Драгоценности на месте.

— Я пока дверь запру, ты продолжай, продолжай. — Когда Крофт вернулся, Монро уже указывал на третью точку. Палец сместился еще левее, но уже вниз, и тоже по диагонали.

— Сегодня вечером произошло очередное убийство. Снова женщина. На этот раз гораздо старше. Возрастом младше тебя, но жизнью очевидно потрепана серьезно. Я полагаю, что она проститутка. В вещах была найдена корка хлеба и серебряное кольцо.

— Так, ну ограбление мы сразу исключаем. — Отхлебнул немного из кружки Гидеон, почесав макушку. — А способ убийства?

— Короткий клинок. Думаю, кинжал или что-то вроде того. Он нападал быстро, бил под ребра. И еще кое что важное. — Продолжал Грисельд. — Мне сложно было определить время убийств. Понятное дело, что они происходят на закате но с точностью до минуты я не могу посчитать.

— Но?

— Но после сегодняшнего случая я обратил внимание вот на что.

— Слушаю. — Убрал ветеран в сторону пиво и облокотился на стол вглядываясь в карту.

— Я обратил внимание на места. Убийства образовали дугу. Это похоже на путь. На дорогу. Здесь, здесь, и вот здесь. Он прочертил воображаемую линию. — Между местами совершения преступлений три, четыре улицы. Все места — тупики. Следующий тупик — здесь. Он ткнул на новый участок.

— Хочешь сказать, что он идет по кругу? По некой дуге?

— Думаю, что да.

— А стража? Тебе же пришлось уносить ноги, помниться.

— В третий раз уже пришлось. В первый, я просто прорвался. Они не ожидали. Во второй раз, мне удалось уйти через коллекторы. В прошлый, через крышу.

— Будь осторожен. — Поучительным тоном произнес Крофт. — Не нравится мне все это. Надень что нибудь потяжелее, приди заранее в этот переулок, осмотрись. Подготовь план отступления на случай, если они появятся. — Качал головой.

— Я попытаюсь связать его, а потом передам им и скроюсь.

— Если они всерьез взялись за это дело, то может быть пусть сами и закончат? Рано или поздно они его все таки поймают.

— Я не могу, Гидеон. Я не могу допустить того, чтобы в очередной раз погиб невинный человек. Они опоздают. Они вряд ли догадались. И еще кое что. Есть догадка. Я просто кое что слышал…

— Что слышал?

— Хотя, — засомневался Грисельд, — может быть я себе уже придумываю. Ладно. Не бери в голову. Пойдем отдыхать… — Монро взял кружку, и запрокинув голову, стал пить…

— Пойдем… — Напряженно проговорил Гидеон.