Нож в сапоге. Том 1. Черный кот

2.2

Вечером Грисельд лежал в ушате с наполненной до краев горячей водой. Ноги он закинул влево и вправо, а с пальцев к пяткам стекали остывшие капли. Кровавые костяшки он сполоснул водкой, предварительно проверив подвижность кисти. Все было цело.

В комнате хозяина таверны царил покой. Свечи горели теплым светом, а кровать, приготовленная господином Крофтом, ждала своего часа. Сегодня можно было расслабиться. Завтра на рассвете Черного Кота ждала прогулка к зданию городской стражи, поскольку вопросов накопилось немало. «Три убийства. Четвертая попытка провалилась. Один и тот же голос. Теперь я точно уверен. Они появлялись так, как будто ждали меня. Два раза я точно видел этого человека. Человек со шрамом. — Рассуждал про себя Грисельд.» Он распустил пучок длинных, темных волос, и положил шнурок на задний борт. Прямые локоны упали на плечи, а их кончики — намокли. «Я поймал его. Жертва выбежала. Но им было как будто все равно. Они точно знали кого нужно взять. Они были готовы. Они пришли за мной? Зачем? Приказ Жанны? Тогда зачем она намеренно повесила убийство Лукаса на Гато? Уже тогда она могла спустить всех собак на меня. Но она этого не сделала. Значит ли это, что стражник со шрамом действует не от ее имени? Кто он? С другой стороны, она могла не вешать на меня убийство Лукаса, потому что на тот момент ей было выгодно повесить его на Гато. И если так, то она могла принять решение поймать меня сейчас. Слишком много вопросов. Слишком много. — Он запустил пятерню в теплую воду. «Снова все не правильно. И опять я вспоминаю Гато. За что я борюсь? Оправдана эта борьба? Этот мерзавец убил трех человек. Если эти люди погибли потому что кто-то ищет меня, то получается, что они погибли из-за меня. Вина. Снова моя вина. — Он несколько раз ударил по водной глади кулаком. — Сейчас все пройдет. Расслабиться, собраться с мыслями. Борьба продолжиться завтра. Сегодня нужно отдохнуть. — Монро откинул голову назад, вздохнул, закрыл глаза. — Нужно просто полежать и успокоиться. Никаких поспешных выводов.»

Он преследовал тень. Человек стремительно несся по ночному городу, перепрыгивая бочки, ящики, сломанные повозки. Он вылетел на безлюдную площадь. В лужах отражалась полная луна. Мужчина остановился у виселицы, обернулся. Из пасти безлюдной мглы на Кота смотрел Золотой жук. Противник застыл, одернув плащ.

— Я всего лишь хотел спасти свою дочь, а ты отправил меня на тот свет. — Он снял сияющий бронзой шлем и под ним Грисельд увидел бледное лицо, что не выражало жалости и сочувствия. Ариан Гато улыбнулся. Он выхватил кинжал, и метнул его в Кота. Грисельд в последний момент смог увернуться, наблюдая, как Ариан взбирается на подмостки.

— Ты был последней надеждой этого города! — Заявил он с трибуны. — Ты позволил им убить меня, хотя знал правду.

— Нет, Ариан. Я пытался… — Тихо ответил Грисельд.

— Ты всегда ищешь оправдания. Ты жалок. Твоя борьба только губит таких как я. Посмотри вокруг. Город пожирает слабых. — Он подошел к веревке, просунул голову в петлю. — Я вижу ее. Будущее наступит. Моя дочь станет шлюхой. И это твоя вина…

— Прости, Ариан…

Но Ариан не слушал:

— Поздно, Грисельд. Ты сделал свой выбор…

Грисельд пытался остановить Гато, но ничего не получалось. Стража обступила Кота. Среди них был мерзавец со шрамом. «Не может этого быть.» Представитель закона ударил несколько раз Монро по голове, а когда тот упал, подлец взобрался на сцену. Дома вокруг площади загорелись ярким пламенем. Человек со шрамом вытянул руку, указав пальцем на вырывающегося из лап цепных псов Кота. Он и Гато хохотали над втаптываемым в грязь Грисельдом. Кот перевернулся на спину, попытался подняться, но стражники продолжали охаживать его сильными ударами. В плывущем сознании теплилась надежда, что Гато останется жив. И она рухнула, как только сукин сын со шрамом схватил ручку, и крутанул механизм. Шея Гато хрустнула. Он безжизненно повис на веревке. И тогда палач схватил двуручный меч, что материализовался из ниоткуда, и разбежавшись, прыгнул прямо с трибуны на Грисельда, занеся оружие над головой, и намереваясь разрубить соперника на пополам…

Он проснулся с глубоким вздохом. Мысли напоминали разбитую церковную мозаику. «Гато? Жук? Как? Что со мной? — Он по прежнему лежал в воде. — Остыла? Сколько я спал? — Он аккуратно вылез из купели, взял шнурок для волос, сел на кровать. Капли стекали по спине, а холодок не заставил себя долго ждать. «Жук. Кто он? Зачем я ему? Почему он хочет со мной работать? Вопросы. Сколько вопросов. Холодно. Мне холодно.»

Грисельд покинул свой рассыпающийся от времени дом ранним утром не завтракая, и не будя капитана Крофта. На нем был его старый дорожный плащ с капюшоном темно-желтого цвета и по колено длиной, коричневые штаны, все те же сапоги, которые, по всей видимости, снова жаждали встречи с сапожником, но на деле рисковали отправиться на свалку. Под плащ Грисельд надел черную котарди с утеплением грудной клетки, и застегнул ее почти на все пуговицы. На поясной ремень он повесил короткий меч, хоть и ругал себя каждый раз за то, что собирался приспособить оружие к ношению за спиной, да все никак не доходили руки. За плечом Монро нес увесистый мешок, что иногда гремел металлом.

Как только молодой парень вышел на широкую улицу, ему улыбнулась удача. Он прыгнул на груженную мешками с мукой повозку смуглолицего бакалейщика, заплатив торговцу скромную сумму денег. У последнего было прекрасное настроение. Он рассказывал то, как хорошо пошла вчерашняя торговля благодаря проливному дождю, а также высказывал мнение касаемо рынков и того, почему их время в городах вроде Офрорка скоро уйдет. Возница, краем уха слышавший разговор двух мужчин, иногда злобно улыбался, явно не соглашаясь с аргументами, приведенными его нанимателем, но в беседу, ясное дело, не вмешивался. Работу господин терять не желал. Еще Грисельд спрашивал про расценки на спиртное, предварительно сообщив, что владеет одной из таверн города. Все таки молодой хозяин заведения давно хотел расширить ассортимент. Но когда смуглолицый стал перечислять порядок цен, Монро понял, что контингент его забегаловки не в состоянии приобрести алкоголь такого уровня. Сошлись на том, что Грисельд когда нибудь заглянет в просторную лавку, и сам все увидит своими глазами. Он поблагодарил бакалейщика, и когда телега доехала до нужной точки, благополучно спрыгнул с нее на подсохшую землю.

Оставалось прогуляться немного пешком, а заодно поискать место, где можно переодеться, и спрятать вещи. Благо выискивать долго не пришлось. Город проснулся в большинстве своем на окраинах. В центре — Офрорк по прежнему напоминал сонную муху. Стража еще не успела сменится после ночного патрулирования, и вяло бродила то тут то там. Люди, кто работал в центральном квартале, уныло брели на свои рабочие места. В один из таких же солнечных дней как этот, Монро даже пришел к мысли, что город на рассвете гораздо беззащитнее, чем ночью. «Почему мерзавцы не делают свои темные дела сейчас, когда город максимально слаб? — думал он про себя и довольно быстро нашел ответ на свой вопрос. — А откуда я знаю, что не делают..»

Найдя укромный и безлюдный угол, Грисельд развернул мешок. Внутри его ждала черная накидка, усиленная стальными пластинами бригантина, койф из тонкой сетки, а также маска, коими смертоносные служители закона скрывали лица в решающий час. Он отложил доспехи и койф, отдав предпочтение мобильности, снял с себя песчаный плащ и тут же накинул черный. Тот, что скрывал под собой практически все тело. Тот, под капюшон которого на лицо легла ткань, символизирующая вечный покой.

Грисельд оставил мешок на месте, спрятав его в углублении у спуска в катакомбы. Поправив серебряную брошь, он ловкими движениями взобраться по торчащим из здания деревянным балкам к окну второго этажа. Подпрыгнув и подтянувшись, он оказался наверху.

Здание городской стражи выделялось на фоне остальных. Рослое строение уступало в высоте лишь городской ратуше и главному храму, и запросто могло тягаться с музеем древностей не только в размерах, но и в уровне закладываемого строителями величия. Оно не было крепостью, но всеми силами стремилось ей стать. Был здесь и широкий парадный вход с вооруженной охраной. Были и монументальные окна, деревянные рамы которых предусмотрительно закрыли от ветра и дождя. Имелись и бордовые флаги по углам с развевающимися на них знаменами. Изображения на полотнищах отражали суть доблести и силы, и были выполнены в форме серебряного щита с пересекающимися под ним мечами. На средстве для защиты была нанесена рубиновая лилия с золотым орнаментом.

«Теперь нужно понять где ее кабинет. Откуда открывается живописный вид? Такие как она хотели бы лучшего. А может ее сердце жаждет наблюдений за тем, как казнят Гато? — Он разбежался, и оттолкнулся от деревянного основания навеса крыльца. Приземление на прилегающую поверхность было мягким. Он побежал дальше, сделал еще несколько прыжков, обогнув цель. «Отсюда тебе будет лучше видно?» Присев на колено и присмотревшись внимательнее, он, кажется, нашел что искал. «Окно на последнем этаже. Что это? Цветы? Я нигде больше не вижу цветов. Где здесь можно залезть? Ага. Вроде вижу. — Он осматривал каменную твердыню, ища место для подъема, и, кажется, снова удача.» Из угла он вычленил дыры, образованные в результате вымывания строительной извести устойчивыми ливнями Табриэйна.

Лезть наверх было не с руки. Гораздо проще использовать крюк, но забросить веревку с железякой на такое расстояние не представлялось возможным. Поэтому молодой парень избрал самый сложный и не прощающий ошибок план. Он чуть не сорвался, когда ладони врезались в выпуклости, и сильно ударился коленями и локтями о проклятую стену. А ведь еще нужно было лезть наверх. И скрипя зубами, превозмогая боль, Грисельд лез.

На подоконнике и впрямь ютилась армия горшков. Цветы были повсюду. Их разные размеры и формы, выполняли одну единственную функцию — лицезрение даров природы. В кабинете он услышал голоса. И оба узнал.

— Ты мешаешь мне работать. — Грозно бросил преследовавший его не так давно мужчина.

— Ты не понимаешь. — Отвечала Жанна. — Он узнает о твоих делах. И тогда…

— Хватит с меня твоих нравоучений. Я просто хочу, чтобы ты не путалась у меня под ногами. Еще раз повторяю, не мешай мне делать мою работу.

— Кстати о ней. — Ехидно заметила девица. — Мне кажется, что ты уже порядком задержался.

После этих слов, Грисельд услышал, как громыхнула дверь.

— Глупый, самонадеянный индюк. — Гневно выругалась Жанна. Грисельд, в свою очередь, осторожно толкнул стекло кончиком сапога, и наконец-то расслабил мышцы рук. Спустившись с подоконника, он поднес указательный палец к вырезу у рта. Девушка испугалась, но не подав виду, тут же взяла себя в руки:

— Явился. — Съязвила она. — Черный кот в моем кабинете. Вот так встреча. Пришел с поличным?

Помещение благоухало приятными ароматами, и выглядело крайне ухоженным. Глиняные горшки с пальмами до потолка наталкивали на размышление, что оно выполняло функцию палисадника, нежели действительно являлось рабочим пространством заместителя начальника стражи. Суждение, по первому впечатлению, однако являлось ошибочным, поскольку было в кабинете и не мало рабочих принадлежностей. Взять хотя бы массивный стол с мягким креслом, обитым сиреневым бархатом, или шкаф с избытком книг на полках. На каменных стенах, однако, у крепкой двери с резными узорами, несложно было заметить несколько картин, олицетворяющих любовь их владельца к искусству. Живопись, написанная в едином художественном стиле, представлялась ни чем иным как актом утонченности, желанием сбросить оковы серых будней. Художники приоткрывали окно в другой мир, заглядывали через призму творчества за самые потаенные участки вселенной. Замки, скалистые горы, хвойные леса, причудливые рощи, и невероятные пустыни — все было подчинено одной мысли. Мысли — созерцать.

И во всем этом великолепии, вальяжно развалившись в кресле, сидела она. Когда Грисельд впервые увидел эту девушку, его сердце сковало желание немедленно приблизиться к ней, обнять ее. Ему казалось, что за всю свою жизнь, он не видел ничего подобного. Это было сродни наваждению. А потом ее губы впиваются в его, и он прижимая ее отрывается от земли. Короткое мгновение, чуть не стоившее ему жизни.

— О чем это ты? — Вернулся Кот из царства грез.

— Я про того парня, что из-за тебя сейчас лежит со сломанным позвоночником. — Хихикала Жанна. — Я всегда знала, что ты быстрее и сильнее этих недоумков, но не думала, что ты настолько жесток.

— Это всего лишь обстоятельства. Так получилось. Мне жаль.

— И мне тоже очень жаль. — Продолжала посмеиваться девушка. — Но вероятнее всего, тебя привел ко мне в кабинет не он. Как тебе кстати мое новое место?

— Неплохо. — Ответил Кот. — Благородно.

— Благородно? — Уже по полной смеялась Жанна. — Да ты тот еще шутник. Ладно. — Она вмиг сделалась серьезной. — Что тебя привело?

— Убийства на закате. Я схватил мерзавца. Его допросили?

— Слышала об убийствах. — Призадумавшись поставила локти на стол Жанна. — Но ничего о поимке. Странно…

— При каких обстоятельствах один из твоих людей сломал позвоночник?

— Со слов моего человека, он сломал позвоночник, пытаясь поймать тебя. — Взгляд ее был пронзающим. — Он сказал, что ты напал на торговца, и угрожал ему расправой.

— Так да не так. — Ответил Грисельд. — Я выследил настоящего убийцу. Еще тебе забыли сообщить, что я взял его перед тем, как эти дуболомы набросились на меня.

— И это наводит на определенные мысли.

— Наводит на мысли? Снова твои игры?

— Никаких игр. — Все так же задумчиво ответила девушка. — Вернее, игры безусловно есть, но…

— Но?

— Прошел слушок, что он делает подставы.

— Человек со шрамом?

— Он. — Кивнула девушка. — Я не особо верила в эти слухи, но судя по всему…

— Что еще за подставы?

— Его зовут Клавдий Квиллен. Он совсем недавно служит в страже, и уже стал сержантом. Стремительный взлет благодаря подставам. У него есть выходы на закулисье. Это были лишь мои предположения, но судя по тому что ты сказал, они оказались верны. Он раскрывает свои же преступления.

— У тебя ведь тоже есть эти выходы. — Нажал Кот.

— Но не такие как у него. — С толикой досады ответила Жанна.

— Почему ты не копала под него? Почему не уволила?

— Думаешь, я не пыталась? Я больше твоего заинтересована в том, чтобы он вылетел с этой работы. Он делает оглушительную карьеру. И мое кресло вскоре может… — Она вздохнула. — И я не могу его просто так уволить. Я еще не начальник стражи, а Димару он нравится. Но это пока. Как только я смогу доказать, он вылетит отсюда как пробка из бутылки.

«Он был здесь. Я слышал. Она говорила, что кто-то узнает. Кто? Димар? Тогда все сходится.»

— О чем вы говорили? Не думай, что я не слышал. Ты сказала, что кто-то узнает. Кто узнает?

— Я вызвала его к себе, решила попытаться его спровоцировать, но только без толку. Теперь он знает, что я его подозреваю. И теперь, он может предпринять меры на мой счет. Глупость, глупость, глупость! — Воскликнула девушка, вскочив с кресла.

— Дай мне его адрес.

— Он убьет тебя! — Не унималась красавица.

— Эту проблему нужно решить. С твоей помощью или без, я прихлопну его.

Она вышла из-за стола, сделала два шага в его сторону.

— Не подходи.

— Я просто. — Запиналась Жанна. — Просто не должно быть так. Я запуталась. Я ударила тебя тогда. Зачем я это сделала? — Она подошла ближе. Он сделал шаг назад.

— Меня не интересуют твои душевные терзания. Говори мне адрес, и я пойду своей дорогой.

— Хорошо. — Тихо ответила девушка. — Он живет в доме номер семь на улице мучеников.

— Семья у него есть?

— Семьи нет.

— Хорошо.

Улица мучеников находилась на севере от городской площади. Жилой район мог похвастаться колоссальным количеством зданий, тянувшихся кривой полосой вблизи все того же канала, и как следствие, мерзким, смердящий запахом, что порой вынуждал Грисельда прикрывать нос рукой. Еще Монро заметил, что несмотря на тепло, снизошедшее на город с чистейшего голубого неба, окна подавляющего большинства домов были закрыты. Так население ветхого квартала боролось с зловонием. Городничий пару месяцев назад даже пообещал, что решит проблему и организует очистку водного сооружения, но слова все еще оставались словами. На тротуарах даже в выходной день людей на улице мучеников бродило немного. А те, что осмеливались, следовали тому же правилу что и Грисельд — идти быстро, хорошенько прикрыв нос платком или ладонью. Иногда Грисельд даже думал перебраться в здешние места, предполагая, что в нынешних заведениях публика ведет себя куда менее сдержанно и может знать куда больше. Однако посетив пару забегаловок, решил, что делать того не стоит. Люди показались ему, в целом, не такими импульсивными и асоциальными, и выглядели куда благонадежнее, чем ставшие уже народной молвой посетители его злачной богадельни.

Грисельд шел по мягкой земле, накинув на голову песчаный капюшон, и держа в руках звенящий мешок. Улица была пуста. Он считал дома, вглядываясь в видавшие виды таблички и иные обозначения с нумерацией до тех пор, пока не остановился у одноэтажного строения. На первый взгляд интересующий его экземпляр безусловно почтенного возраста, ничем не отличался от остальных. Если не обращать внимание на территорию, что с течением времени успела разрастись голыми веточками диких кустарников, и склонившееся у крыльца умирающее дерево. Под вековым стволом и вырывая землю на всеобщее обозрение тянулись многолетние корни. Казалось, за столько лет они то устремлялись сквозь почву наружу, то волнообразно просачивались обратно, проникая под потрепанный дождями и сезонными ненастьями строительный камень и кладку у невысокой ограды участка.

Монро озираясь прошел по ковру из опавших сухих листьев, и остановился у окна. Заглянув внутрь и поняв, что убранство между собой разделили тишина и беспорядок, свойственные холостякам на службе, Грисельд обошел дом с обратной стороны. На заднем дворе он не заметил ничего необычного. Вокруг и внутри никого. «Можно приступать. — извлек он из внутренней части сапога сверток.» Замок поддался быстро. Благо Грисельд вскрывал такие замки с детства. Металлическая задвижка приятно щелкнула, и дверь отворилась, приглашая молодого парня войти.

Внутри дом оказался еще большим свинарником, чем думалось поначалу. Здесь была пара комнат с голыми стенами и кроватью. Имелась и просторная кухня-столовая с исполинским столом и разбросанными на нем как придется грязными тарелками и кружками. У стола прямо в стене расположилось отверстие с решеткой и остывшей сковородой. А у бочки, из которой разило пшеничным недоразумением — никак не пивом, прямо на стене висели воинские атрибуты. Был здесь исцарапанный и побитый годами и боями щит с пылающим тюльпаном. Еще Грисельд заметил полуторный меч времен великой войны с пустынным народом Ибисамина. Гарда воинского артефакта походила на рассекающую лезвие и дол стрелу, а в навершии имелось отверстие, в которое судя по всему когда-то был вставлен драгоценный камень Гаргален — небесный алмаз. Мечи с такими камнями ковались королевским кузнецом специально для прославленных в боях мечников, и были большой редкостью в королевстве. Рядом с мечом на гвоздях висели всевозможные медали и ордена, а в углу верхом на поперхнувшемся Эвене Вейле Андре — так в Табриэйне называли тренировочные манекены в честь почившего королевского начальника стражи недотепы и слюнтяя, расположились массивные, и наполовину сгнившие латы с шлемом шарообразной формы, подбородником, состоявшим из двух раскрывающихся половинок, и вторым забралом, откидывающимся назад. Шлем плотно облегал голову Эвена Вейла, и был такой же редкостью, если не сказать диковинкой, как и меч королевской мастерской.

«Ветеран боевых действий чтит память о своих заслугах, но живет в этой клоаке. Он и на ветерана не похож. План по моей поимке не самый плохой, но он не выглядел как человек, заслуживший все это. Взять хотя бы эпизод с лестницей. Что-то здесь не так. — Грисельд еще раз взглянул на испачканный стол. — Дешевое пойло. Несколько грязных тарелок. Если человек много лет служил в армии, то ему в голову должны были вдолбить что такое порядок. А здесь порядком и не пахнет. Это место похоже больше на рассадник мерзавцев, что пьют, орут, устраивают дебош, а испражняться ходят на задний двор. Если бы не здешний запах, ставлю золотой, что на заднем дворе несло бы мочой за километр отсюда. — Грисельд склонился над доспехами. — За ними не следят. Они покрыты пылью, и судя по всему уже много лет. Ветераны все так следят за своими вещами? Или этот исключение? Может он запил? От несчастья или от безделья? Хотя если бы я запил от несчастья, то мне бы не нужна была орава друзей. Я бы тихо себе сидел дома. Странно. Очень странно.»

Он решил съездить на рынок. До полуночи было столько времени, что хватило бы на войско песочных часов. Солнце лениво ползло по небосводу, освещая всю земную поверхность, а Грисельд не обращая внимание на болтовню очередного кучера, грыз яблоко. «Пылающий щит — очевидно ветеран. Интересно, он участвовал в войне Табриэйна и султаната? Война была десять лет назад. Да что за вздор? Не верю я, что он боевой мечник, да еще и такой. Откуда у него все это? Украл? Боится продать потому что еще рано? — Он вынырнул из озера своих мыслей как раз в тот самый момент, когда поворачивая, извозчик стал нахваливать цель их поездки.» Грисельд тут же подхватил разговор, и озвучил точку зрения смуглолицего бакалейщика, с которым успел познакомиться ранним утром. Возница среагировал резко. Он стал бранить торговца за его слова, пользуясь не самыми лестными эпитетами в его адрес и говоря, что благодаря таким как он, вскоре рынки Табриэйна окончательно перенесутся под крыши, и цены на товар взлетят до небывалых высот. Грисельд не стал спорить с водителем транспорта, а просто молча кивал. Тогда мужчина с еще большей ожесточенностью набросился на обсуждаемого. По его словам, будь на то воля короля, он бы первый записался в добровольческую дружину для того, чтобы отнимать у зажиточных людей их хлеб, и не ровен час, весь Табриэйн обрел бы милосердную справедливость. Грисельд, конечно, не отвечал, но про себя думал, что если так, то королевство ждет не милостивое правосудие, а мрак, кровопролитные восстания, казни, пытки и все вытекающие.

Прибыв в место назначения, молодой парень дал денег явно раздосадованному окончанием пути извозчику. Все таки мужчине нравилось, что спутник не спорил, а покорно его слушал. Грисельд же напротив был несказанно рад возможности побыть наедине. Пусть вокруг и господствовал хаос провинциального базара. Он аккуратно слез с телеги, и махнув рукой, отправился вглубь. Прикупив у купца вяленой буженины и на месте разделившись с не самым вкусным ее куском, он проследовал дальше. Центральный рынок был не самым крупным в государстве, но справедливо занимал далеко не последнюю позицию в списке популярности. Репутация у торгового беспорядка однако хромала. То и дело в безмерном гомоне можно было услышать, как сокрушался кто-то из собственников торговых палаток. Орущие отовсюду купцы иногда, разрази их гром, выкрикивали обвинения в воровстве, и стража, дежурившая отрядами по два человека не могла не реагировать. Они расталкивали покупателей вглядываясь в толпу и спеша на помощь потерпевшему. Грисельд не раз наблюдал подобное. В преступном мире города без конца появлялись новые персонажи, но уклад был един. Щипачи и грабители средней руки любили ярмарки и рынки. Многие из них не догадывались, что поймав волну азарта сильно рискуют. Провинциальный базар мог перемолоть оступившегося и не до конца уверенного в себе воришку словно мельница пшеницу. И дело даже не в том, что их ловили. Дело в том, что юные и неопытные любители легкой наживы в большинстве своем забывали о распоряжении начальника стражи Бенедикта Димара. В распоряжении было четко сказано, что любой мерзавец, схваченный на воровстве, мог лишиться обеих кистей рук на месте. Большинство опытных негодяев, конечно, приняли документ с нескрываемой толикой ехидства и сомнения, поскольку верили в коррумпированность стражей порядка больше, чем в слово их командира. Пусть оно и закреплено на официальном уровне. Однако деньги не всегда решали проблемы. В особенности, если сторонник фортуны оказывался слишком молод, и чего греха таить, без нужной суммы в карманах. Монро, естественно, не проявлял жалости к преступникам. Если только их возраст не выступал в качестве главного оправдания глупости. Молодые мальчишки, по его скромному мнению, не заслуживали печальной участи, потому как их жизненный путь только начинался, и только одному Рэйнару известно, куда он их в конечном итоге приведет. Один из таких, загорелый, но решительный мальчуган с веснушкой на грязном подбородке, пытался украсть помидор у беседующего на повышенных тонах дельца. Купец и горбатая старушка вели не самую мягкую беседу, в то время как он гипнотизировал овощи. Грисельд это заметил, и тут же одернул молодого сорванца. Он незаметно ударил незадачливого воришку по руке, и приобняв последнего громко заявил:

— Три помидора, будьте добры. А еще… — Посмотрел он на испуганного юнца и улыбнувшись снова обратился к торговцу. — Будьте добры, пару яблок. Только свежих.

— Кханечна, дарагой. Сэйчас все сделаю. — Бросил препираться с пожилой женщиной купец. — Чего тэбе еще? Ма-арковь? Кхапуста? Рэдиска? Все свежее. Клянусь кхинжалом маего пакоиного дяди Хафиса.

— Твой дядя же жив, нэт? — Крикнул брат по ремеслу слева.

— Эй, эта другой дядя! Таго завут Имран! Ты чэм слушал мэня? Всэх пакупателей распугаишь, мухамор!

— Нам еще требуется что нибудь? — Обратился Грисельд к мальчонке.

— Н-нет, господин. — Испуганно ответил мальчик.

— Давайте еще посмотрим. — Громко заявил Грисельд. — Какие фрукты у вас еще есть?

— Да у нас тутх рхаздолье! — Обрадовался южанин. — Тхут и апхельсины и мхандарины! И Хурма даже есть!

— Апельсин когда нибудь пробовал? — Спросил Грисельд повернув голову вниз и в сторону. Мальчик отрицательно покачал головой.

— А давайте еще один апельсин! — Утвердил Монро, доставая кошель.

— Ка-а-нечна! Сейчас все сдэлаем. — И в ловких руках торговца материализовался небольшой, но плотный мешочек. — Вот, дарагой. — Он быстро закидал туда все необходимое и бросил еще сверху маленький оранжевый шарик. — Это мхоя сестра выращивает. Мхандарин вкусный, свэжий прямо из Хизрама. Парадуйте сваего сынищку! Клянусь, пальчики аближещь! Это пхадарок от дяди Салаха.

— Хорошо. Спасибо тебе, Салах. Сколько с меня?

— Да тхут всего ничего-о. Одын сэрэбрянный!

— Держи. — Протянул монету Грисельд.

— Да освэтит тэбе и тваиму сыну Бог твой и мой путь. Иди, дарагой. С Богом.

— Удачи.

— Эй, мухамор, ты чэго там про маего дядю сказал?! — Крикнул купец в сторону конкурента.

Они вышли к окраине, встали за одной из палаток, и Грисельд протянул чумазому мальчишке мешочек с покупками.

— Не самый лучший путь ты избрал. — Улыбнулся Грисельд, наблюдая за тем, как пацан жадно набросился на помидор.

— Я. — Жевал мальчик. — Я просто хотел есть, господин. Я бы не взял лишнего.

— И я охотно в это верю. В следующий раз, если захочешь поесть, приходи в таверну Теплый прием. Это на окраине, на востоке. На улице праздности.

— Знаю, знаю эту таверну, господин. Не разу там не был, но слышал про нее. — Продолжал жадно поедать овощь мальчонка.

— Совсем забыл. — Достал Монро из мешка недоеденный кусок вяленого мяса. — Держи. Вот еще.

Парнишка выхватил кусок и стал запихивать его себе в рот.

— Не спеши. — Улыбался Грисельд. — Тебя никто не торопит.

— А что в этой таверне можно поесть, господин?

— Можно. — Кивал Грисельд.

— А как же плата?

— Зачем? Скажешь старику на баре, что от меня, и он тебя накормит.

— Я ведь даже не знаю вашего имени… — Разделался с куском буженины мальчик.

— Грисельд Монро. Будем знакомы. Я хозяин этой таверны.

— А я Ливий Борцано. Вы. Вы хозяин таверны? — Удивленно поднял глаза юнец. — За продуктами пришли?

— Можно и так сказать. Слушай, если поможешь мне кое в чем, то дам тебе серебряный.

— Конечно, господин. Я всегда за то, чтобы заработать. Это меня голод вынудил, поймите. — Он виновато опустил глаза, вытирая нос.

— Постарайся больше так не делать. Стражники не будут разбираться юн ты или стар. У тебя еще вся жизнь впереди. Не надо ее губить.

— Я постараюсь…

— Ты живешь на улице? — Спросил Монро.

— Угу. Мама с папой умерли в прошлом году, и я теперь здесь.

— Друзья у тебя есть?

— Нас много таких. Иногда нас подкармливают добрые господа вроде вас. Иногда нет.

— Слышал что нибудь про убийства на закате?

— Слышал, конечно. — Отвечал мальчонка.

— Что ты слышал?

— Я слышал, — призадумавшись ответил малец, — что кто-то убивает людей. Стражники пытаются его поймать, но у них ничего не получается. Этот убийца хитрый и подлый. Его до сих пор ищут.

— Что нибудь странное происходило за последнее время? Может кто из купцов все бросил и уехал?

— Уезжал один. — Ответил Борцано. — Да, точно помню. Один уехал сегодня на рассвете. Сказал, что поехал за дочерью.

— А потом?

— Потом он вернулся.

— Дочь с ним была?

— Не могу точно сказать. Была какая-то тетя. Они о чем-то спорили, а потом уехали…

«Значит все таки дочь торговца жива, и письмо написали для того, чтобы заманить его в ловушку. — Подумал Грисельд.»

— Ты вчера днем не видел здесь стражника с большим шрамом на лице?

— Видел. Страшный такой. Грозный.

— Не знаешь что он мог здесь делать?

— Незнаю. Я увидел их вчера здесь впервые. Всех их. Я подумал, что… — А что? Господин Монро, мне стоит их бояться? Я итак стараюсь держаться от стражников подальше.

«Значит они свернули с маршрута чтобы передать письмо торговцу. — Сделал вывод Грисельд.»

— Лучше держись подальше. Особенно от этих.

— Хорошо.

— А о человеке, который называет себя Золотой жук слыхал?

— Только из сказок. — Ответил Ливий.

— Из сказок?

— Когда я был младше, я украл в библиотеке одну книжку. Там были сказки о казнокраде Веспасиане Гюгонио, чародейке Кайне Койфман, и Шарифе Вогане Золотом жуке.

— У тебя осталась эта книга?

— Нет, я выменял ее на две булки хлеба и молоко, но я очень хорошо ее помню.

— Расскажи. Важна каждая мелочь. — Задумчиво проговорил Грисельд.

— Шла троица друзей через пустыню. Искала троица четвертого друга, который потерялся. Набрела она на древний храм скарабея. В храме был фонтан. Троице очень хотелось пить, и они выпили воды из фонтана. Очнулись они голодные, и каждый в своей яме, и со своей миской бобов. Над ямой первого друга появился колдун. — «Хочешь выбраться?» — спросил. — «Хочу.» — ответил первый друг. — «Что ты можешь мне предложить?» — И юноша увидел золотого скарабея. Он сказал. — «Его. Возьми золотого жука. Это мой откуп.» — Колдун улыбнулся.» — Второй юноша увидел двух скарабеев и миску. Он стал жадно есть, отгоняя жуков. Жуки покружили над голодным парнем, и улетели. Колдун задал свой вопрос. И юноша сказал, что ему нечего предложить колдуну. Колдун снова улыбнулся. Третий друг увидел трех золотых жуков. Он взял миску с бобами, смотря на золотых скарабеев, и отодвинул от себя. — «Вы можете это есть, сказал он им.» «Я не могу, переживаю за друзей.» — И появился колдун. — «Что ты можешь мне предложить?» — И юноша ответил. Он сказал, что хочет предложить свою жизнь в обмен на жизни друзей. Колдун улыбнулся, но это длилось не долго. Скарабеи набросились на него, и колдун упал в яму сломав себе шею. Юноша пытался выбраться. У него ничего не получалось. Тогда золотые жуки вытащили его наверх. Он нашел книгу колдуна. В книге описывалось то, как превратить человека в Золотого жука. И юноша все понял. Он сжег книгу, и покинул храм. За ним летели его друзья…

— Поучительно. — Кивал Грисельд. — Хороший парень этот Золотой жук.

— Да. — Ответил мальчик.

— Как нибудь почитаю. — Взъерошил ему волосы Монро. — Ладно. Мне пора. Если нужна будет помощь или будешь голоден, милости прошу. Где искать меня ты знаешь… — Он достал монету. — Чуть не забыл…