Норильск - Затон

Будни «Затона»

Приведя себя в порядок, Седлер отправился под утро, проверять караульную службу. Не торопясь обошёл своё угомонившееся на рассвете от праздника хозяйство. По ходу вспомнил, как по приезду на «Затон» вот так же делая обход своих владений с сопровождавшим его тогда старым прапорщиком Мухиным, старожилом этого дивизиона. На изгибе реки встретили причалившего к берегу на моторке местного узкоглазого с выпирающими скулами парня.

— Беда какая? — подошли к нему офицеры.

— Не-е.

— Зачем же подошёл, запретная ж зона, знаки видел?

— Земля предков, семьи моей корни тут. Иногда приплываем посидеть силы набраться, я дальше не пойду. На берегу духам предков пообщаюсь, — заявил он.

— Ничего не понял, — повернулся к Мухину Илья. — На что я попал?

— Народ местный, командир. Легенда такая есть, поселение здесь было, деревня по-нашему их. Чумы стояли. А купеческий люд пер за пушниной дальше на север. И все мимо «Затона». Летом на лодках, а зимой на санях. Все сюда к ним тулились, завертая и туда, обратно. Экспедиции и сейчас идут к северным широтам через нас. Положение уж видно такое у места этого.

— Понял я, не чего меня уговаривать, ближе к понятному давай, — перебил Илья.

— Я к тому, что тогда сам Бог гнал сюда людей. Гости пришли, хозяин принимает.

— Кров, пищу предлагает, а желание есть то и жену. Обида у него страшная, если от неё отказываются. — Влез парень в рассказ прапорщика.

Илья, переводя взгляд от одного к другому, ничего пока не понимал.

— А тут случилось такое, что один раз воспользовался красавицей хозяйкой молодой купец, да и зачастил. Спустя какое-то время, совсем поселившись тут. — Продолжал рассказывать прапорщик.

— Рассказывают, что красавица была необыкновенная, как тундра весной. — Уточнил рассказ Мухина парень.

— Наверное, так и было, — согласился Мухин. — Отбил он у хозяина жену. Споил деревню огненной водой, заставив работать на себя. И заложил на «Затоне», что-то вроде постоялого двора.

Парень тут же дополнил рассказ прапорщика:

— Духи воспротивились нарушению законов земли и наслали беду. Всё вспыхнуло однажды ночью и сгорело.

А Мухин продолжал:

— А может, и не просто по воли духов вспыхнуло, — усмехнулся прапорщик, — поджёг кто-то. Только купца не напугало это. Отстроился лучше прежнего. Выкарабкался. Только бы жить. Ан нет, мор напал. Люди почти все вымерли остальные, спасаясь, ушли.

— Тяжёлое место, — подтвердил парень, поддакивая легенде.

— Вы прям, как дети, где здесь легко. Тундра, она и есть тундра. Место просто такое, куда не пойди, мимо не пройдёшь. Люд всякий шустрил тут шастая. Все беды от людей. — Вздохнул, сняв фуражку и расстёгивая верхнюю пуговицу кителя, Илья.

— Прав командир, плохой человек, хуже духа болот. Страшнее голодного волка. — Согласился парень. — А место всё одно плохое тут. Люду закопано во мху богато.

— Что ж поделаешь, Министерство обороны не расписывает, к сожалению, для нашей службы только весёлые и хорошие места.

— Это уж точно, — хмыкнул прапорщик, посматривая за командиром.

— Будем служить, где приписаны. Хочешь, пойдём, пообедаем. — Пригласил Илья гостя.

— Командир, ты разрешаешь? — обрадовался, удивившись, парень.

— Давай погнали, солдатских пельменей попробуем. Женщины хором целый день лепили. Вместо свинины и говядины, правда, оленина.

Парень затряс руку Ильи в благодарности. Глаза его сияли радостью и какой-то детской чистотой.

— Мне без разницы. Я пойду. На причал плыть командир?

— Туда и нас доставишь. Моторка-то у тебя быстрая. Чем занимаешься в жизни, когда корни свои не ищешь?

Тот с радостью рассказывал:

— На комбинате работаю, командир, в тундру по выходным хожу.

Парень этот не раз потом привозил зимой в солдатскую столовую мешки рыбы и оленину, благодаря за хлеб-соль и оказанное уважение. Добро не уходит в тундре в мерзлоту. Оно непременно возвращается.

— Добрый, ласковый народ, выносливый и по-детски чист, — обронил тогда замполит, провожая коренастую фигуру парня спускающегося к причалу. — Где ты его надыбал?

— На берегу сидел. Земля это их была когда-то.

Замполит, теребя своё ухо, расхохотался:

— Легенду тебе втравили.

— Что-то вроде этого, — покладисто согласился Илья.

— Да, из старины ещё намешано на «Затоне» бед и крови, — протянул Юра.

Уже давно Илья сам, без сопровождения, обходит территорию. Проходя в стороне от «ДОСовской» помойки, с удивлением заметил копающегося в мусоре замполита и непременно завернул.

— Ты чего Юрок профессию меняешь? — ерничал Илья.

— Не говори, — опёрся на вилы замполит, отдыхая от непривычной работы.

Илья топтался не зная как приступить к разговору.

— Хлеб у особистов отнимаешь, — ухмыльнулся, не удержавшись он.

— Ох, не дави на горло, — фыркнул тот.

Седлер потянул за вилы.

— Что за фигня приключилась?

— Жена на помойку выкинула, — тяжело вздохнул замполит.

— …?

Понаблюдав за выпрыгнувшими глазами командира, принялся объяснять:

— Печатку свою замотал в бумагу и сунул в пустую коробку из-под обуви.

— Ты что обалдел, секретную печать? — выпучил ещё больше глаза Илья.

— Какую секретную, если б её, я уверяю тебя, не сам копался в этом дерьме, — выдал Юрок.

— Что ж тогда? — опешил тот.

— Золотую печатку замотал и угробил, — простонал расстроенный Юра. — Свою. Понимаешь, с пальца. Вот с этого, — выставил он в доказательство пустой палец.

Седлер сдвинул мешающую думать фуражку на лоб.

— Иди ты! Прикалываешься? Хотя чего бы ты копался… Тогда зачем?

Замполит хрюкнул и принялся рассказывать:

— Хороший вопрос. Малой, вытащит цацку из вазочки, на палец напялит и красуется, воображая себя царём. Жена ругалась, проглотит или потеряет. Мать на двадцатипятилетие подарила, а чтоб носить постоянно так нам военным сам знаешь нельзя. Какой-то крендель такое сногсшибательное решение принял, а я без кольца остался.

— Не отвлекайся, — душа смех напомнил Илья. — Продолжай.

Тот продолжил повествовать свою трагическую повесть:

— Жена ныла, я убрал. Спрятал, в общем. Результат на лицо. Убирал мусор после дня её рождения, и коробку забывшись, кинул туда же. Вышибло про печатку совсем из головы, представляешь, ещё и поджёг, чтоб бумаги не разнесло.

Хохот Ильи вспугнул копошившихся в мусоре, не боясь людей, птиц. Они фыр-р! Взлетели и, рассевшись по кустам, принялись наблюдать.

— Хрен ты тут под майонезом чего найдёшь. — До слёз досмеялся он.

— Не гаркай, — отмахнулся замполит. — Помог бы лучше.

— А что это дело, — согласился Илья. Замполит прикидывал уже где искать вторые вилы, для командира, а тот спросил:- Контуры помнишь?

— В общих чертах, — протянул рассеянно Юра.

— Плыви до Норильска. В «ювелирный». Купи новое кольцо. Скажешь своей мегере, что нашёл. Другого, я тебе присоветовать не могу.

Юра опять упёрся на вилы:

— А бабки где взять?

Илья рассказал, где можно прям сейчас взять бабки.

— У дембелей займём, им наслали на целый ювелирный магазин. Потихоньку, до их отъезда отдашь. Жена и не догадается.

Но замполит подумав расканючился:

— Если я заначку буду вкладывать в погашение долга, как же я выживать буду.

— Не ной, я поделюсь с тобой, — обрадовал Седлер.

И тут он заметил движение. От штаба бежали, обгоняя друг друга, посыльный и старший лейтенант стартовик.

— Не иначе инопланетяне сели невдалеке, — предположил Илья.

— Да, похоже на то, — согласился и Юра.

— Хорошо бегут.

— Угу.

Илья выбил из рук замполита вилы и объявил:

— Бросай свои раскопки замполит, разворачивайся к проблемам дивизионного масштаба лицом.

— Ты прав шибко бегут, боюсь, тот масштаб, что их сюда гонит нас задавит, — присмотрелся Юра.

Забросив раскопки вместе с вилами, отправились навстречу, чтоб лейтенанту было короче бежать.

— То — ва — рищ ко — ман — дир, — еле выговорил старшой.

— Рожай уже, — поторопил Илья.

Тот на одном дыхании выдал:

— Тягач с эстакады нырнул.

— Жертвы есть?

— Есть, водитель пострадал, — козырнул лейтенант.

— Живой?

Тот, объясняя, попытался помочь себе руками и ногами. Даже туловищем вильнул.

— Да, но сильно хлопнулся, везти в госпиталь надо.

Всей капеллой поспешили в штаб. По ходу Седлер спросил:

— Санинструктора вызвали?

— На месте, — подпрыгнул рядом вышагивая лейтенант.

А Илья обдумав по ходу всё, рассказывал задачу лейтенанту:

— Лодки готовьте. На двух пойдёте. — и грозно: Не понял лейтенант… Чего стоишь, гони?

Тот дёрнулся было, но встал, как вкопанный.

— Нельзя же на лодках. Засветимся. Нарушение.

— Я тебе приказал, выполняй, — рявкнул Седлер.

— Слушаюсь, — козырнул тот и побежал.

— Стой, — последовал приказ.

— Слушаю, — встал столбом тот.

— Молодой пострадал?

— Да, — выдохнул старшой.

Седлер налился яростью.

— Кто разрешил, ещё и на эстакаду.

— Комбат стартовой батареи приказал, — отчеканил тот.

— Опять Олег своевольничает, — нахмурился Илья. — Беги, готовься к погрузке.

— Что будем с капитаном делать, командир? — спускаясь к причалу, нахмурился замполит.

— Это сейчас не главное, замполит. Госпиталь теперь главное, плывите, потом разберёмся.

— Ты мне денег обещал на кольцо? — напомнил тот.

— Ой, забыл, — схватился Илья, — ты иди к причалу, я в штаб заскочу.

Пока ответил на звонки, дал наказы дежурному, считал деньки выуженные из сейфа, окно держал под прицелом. Увидев, что с горы несли носилки с пострадавшим парнишкой, Илья поспешил, чтоб не заставлять ждать себя. К причалу он подлетел почти вровень с носилками.

— Мне плыть? — посмотрела на него санинструктор.

— Обязательно, на двух лодках пойдёте, места хватит всем. На причале гидроаэропорта будет ждать санитарка, я доложил о ЧП.

— Командир, что говорить о наличии лодок? — забирая деньги спросил замполит.

— Я сказал, что взяли у рыбаков. Придерживайтесь этой версии. Всё, с Богом. Держись сынок, — погладил он мальчишку по плечу, — там помощь.

Проводив лодки, Илья вернулся в кабинет. Надо быть привинченным к месту, чтоб вовремя получать толчки и матюки. Олег, потупясь и ковыряя носком сапога пол, ждал у дверей кабинета. Втолкнув перед собой в кабинет топтавшегося медведем у двери комбата старта, Седлер прошёл за ним сам.

— Чего ты молчишь?

— М-м-м…

Илья пощипал свой нос и походив встал напротив него.

— Ну, помычал и будет тебе. Скажи, сколько можно тормозить?

— Если б в школах учили водителей тормозить, не свалился бы, — мял капитан кулачищи.

Илье очень хотелось постучать кулаком по его голове. Так захотелось, что он аж спрятал свои руки за спину.

— Ох, детинушка, зачем ты его туда посадил? Ты же знаешь, с какой подготовкой они приходят.

— Служба же стоит, — проныл проштрафившийся стартовик.

Илья в бессилии постучал кулаком по стене. В принципе он прав. Уровень подготовки никакая. Но именно поэтому опасно… Чёрт!..

— Ты приказ слышал, не привлекать пока молодых.

— Служить-то когда? Ещё и учить салаг приходится, — бубнил тот.

На стук Седлера в кабинет заглянул дежурный, мол, звали. Тот махнул рукой: «Сгинь!» Обходясь без стука в стену, гаркнул:

— Для кого начальник штаба приказы на читках зачитывает?

А тот, сверля взглядом самый дальний угол, вздыхал:

— Они приказы шлют, а мне ракеты возить.

— Умнее генштаба решил быть?

— Их не переплюнешь. Лучше бы учили как положено, а не использовали их на строительстве дач.

— Иди, — вымотавшись приказал Илья.

— Куда? — не понял Олег.

Седлер махнул рукой в сторону хозяйства стартовиков.

— Машину восстанавливать.

— И всё? — не поверил своим ушам тот.

— Иди.

— Ага, сейчас пойду… — засуетился он. Но от двери спросил:- А со мной что будет?

— А чего бы тебе ещё хотелось? — не удержался от зуботычины Седлер.

— Ну, не знаю я, — мялся тот вытанцовывая неизвестный танец.

— Кругом, — рявкнул Илья. — «Вот Бог послал служивого. Всё, как по барабану ему. Пока повернётся, пока дойдёт до его головы, что надо сделать шаг, все уже добежали. Хорошо хоть старший лейтенант у него шустрый». Смышлёный, быстренький москвич везде успевает. Зимой выдавило задвижку у резервуара с солярой, он на гору вровень с Седлером добежал. Илья, сорвав тогда с него шапку, заткнул ею дыру, остановив утечку. Подтянувшиеся туда офицеры смеялись потом.

— Хитёр командир, свою шапку пожалел, подождал пока старший лейтенант прибежит. Смех смехом, а ведь спасли тогда дивизион от беды. Остаться зимой без соляры, это конец. Пока Олег со своими надувными габаритами дополз до верха, общими усилиями все неполадки устранили. В тот раз тоже был виновен молодой солдат, которого Олег отправил одного без контроля, к резервуарам. Толку ну никакого, что ругали, что нет. Нигде не зацепило. Одно тогда твердил: «Я думал, товарищ командир, я думал…» «Хватит уж думать прыгать пора. — Орал на него Илья. А толку-то с того. Новый случай и опять тот же подход к делу. — Хочешь учить, блин, учи, но стой рядом. Понял?» «Понял», — согласился Олег в тот раз. А сам опять двадцать пять. Такому рассказывай не рассказывай всё едино медведь. Ничего не попишешь с этим, приходится работать с теми, кто в штат записан. О, телефон старается, сейчас из полка расскажут по полной раскладке что почём. ЧП на дивизионе это пучок крапивы в букете полка. Втыки долго ждать не довелось, всю раскладку взысканий расписали наперёд. Лодки вернулись в «Затон» только вечером. Увидев в кабинете командира свет, замполит, не раздумывая, потопал в штаб. Кинув у ног Ильи портфель, он проворчал:

— На, получи.

Седлер поёжился:

— Целый портфель взысканий привёз?

Замполит расплылся в ехидной улыбке.

— Догадливый, мало?

— Это добавка к телефонным, — постучал по ручкам полевых телефонов он.

— Много ввалили? — заинтересовался Юра.

— Показать? Что там с пацаном? — перешёл на серьёзное Илья.

Замполит, достав из кармана бутылку минералки, открыл её о крышку стола и разлил по стаканам, принялся рассказывать:

— Жить будет, рёбра поломал, голову зашиб, рука сломана. В основном костям досталось. Доктора радуются, что так повезло и поломанными рёбрами ничего не порвали.

— Уже лучше дышится, — хлебая минералку радовался Седлер.

— А ты что нашему Герасиму сделал?

Герасимом все величали Олега. Илья, подставив свой стакан под новую партию минералки, сказал:

— Машину ремонтировать послал. Не смотри ты на меня так, что с ним сделаешь, уродился дубинушкой таким. Дотерпеть его до замены придётся.

Замполит разлил последние капли минералки и вздохнул:

— Боюсь, он нас переживёт на «Затоне». Нашего брата поснимают и отправят на материк, а он так и останется ещё на срок здесь мычать. Похоже, ему понравилось. Что касается меня, то точно так и будет. Моё начальство сегодня так красноречиво расписало мне перспективу, что я, не тяня резину, зашёл в аптеку и купил себе валерьянки, на твою долю кстати тоже. Отдать?

— Смотрю на тебя и не узнаю бравого Юрка, — ухмыльнулся Илья.

— Какого рожна бравого, я еле живой, — заныл Юра. — Общипали всего.

Илья сочувствующе похлопал его по руке.

— Подумаешь, крылышки кошки погрызли, не мычи, прорвёмся, им в комфортабельном Норильске ничего не остаётся, как учить правильно нас жить в тундре. Печатку купил?

— Ну.

— Ещё раз не спрячь на помойке. Покажи.

— Интересно, догадается она или нет? — улыбнулся своему предположению Юра, доставая из нагрудного кармана кольцо.

Седлер покрутил в пальцах печатку и спросил:

— На прежнем, глаза были?

— Что ты имеешь ввиду? — вытаращился тот.

— Гравировка? — пояснил Илья, возвращая кольцо.

— Откуда.

— Значит, проскочишь, — заверил он. — Ценник только убери, а то получится, как в анекдоте с хрустальной вазой. Каждый разбитый кусочек в отдельной упаковке.

— Кто-то же найдёт её холеру когда-нибудь, — вздохнул замполит.

— Ага, и даже, может быть, здесь откроют прииск, — хохотнул Седлер.

— Пошли спать командир, наверное, всё, что запланировано небесной канцелярией на сегодня уже случилось. Помойку поковыряли, на ковёр к начальству попали. Больше точно ничего не отломится.