Новатор

Глава 5 И стреляют…не попали, уезжаем… навсегда ли?

— Новый день, важнейший день. — Думаю я, уже просыпаясь в своей родной кровати.

И немедленно, небольшой такой, но очень настырный табунок мыслей забегает в мой разум, будя и приводя в чувство:

Да, дел опять предстоит масса. Надо прикинуть что и к чему в автомобильной промышленности. А это Важно и очень важно.

Выпускной опять, не к утру будь помянут.

А позже визит в родную бригаду, там и постреляем, проведя последний тур дуэли с Андреем Сергеевым, и главное проводим бригаду и еще раз проговорим с командирами «дорожную карту».

И это еще футбола нет, а то еще бы на футбол и вовсе зашился бы. Но он, к сожалению, или, к счастью, стартует только в июле, команд немного, успеют отыграть два круга. Вот тогда и посмотрим, правда, наверно, не раньше чем осенью. Летом меня похоже в Москве и вовсе не будет. Папа поездок запланирована по делам и отдых в Крыму.

Такие вот дела.

Ну вот, прикинул распорядок на сегодня и рванул в ванну, по пути отметив привычное:

16 Мая

Четверг

Москва

6.30

— Да, уже шестнадцатое мая. — Думаю я, приводя себя в порядок в ванной, а затем и отплясывая в комнате немыслимые па, сперва на разминке, а после и в тренировочном «бое с тенью».

— Эти привычки так въелись, что их уже не вытравить. — Понимаю я очевидную истину и тут же добавляю. — А и не надо. Они полезны, очень полезны, я в этом уже убедился не раз. Пусть у меня три раза в неделю и идет часовая тренировка в секции самбо, но этот ежедневный утренний тренинг, просто замечательно дополняет общую картину.—

Ну вот, вроде и закончил, собираюсь уже заняться привычным анализом, а в памяти вдруг всплывает непрошеное, но такое волнующее и приятное:

Зал, музыка, танцующие пары. И танцуют они совсем не вальс и не танго. Да это не бал, это танцы и тут играет что-то то быстрое, в ритме джаза, то что-то медленное и чудовищно будоражащее кровь, своими блюзовыми ритмами.

И эти глаза напротив, изумруды сияют в полутьме зала, нечаянные отсветы вспыхиваю на рыжих волосах, а прекрасное тело моей любви, то прижимается ко мне в этих сказочных ритмах, то ускользает из рук.

Тут нет правил, тут царит свобода и любовь. Отношения просты и искренне, тут люди ничего от друга не хотя, они не строят планов, они не прикидывают выгоды. Они просто живут и кружатся в вихрях страсти, под названием современная музыка. А эти вихри, неминуемо будят любовь и еще что-то, что не принято называть в приличном обществе.

И мы со Светкой, то тесно прижавшись вычерчиваем невероятные фигуры на паркете танцзала, а то немного отпрыгнув друг от друга выдает такие выплясы, что в глазах двоится, троится и сердце уже хочет выпрыгнуть куда-то, наверно, где поспокойнее?

Но, похоже оглядевшись и поняв, что «покой нам только снится», все же остается на месте, наверно, с мыслью:

— Это же когда-то закончится, ну не могут они все время?—

И я смеюсь в ответ сама себе:

— Могу, они еще и не так могут. Пройдет еще немного времени и «любви безумство так накроет», что и часы покажутся мгновениями. —

А рыжая, похоже что-то почувствовала, прижимается всем тел, уже откровенно плюнув на ритм и не менее откровенно глядя в глаза, как будто с вопросом:

— Когда, ну?—

И я даже не успеваю ответить, как она внезапно меняется. Ну просто будто картинку сменили. Только что была страсть и ожидание, а сейчас уже нежность и нега. Раз и вот так.

И я неожиданно понимаю в чем дело, я это уже замечал пару раз и все началось после той встречи Светы и Долли.

— Похоже, очень похоже, они договорились. Подождать договорились, до приезда Долли. Она осенью приедет и тогда они вдвоем наверно меня и возьмут в оборот, а пока решили немного повременить, но при этом чувствуется, что запрета нет, просто Светка почти перестал провоцировать, пока перестала. Но иногда ее все-таки заносит, прям как сейчас.—

И решаю проверить, совместив полезное с приятным. Притягиваю мою рыжую любовь к себе, целую и руки поползли, поползли, поползли. Она замерла в моих объятиях, ждет, почти не веря, но и не отталкивает, скорее напротив.

— Эксперимент подтвердил мои выкладки. — Решаю я и немного снижаю градус откровенности, руки не добрались до сокровенного, остановившись на пол пути и Светка немного разочаровано вздыхает, а потом вдруг улыбается и спрашивает:

— Ты чего и чего остановился? Что-то не понравилось или наоборот, слишком понравилось. — Откровенно играет словами она, а я просто притягиваю ее к себе, снова целую, совершенно по-хозяйски прохожусь руками по подставленным прелестям и отвечаю:

— Ты что, как такая красота и нежность может не понравится? Просто захотелось проверить все ли на месте и вспомнить ощущения. —

Она смеется и говорит:

— Ну и как? Проверил? Ничего не потерялось? И как ощущения?—

— Проверил. — Соглашаюсь я. — Все на месте и все такое… Ох, чувствую, сорвет мне скоро «крышу» от такой прелести, да еще и в двух экземплярах.—

Она молчит, никак не комментирует, а только улыбается. Потом кидает взгляд прямо мне в глаза и я в них читаю:

— Ну да, ты прав, мы договорились. Пускай так, так правильно. И будет, как будет. Мы вместе, сейчас и навсегда.—

И я снова обнимаю свою рыжую принцессу, целую в нежные губы и подтверждаю шепотом, и на ухо:

— Да, мы вместе, сейчас и навсегда. И будет как будет.—

И картинка тает в воздухе, а вместе с ней уходят в тишину и те самые будоражащие джазовые ритмы.

А я выплываю из этого странного состояния и тут же слышу насмешливое:

— Что, поностальгировать? Но ты молодец, все сделал, как я и советовала. — Смеется в моем разуме еще один знакомый голосок.

— Элька, милая сестренка. — Думаю я и она тут же является в новом образе.

— Гонщица, натуральная гонщица. — Оцениваю я ее образ, кожаная куртка на плечах, брюки галифе, очки-телескопы и кожаная же кепка прикрывает непослушные пряди.

Тут я понимаю:

— Подросла, ой подросла. Вроде появилась десятилеткой, а тут уже все четырнадцать на вид. — Думаю я и переспрашиваю мысленно:

— Сестренка, а ты чего так быстро взрослее. Не постареешь случаем, раньше времени? А то десять, потом четырнадцать, а еще через неделю семьдесят и кости болят, артрит, давление. — Смеюсь я над ней, она присоединяется ко мне, на мгновение меняя образ, на ту самую скрюченную бабушку, почему-то по-прежнему в кожанке.

— Не, Даня. Это мне не грозит. — Говорит она, уже вернувшись в прежний вид. — Мне столько, на сколько я себя ощущаю и насколько меня ощущаешь ты. Сперва и правда была малышка, а сейчас подтянулась до комфортного возраста. И мне и тебе так комфортнее, когда я чуть младше тебя. Младшая сестренка, но из одного поколения, со сходными интересами, я думаю мы так и останемся и как ты там говорил своим девчонка. Мы вместе навсегда и вместе пойдем по этой жизни.—

А просто мысленно киваю в ответ этой простой истине, высказанной этой умной девчонкой, неопределенного возраста, которая и правда навсегда останется чуть младше меня.

И я все-таки отвлекаюсь от философствований, заявляя ей, мысленно конечно:

— Элька, ты умная, очень умная. Выведи мне подборку по нашей автомобильной промышленности, ну на основании того что я уже читал и слышал.—

Она улыбается, потом приглаживает свое кожанку, поправляет на голове фуражку, как бы указывая на то, что совсем не случайно она сегодня так оделась и выдает мне затребованную информацию.

А я тут же погружаюсь в цифры, факты и размышления о прошлом и будущем:

До Первой Мировой Войны, в России не было как таковой автомобильной промышленности. Всего два завода, Руссо-Балт в Риге и завод Пузырева в Санкт-Петербурге, который благополучно сгорел в 1913 году.

С началом войны, власти наконец понял, что надо. Но было поздно. Последовала попытка впопыхах построить семь заводов, были выделены не маленькие деньги, но ничего так в принципе и не построили.

Уже после Революции, гражданской войны и учреждения нового государства, возобновили стройки и первым был построен АМО Рябушинских. Они в итоге, несмотря на все свое богатство, не вытянули полномасштабный завод в одиночку и государство вновь спонсировало стройку, а затем и реконструкцию в 1934 году.

Сейчас завод выпускает ежегодно уже около тридцати тысяч грузовиков АМО, являющихся развитием и адаптацией лицензионных копий немецкого Мерседеса, и столько же легковых автомобилей того же Мерседеса.

На сегодня завод оценивается примерно в один миллиард рублей и принадлежит Государству на 25%, Рябушинским на те же 25%, третий пакет акций у меня и это тоже 25%, ну а еще 25% акций раскиданы по прочим мелким собственникам.

— Так, что я совладелец АМО, и я прекрасно понимаю, что нужно активно запускать и обычные бюджетные легковушки. Я работаю в этом направлении. — Думаю я и продолжаю чтение и анализ:

Но не один АМО был построен в стране. В Нижнем Новгороде с помощью специалистов Форда построили гигантский автомобильный завод, который уже активно выпускает легковые и грузовые автомобили марки ГАЗ. С названием там интересно, завод официально называется Автомобильный завод имени Горького, и назван он так в память о Максиме Горьком. Умершем в прошлом году. Автомобили, как это и принято называются по аббревиатуре своего полного названия, но руководству не понравилась АЗГ и они переставили буквы. Так завод обзавелся торговой маркой ГАЗ.

И по стране уже мчаться тысячи и десятки тысяч легковых автомобилей ГАЗ-А и грузовиков ГАЗ-АА. Завод успешный и оценивается никак не дешевле АМО. Государству принадлежит блокирующий пакет акций в размере 25% ГАЗа, еще 25% акций распределено между крупными частными собственниками, столько же у меня, ну а оставшиеся 25%, акций находятся в свободном обращении.

Третий крупный автомобильный завод страны — ИАЗ, Ижорский Автомобильный Завод. Расположенный в Петрограде, на территории Ижорских заводов и так же выпускающий легковые и грузовые автомобили, только уже по лицензиям французского Рено. И это совсем не удивительно, Рено давно представлен в России и особенно в Питере. И когда, в 1928 году, Совмин России принял решение о развитии автомобильной отрасли в стране, Ижорцы и французы совместно вышли с предложением, а правительство согласилось и финансировало модернизацию завода. В итоге и тут похожая структура собственности, по четверти у государства, меня, крупных и мелких собственников.

Ко мне, точнее к нам, все эти пакеты акции, попали в рамках погашения того самого трех миллиардного долга государства перед Романовыми. Долг стал меньше на семьсот пятьдесят миллионов, а мы стали владельцами блокирующих 25 % пакетов акций сразу трех автомобильных заводов России.

Вот так, Россия к 1936 году уже вышла на второе место в мире и первое в Европе по выпуску грузовиков и активно развивает направление легковых автомобилей.

— И вроде закончил и вроде все не так плохо в стране с автомобилестроением. — Думаю я, уже устало потягиваясь и тут же добавляяпро себя:— Но есть чем заняться еще. Легковых автомобилей нужно больше, нужны вездеходы для армии, нужен внедорожник для нее же. Есть над чем работать, есть.—

И я выхожу из комнаты, меня ждут великие дела.

— Вот и школа пролетела, как-то даже незаметно. — Думаю я, уже стоя в приемной директора и тут же про себя добавляю:

Хотя почему не заметно? Очень даже заметно, Светку то заметил, вон как клеилась весь день и отлепляться не хотела. Да, впрочем, и понятно, скоро расставание и ничего тут не поделать, вот и хочет наверстать упущенное заранее. Она умная, я всегда знал что умная, да и не бывает рыжих дур, не завезли в природу. Недаром инквизиция их всех скопом топила и жгла как ведьма, до топилась и дожглась, что за нашими, охота началась, и вовсе не топить и жечь.

И под аккомпанемент этих мыслей я вижу еще одну прелестную особу, пусть и блондинистого колера.

— Но только и они далеко не все дуры. Ну у нас уж точно, просто иногда придуриваются и очень успешно. — Размышляю я над великими женскими тайнами с интересом поглядывая на эту прелестницу.

— Блондиночка, немногим старше меня, приятной внешности и не менее приятной фигуры, на ощупь уж точно. — Оцениваю стати директорской секретарши я и тут же себя одергиваю:— Нет, мне оно не надо. Мне рыжей вполне достаточно и темненькой еще. Да и волнительная хрупкость в моих руках, греет меня уж куда больше, чем все эти формы. —

И я здороваюсь с сей прелестной особой:

— Добрый день, мне пройти? — Спрашиваю я и мыслительные процессы, без сомнения активно бурлящие сейчас в этой прелестной головке выдают совершенно непредсказуемый результат:

— А Вы без танка? И самолета?—

Мой ответ звучит не менее парадоксально:

— Да, увы. Не дали, сказали мал еще. Представляете? Но у меня есть парабеллум, даже два.—

И я зачем-то показываю из, вытаскивая из-за пояса, а они на блондинку действуют просто гипнотически. Она делает пару шагов навстречу, во взгляде появляется масляная поволока, и внезапно охрипший голос произносит:

— А они настоящие?—

— Конечно. — Отвечаю я и тут же добавляю с игривой усмешкой:

— Как я могу обмануть ожидания столь прекрасной особы вульгарными подделками? Самый что ни есть натуральный продукт, производства немецких оружейников.—

Она делает над собой ощутимое усилие, потом негромко, но вполне слышно произносит:

— Как я ей завидую.—

И приглашает меня в кабинет.

Заходу, уже привычная картина: директор, завуч и, на этот раз, наш физик.

Взаимно здороваемся и директор мне говорит:

— Даниил, я тебя поздравляю, у тебя вторая пятерка и теперь остался последний шаг. Физика. Ты готов?—

А я зачем-то бравурно отвечаю:

— Готов, всегда готов. Хоть и не пионер, меня не взяли тогда, происхождением не вышел. Представляете какая несправедливость? И в комсомол тоже. Ничего, стану императором, издам указ об учреждении ВЛКСМ. — Говорю я и видя немного обалдевшие физиономии поясняю:

— Ну, Всероссийский ленинский коммунистический союз молодежи. Я Ленина уважаю, умный человек был, вполне достоин, чтобы в его честь назвали столь нужную организацию. Пока то как, то не додумались, просто комсомольская организация и все. И сразу же себе выдам билет номер 007. —

Экзаменаторы зависли, а потом все тот же директор спрашивает:

— А почему 007? А не например 001, или 777, или 999.—

— Ну, понимаете ли, можно сказать прихоть, а можно и обосновать. На 001 я не претендую, все-таки я не создатель столь интересной организации. Три семерки или три девятки могут вызвать не хорошие ассоциации. Ну например с портвейном. — А его тут уже сделали и я ловлю усмешки, и тут же продолжаю:— Или с «голубой кровью, того самого трех девяточного разлива». —

И снова в комнате звучат смешки, обрывающиеся наконец распоряжением директора:

— Ладно, Даниил, берите билет и решайте.—

И я беру и решаю.

— Пяток задач, пара законов. Ничего сложного, для того у кого за плечами пара школ, институт, и даже работа в аналитическом отделе.—

Задачи решены, законы расписаны и я иду «сдаваться». Встал, подошел, сдал работу и уже собрался отвечать, но меня обрывает наш физик неожиданной фразой:

— Я верю, что Вы сможете ответить и потому не будем тянуть время. — Говорит он и откладывает листки в сторону, а потом продолжает:— У меня нет вопросов, а у Вас товарищи?—

Директор с завучем тоже качают головой и меня отпускают со словами:

— Идите Даниил, идите. Занимайтесь своими делами, мы понимаем они важны, тем более со знаниями у Вас все в порядке.—

Я прощаюсь и ухожу, у меня и правда очень много дел.

— Ну вот, я уже и в бригаде. — Думаю я, уже выходя из моего танка, под названием АМО-101 и говоря девчонкам и Андрею:

— Вы пока погуляйте по территории, а я делами займусь. Хорошо? — Спрашиваю я и дождавшись утвердительного кивка, убегаю к этим самым делам, а пара прелестниц в сопровождении бравого Андрея и под конвоем пары охранников удаляется на променад по территории военного городка.

— Тут нет особой опасности для моих дорогих и любимых, подруги и сестры, но как говорится: «береженого, бог бережет»— думаю я, на ходу оглянувшись на удаляющуюся группу.

А я теме временем, уже дошел до штаба и захожу в сопровождении Николая Семеновича и оставшегося охранника. Солдаты на входе в штаб, привычно проверяют пропуск и разрешают проход в святая святых бригады, в то место, где обитает ее начальство.

Еще один марш рывок по коридорам и лестницам и вот я уже перед знакомым кабинетом. Аккуратный стук, приглашающий рев и я внутри, вместе с неизменным главой моей охраны, который тут же кивает генералам и полковникам и занимает место в уголке. Я тоже здороваюсь и мы начинаем.

Слово беру я, как шеф бригады и произношу сакральное:

— Товарищи, предлагаю сразу перейти к делу и рассказать о том, как идет процесс подготовки к передислокации бригады. — Говорю я и тут же вступает Рокоссовский:

— Бригада к передислокации готова, начинаем завтра. О плане мероприятий доложит товарищ Малиновский.—

Тут же откликается нач. штаба и докладывает:

Бригада укомплектована согласно штатным расписаниям и имеет в своем составе шесть тысяч человек личного состава и более шестисот единиц техники.

Как и было предварительно согласовано мы отбываем в полном составе, для проверки боеспособности бригады и отработки тактических схем. Фактически это бригадные учения в боевой обстановке.

Передислокация будет производиться по железной дороге, маршрут движения и график уже согласованы. Погрузка личного состава и техники начнется завтра с утра в Наро-Фоминске. Марш до Наро-Фоминска, проведем своими силами и он займет в пределах двух часов.

Для размещения техники и личного состава нам потребуется двести пятьдесят грузовых платформ, сто пассажирских вагонов и пятьдесят грузовых вагонов.

На грузовых платформах будет размещена техника в зависимости от ее массо — габаритных характеристик. Тяжелые САУ размещаем по одной на платформе, БТ8 — по два, Т-26 — по три, Т38- по четыре. И остальное примерно также.

Будут сформированы двадцать составов по 12–13 грузовых платформ, 2–3 грузовых вагона и пять пассажирских. С каждым составом выдвигается стрелковая рота, их как раз двадцать, восемнадцать линейных, штурмовая и комендантская. С каждым составом едет старший офицер, осуществляющий общее руководство на марше. Составы сформированы по полкам и будут отправляться группами по шасть — семь, под руководством командиров полков, которые поедут вместе со своими бойцами.

По плану погрузка займет три дня, загружаться будем на специально подготовленном железнодорожном терминале, позволяющем заезжать технике на платформы своим ходом.

Дополнительно с нами поедет состав с понтонами, и понтонной ротой для переправы через Амур. Это тяжелый понтонный парк Н2П. На его основе можно собрать четыре понтонных парома грузоподъёмностью до сорока тонн. Команды провели тренировки и уверенно укладываются в нормативы.

Спец технику для доставки понтонов к месту переправы, мы решили с собой не везти, это все-таки сотня машин и полсотни платформы для их перевозки. Смежники из ДВО обеспечат нас всем необходимым, у них тоже есть пара комплектов. Так что понтонны и люди наши, а машины их.

Первым, завтра, грузится техника полка товарища Катукова, вторым в субботу, техника полка, товарища Лелюшенко и третьим, в воскресение техника полка товарища Черняховского. В воскресение, девятнадцатого мая, производится погрузка личного состава и в 20:00, составы отправляются в Благовещенск.

Расчетное время в пути семь суток, при движении составов со средней скоростью пятьдесят километров в час. Маршрут для нас обеспечен и железнодорожники обещают зеленую линию на всем промежутке пути.

В следующее воскресение, двадцать шестого мая, мы прибываем в Благовещенск и разгружаемся, так же за трое суток. Тогда же начнем и подготовку операций.

И закончил вечной фразой:

— У меня все, доклад закончил.—

Я смотрю на полковников, они дружно подтверждают, что все нормально, все под контролем.

— Хорошо. — Думаю я. — Все хорошо.—

И благодарю офицеров за хорошую работу.

Но тут же я вспоминаю о нас с руководством полка и спрашиваю:

— Константин Константинович, а по нам все в силе?—

Рокоссовский улыбается и отвечает:

— Да, мы вылетаем двадцать пятого, в субботу, на БАР-ТР. Его дальности полета как раз хватит долететь до Благовещенска всего с одной посадкой на дозаправку. Сядем в Екатеринбурге, дозаправимся и полетим дальше. Красота, всего двенадцать часов полета и мы на месте. Разница во времени с Благовещенском +6 часов и следовательно, вылетаем в 4:00 двадцать пятого мая и прилетаем в 23:00 того же двадцать пятого мая. — Говорит он и тут же добавляет:— Ну а на следующий день, начнут пребывать составы. Встретим.—

И мы заканчиваем переговоры, но тут я вспоминаю о дуэли:

— Товарищ Рокоссовский, у меня просьба. — Уже смеюсь я сам над собой и потом все-таки продолжаю:— Надо бы закончить начатое. Нельзя бросать дело на полдороги, мы постреляли уже из пистолетов, снайперских винтовок, авиационных и танковых пулеметов и теперь осталось лишь опробовать наши навыки в стрельбе из автомата. Поможете? — Спрашиваю я и Константин Константинович с улыбкой кивает, а потом и подкрепляет свое согласие словами:

— Конечно Даниил, почему нет? Мы ведь солдаты и граждане своей страны и как мы можем отказать нашим согражданам в желании совершенствования своих навыков по защите Родины. Неправильно как-то будет, нет по граждански. Не находите, Даниил?—

Я понимаю, что Рокоссовский очень умный человек и вот он как четко и бесповоротно подвел идеологический фундамент, под наше соревнование.

— Спасибо, товарищ Рокоссовский. Вы совершенно правы. — Немедленно соглашаюсь я и мы выходим на розыски нашего друга и подруг.

И вот мы на полигоне, стоим у привычных столиков, на них ППД, иначе пистолет-пулемет Дегтярева. Основное автоматическое оружие нашей армии. Правда сейчас еще принимается на вооружение СВТ, в обычной модификации, но я постараюсь добиться сохранения и даже наращивания, объемов выпуска автоматического оружия. Тем более уже на подходе знаменитый ППШ конструктора Шпагина.

Но пока ППД, тоже хорошее оружие. Их в армии уже несколько десятков тысяч и количество будет наращиваться.

А я тем временем вспоминаю все, что знаю об этом оружии:

ППД, разработка 1934 года, модернизация прошлого, 1936 года. Вес около четырех килограмм, надежен и неприхотлив в обслуживании. Два вида обойм, магазин на двадцать пять патронов и барабан на семьдесят один патрон. Калибр 7,62 с достаточно мощной пулей и навеской.

Возможна стрельба очередями и одиночным огнем. Длина очереди регулируется продолжительность нажатия курка. Скорострельность у автомата 1000 выстрелов в минуту и это значит, что за полторы секунды автомат «выплюнет» весь магазин. И, следовательно, чтобы добиться короткой очереди на пять патронов, необходимо отработка нажатия курка на одну треть секунды. Задача не тривиальная, но вполне тренируемая.

Прицельная дальность, зависит от вида огня. При одиночных выстрелах — триста метров, при стрельбе короткими очередями 200 м, а при непрерывной стрельбе не больше ста метров, иначе мы имеем уже облако пуль с абсолютной неясностью. Кто и куда попадет.

— И мишени стоят как раз на этих дистанциях. — Понимаю я, кивая Андрею на второй столик с ППБ.

Все, схватили ППД-ки, снарядили, залегли и ждем начала согласованного трех раундового соревнования. Все, есть отмашка комбрига и зычный голос Малиновского, выдавший в эфир:

— Огонь.—

И мы стреляем. Первая серия, три выстрела одиночными. Флажок переставлен, мишень заползла в перекрестие прицела и три нажатия курка, три удара в плечо. И все, первый раунд готов.

И тут же второй, по второй мишени. Она уже на двести метров и туда улетают три короткие очереди.

Снова стоп и вновь ожидание команды, а она не замедлит себя ждать и вот уже:

— Огонь.—

И сходу в ближнюю мишень улетает очередь из оставшихся семи пуль.

— Все, отстрелялись. — Думаю я и встаю.

Автомат на предохранитель, отсоединен магазин, проверен казенник и вот оружие уже легло на стол. Андрей поступает аналогично, а товарищи командиры, вновь увлеченно рассматривают мишени и что-то там подсчитывают.

И вот все, закончили, Малиновский идет оглашать результат:

— По итогам трех стрельбы, Сергеев набрал 24 бала, Романов, 25 балов. Победитель дуэли и соревнования определен. Это Романов, пять боев и пять побед. — Говорит он.

Я принимаю поздравления и понимаю:

— Закончен и этот этап в моей жизни, а впереди новые вызовы и новые приключения.—

А дальше, насущные дела и я обращаюсь уже к комбригу и офицерам:

— Спасибо, товарищ Рокоссовский, спасибо товарищи. — А затем и развиваю свою мысль:

— Я буду в воскресение на отправлении первых составов бригады, проводу ребят, хорошо?—

Рокоссовский согласно кивает, а мы идем к нашей верной АМО-101 и мчимся домой.

Рядом друзья и любимая, впереди счастливая и интересная жизнь, что еще надо человеку?

19 Мая

Воскресение

Наро-Фоминск

20.00

— Ну вот, время и пришло — Думаю я, глядя на уходящие вдаль составы, уносящие с собой мое детище, бригаду. — Скоро проверка, что у нас получилось? Увидим там, где тучи ходят хмуро.—

Рядом со мной Светка, ее любовь согревает, а ведь еще есть и Долли, она греет, даже не будучи рядом. И тут же вновь слышу:

— Даня, я скучаю. — Гремит у меня в ушах.

— Я тоже, милая, тоже. — Почти кричу про себя я. — Мы скоро увидимся, скоро—

И тут же набатом приходит ответ:

— Я знаю, я верю, я помню.—

— Милая, любимая, дорогая. — Бьются мысли в голове, не находя выхода.

И тут же прилетает вновь:

— Успокойся любимый. Я тебя люблю, все будет хорошо.—

Светка подныривает по руку и успокаивает просто прижавшись ко мне и согревая своим теплом. Паника отступает, я понимаю и вправду:

— Все будет хорошо. Не может не быть.—

Мудрый Рокоссовский, чувствует, что что-то не так и пытается разрядить обстановку:

— Даниил, мне рассказывали, Вы поете? Может исполните что-нибудь для нас? — Спрашивает он, а я думаю:

— А почему бы и нет.—

Тут же посылаю гонца за гитарой, которую с недавних пор вожу с собой в своем танке. Один из охранников молнией метнулся к машине, и тут же обратно, с гитарой.

Ну вот и все, гитара уже у меня в руках, я присел на неведомо откуда появившийся стул, Светка рядом, она всегда рядом и вот уже звучит первый аккорд тех самых «Ангелов» БИ2:

Она из воздуха и льда

Дотронешься едва ли

Ее прозрачные глаза

Меня не отражали

Стеной разлука до самых звезд

Летит со мной

Если бы ангелы твои оставили меня

Там, где в тихой пустоте нить держит тонкая

Если бы ангелы смогли однажды рассказать

Сколько лун не назови, я буду ждать

В чужое небо налегке

Как будто дни листая

И след терялся на песке

И лед под сердцем таял

Стеной разлука до самых звезд

Летит со мной

Если бы ангелы твои оставили меня

Там, где в тихой пустоте нить держит тонкая

Если бы ангелы смогли однажды рассказать

Сколько лун не назови, я буду ждать

Все, все закончилось, все от звенело и тут даже не надо ничего объяснять, все умные, все и все понимают.

Я встаю, киваю генералам и говорю:

— Ну ладно, мы поедем. До двадцать пятого, до субботы.—

И тут же ловлю согласные кивки.

Все, мы поехали и мы стартуем из Наро-Фоминска, в Москву, домой.

Темная дорога, слегка подсвеченная фарами, летит мимо нас, или это мы летим по ней. Светка рядом, прильнула, мы на заднем.

И какое-то странное ощущение, как будто что-то неправильно, как будто что-то сейчас произойдет. Оно давит, не дает расслабится. Светка почувствовала мое напряжение и подняла голову в немом вопросе.

— Хочет что-то спросить? — Думаю я и подчиняясь неожиданному импульсу, обнимаю ее и валю на сидение.

У нее в глазах удивление и может даже радость, она что-то хочет спросить, но я кричу:

— Нет милая, нет.—

Удивление в ее глазах сменяется непониманием.

Визг тормозов и грохот ударов пуль по стеклам машины и последняя мысль:

— Получилось? Выдержат?—

И вдруг все вокруг заливает неистовый огонь, пытающийся сожрать нас здесь и сейчас………

Конец ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Продолжение следует